Таня Гроттер и Переосмысленный подход

      Таня стояла в прихожей в обнимку со своими родственниками, прощаясь. Лера промокала свои накрашенные глаза платком, размазывая подводку в черные круги. — Мы будем скучать, — всхлипывая произнесла она, встряхивая своими жидкими крашенными волосами, корни которых уже отдавали естественным каштановым цветом.— Я поставлю за тебя свечку.       Валерия была очень суеверной женщиной, с глазами персидской кошки, и рассуждениями на уровне кухонных кастрюль. Но не смотря на это она была заботливой женщиной может из-за этого Дурнев и выбрал её в свои жены, взамен той легкомысленной балерины юности? — Наша девочка такая взрослая!— старался держать лицо Герман, а когда Таня обняла его, тот прошептал ей на ухо:— Что бы не случилось, мы примем тебя в каком бы ты не была положении, поняла?       Таня устало улыбнулась, отец в своем репертуаре, день зря пройдет без поучений. Герман Дурнев — уравновешенный и по-настоящему спокойный человек. Внешность у него довольно незаурядная: он худ, высок, его тёмно-каштановые волосы были аккуратно уложены и подстрижены, брови густы и чуть прищурены, то же самое с тёмными глазами.       Горгонова стояла, прижавшись спиной к двери, дожидаясь конца действия. — Пора! — произнесла Горгонова, демонстративно показывая большим пальцем на дверь.       Они кивнули. Таня взяла приставленный к стенке контрабас; чехол и походная сумка, были телепортированны в Тибидохс, по наставлению самой Медузии. Гро было разрешено взять небольшую котомку на плечи, с водой и другой мелкой утварью.       Под взлетной площадкой они выбрали, небольшую опушку в чаще парка. Перед полетом Таню, решено был намазать жгучим кремом, именовавшей себя «Упырей желчью», из-за чего все её лицо блестело. Татьяна просто для себя не стала спрашивать из чего это готовиться — запах с начало был тошнотворный, но в полете, по словам доцента, она должна была согревать её. — Вы уверенны, что вас не надо провожать? — щурясь, спросил Герман. — Это будет лишним, — с того момента, когда Таня попросила, Медузия начала более лояльно относиться к её родителям, или хотя бы пытаться.       Таня молча улыбнулась: она просто представила, как будет смотреться со стороны: женщина, одетая, как после летнего карнавала и девочка в зимней одежде, с контрабасом в руках — очень несочетающиеся вещи. Может, конечно, соседи наконец ответят на свой вопрос: «Кто эта женщина, ходящая каждый божий день к Дурневым?». «Новая репетиторша Гроттер, но теперь по игре на контрабасе, а что красиво звучит, — подумалось Тане. — Интересно, а на нем по-настоящему можно играть? Смычок? Есть. Струны? Есть. У дедушки Феофила спросить? Ах, да, он же до сих пор на меня дуется.»       Покинув квартиру, а Дурневы старшие, долго махали им на прощание. Таня с учителем нежитеведения Горгоновой, из светлого, освещавшего одной мутной лампой, старого подъезда, скрипнув при этом старыми деревянными дверьми, вышли в темный промозглый мир.       Таня даже не заметила, как успел выпасть в ее краях снег — давно на улицу не выходила, оно и понятно. Площадкой для взлета, был выбран заброшенный холм на дальнем конце парка, находившегося через дорогу от Таниного дома. Время то же было выбрано, не из простых — ранняя-рань, в которую даже любители выгулять свою собачку терпеливо отлеживались в кроватках. — Вы сделали, то домашнее задание, которое я вам дала вчера? — как бы в незначащий, поинтересовалась Медузия. — Вы меня обижаете, — отношения между учителем и ученицей, за прошедшую неделю, стали очень близкими, позволяющим Таню, такую наглость. — И то верно, — вздохнула доцент.       Дальнейший путь они прошли в молчании. Таня даже была не против послушать старческий маразм кольца Феофила, но он уже исчерпал свою сегодняшнюю словесную энергию. Шли они размеренным шагом, пока в мешке на спине Тани нетерпеливо подпрыгивал смычок. «Интересно, а на чем полетит Медузия Горгонова? — подумала Таня. — Инструмента не вижу… Может будет ливетировать?»       