***
Капельки холодного конденсата осели на стекле бокала, из-за чего моя рука стала влажной. Полупрозрачная жидкость, отливающая каким-то бежевым блеском, выпускала к поверхности один за другим маленькие пузырьки. Шампанское было вкусное, Ребекка действительно умеет выбирать алкоголь. Напиток раскрывал в себе букет из сладко-терпких нот. На удивление, вкус алкоголя не чувствовался вообще. Я приподняла вверх бокал, немного побалтывая его туда-сюда. Было интересно смотреть на люстру через призму алкоголя. В этот момент шампанское дало отблеск такого оттенка, который мог окрашивать только одну вещь на Земле. Волосы блондина имели такой же цвет. Кажется, я даже ощутила их мягкость в этот момент. Мысли о парне тут же заполнили все свободные уголки в моём мозгу. А если свободных мест не оставалось, то они вышвыривали на улицу все другие размышления, оставляя в голове лишь цвет волос и оттенок глаз. — Ох-х, Адриан, Адр-риан, Адриан… Какой же ты-ы… — мой язык не хотел произносить слова, которые разум пытался выпихнуть наружу. Виновником этого сбоя мог быть алкоголь, который достаточно наполнял мой организм, или же просто нежелание выставлять парня в непристойном свете. — Такой безотве-етственнный… — В плане? — спросила Ребекка, зажимая губами сочную большую клубнику. Она была заметно трезвее меня, хотя выпили мы одинаково. Видимо, на моём организме так сказался стресс. — Ну, он поступает как маленький ребенок. Все-егда… — мысли в голове беспорядочно копошились, создавая какой-то клубок перепутанных ниток. Теперь даже отличить их друг от друга или понять, о чём конкретно каждая мысль, было невозможно. — Во-от чем он тогда в клубе думал, когда хотел затащить меня… меня-я в постель? Хотя-я, начал тот вечер он красиво, ничего не скажешь. Но всё же. Мотив. Какой он? Выпендриться перед своими дружками? Бре-ед… — Ой, Боже, пластинку заело… — цокнула Бек, закатив глаза к потолку так высоко, что, кажется, ещё чуть-чуть, и смогла бы увидеть свой мозг. — Что ты заладила снова на эту тему? Выпендриться, выпендриться… И он, и я тебе не единожды объясняли его мотивы. Разве ты его не простила? — Ребекка убрала напускную расслабленность и умиротворение. Разговор действительно требовал серьёзности. — Такая сладкая… — Влажные губы касаются мочки уха, воздух, кажется, и не попадает в лёгкие. Всё, чем я сейчас дышу — парфюм мужчины, который стоял так близко, что, кажется, мы стали одним целым. — Манящая, притягательная… Дай волю — каждый день бы прикасался, но мне пора тебя везти домой. Алкоголь словно специально поднял вихрь из мыслей в голове, срывающей с петель все двери, хранящие воспоминания о парне. Не помнила этих слов до сегодняшнего дня. Не помню, чтобы он предлагал отвезти меня домой! Но как после этого я оказалась у него дома?! — Он придурок, которого ещё надо потрудиться поискать… — съязвила я, хватая со столика виноград. — Он не придурок, а человек, никогда не думающий о последствиях. Это абсолютно разные вещи, — обиженно и как-то холодно произнесла девушка, откинув волосы назад. Легко встав с ворсистого ковра, Ребекка направилась в сторону кухни. Я слышала, как открывается дверка холодильника и Бекк достаёт что-то стеклянное. Кажется, очередная бутылочка алкоголя. — Ну да, ты же знаешь его с са-амого детства, конечно ты будешь его защищать… Но я не в обиде, всё понимаю. Не маленькая, — пробубнила я, глядя на потолок. Разочарование из-за того, что тема «Адриан, чёрт его дери, Агрест» привела