***
Выходя, та успела зачесаться в конце бурлящей толпы учеников разных возрастов, также, как и она, выливающихся из своих комнат. Оказалась, что обеденным залом служил Зал Двух Стихий, и студенты шли на те стороны, где учились, то есть на тёмную или светлую. Таня даже заметила комментатора Баб-Ягуна, усаживающегося вместе с тем белобрысым парнем, что возможно заколдовал ботинки долговязого, и Ягун увидав её, поглядел сквозь неё так, будто там было пустое место. Сарданопал величественно стоял перед учительским столом, готовясь открыть держащий ларец, как только большая часть учеников усядется на лавки. Таня без лишних слов села, на светлую сторону к девочкам: одной с несимметричным носом, и другой пухлощекой. Подсев, одна из сидящих повернулась к другой, и что-то быстро начала шептать той на ухо. При чем тех даже не смущало, что Таня сидит от них на расстоянии руки. — Все готовы? Ну-с, — громко сказав это, академик открыл крышку и тут же из него выпрыгнули, два молодца с ларца одинаковых с лица. — Приятного аппетита. Молодцы, с прыткостью резвой лани, заметались по залу, раскладывая на каждом столе скатерть. Тут же на ней появлялись, различные русского приготовления яства. Правда одна особенность столовой, не очень понравилась Тане, а именно, что порцию ребята получали по типу жребия. От отвратительного — редисковой, до мороженной — самой почитаемой — скатертей К сожалению, это была одна из достопримечательностей Тибидохса, как драконобол, от которой уже не избавиться. Но это же не сбалансированное питание, — думала про себя Таня, мешая ложкой пюре, на их стол выпала: «намаслено-перешеечная» скатерть, довольно средняя по популярности в школьной иерархии. — Интересно, для чего раньше служил этот обряд? Кто хорошо трудился, тот получает блины, кто плохо кислые щи? Сейчас, конечно, же так издеваться не будут. Да и вообще эту систему неплохо, можно нагнуть надо просто просмотреть на какой стол, какая скатерть выпадает и посмотреть равно закономерность, тогда можно рассчитать… — Таня, а ты правда школу сожгла? Таня, чуть не поперхнулась взятой в рот картошкой и сжала кулаки, так что костяшки побелели. Сейчас не время срываться, потерпи. — Да и что? — холодно сказала она, курносой. — А я за сестрой подглядывала, она мне нос дверью прищемила, во смотри, какой он. Я телепат! Меня кстати Верка, зовут Верка Попугаева, а эта Дуся Пупсикова. У Тани чуть челюсть не отвалилась. Девочки, оказались, были дружелюбные, правда, как Таня поняла: с приветом. — Вот знаешь про тебя такое говорят, просто уши вянут, — бойко продолжила Верка, не замечая непонимающего Таниного взгляда. — Но думаю эти слухи темные распускают, они все такие. Вообще, по моему мнению, они просто жуть какие бездельники, их Клоп всерьез не воспринимает, вот наша Медузия, никогда так не делает… Видела юбку Склеповой, это просто обалдеть не встать, слышала она сделана из кожи летучих мышей, наверное, по Лысьегорскому каталогу заказала… Тане, очень захотелось пересесть, настолько для неё эти девчачьи разговоры были в напряг, но край глаза уловил, кое-что с боку… Поклеп Поклепыч которого она видела утром, являвшемся завучем Тибидохса, спокойно ходил туда-сюда не опасаясь пламени, между тёмной и светлой стороной, внушая ужас и дисциплину в окружающих учеников. — А почему Поклеп Поклепыч свободно пересекает черту? — спросила Таня, потирая указательный палец, который обожгла, неаккуратно задев верхушку пламени. — Поклеп — маг-универсал, использующий как белые, так и темные заклинания, вот по этому он может без препятствий переходить черту, — сказала Верка. Таню, как заклинило. Спокойствие Таня, только спокойствие! — Таня ты в порядке? — спросила обеспокоенная Пупсикова. — Как он выучился на два отделения? — Ну не знаю, — виновато сказала Попугаева. — Как он использует две противоположные магические силы? Они же уничтожают друг друга, нет? — Да ну тебя, Гроттер, спрашиваешь, будто я все в этой школе знаю, — дуя губы, обиделась Верка.