Таня была готова зуб дать, что на лице Горгоновой, на мили секунду мелькнула ехидная улыбка.       Оказавшись в назначенном месте и в назначенный час, Таня помяла искрящийся снег ногами, и поставила контрабас на тонкий шпиль, как лыжную палку в лыжню. Она даже представить не могла, какой тяжелый может оказаться контрабас, гриф и струны! Чего может быть тяжелого?       А пока что Таня переводила дыхание, мантия Медузии вновь зашуршала. Девочка оглянулась, момент и в руках учителя был свернутый бардовый ковер, в точности, какие были у бабушек на стенах и на полах.       Таня подумала, что это в прицепе логично. В мире, котором есть летающие виолончели и пылесосы, почему бы не ковер? Но все рано на подкорке сознание маячило: «А как же «сила тяжести», «аэродинамическая сила», неужели древние маги, были настолько сильными, что перекроили саму концепцию мироздания?»       В это время доцент кафедры нежитеведения, расправила ковер, как обычно, готовят, такие пыльные ковры, к чистке, но чистить его никто не собирался. Вместо этого положив его на заснеженную гладь, Горгонова, прошлась и села на его середину, прилично сев, как для медитации. — Вытащите смычок, — дала команду Медузия, Таня занеся руку за спину вытащила длинную выгнутую палочку. — Залезайте на инструмент.       Рыжая девочка, держась за гриф, развернула контрабас боком, наклонив его ближе к земле. Она села ровно на его середину. Внезапно Таню, как любую порядочную девушку, охватил стыд, того что та сейчас делает, того что, она сейчас, как маленькая хочет поиграть в лошадку. Ни каплю не обращая на бунтующее эмоции ученицы, Горгонова отдала последний и заключительный приказ: — Взлетайте!       Таня до побеления костяшек сжала кулак, в котором держала смычок; попутно на перчатке, где виднелся перстень, готовилась выпрыгнуть зелёная искра. — Пилотус камикадзис! — очень четко и громко произнесла Гроттер первое свое настоящее заклинание медленного полета. «На заметку: став великим магистром этого магического мира, переделать все заклинания, без исключения, — с решимостью подумала Таня»       Медленно поднимая ноги от земли, Таню впервые охватило чувство настоящей магии: те хилые искры на занятиях в счет не шли. Вот он, прыжок с вышки, в бассейн настоящей магии, где она будет барахтаться лет пять, а может и больше. — Кхе, кхе. Подстраховочное заклинание, — напомнила Медузия. Ах, да,  — что-то заигравшись в магов, Таня позволила себе, неаккуратную ошибку, вот полетела бы она без страховки, и барахталась, она уже не в бассейне, а в океане. — Ойойойс шмякис брякис, — кольцо выпустило вторую искру, которая, которая коснулась не только контрабаса, но и саму девочку.       Таня, как могла держала смычок прямо в верх, как и правда оказалось, контрабас повиновался даже на незначительные волнения, реагируя на них очень охотно. Куда смычок показывает, туда контрабас и летит. А пока она медленно, но верно поднималась все выше и выше, перегоняя верхушки деревьев, первые алые лучи, не согревающего света, вырывались из-за горизонта прямо ей в глаза. Преодолевая страх, Танька, выпустила левую руку, держащую гриф, что бы тень от рукава падал ей на глаза. Порыв ветра едва не сшиб ее с контрабаса, но Таня было не до него. Открывавшийся вид, захватывал душу, перехватывал дыхание, темная синева отступала, давая место алым лучам белеющего солнца, вдалеке шумела не засыпающая Москва, казавшаяся колосом, по сравнению с Подмосковьем, от которой они отлетали. — Ну как правда, впечатляет? — раздался голос, находившийся совсем рядом.       Она развернула голову смотря на завораживающие, с золотой искрой глаза, смотрящие ровно вперед, не боявшиеся обжечься, об поднимающееся солнце. — Очень. — Ну, тогда, разрешаю, перейти на Тикалус плетутс, а то мы так, до Тибидохса, только к третьему дню прилетим. Выбросив зеленную искру, контрабас оживился и полетел быстрее.