к такому повороту, немного душило. Я же и правда не понимаю его поведения, его мыслей и действий. Точнее сама суть мне ясна, это слишком очевидно — парень влюбился в меня. Но разве когда любишь, не стараешься оберегать и охранять человека всеми возможными способами? Ты разобьёшься об асфальт в лепёшку, съешь сырую рыбу фугу или даже решишься прыгнуть с недействующим парашютом прямо в открытый океан, если это облегчит тяготы и страдания любимого? Ради любви ты сделаешь всё, что возможно. И даже больше. Наверное, если бы чувства Адриана были искренними, то он бы так не поступил. Как же тяжело простить обиду, забыть то, что когда-то сильно ранило сердце. Это как приложить раскалённый чайник к свежему ожогу. Наверное, первая боль ощущается не так сильно и остро, как вторая, повторяющаяся, усиливающая симптомы и не оставляющая никаких огрех на своём пути. «Да ладно тебе, Маринетт, вы же теперь друзья. Это все забудется, как страшный сон. Ты всего лишь накручиваешь себя. Снова.»«Кого ты обманываешь? Остальных получится, а вот себя нет… Разве можно быть друзьями после всего что между вами произошло? Да просто невозможно по всем законам и правилам! Вас будет тянуть к друг другу, воспоминания не дадут спокойно находиться рядом, их несомненно захочется повторить, вернуть! Никаких таких друзей между вами больше нет и уже не будет! Вы либо бывшие, ненавидящие друг друга, либо любовники, страстно желающие долгих поцелуев.»
«Да что б тебе пусто было! Это секс по дружбе. Неужто не катит?»«Секс по дружбе — секс навсегда! Можно подумать, что тебе пять лет и ты хоть как-то стараешься убежать от проблем… А точнее, сделать вид будто тебя нет, значит и проблем тоже нет! Глупо рассчитывать на то, что ваши отношения будут как раньше: такими же непринуждёнными и расслабленными. Ещё раз повторю: как раньше не будет. Либо «вас» больше нет, либо горячие ночи вместе раскроют свои объятья для вас двоих.»
В голове шла война похлеще Первой мировой. Баталии здравого разума и холодного рассудка сражались не на жизнь, а на смерть с бьющимся в груди сердцем и трепещущими чувствами. Я не знала что предпринять, не знала что говорить и о чем думать. Ходит увереность, что лучшее лекарство от всех проблем — сон. Что же, сейчас мне хотелось просто уснуть, а на следующий день проснуться без проблем и забот. Вот в таком формате царство Морфея действительно стало бы лидокаином. Местное обезболивающее средство в виде спрея, хорошо распространено в стоматологии для «заморозки» зуба перед удалением, для моей душевной раны. — Поэтому думай, прежде чем будешь говоришь о нем плохо. Он мой лучший друг и чистейший человек, в принципе. Да, жизнь его изрядно потрепала, подкидывая проблемы одну за другой, а он, как настоящий супергерой, сломя голову всегда мчится их устранить или хотя бы сделать чуточку меньше. О последствиях не думает почти никогда, а из-за этого и влипает в жопу чаще, чем стоило бы. — Ребекка говорила размеренно и монотонно, словно читала лекцию в вузе, при этом паралельно откупоривая бутылку с вином. Картина была по-истине необычной. Вино изящно разливалось по фужерам, словно бордовая река, занимая все мое внимание, гипнотизируя. Ребекка грациозно поставила бокалы на столик, рядом с аппетитными закусками, заполняющими менажницу: клубника, нежный камамбер и бри, красный виноград, салями и карпачо. Все эти продукты прекрасно сочетались с красным полу-сладким вином, приехавшим с юга Италии, раскрывали его