— Вот если надо пойди и сама спроси… — Ну и спрошу, — кивнула Таня. — Ты чего жить надоело? — горячо, так что плюясь крошками картошки, встряла Пупсикова.—Я слыша один старшеклассник, сказал ему, что у него петрушка между зубов застряла, тот так на него посмотрел, что этот бедный заикаться начал. Таня перестала удивляться странному отношению учеников перед преподавателями, ведь одно, если учитель просто с указкой; а другое дело, если учитель самый что ни есть маг. Закончив завтрак, Таня с остальными направились под самую крышу высокой и узкой башни. Они оказалась в низкой зале, все стены которой, начиная от потолка, были увешаны пучками трав, змеиными хвостами и сушеными орлиными лапами. Таня решила снова сесть с Дусей и Веркой, надеясь, что они хотя бы на уроке будут молчать. Быстро пролистав учебник, повторяя пройдены материал без фанатизма, она решила побродить глазами по своим одноклассникам. Соседки, что сидели по боку, находились в положении: что Пупсикова всеми силами отбивалась от настырной Попугаевой, которая выпрашивала у подруги поделиться, стащенными с обеда конфетами, та отвечала, нечто: «у меня нет конфет», при этом подозрительно шурша чем-то в рукавах. Сочувствуя им, Таня отвернулась. Следом её взгляд упал на скучающего Баб-Ягуна, в компании Вани, благо девочки по дороге смогли рассказать, кого-как зовут, но глаза там долго не задержались. Склепова и Гуня, мило разместились на первых партах, судя по всему Гробыня объясняла ему, как правильно держать перо. А ведь, как известно, Гломов прославился на школу своей удачной чередой сидения на первом курсе уже третий год подряд. Единственный белый ученик, не побоявшийся сесть вперед, был тот самый Шурасик, замызганный мальчик, с очками больше глаз, ещё утром оставшийся без ботинок, за то сейчас обложенный горой книг и тетрадей. Таня точно могла дать зуб, что где-то видела его, просто вспомнить сейчас не может. Внезапно, с потолка спустился мешок с картошкой, точнее многие подумали, что всё-таки мешок с редькой, так как голова учителя, была лысой с единственной желтоватой прядью волос, в точности, как у редьки. — Добрый утро! Я професар Клопп! — сказал старичок с явным немецким акцентом, кисло улыбаясь пустыми деснами и с торчащим сверху единственным кривым зубом.— Мы будь проходим важнейший тем: «Приготовлений эликсир храбрость из жук-вонялка». Ви доставать тетрадь и писать всё, что я сказать, шнахен! Шнахен! Семера одних не штут. Все как один зашуршали тетрадками и перьями. — Значит… «Что бы приготовить эликсир храбрость из жук-вонялка… прсеребряной мешалкой». Точка. Заглавный буква…«В случае же, если жуков-вонючек в поблизость нэт, для приготовления эликсира подходят также сушеные жуки-навозники». Точка. Заглавный буква. Таня подняла руку, как только они записывали третий лист: — Простите?.. Клоп делал вид, что не видит её. Да, меня что все решили, игнорировать сегодня? — Кхе-кхе, — Таня специально наигранно по-громче прокашлялась, Клопу в конце это надоело: —Да, што вам нато Гроттер?! — наконец остановился диктовать и вскричал Клопп. — Вы диктуете слишком быстро, — наконец опустила руку Таня. — Хи-хи, это шито, шутка? Ви говрить, это Гроттер, человек, котол старш ваш, к вашен сведенью с опытом, я уж не говорить, что ви отвлекаете весь класс… — Я не говорю, что вы диктуете, а как вы диктуете! Клоп моргнул дважды, перерабатывая сказанное Таней. И внезапно он скрипуче засмеялся, будто услышал донельзя смешную шутку. — Ви меня расмешить девчонка, но что бы мне провалиться на месте — что бы меня, какая-то штрахен, великого зельевара поправляла… Но я так и быть, послушаю ваш недовольства. Таня вздохнула по глубже, сейчас не время выходить из себя, так как в тоне Клопа, явно сквозило, явное высокомерие. — По моему мнению, вы диктуете слишком быстро, и большинство попросту не успевает правильно записывать, вот возьмите любую тетрадь из класса, там и половины не будет написано из вами сказанного… — Хи-хи… Шурасик, доровой мой, дайте традку…— мальчик послушно, отдал тетрадь.