***

      Они летели, достаточно времени, чтобы каждая жилка в Танином организме, затекла, она терлась носом об ткань шерстяного шарфика, чтобы хоть, как-то отогреть часть лица, иногда в этих безумных потоках Таня припоминала, что летела на «Тикалусе», среднем, а было заклинание ещё быстрее, даже интересно, как было бы с ним.       Вот и под ними океан, Тане, даже понравился полет — было в нем что-то свое, чарующее, но вновь сразу она бы к нему не вернулась. Медузия выстрелила из кольца зеленой искрой вверх: знак означающий переходи на «Пилотус камикадзис», и подлетела поближе. — Тибидохс под нами, готовься, произнесли заклинание перехода. Лети за мной, — получив кивок от Тани, она ускорилась.       По всемирному закону подлости, именно в самые ответственные моменты, тебе начинают приходить уж очень пессимистичные мысли, такие посетили Таню, строчкой из «Справочника Белых»: «При произнесении заклинания необходимо быть абсолютно уверенным в том, что переход осуществляется по полному праву. В противном случае сознание и тело могут разделиться: тело будет перенесено, сознание же останется в прежнем мире. На языке лопухоидов это состояние обычно называют смертью». «Как вообще понять, когда ты уверен полностью, а когда на половину? Есть шкала, по которой это можно измерить? — задумываясь, притупила взгляд Таня». «Если ты сейчас полностью не сосредоточишься на заклинании, то точно будешь не уверенна на половину, уж я тебе это гарантирую в Тибидохском магпункте, — сказал до боли знакомый голос». — Пора! — резко вскрикнула Горгонова, зелёная искра и она исчезла в пыли радуги. Не давая себе больше думать Таня быстро подняла руку с кольцом и воскликнула: — Грааль Гардарика! — уверенная, что хочет там быть всеми руками, лишь бы это все побыстрее закончилось.       Палец опалило яркой искрой, которая, скользнув по рукаву, прожгла куртку у локтя. Тане показалось, что она бесконечно сузилась и протиснулась через что-то очень тесное. Дыхание перехватило. Ее тряхануло, завертело, укололо миллионом маленьких искр. На миг Тане почудилось, что она прошла сквозь коротенькую турбулентность.       Настраивая дыхание, Таня волей не волей, посмотрела вниз стрелами океанской пены выступал большой остров. Четверть острова занимало болото, еще треть — лес. Вдоль узкой песчаной косы громоздились потрескавшиеся бурые скалы. — Вау, — коротко, но информативно, высказала свои мысли Таня. — Побыстрее нельзя? Академик долго ждать не будет, — не сдерживая повелительные нотки, сказала доцент, не поворачиваясь.       Посреди острова, раскинулась самая большая крепость из всех, которые Тане когда-либо приходилось видеть. Московский Кремль, где та была с родителями, был явно меньше.       Здесь же перед ними простерся целый город под одной крышей: необычайно приземистый и плоский, похожий чем-то на перевернутую сероватую миску с приклеенными к ней в самых неожиданных местах различными башнями, галереями и переходами, окруженная рвом с кипящей лавой.       Вдоль стен с мрачным видом разгуливал трехметровый циклоп, грудь и даже спина которого заросли рыжей шерстью. Как раз туда они и направлялись. Посреди лба у циклопа ворочался в орбите огромный золотистый глаз, а нос украшала бородавка размером с суповую тарелку. Он сумрачно зевал и изредка, чтобы не заснуть, постукивал по земле древком зазубренной секиры.       Над главными воротами крепости ярко горела огненная надпись:

«ТИБИДОХС — ШКОЛА МАГИИ ДЛЯ ТРУДНОВОСПИТУЕМЫХ ЮНЫХ ВОЛШЕБНИКОВ. БЕЛОЕ И ЧЕРНОЕ ОТДЕЛЕНИЯ»

«Неплохо, хотя для красоты картины не хватает, только оркестра, — улыбнулась Таня, своими обветренными губа из-за полета, думая про себя». — Будьте аккуратны со своими желаниями, Гроттер, — туманно посоветовала Горгонова, снижаясь, а после произнесла, указывая перстнем на площадку у ворот: — Чебурыхнус парашютис!       Таня проделала, все так же, только со смычком. — Пароль? — прогудела одноглазая туша наклоняясь, что бы ему шепнула Медузия. На какой смысл, пароль, если его произносят громко и вслух? — Неверный пароль, — хмыкнул он, когда учительница, прошептала ему. — Как это неправильно? Вчера же такой был, — вознегодовала Медузия Горгонова, доцент кафедры нежитеведения, её кудри угрожающе зашипели. — А вот так вот… угу… А это ещё кто? — косясь он, начал поглядывать своим единственным глазом на Таню, ту стало подташнивать.       