Вариант «Омега», или Всё под контролем

— Тедди, у вас же было шестеро детей! Ну что такое? Берите, не бойтесь, — услышал Ларри, едва войдя в главный холл музея, и неосознанно замедлил шаг. Говорила явно тётя Берта: она действительно сдержала слово, взяв с собой в музей Эзру. — Шестеро, да. Обычно с ними занималась жена. Я контактировал с ними... в более взрослом возрасте, — раздался несколько растерянный голос Рузвельта. Президент явно был не уверен в себе, происходящей ситуации и во всём музее. — Отличный повод попробовать, — отозвалась тётя Берта. Ларри усмехнулся. Тётя не из тех, кто будет отступать. Если она решила, что Рузвельт сегодня будет заниматься с ребенком — он будет. Даже если он пока этого не знает. — Может у вас ещё свои дети будут, откуда вы знаете? — продолжала вещать тётя. — Как? — Рузвельт явно подавился воздухом. — Я из воска, она из полиуретана... — Осторожнее, Теодор! Держите прямо. Вот так. Как? Магия скрижали. Ей абсолютно без разницы, из воска вы или из полиуретана, если у вас есть любовь. Так что всё возможно. Кажется, Рузвельт крепко завис над этой мыслью и вообще был шокирован всей ситуацией под руководством тёти Берты. Во всяком случае, в этот вечер Ларри его больше не видел. Потом он вспомнил, как накануне они с Аком и Ребеккой занимались всякой, гмм, занимательной арифметикой. Для переговоров с клиникой требовалась примерная дата прибытия. Плюс-минус неделя. — Неделя, представляешь? — говорил Ларри Ребекке, благо она сама спросила «Как у вас дела». — Тут общий срок полтора года, а они хотят, чтобы мы с точностью до недели... — А сами они не могут определить, что ли? Там же вроде можно предварительный осмотр и всё такое? — Можно, — усмехнулся Ларри. — Только у нас же всё не как у людей! Вот приедем мы, они посмотрят и скажут: о, вам ещё точно недели три ходить! А у нас эти три недели превращаются в шесть, и как я им это объясню? То, что нам тот срок, который они предварительно определят, нужно вдвое умножать? — Давай тогда сами посчитаем. По крайней мере, — фыркнула Ребекка, — ты знаешь точный день зачатия. Отсюда и будем исходить. И кстати, ты считаешь неправильно. — Это почему? — Потому что нужно считать не девять месяцев, а сорок недель. А в вашем случае — восемьдесят. — Так, — Ларри уселся за стол и придвинул к себе ноутбук, — в году пятьдесят две недели. Восемьдесят минус пятьдесят две будет... ага, двадцать восемь. Это получается... получается... примерно конец мая? Ребекка усмехнулась: — Примерно — да. Но если хочешь точно, тебе нужно считать не в неделях и даже не в днях, а в часах. Сорок недель — двести восемьдесят дней — шесть тысяч семьсот двадцать часов. Ты время зачатия хотя бы примерно помнишь или нет? Ларри посмотрел, как она с трудом сдерживает смех, и сорвался: — По крайней мере, это точно было не днём! А солнце в тот день село примерно полпятого! Полчаса одевались! Полчаса трепались... о всякой ерунде! Значит, полшестого! Ну ладно, в шесть!.. — Да я же шучу, — улыбнулась Ребекка. — Но в этой шутке, как мне кажется, есть весомая доля правды. Потому что за это время были и длинные ночи, и короткие; опять же — ночь и день не являются точными половинами суток, поэтому нужно сесть и высчитывать не по обычному календарю, а по астрономическому. Мне так кажется. Да уж! Ларри и предположить не мог, что ему когда-нибудь придётся высчитывать дату появления на свет собственного ребёнка по астрономическому календарю. — Ладно, — кивнул он. — Я посчитаю. Мы с Аком вместе посчитаем. Ак, надо сказать, управлялся с астрономическим календарём куда лучше Ларри. Он провёл пару часов за скрупулёзными подсчётами, а потом улыбнулся и сообщил: — У меня получается начало мая. Примерно с пятого по пятнадцатое число. Я делаю большой разброс, потому что ты говорил, что тебя в клинике просили. А знаешь, почему я беру именно десять дней, а не неделю? Потому что у нас получается очень интересное совпадение!.. Акменра встретился с недоуменным взглядом Ларри, уселся поудобнее и пустился в объяснения: — У нас каждый год в новолуние десятого месяца начинали отмечать праздник Долины: десять дней, когда мир живых составлял единое целое с миром мёртвых. Понимаешь? Он хихикнул и продолжил: — Наш десятый месяц — это примерно ваш апрель-май. Месяцы у нас считались с новолуния по новолуние. Первый день месяца так и назывался — песджентиу, что означает — праздник новой луны. В этом году, судя по лунному календарю, начало десятого месяца приходится на пятое мая. Соответственно, я практически гарантированно попадаю в праздник Долины, и мне кажется это очень символичным даже помимо того, что ты благодаря директору попал в Рождество!.. — Мир живых составлял единое целое с миром мёртвых, — повторил Ларри. — У твоей скрижали отличное чувство юмора, что ни говори.