— Ну ват! Тетрадь полна записей! — Дуся и Вера, сидят рядом со мной, они не расслышали тему и у одной с начало написано: «Храбрые жуки и как вонять», а у другой: «Приг. эл. храб. Жук», и как они разберут конспект без учебника? — Значить не все сообразитьлен, как того точиться… а ви подуразимаете похожи именно себя, если вы не успеваете писать за классом, это только ваши дела… — Но у меня, то всё написано, — нетерпеливо, подняла Таня, исписанные листы. Клопп небрежно махнул: — Знаети, ви меня уже утомлять, за это ви получаете две дфойки! Таня широко открыла, глаза: — За вопрос? — И за ето тоже! Третья дфойка! Таня вдохнула, это выходило, за все доступные границы, теперь она сдерживаться больше не может: — Перед уроком я пролистала учебник, там на эту тему написано, что для правильного приготовления, надо долго подогревать воду в котле, одновременно не давая ей закипеть — вы не упомянули эту деталь, что специально сделали? — Четвертая дфойка! Никаких подсказок, классу! — язвительно сказал он, но улыбаться перестал. — Тем более, котлы, что стоят у вас, у стенки, в которых мы по всей сути должны готовить, вообще ни по каким видам не подходят для… — Пятая дфойка! — Они закипают мгновенно! Это то же самое, что давать включенный паяльник школьникам и просить их… — Шестая дфойка! — И какая разница? Левая ножка или правая ножка жуков-вонючек? Они одинаковы!.. — Седьмая! — Знаете что! Да вы сами не знаете, что диктуете… — Никогда в Тибидохсе не набирали таких тупица! — сидевшие ближе всего к Клоппу ученики, заметили испарины на его лице.— Ви протифная дефчонка! Прям, как ваши недалекий и туп мертфый родитель Лопольд! Восемь дфоек!.. Таня с каждым шагом, подходила к рекорду Баб-Ягуна: по получению замечаний в первый учебный день, а со стороны, казалась спокойной девочкой. Сейчас мозг Тани работал, как под кипятком, при чем преподаватель сам подливал жару. — Значит, переходим на личности? Да? — усмехнулась она.— Ну что же я не против… А вы похожи на старую, иссохшую редьку! При чем не я одна так считаю, зеркало знаете не лжет! — Ви переходить все границ! Месяц… Нет! Год, отработок! И ещё две дфойки, сверху! У ваш их ДЕСЯТЬ! Многие ученики, начали замечать, что пальцев рук, начинает не хватать, вот сколько Таня двоек заработала, на сегодня! Кто-то шепнул, соседу, что пальцы ног в таком случае можно пускать в дело… — И что, какая разница, какой в них смысл? Если вы выставляете их по случаю и без? Что моему отцу пожалуетесь, если ваших двоек гора наберется? Ну так знайте, он мертв! — вскочила на ноги Гроттер. Сейчас её начинало лихорадить, прям как в тот злополучный день в школе, только этот треск по телу не был похож на него, сейчас в ней бушевала настоящая ярость. — Одиннадцать…— хило потянул Клопп. — Если в вашей пустой кастрюле, под названием голова, не чего не варит, объясняю, вы учитель, и вы должны учить, а не пренебрегать своими обязанностями, на абы как! Весь класс пораженно смотрел на Таню. — Дфенадсать дфоек! ВОН ИЗ КЛАССА! — истерично взвизгнул он, вскидывая кольцо. — Да! Стреляйте, только потом проблем не наберетесь! Это звучит нахально! Но вы и сами переходите границу, я не укушу, пока меня не укусят! — Тринадсать дфоек! И затхнитесь уже наконец, рышая мершавка! — уже поднявшись на визг, вскричал Клоп, его перстень угрожающе трещал красными искрами. Всё белое и чёрное отделение застыло в оцепенении, с одной стороны они должны поддерживать Гроттер, так