вкус совсем под другим углом, выставляя все положительные качества на показ. Но, как бы я не старалась заставить себя съесть хотя бы маленький кусочек чего-то, не получалось. Состояние ощущалось так же, как вырывающийся из рук раскрытый зонт в ветреную погоду. Удержать его было возможно, но как же его выворачивали в разные стороны, его ломало и разрывало на части. Так же ощущала себя и я. Понимание того, что Адриан мне всё ещё дорог не было чем-то неожиданным или странным. Словно какая-то невидимая часть внутри меня всё ещё сопротивлялась решению расстаться с ним, желала блондина себе, хотела, чтобы парень был рядом. Складывалось ощущение, что он был чем-то вроде наркотика. Грёбанного опиума, действующего только на меня одну, моя личная Преисподняя, которая ощущалась, как Рай. И сейчас была ломка, выворачивающая наружу кости и рвущая в клочья связки. Сейчас мне хотелось очередную дозу моего личного опиума. — Ты снова загрустила? Хе-ей, что такое? — Ребекка нежно провела ладонью по моей щеке, тем самым заставляя посмотреть в глаза. — Я тебе слишком грубо ответила, да? Если так, то, прошу, прости меня. Я совсем не хотела… — Нет, не-ет… — я быстро-быстро замаха головой слева-направо, что короткий хвостик на затылке пару раз ударил меня по шее. — Э-это из-за него. Я, к-кажется, его люблю и н-не хочу отпускать. Но и находи-иться рядом т-тоже не могу из-за вашего контракта. З-знаешь, это повлечет н-новую волну слухов. — откровенно призналась я, осушив до дна бокал, протянув Бекке за добавкой. — Оу, ну, детка, не знаю как там у вас, но с тобой он ведет себя по-другому. — немного грустно сказала девушка и вновь налила в свой бокал алкоголь. «По-другому»? Это как? Возможно, я знаю его не очень давно, чтобы ощутить разницу.» Шатенка, последовав моему примеру, тоже осушила бокал залпом, пол конец лишь только немного скривим губы от кислоты. — А знаешь что: ко всем чертям эти вина! Мы с тобой взрослые девочки и можем позволить себе отдохнуть по-взрослому. Я за другим топливом… — оживленно встрепенулась она и вскочила, прихватив пустую посуду. И сейчас мне почему-то ужасно сильно захотелось напиться так сильно, как не делала этого раньше. Уйти в небытие под алкогольные нотки, заливая вместо крови вино. Даже не цвету не отличить, тогда что мешает мне сделать это. Хотя бы сегодня. Да, безусловно, в нетрезвом виде я представляю опасность не только для окружающих, но и для себя, однако на данный момент думать о последствиях не хочется вовсе. — Пришла очередь коньяка! — воскликнула подруга, доставая нужные бокалы. — О-ого, Hennessy. Родом из Франции! Отличный выбор! Мой земляк! — воскликнула я, выхватывая бутылку и обнимая, словно родного друга. Тоска по дому, по родной стране захлестнули меня, пробегаясь холодной волной по всему телу. Тем не менее, сейчас не время грустить. Сильно жмурю глаза, чтобы унять эту всесъедающую грусть. — Эй-эй, не разбей, хулиганка. — рассмеялась Бекка, аккуратно забирая коньяк.***