Медузия заслонила её собой, и сказала тоном, перекрывающим все возражения: — Пельменник, если ты думаешь, что моя власть, накрывает только младших циклопов и богатырей вышибал, то ты глубоко ошибаешься. Не передашь ли привет брату червю?       Обычно Пельменник бывал туповат, но тут сообразил сразу, что как-то не тактично играть с волшебницей четвертого уровня. — Кха-кха… мда… И правда… Ээ… Случилось недопонимание… Я сказал не верный пароль? То есть я хотел сказать пароль, поменял Поклёп Поклёпыч, вот недавно… Кароче, проходите! — С Поклёпом, я поговорю не сомневайся, — говоря это, Горгонова выглядела в точности, как профессиональная убийца. — Ученица Гроттер, можете оставить свой контрабас у стенки, Пельменник, отнесет его в вашу комнату. — Ааа, так это дочка Гроттера… хгмы… хороший был муж, — пробасив, тот горячо ударил кулаком в грудь. — Ученик, — назидательным тоном поправила доцент, бестолкового циклопа. — Татьяна идем!       Таня быстро, как только могла, поставила: грифом к стене, шпилем в каменную плитку, струны контрабаса гудели. — Я вернусь, — назидательно шепнула Таня, живой виолончели, сначала, идея держать у себя, одеревеневшую душу, не внушала радости, так как роль сносной хозяйки, у неё не клеилась, от слова никак. Конечно, уже позже пришло понимание, что она определенно не прогадает с его кормежкой, да и в фуляре контрабас вел себя спокойно.       Стоящий у стенки издал, звук похожий на вздох, но после наиграл полное непонимание, когда Таня сунула смычок в рюкзак. — Ну извини, у меня там не пятое измерение, что бы тебя всунуть, — сказав это, Таня, рывком встала и стрелой побежала за Горгоновой.       Таня оглянулась, и увидела, что Пельменник, чешет свою лысую макушку, смотря на контрабас, решая: уйти с поста, но отнести контрабас? Или остаться и приказать мелким циклопам это сделать? Ей почему-то показалось, что тот долго будет решать, что делать.       Горгонова пересекала главный коридор, таким шагом, каким обычно меряют гектары. — Мы опаздываем? — искренне удивилась Таня, вместе со сбивчивым дыханием от быстрого шага, а заодно тяжелой зимней одежды. — Просто не хочу, чтобы ты встретилась с нашими достопримечательностями, раньше чем познакомилась с директором…       До Тани дошел напрягающий слух завывания и звона цепей. Она вопросительно посмотрела на профессора, ту похоже нечто не колышело: — Это энерговампиры, они только страхом и подпитываются. Не бойся, просто игнорируй их.       Таня, послушно, последовала совету, почему-то гнева, этой женщины, она хотела сторониться больше всего.       По пути центрального коридор выходило множество боковых лесенок, проходов, тесных лазеек и железных решеток, за которыми явно находились секретные ходы или, на худой конец, заброшенные темницы. Из одного прохода веяло стужей, из другого швырнуло в лицо сырые осенние листья, из третьего дохнуло пустынным зноем. Как-то раз из одного хода скрипя колесами выкатилась Инвалидная Коляска, на нее был наброшен синий в клеточку плед, который шевелился так, будто под ним кто-то скрывался. И, почему-то, как только та увидела раздраженную Медузию, она сразу дала задний ход.       Длинный и прямой, как стрела, коридор, поддерживаемый высокими сводчатыми арками, тянулся в глубь крепости. Таня была впечатлена классической эстетикой замка, конечно судить о архитектуре, она могла лишь с книг с картинками, но это было что-то… Ей еще не забылось, что она испытала, когда из семи пересекающихся радуг, как из морской пены, соткался зеленый остров, на котором лежала каменная черепаха с огромными башнями.       Выйдя из-за поворота, Таня с Горгоновой оказалась у огромной двустворчатой двери, на которой золотом были изображены два спящих сфинкса. Один из сфинксов открыл глаз, но сразу закрыл его приметив Медузию, притворяясь и дальше спящим.       Не успела у девочки мелькнуть мысль: «Мы на месте?», как над входом немедленно замерцали ослепительные огненные буквы:

«Маленький скромный кабинетик лауреата премии Волшебных Подтяжек пожизненно-посмертного главы школы Тибидохс, академика Белой магии Сарданапала Черноморова и да вы на месте!»