как та является их одногруппницей и выступает против учителя-тирана, с другой стороны без жалости на профессора Клопа не взглянешь. — А вы мерзкий, старый, нудный старикан! — в конец сквозь зубы процедила Таня. — Ыхыхыхы… ДИРЕХТФОР, В КАБИНЕТ ДИРЕХТВОРА! — в конец вскричал и пулей вылетел из кабинета Клоп. Класс, какое-то время находился в гнетущей тишине, Таня оставалась стоять на том же месте, пока кто-то из класса не выкрикнул: — Танька, ну ты даешь?!! И весь класс загалдел, словно улей. Кто-то был за неё, кто-то огрызался, что за такое её точно переведут на тёмное, а кто-то просто не втыкал, что произошло. Таня же окинула всех взглядом и скорым шагом покинула классную комнату.***
Сарданопал внимательно разглядывал рыжую молодую особу перед собой. Та сидела на табуретке и без особого интереса разглядывала боковую стенку кабинета, подле правой руки директора сидел ещё дрожащий Клоп, попивая из фарфоровой кружки распаренную ромашку. В скором времени в кабинет зашла Медузия Горгонова, она обеспокоенно поглядела на собравшихся людей, её взгляд остановился на Тане, которая в свою очередь оторвала взгляд от левой стенки и долго смотрела на профессора. Медузии никак не получалось отыскать хоть тень сожаления или страха в глазах ученицы, единственное, что она видела её безразличие. — Медузия, дорогая, присядь, — доброжелательно направляя руку на левое кресло, приглашая академик, как только Горгонова села на место, он продолжил более ледяным тоном: — А теперь Татьяна расскажи, из-за чего ты сорвала урок благопочтенного профессора Зигмунда Клопа и мало того перешла на личности обзывая его? Таня потерла подбородок и ответила: — Да и правда с моей стороны переходило все границы, но он что границу первый, перешел он… Сарданапал печально вздохнул и начал тереть переносицу: — Мне не интересно, кто первый начал, я спрашиваю, что случилось? Таня, вздохнула по глубже и рассказала, что произошло с самого начала урока. Тишина была гнетущей. — Сама скажешь, в чем твоя ошибка? — наконец сказал Черноморов. — В абсолютном отсутствии такта, мой срыв был бессмысленным… — И? — подсказал директор. — И я хочу поговорить лишь с вами, без него. Глаза пуговки Клопа, величаво прищурились. Черноморов печально начал качать головой: — Таня ты сообразительная девочка, почему, ну почему? Таня вздернула голову: — Потому, что это нормально, говорить про учителя деспота, не при нем… Профессор Клопп ввел себя, не как взрослый! Да и вообще на кой вам такой учитель? Ещё по дороге к его предмету мне рассказали, что в начале года он: довел трех учениц первокурсниц до слез, а пятеро учеников у него пострадали от плохо приготовленного зелья. Про остальное я молчу… — Гроттер, — вмешалась Горгонова.— В наши дни, сложно найти на постоянной основе профессора по зельеварению, а Клоп в свою очередь ведет все курсы, включая ординатуру. Таня не верила, что так косо посмотрит на Медузию. — Это не оправдание плохой работе, оправдание плохой работе… Нет, оправдания плохой работе! Ты либо выполняешь её по совести, либо у тебя нету работы, а иначе, как будет работать университет ответственности? — вознегодовала она. — Мы сейчас говорить не об мне дэвчонка, — кинул Зигмунд. Сарданопал кивнул: — Соглашусь с профессором Клопом, мы говорим о тебе Таня. Думаю два месяца отработок, вполне хватит. — Нет. Такого резкого ответа от ученицы, никто не ожидал. Таня старалась сохранять вид, и смотрела на учителей исподлобья. — Гроттер, это не просьба, — назидательно сказал Черноморов, — это утверждение. — У меня то же утверждение: либо он уйдет, либо я. Молчание длилось с минуту, пока его не прорвал хохот директора. Похоже он смеялся от всей души, попутно стуча кулаком по столу. Медузия хлопнула себя по лбу, её маска строгого зама дала пробоину. А Клоп припоминал, что видел такого смеющегося Сарданопала, лишь, когда крошка Ягун, почти открыл Жуткие ворота гвоздиком, используя её как отмычку, всему помешала случайность — гвоздик оказался на сантиметр короче. — Ох-ох… Ты же надеюсь выяснила, как у нас происходит запузыривание? — сквозь смех сказал тучный мужчина, его на скорую руку, завязанные в узел на макушке усы, размотались, вторивая своему хозяину, щекотали ему глаза и нос.