— О-ох, ma fille, но я не хочу спать, — словно маленький ребенок, умоляю девушку, раскачиваясь в позе лотоса. Мой мозг, пусть уже и не столь в здравом уме, требует общения. Хотя бы с кем-то… — Вижу ты совсем не готова спать. Но, блин, Дюпен-Чэн, готова я! Черт! Ну, три часа ночи! Мне вставать рано. Не высплюсь же! — взъерошилась подруга, нервничая. Её нога нервно отстукивала по полу ритм какой-то песни, определенно, очень известной, но голова, ноющая все больше и больше после каждого стука, напрочь отказывалась узнавать мотив. Ребекка стояла возле дверного косяка уже в одной сорочке из атласа глубокого изумрудного цвета, сложив руки на груди, строго сузив взгляд. — Если так хочешь, то можешь посмотреть что-нибудь по телевизору, у меня подписка на сайт, смотри что вздумается. И, да, захочешь все-таки спать, в чём я не сомневаюсь, то на диване лежит сменная одежда. Лечь можешь в гостевой комнате, там уже все разложено. Надеюсь, указания поняты. Спокойной ночи, милая. — шатенка помахала рукой, второй прикрывая рот, зевая, удалилась в свою спальню. — Стой! — кричу ей в догонку, вытягивая руку в сторону. Она останавливается и вопросительно на меня смотрит. — Если ты не против, я могла бы выпить чего-нибудь ещё? Сейчас желание напиться вдребезги… — В стеллаже ещё залежи есть, бери что угодно. Только для начала протрезвей немного, чтобы плохо не было, а то там у напитков градус пониже нашего коньячка будет. И, да, съешь хотя бы пиццу, тебе надо закинуть в организм хоть что-то, помимо градусов. После она окончательно уже ушла. Оставшись наедине, решаюсь пройтись и изучить просторную кухню, попутно заглядывая в шкафчики и ящики. Найдя заветную полочку для вин, достаю первое попавшееся. — Оу, Шардоне. Я сегодня прям как настоящий сомелье! — радостно взвизгиваю, хватая розовое вино. Как бы я не пыталась заглушить алкоголем свои мысли, которые были схожи с роем гудящих пчёл: они продолжали назойливо вспыхивать в голове. Картинки одна за другой, прошедшие события сменялись тревогой за предстоящие. Страх за будущее, нервозность за себя, за окружающих и за мир. Откупорив с хлопком пробку, делаю три больших глотка прямо из горлышка. Сладкое, слегка горчит, медленно разливаясь по пищеводу в желудок, словно горючее. Глаза прикрылись сами собой. Хотелось окончательно напиться, чтобы на несколько часов уйти в забытие и ни о чем не думать, не мучить свой мозг размышлениями и проблемами. Только мое уединение нарушает звук уведомления, пришедшего на телефон. Не ожидая, я подпрыгнула на месте, разливая содержимое бутылки на пол. Ну черт возьми! Спасибо, что это кафель, а не персидский ковер… Подойдя к столику и взяв телефон, я провожу по экрану, разблокировав смартфон. Мне пришло сообщение… От Кота… Крайне неожиданный собеседник в начале четвертого ночи. И в этот момент меня как будто окатило ледяным ушатом воды. Словно вылили большое ведро ледяной жидкости со льдом прямо на голову, а после выгнали на лютый мороз. Я сделала для себя выбор: у меня есть Нуар, он надёжнее, он не предаст, он тот, на кого я могу положиться. Адриан безответственный, самовлюблённый эгоист. К этим выводам я пришла давно, еще тогда. Так какого черта все мои мысли последние часа три были исключительно об Агресте? «Дура, дура, дура… Ну какая же я дура!» Тревожность сменилась на трепет в сердце и легкий мандраж. Читаю сообщение от которого сама собой ползет улыбка: «Прекрасная Принцесса спит? Если нет, то могу ли я встретиться с тобой? Я не могу уснуть и очень скучаю по тебе… 😒» Его ночное откровение вызвало волну нежности и любви: «Mon Chaton, мой сладкий, я тоже скучаю!», «Мне так хочется тебя обнять.», «Как же и не встретиться, если я не могу и глаз сомкнуть?». В глазах плывет, еле считывая буквы, после минутного размышления, печатаю ответ, не всегда попадая на нужные кнопки:«Mon Chaton, яя не смплю. Я у подруги. Но хоочу вмстретиться с тьобой. Блыбо бы славвено, если бы тты забрал меня ко мние домой.»