      Горгонова закатила глаза, она деловито постучала в дверь, из-за, которой послышалось: — Да, да входите…       Преподаватель и ученица вошли в кабинет.       Посреди комнаты стоял, радушно улыбаясь пожизненно-посмертный глава Тибидохса. Вид у него был в точности, каким видела, его Таня на блюдце, но с отличиями, усы, оба, были надежно заправлены за уши и завязаны на затылке морским узлом.       Кабинет академика Сарданапала и правда был скромноват. Вдоль стен в кадках из красного дерева, украшенных мелкими бриллиантиками, росли диковинные пальмы. В прозрачных стеклянных колоннах плавали яркие тропические рыбы. Возле стола Сарданапала, представлявшего сильно уменьшенную копию футбольного поля, стояла клетка, полная волшебных книг, которые, возмущенно трепеща страницами, то и дело принимались биться о прутья, пытаясь вырваться. Одна книга, толстая, с желтыми пергаментными листами, при этом норовила превратиться в ящерицу, но прутья, смыкаясь, не пропускали ее. — Книги по черной магии, — ответила Горгонова, ловя взгляд Тани. — Для академика они иногда бывают необходимы. Сарданапал, мог бы и в библиотеку их сдать!       Черноморов смущённо потёр затылок. — Да… Вот только боюсь, не поладят они с джинном Абдуллой. Или он их испепелит, либо они его перевоспитают, Джинны, они народ нервный, неустойчивый, — пояснил Сарданапал. — Кстати, неужели все книги прочитала, которые тебе довались? Понравились? — А да, очень заинтересовали, — нервно дернула она головой, переставая с открытым ртом, разглядывать кабинет директора, до Тани только дошло, что по правилам этикета, наверное, стоило при входе поздороваться.       Неожиданно Тане почудилось, что ее насквозь пробурили два ледяных сверла. Повернув голову, она увидела в глубоком кресле низенького человечка с близко посаженными глазками, злобно сверкавшими на неё из-под клочковатых седых бровей. Он пристально, с почти нескрываемой ненавистью смотрел на нее. — Знакомься. Это Поклеп Поклепыч. Завуч Тибидохса. А это… — начал Сарданапал. — Я догадываюсь, кто это, — оборвал Поклеп Поклепыч, он пронзительно оглядел девочку с ног до головы, он было открыл рот, чтобы что-то добавить, но на этот раз его опередила Медузия: — Татьяна Гроттер, прилетела на собственном контрабасе под мою опеку, и не смейте Поклёп Поклёпыч, говорить обратное, что вы не знали об этом! Почему пароль был поменян?       Черноморов, кормивший книги по черной магии кусочками сырого мяса, кивнул. — Ну, знаете всякие шастают, — Поклеп насмешливо фыркнул, похоже его это ни сколько не смутило, он встал с кресла и вплотную подошел к Тане не сводя с неё глаз, — как раз это касается учеников. Всякие свиданочки, тайное собрание любителей глупостей, меня отговорки не волнуют, студенты должны ночью: спать! А не по школе шастать. Я ясно выразился Гроттер?       Таня кивнула и со всей серьёзностью ответила: — Я вас прекрасно поняла, и буду исполнять правила, даже если ситуация будет проситься их нарушить. — Ну мы это ещё посмотрим, — завуч только неопределенно хмыкнул и вышел из кабинета.       Директор вздохнул: — Тяжелый характер… Но человек отличный! А специалист какой! — сказал он, словно извиняясь. — Ну, и вот! Девочка моя, ты и в Тибидохсе. Как перелет? Как первое впечатление? Тут славно, не правда ли? К этому месту привязываешься один раз и на всю жизнь. — Академик, давайте без предисловий, — устало пробормотала Горгонова, опускаясь в ближайшее кресло.       