— Ву, ха-ха… Все хватит перестаньте! Успокоились, я кому сказал?! Все извините, больше кричать не буду, вот поучились бы вы у своего брата бороды, может быть я и не кричал… Заметив удивленные взгляды, на его персоне, тот серьёзно прокашлялся и больше не обращал внимания на усы: — Так вот Татьяна, твое исключение произойдет при полном зомбировании, изъятия твоего родового кольца и полного лишения магии. — Я согласна. И вновь простые слова. Сарданопал только улыбнулся: — Таня-Таня-Танечка, ты правда считаешь, что школа не обойдется без рыжей ученицы? И она будет подчиняться твоим прихотям, лишь что бы ты не ушла… — Если мои прихоти — это не согласие, с хамством и лицемерием ко всем ученикам не тёмного отделения, то да это мои прихоти. — Исключение — это последняя крайность, Тибидохса. — Почему вы так упорствуете, защищая его? Только не потому что он вам нужен… против ожившей Той-Кого-Нет. Чашка упала на пол. —Да хак ты смеешь, тахое говорить! — резко встал Клоп. — Но это правда, — не боясь поддалась вперед Таня.— И одно если бы Та, возродилась, где-то из пророчества… — Где тебе его сказать? — В библиотеке. — Абдулла? — Дед Мороз. Сарданопал подмигнул Тане. Это заметили все находящиеся в комнате, а заметив замешательство Клопа, Таня продолжила: — Так что я считаю, что Чума, где-то в школе. Брови директора взлетели: — Медузия? — Что? — В глаза смотри, когда отвечаешь. Вспомнив что-то, туша Клопа, развернулась и, брюзша слюной, накинулась на профиль доцента: — Это же ты давала ей частные уроки, и проговорилась… — Она сама догадалась, ещё на первом уроке, меня спросила, — не преступно отбилась она. — А почему мне не сказала? — обиделся лауреат премии подтяжек. — Простите? Вы спрашивали меня об учебе, а не о том, что мы перекидывались… Да, и вообще, пока мне дали слово, и у нас наконец-то зашла на эту тему разговор: это не к вам приходят заплаканные ученики, Клоп, а ко мне, и я уже сыта этим по горло. Похоже дамба терпения, между двумя преподавателями кафедр, готова была с треском разрушиться. — Ну что же, у нас очень интересная ситуация, — радужно хлопнул в ладоши директор школы Тибидохс.— Осталось лишь мое слово… И мое слово: Таня поздравляю, ты победила! Пораженная Таня едва не рухнула с табуретки. — Ну конечно! Та-Кого-Нет жива. Хах! Крайне оптимистично было даже мечтать об обратном. Я, должно быть, выжила из ума. Как я вообще могла на это не надеяться? Из-за того, что в книге написано, что будто от неё остался лишь пепел, и я подумала, что она действительно умерла. Мне определённо ещё учиться и учиться искусству проверять информацию. Такой торжественный монолог, заставил даже Клопа усесться на место. — Об этом знаем только мы трое, извини меня, Таня, — вздохнул Сарданопал, — но дальнейшая информация, касается вещей, которые ты пока не готова услышать. А это ты должна умолчать. Таня кивнула, с этим она вполне могла согласиться. — А насчет нашего инцедента, — уместно напомнил он.— Предлагаю компромисс… — Обоим сторонам сделаете немного плохо? — не смешно улыбнулась Таня. — И немного хорошо, — в чем-то согласился Сарданопал, с этой формулировкой.— Несмотря на жестокость придирок профессора, это хороший стимул заставить некоторых учеников учиться, он оставит эту черту только для пятикурсников и включительно. — А как я объясню, это им? Не думаю, что они будут в восторге, от такой ситуации. — Ну скажешь, что на большее, ты не смогла настоять, об остальном не думаю, что будешь упоминать. — Резонно, — заметила Таня.