По ту сторону

Едва писатели выходят на улицу к поджидающему их экипажу, как начинает накрапывать дождь. Николай кутается плотнее в свою крылатку, на душе неспокойно. После поездки в Диканьку его, кажется, уже не удивить трупами всех мастей, но гибель ребёнка поистине удручает. А так же не дает покоя неприятное покалывание в области затылка — будто бы вся его Тёмная сущность отчаянно стремится подать какой-то знак, присмотрись, мол. Пушкин тоже убавляет своё жизнелюбие и молча смотрит в окно, руки безотчетно теребят кожаную перчатку. Николай бросает на него тревожный взгляд, но спрашивать не решается. — Я завезу Вас домой, Николай Васильевич, — предлагает Александр Сергеевич и больше не произносит ни слова. Немного погодя Николай просит Якима заварить чай, а сам садится за письменный стол, вытаскивает из ящика тетрадь, в которой он с недавних пор описывает свои видения. Обмакивает перо в чернила, записывает короткие образы, возникшие в его голове в комнате Наташи Голицыной. Странно, что в этот раз нет никаких знаков, указывающих на насильственную смерть. Ни в видениях, ни при вскрытии тела — ничто не указывает на причину гибели. Может быть, действительно несчастный случай? Может, девочка просто задохнулась? Знаешь ведь, что убийство. От неожиданности Николай вздрагивает, а с кончика пера падает и расплывается на листе большая клякса. Голос Якова Петровича звучит в голове так живо, словно он сам стоит в этой комнате. Приходится даже оглянуться, проверить, всё ли в порядке. Николай на несколько секунд прикрывает глаза, представляя мысленным взором бывшего своего начальника. Стыдно признаться, но боль от их последнего разговора по-прежнему сильна, пусть это совершенно бессмысленно. — Вы мне глубоко симпатичны… Николай прижимает ладони к вискам и втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, словно у него резко заболела голова. Слишком трудно… мучительно вспоминать. Этой ночью Николай снова падает в глубокую трясину. В ушах стоит треск от разламывающихся под ногами хрупких детских черепов. Страшно опускать взгляд вниз, до тошноты противно думать, что идешь по трупам… — Не там ищите, Николай Васильевич. Гоголь резко разворачивается и видит перед собой знакомую фигуру в красном пальто. — Вы?! — Вы же соскучились, — Гуро пожимает плечами и поудобнее перехватывает трость. Он стоит на маленьком бугорке среди окружающей топи, а на его кожаных сапогах ни капли грязи. — Что вы здесь делаете? — хрипит Николай, силясь вытянуть ногу из болотной жижи, но та лишь сильнее вязнет, — и как вообще сюда попали? — Я все время здесь, голубчик, — с мягкой улыбкой отзывается Яков Петрович, — в вашей голове. Вернее, не я, а ваши мысли обо мне. — Убирайтесь! — огрызается Николай, — мне противно вас слушать. — Ну-ну, стало быть, взаправду вы не решились бы мне так грубить. Это вам не идет, — Яков Петрович усмехается и ловко выставляет вперед трость: — хватайтесь крепче. Гоголь смотрит на протянутую трость, а потом переводит взгляд на лицо следователя — в черных глазах ни капли злости, только снисходительность. — Да будет вам, Николай Васильевич. Раз уж я здесь, дайте хоть пользу принесу. И Николай действительно берется обеими руками за конец, Яков Петрович довольно проворно тянет его к себе и обхватывает пошатнувшегося юношу за плечи: — Вот и умница. В пренеприятнейшие места вас опять занесло, Николай Васильевич. Стало быть, убийства вас снова беспокоят? — Вам-то какое дело? — резко вывернувшись из чужих рук, Николай старается отойти на предельно возможное расстояние от Гуро, что практически невозможно — кочка слишком маленькая. — Действительно, какое мне, старшему следователю, может быть дело до убийств, — фыркает Яков Петрович и неожиданно улыбается: — вы бы зашли ко мне, Николай Васильевич. Взаправду. Авось и помогли бы друг другу. — К вам? После того, что вы сделали? — Николай смотрит с таким негодованием, что Гуро не может сдержать смех. — А что же я сделал, голубчик? Всего-то спас вам жизнь. Снова. Ну да ладно, поздно уже. Просыпайтесь, дорогой Николай Васильевич. До скорой встречи, — и Яков Петрович несильно толкает его ладонями в грудь. Николай теряет равновесие и падает плашмя прямо в мутную болотную воду, а спустя мгновение открывает глаза. Какой отвратительный сон…