Медузия провел рукой по лбу. Таню это немного обескуражило, но она прикусила язык. — Ох, точно вы из-за перелета устали… — голос академика дрогнул, когда он пригляделся к доцент. — Да ты же вся бледная! Я же говорил, этот перелет, тебя утомит, с твоей-то боле. — Во имя Древнира, Сарданапал! Здесь ученики! Академик был слегка смущен: — Ах, точно… — А что такое? — внезапно вырвалось у Тани, оговорка «директора» от внимания Тани тоже не ускользнула. — Не бери в голову Гроттер, думаю, я немного простужена, хотя это мелочи… — Тебе, надо обратиться в магпункт, к Ягге, — вздохнул Черноморов, опираясь об стол.       Внезапно послышался, жуткий рев, стены мелко задрожали от ударов, доносившихся из-под земли, ни Сарданапал, ни Горгонова даже бровью не повели. Таня поняла, что сидит на полу, когда её плеча, коснулась рука академика. — Это титаны, — подметил Сарданапал. — Котт, Бриарей и Гиетт. Они заточены глубоко под Тибидохсом. — А, — потянула Таня, но потом, до неё дошел смысл сказанного: — Стоп! Что?! Что они здесь забыли?       Встав с кресла Медузия, её минутная слабость сошла на нет, вместе с академиком, быстро переглянулась с ним. — Подпирают стены Тибидохса, что же ещё, — уклончиво сообщил директор. — Ну на самом деле, они заточены с момента мироздания еще древними богами. Если их выпустить, они все тут разнесут. Даже темные маги это понимают и не рискуют туда соваться.       У Тани отвисла челюсть: — Но, здесь же дети! — Знаем, по этому и следим в оба глаза, — почему-то её эти слова не успокоили «Такова цена, магии?» — подумалось ей. — Видишь ли, Тибидохс — это не только школа для трудновоспитуемых волшебников, но и место ссылки всевозможных древних… э-э… реликтов, различно настроенных к человеку, да и к магам тоже. Так как эти чудовища бессмертны, то сделать им ничего нельзя — можно лишь заточить… — Академик, хочет сказать, что кроме Тибидохса, спрятать их, попросту негде, — подытожила Горгонова. — Как раз о расположении. Скажите вы куда, мы её разместили. — Ах, да! Спасибо, что напомнила. Таня, занятия у тебя сегодня во второй половине дня, ты успеешь еще выспаться!       Грустно было сообщать, что после пережитого, у Тани просто сна, не в одном глазу не было. — Я это учту, — уклончиво согласилась она. — Или разобрать вещи, — подсказала альтернативу догадавшаяся Горгонова. — То же можно, — кивнул академик. — Может, Медузия, тебе, рассказывала об особенности Тибидохса? Таня вздохнула: — Тибидохс состоит из двух совершенно равных, но совершенно разных частей. Одну часть занимают — «белые» маги, а другую «темные» маги. Для баланса, — процитировала одну из запоминающуюся, строчек из «Справочника Белого Мага». — Хорошо, — похвалил Сарданапал. — Так же у нас есть, так называемая комната «Черными Шторами», она принадлежит одновременно и «темным» магам, и нам — светлым. Поэтому твоей соседкой будет девочка из «темных». Ее зовут Гробыня Склепова. Она… м-м… немного странная, впрочем, «темные» маги все такие… Ты согласна?       Таня скорчила мину: — Не давайте мне выбор, если его нету. — И то верно, — подтверди Черноморов. — И… Ах, да! Если Шторы начнут вести себя странно, достаточно сказать: «Дрыгус-брыгус!».       «Дрыгус-брыгус!» — базовое заклинание, буквально от всего, судя по рассказам: доцент, многие маги, по выпуску, кроме него ничего в принципе не знают: печальное зрелище. — Думаю, мы закончили, я пошлю сфинкса провести тебя… — А можно, мне взять с собой доцент Горгонову?