— А что насчет тринадцати двоек? — Останутся, — опередила Медузия, своего коллегу, тот закрыл рот, и согласно промолчал.— Это будет хорошим наказанием, ради дисциплины, а ещё я рекомендую вместо отработки, попросить Гроттер, перед сегодняшним ужином выступить с извинениями и тем, что такого больше не повториться. Вот же! Сегодня, Таня была так занята, тем что бы не потерять лицо, что совершенно не заметила быстрой щекотки в волосах, но не чего, это хороший урок. А в принципе верно, лучше выступить перед толпой, чем тратить её драгоценное время на отработки. — Таня? — спросил Сарданапал. — Да. — Профессор Клоп? Тот какое-то время поживал и сказал: — Согласен, но только если вы не хотеть, чтобы Гроттер вернуться сюда назад, — поймав вопросительный взгляд, он подсказал: — Следующее у них Снятие Сглаз. Медузия вскинула глаза к небу, а Сарданапал подвел указательные пальцы к губам, серьезно обдумывая запузыривание. — Не может быть что бы у вас было два беспечных учителя? — вознегодовала Таня. — Охохо, у нас ещё около б’рай… трех: мил Зубодериха, Соловей О`Разбойник и Безглаз ужас, переподавателей, которые, как ви говорить: некфаливецированные, я бы сюда и Тарараха, добавить, но на него же не жалую…— поняв многозначительный взгляд директора, Клоп прочистив горло заключил: — Так что я думать пускай мои колег, помогут мне в этом не легком деле… Таня закрыла глаза и попробовала представить, на что похожи эти уроки, как о них говорят, они на уровне или даже хуже пары у профессора зельеварения? С «Гарри Поттером», она давно перестала сравнивать, потому что это было совершенно другое дело. Сарданопал вытащил из стопки бумаг, маленький листок, постучав об края чернильницы, пером, быстро записал что-то, после встряхнул кольцом, из него выпав искра, которая прямо полетела к выходу. Из-за неё послышалось недовольное рычание, после чего из железной двери вышел золотой сфинкс. Это точно не Хогвартс,— быстро подумала Таня, придерживая падающую челюсть, она конечно понимала — магия, но все же сделать из плоскости, объем, это что-то.- Но все равно нам же должны будут объяснять, почему так происходит? Волшебники же должны были задаваться вопросами по поводу своей вселенной? А пока что Черноморов дал своему сфинксу бумагу и сказал: — Таня мы тебя уже достаточно задержали, иди за сфинксом он приведет, тебя прямо на урок, и прошу тебя последнее подержись ещё немножко…***
Когда Таня вышла из кабинета, чтобы пойти на следующий урок, и приблизительно должна была уже дойти до конца коридора, Клоп повернулся к Сарданапалу, и со страхом посмотрел ему в глаза, высказал все что у него накопилось: — Это ни дитя, а исчатье ада! Леопольд по сравнинью с ни… Букашка! Как она говорить! Что она думать! Только если ни она, порождение… Той-Кого-Нет!.. Черноморов поднял руку, прося тишины: — Вероятность, такая есть не спорю, но при этом я думаю мы сможем вытянуть её на правильный путь. Клопп замер: — Так ви, даже в мысля, не будет её переводить на тёмное? — Первый раз, и в первый раз к директору в кабинет, — Сарданапал, что-то шепнул кольцу, из него выпрыгнула зеленная искра, которая задев осколки кружки, собрала ту, и не просто, а поставила на стол.— С кем не случалось? Пускай. Благо, она хоть ошибки признала… Кстати, это заклинание, я недавно из одной пыльной книги, подчеркнул, а раньше бы и не вспомнил. Горгонова, подпирала кулаком щеку и смотрела на черномагические книги, сосредоточенно думая о чём-то: — Можно я возьму её к себе на обучение? — спросила она. Мужчины обернулись. — Медузия, это слишком…— вздохнул Сарданапал. — Что: «Медузия, это слишком»? Я серьезно, — сдвинула она брови, — это я занималась с ней целую неделю. Попала бы она к нам без моей подготовки, и конец пророчества Древнира, свершился тут же… Что смешного Зигмунд? — Извьняюсь, — почесал он свой кривой нос, скрывая улыбку.— Просто по вайшей логик, до ваших… кхе, кхе… домашних обучений, она была иной, и ни закрадываться ли вопрось, что возможна это Танья похитела мечь? Медузия посмотрела на Клопа, как на полного идиота. — Ну да, это же Таня, каждый год погоду портит, —с сарказмом сказала доцент нежитеведенья Горгонова и поднялась на ноги.— Пойду разбирать тетрадки, благо хоть у меня пары на сегодня кончились.***