***

      Таня вместе с Медузией начали удаляться от кабинета Сарданапала и направляться к комнатам первоклашек, когда девочка начала разговор: — Извините, меня пожалуйста, не надо было вас просить… в вашем то состоянии. — Таня, я не умираю, просто недомогаю, — закатила глаза она. — Да и это не значит, мое отстранение от работы. — Хорошо, — согласилась Таня, но её по-прежнему не отпускало, чувство беспокойства.       Когда, они свернули в следующий коридор, Таня почувствовала назойливую щекотку в волосах. — Вы меня проверяете, прямо сейчас? — восхищенно спросила, Таня, ставя изученный блок, по которому у неё в эту минуту играла глупенькая мелодия рекламы. — Самая лучшая проверка, эта та проверка, которую ты не ожидаешь, — цитируя саму себя поделилась Горгонова. — Хотите попасть в Дубодам? — с нотками иронии спросила Таня.       Они посмеялись. — Сочту, наверное, нужным, предупредить вас Таня, Гробыня Склепова — эпатажная девушка, за последние месяца, у неё сменились три соседки. — А из-за чего? Медузия пожала плечами: — Молчат упорно.       Она хмыкнула, с уровнем подзеркаливания учителей, это было полным надувательство, но почему-то Гогонова умалчивала, эту информацию.       Так же Таня с интересом разглядывала архитектуру Тибидохса, узкие ходы сочетаются с широченными коридорами и необозримыми залами, школа выглядела внутри вполне нормально, если не вспоминать, как она выглядит снаружи, вполне напоминало вид ухоженной людской гимназии, правда замок, вспоминал, что он замок или на худой конец, просто маги не реставрировали, какую-то его часть. Из-за чего она выглядела достаточно убого.       Неожиданно из стены послышались странные чавкающие звуки, оттуда выплыли три силуэта: смуглый молодой человек с сизым носом, дама с печально-больными глазами и широкой шляпке, и маленький, толстенький граф с выколотыми глазами. От людей веяло холодом и сыростью. Сквозь них, смутно можно было видеть конец коридора. Они, готовы были лететь дальше, собирался это и сделать, но, парень заинтересовался, остановился и стал разглядывать девочку. — О, шарман! Вы только взгляните: новенькая в Тибидохсе! — воскликнул он трескучим голосом. — Вольдемар, не отвлекайтесь, — тянущим, почти, как у оперной певицы, сказала дама. — Лучше, вернитесь к нашему спору: про того, кого заберет Король привидений, в этом году, — сказал тучный мужчина, придерживая говорящую улетающую голову, а потом пренебрежительно махнул рукой: — А эта — новенькие вечно прилетают, либо украла, что-то с помощью магии, либо сожгла случайно взглядом классный журнал за компанию с учительской…       Тане по-плохело, от этих слов. — Да ты только взгляни на неё Безглазый Ужас! — призрак без глаз, пропустил мимо ушей, шутку гусара. — Кончик носа! Ва! Это же та самая?       Неожиданно мутные головы призраков остановился на кончике Таниного носа. — Режевский сгинь, по хорошему, — коротко отрезала Горгонова.       Призрак хрюкнул от смеха: — Народ слушайте все сюда! Нас посетило, само высочество Таня Гроттер! — прикрикнул он, ловко подхватывая ускользающий нос. — Кстати, просьбочка у меня, миль пардон. Спинку не почешешь?       Таня конечно, не была брезгливой, но, когда Режевский повернулся к ней спиной, она с силой зажала рот рукой, чтобы не закричать. В спине у него торчало по меньшей мере двенадцать ножей. — Дрыгус-брыгус! — сердито сказала выведенная доцент, из её кольца выпрыгнула зеленная искра. — Буга-га-га, — задиристо, проскрежетал он, улетая, а за ним его приятели.       Выпущенная зеленная искра, не зная, куда деться, подожгла одиноко стоящий деревянный стул. — Почему вы не выпускаете «Дрыгус» на них, раньше? — с подозрением спросила Таня. — А смысл? — вздохнула она, другой искрой туша пожар. — Это их успокаивает на время, а потом наоборот раззадоривает…       Внезапные галерейки, построенные в разные века и переплетавшие башни Тибидохса между собой, вывели их к огромной лестнице, построенной, а точнее, выбитой в сплошной скале. Каждая ступенька в ней была выше пояса и такой ширины, что на ней легко встал бы диван. Вдоль лестницы тянулись каменные фигуры атлантов, подпирающие плечами массивные своды. Атланты вздыхали во мраке и шевелились, сотрясая своды магической школы. «Так вот как они выглядят! Какие-то уж слишком медленные, может они не такие уж и опасные? — с надеждой подумала Таня, которая уже перестала почти удивляться этой школе».       