Таня зашла вместе со сфинксом на урок, который находился «в самом разгаре». По крайней мере, так можно было судить, потому что треть учеников каталась по полу, придерживая живот, другие позеленели, словно лягушки, и опухли, а оставшиеся икали с такой ужасающей частотой, что головы у них только успевали подскакивать. Жуткости ко всему этому придавало, что все до единого ученики нервно мямлили и выпускали хилые искры из колец, почему-то страдали и ребята из тёмных, странно, не им ли надо накладывать их? — Кхе, кхе…— откашлялась маленькая кругленькая дама с челкой на глазах, как у пони, на носу у нее были очки с толстыми стеклами, а в руках она держала маленькую книжку Галиция и сидела за преподавательским столом.— Вы опоздали. У Тани забурлило в висках и пробежали мурашки по спине, но она промолчала, кидая вопросительные взгляды на золотого сфинкса. Это она одна, наложила все эти проклятия? Похоже и правда если бы я пришла сюда, как не в чем не бывало, могло бы быть хуже чем у Клопа. НАМНОГО ХУЖЕ. Не спеша кото-человек… человеко-кот, подошел к женщине и отдал записку, что держал во рту: — Что это? — спросила Зубодериха, принимая и читая клочок бумаги.— И как мне это понимать? Сфинкс естественно ничего не сказал растаял в воздухе, как только его поручение кончилось. Таня пыталась выравнять дыхание, и не в коем случае не сорваться: — Прошу прощение за задержку, но я была в кабинете директора. И так у вас проходят все уроки? — почти шепотом спросила она, косясь на класс. Зубодериха улыбнулась уголком рта: — Все? Если не нравиться возврашайтесь к директору Гроттер, только умоляю не устраивай, здесь ту же сцену, что и у Клопы. Таня поглядела с укором на учительницу. Лучше и правда свечки жечь,— с надеждой подумала Таня. — Мы можем выйти поговорить в коридоре? Зубодериха, оглянулась на класс и закрыла книгу: — Пятиминутка, можете пока повторить заклинания. Выкатившись как колобок в галерею учитель поинтересовалась: — Ну? — Мы поговорили и профессор Клоп согласился быть мягче относиться к первому и включительно до пятого курса ученикам. Цвет её глаз было сложно уличить из-за толщины стекла, но можно было заметить, как брови поднимаются: — Серьезно? То есть я хотела сказать…— поправила она.— Как на это согласился директор? — Он сам это предложил, и даже признал, что «коллег Клоп, помогут ему в этом не легком деле», — процитировала ученица, а следом её взяло любопытство: — А что было у вас в записке? Если об этом можно говорить? — Мм, я бы сказала ничего необычного: «Мы все решили», ты ещё не видела какие он открытки на Новый год отсылает. Таня стараясь смотреть прямо в толстые стекла. — Почему Сарданопал директор? — Не могу сказать, хотя тоже задаюсь этим вопросом. Зубодериха взвешивая все за и против, продолжительное время смотрела на Таню: — Знаешь, а ты мне нравишься, как-то не мельтешишь, что ли… — А могу я отпроситься от оставшегося на сегодняшнего урока? — Причина? — Не хочу отвечать на преждевременные вопросы. Оставшееся время Таня потратила, на объяснение случившегося учителю по сглазу, конечно опуская детали с Той-о-Ком-Не-Надо-Говорить.***
Когда Таня вошла в Зал Двух Стихий на ужин, после всех её сегодняшних переключений, вся ученическая субстанция взорвалась и в зале поднялся гул. Если белые просто шептались и переглядывались, то тёмное отделение даже не стеснялось тыкать пальцами. Только учительский стол сохранял нейтралитет, не обращая внимания на бушующую толпу. Все это время она, сторонилась толпы, пряталась за углами библиотеки, даже в общую гостиную не пошла, чтобы переодеться в повседневную одежду, настолько девчонка боялась преждевременных расспросов. А пока Таня, старалась сдержать улыбку, так как с разных сторон можно было слышать разного сорта шепотки. Поравнявшись с возвышением, встав, как можно ближе к середине, и сцепив руки в замок, Таня подготовилась к речи. Зал поутих, единственное что можно было различить — шуршание одеждой, скрип от нетерпения, и кашель с разных закоулков лавок. Получив короткий кивок от директора та начала: — Меня зовут Татьяна Гроттер Дурнева Германовна Леопольдовна, я дочь Леопольда Гроттера, одного из лучших выпускников Тибидохса, того кто пал вместе со своей женой от руки Той-Кого-Нельзя, — официально представилась она.— Моя сегодняшняя выходка недостойна его наследия. Вопреки всему я обещаю, что того, что произошло за сегодня не должно повториться и тем более не должно ещё больше усугублять дисциплину. И… Простите меня, пожалуйста профессор Клоп, я была не права. Тот кивнул ей, все ученики смотрели на неё, как на предательницу: — Сядьте Гроттер, — Таня последовала наказанию и села за самый дальний свободный стол, пока тучный глава тёмного отделения вставал: — Я быть очень строг, возможна я забыть, как это быть… чаилд, — вальяжно говорил Клопп.— Но теперь я понять, кхе-кхе… Для дитя нужен другой подход и поэтому я объявлять: начиная с первого до пред выпускных курсов, я буду мягок и будь одинаково относиться, к обоим отделеньем. На этом моя речь окончен! Таня не отрывала глаза от тарелки, да и просто их не поднимала, какой смысл делать это, если ты все равно знаешь что происходит? После ужина неизвестные руки схватили её за плечи прямо рядом с гостиной и отвели в сторонку около ног атланта. На неё с любопытством вперемешку с нетерпением смотрели десять глаз. — Как ты это сделала? Неужели ядом угрожала? — надавила, как танк, известная эксцентричная Рита Шито-Крыто. — Ритка, у тебя всегда яд, скорпионы и пауки, — Склепова стояла скрестив руки, закатив глаза.— Гроттер ты либо по хорошему, либо по плохому рассказываешь, что там у вас с Клопиком произошло в кабинете директора? Таня пожала плечами: — А что рассказывать? Мы поговорили, покивали и пришли к компромиссу — банальность. — Вот по глазам видно что, что-то скрывает, — огрызнулся Семь-Пень-Дыр, внимая взглядам с боковых сторон Гуни и Жоры. Гроттер долго и пристально рассматривала окружившую её толпу: — А вам то какое дело, что там на самом деле произошло?..— тут она приостановилась, так как её осенила кое-какая мысль: — Допустим я скажу, что мне удалось найти некий компромат на профессора Клопа, благодаря которому мне и удалось надавить… — Что за компромат? — Подожди Жикин, дослушай, — просящим жестом остановила она его.— Бесплатный сыр только в мышеловке. Информация, за информацию. Вы что-нибудь знаете о пенсне Ноя? Групповое молчание. — Чего? — первым опомнился будущий предприниматель Дыр, и вспомнив то что он парень пригрозил: — Ты Танюх, не выпендривайся, а то… — А то что? Ударишь, как в начальной школе? На заметку вам всем, это я сожгла школу, это я чем-то уломала Клопа, и черт возьми даже я убила старуху Ту-Которой-Нет. Семь-Пен-Дыр хотел возразить, но, передумав, плюнул под ноги и был токов. За ним ушли остальные. Лишь Гробыня осталась на месте провожая глазами своих сокурсников: — Ну что добилась своего Гроттерша? Сиротка без дырки от бублика за душой — звезда Тибидохса! Одной ногой у темных, другой у светлых. Отныне ходишь со мной — ты оказываешься проблемней, чем Гуня, удивительно ли? Таня только молча улыбнулась.