Лестница вывела в громадный зал, по центру, которого разделяя его на две равные части, бежала синеватая струйка огня. Одна часть зала, что слева, была очень яркой, с разнообразной счастливой живностью на плитках, Таня удивленно вертела головой, различные птицы, пони и летающие беби-боны переростки, таких существ, она в лучшем случае видела в детских сказках.       Справа же, где зал разделялся чертой, по которой бежала струйка огня, была кромешная тьма, там пресмыкалась, неприятная на взгляд живность, летуче мыши, змеи и… другое нечто…       Так же она очень часто слышала неразборчивое шуршание за спиной с той стороны, Медузию это ни сколечко, похоже, не волновало. — Не оборачивайся, — сказала Тане Медузия.       Девочка, послушно, выполнила ещё один приказ.       Прямо у огненной черты началась еще одна лесенка, спиралью, уходившая наверх, на этот раз уже обычных, не колоссальных размеров. Чем выше по ней они поднимались, тем отчетливее становились долетавшие сверху голоса. Таня догадалась, что они приближаются к ученическим спальням и что сейчас она увидит ребят, с которыми ей предстоит учиться все следующие годы.       Наконец они поднялись до двери, ведущей в комнаты, за ней была слышна некоторая возня: — Вы видели? Кто-то заколдовал мои ботинки. В чем я пойду на практическую магию? Завтра интереснейшая тема: «Приготовление эликсира храбрости из жуков-вонючек!» — плаксиво жаловался, какой-то мальчишка. — Там небось в стельки кто-то сунул бумажки с заклинаниями, ты их вытащи, и все дела, — советовал ему кто-то, похоже, что девочка. — Я знаю, что бумажки, но не могу их вынуть! Ботинки удирают, а когда я их догоняю — пинаются! Будет кошмар, если я прогуляю урок! Мой среднегодовой балл тогда будет «4,9» вместо «5,0», Клопп меня убьет!..       Хлопнула дверь. — Достал ты уже всех со своим Клоппом, Шурасик! Мой средний балл за прошлую четверть «2,9», но я не грохаюсь из-за этого в обморок! Или ты хочешь, чтобы твое имя вышили золотыми нитками на панталонах почета? — насмешливо сказал мальчишеский голос. — ВАЛЯЛКИН! Это ты ЗАКОЛДОВАЛ! Возвращай ботинки, или я на тебя порчу наведу! — с подозрением, переходящим в уверенность, закричал жалующийся.       Медузия резко открыла дверь: — Что здесь происходит? — серьёзным тоном объявила, она.       Вся комната замерла. Таня мысленно пожала руку своей интуиции, что та посоветовала взять с собой взрослого.       Она увидела большую круглую гостиную, куда выходило множество дверей спален. В гостиной было по меньшей мере ребят двадцать, все примерно ее возраста, всё со страхом и удивлением вперемешку, уставились на Медузию, Таня отважно стояла за её спиной.       Возле спальни, ближе всех расположенной к лестнице, босиком прыгал долговязый, заученного вида подросток — вероятно, Шурасик — и, выпуская из кольца хилые искры, всерьез думал, собирался наводить порчу на небольшого худенького паренька лет десяти, одетого в нелепую длинную майку желтого цвета, достававшую ему до колен. — П-профессор, что вы делаете на ученическом этаже? — поинтересовалась пухлощёкая девочка. — Я пошла, показывать новенькой путь до этажа, и вижу тут подобную картину! Таня, — обратилась она к девочке, кивая на комнату посередине. — Там находится твоя комната, твои вещи должны быть уже там, я тебе рекомендую сразу пройти к себе и разобрать всё, а я пока разберусь с этим инцидентом.       Таня быстрым шагом преодолела периметр комнаты, на своей спине она почувствовала удивленные взгляды, но проигнорировала их.       Гроттер отважно открыла дверь своей комнаты.