Нажав на «отправить», не забыв кое-как вспомнить и без ошибок написать адрес, вчитываюсь в свой ответ парню. Ну, и так сойдет. Не поймет, значит не избранный! Разгадай шифр послания к моему сердцу! После нескольких больших глотков от оставшегося вина в голову приходит просто безумная мысль: выйти на балкон и ждать моего Спасителя. Зайдя в зал и забрав все свои вещи, выхожу на балкон, с трудом натягивая на ноги ботинки. Стоит лишь наклонить голову вниз, как тут же пространство начинает кружить в разны стороны. Это ощущалось так же, как если бы я сидела в кабине пилота и не справлялась с управлением в ужасную бурю. Положение усложняло то, что бегунок на замке никак не поддавался моим потугам потянуть его вверх. В общем, уже сейчас, буквально минуты три спустя, идея выйти на балкон казалась не столь удачно и радостной. На такой большой высоте ветер был ужасно пронзительный, очень быстрый и сильный. И почему я не замечала таких ветреных потоков во время своих пробежек по крышам? Странно… — Юная леди скучает? — услышала я знакомый голос где-то слева. Резко поворачиваю голову в сторону, но жуткое алкогольное опьянение так ударило по моим рефлексам, что я, не удержавшись на ногах, начинаю падать. Кот реагирует молниеносно. Кажется, что и вовсе все время стоял рядом со мной. Подхватив меня пол руки, парень смотрит мне в глаза, лучезарно улыбаясь. — Боже милостивый, Мари, ты настолько неуклюжа? — Все буквы, без исключения, произнесённая Нуаром, сквозили игривостью и весельем. Всегда. Он слишком быстро добрался до меня глубокой ночью. — Во-первых, юная ле-еди мёрзнет. — выдохнула я, наблюдая, как маленький, молочный комочек пара растворился в воздухе, словно сахар в горячей воде: так же быстро, бесследно, незаметно и не оставляя следов. — Во-вторых, я не неуклюжая, я просто о-очень весёлая-я… — Тогда не будем задерживаться на холодном морозе и направимся к тебе? — Глаза парня сверкнули в темноте, стоило ему начать приближаться ко мне. Я блаженно прикрыла веки, в надежде на то, что сейчас, наконец-то, сольюсь в поцелуе с моим ночным спасителем. В предвкушении рвано выдыхаю воздух, как тут же слышу тяжёлый вдох и кашель. — Черт подери, Маринетт, ты что, пила? — вопрос до абсурдного странный. Кажется, ответ очевиден, но Кот все равно его задаёт. Забавно. Нуар отодвинулся от меня, сморщив нос. По реакции героя было понятно, что данный расклад событий его не устраивает. Кажется, поцелуй мне так и не светит… Ну и к черту все! — Все в-ве-еерно, — пропела я, хватая ладонями его лицо и притягивая для поцелуя. Не хочет целовать сам, тогда это сделаю я. Он сопротивлялся, но я сильнее держу его лицо руками, все же чмокая парня в нос. — Знаешь что я понял? — задал вопрос Кот, слегка отодвигаясь от меня. Игривость чуть утихла, но капля озорства осталась — Что такое жесткое алкогольное амбре меня заводит куда меньше твоих духов. — Парень слегка усмехнулся, смотря на меня с какой-то нежностью. Морщу носик и дую губы, несерьезно обижаясь на него. Костяшка его пальца приподнимает мой подбородок, на его лице заиграла издевательская улыбка. Снова. Огни никогда не дремлющего города красиво поблескивают на его коже, ложась плавными линиями на его скулы и нос. Слишком идеальный нос. Заглядываю в зеленые яркие глаза, любуясь магией, которая скрывала истинный их цвет. Всегда было интересно узнать, а каков их истинный цвет? Карие? Голубые или все-таки… Зеленые, как при трансформации. — Что ж, кажется, что твой яркий вечер пора сворачивать. Полетели к тебе домой? — спрашивает он, снимая шест с пояса и кладя свою руку на мою поясницу. Электрический ток не просто пробежал мурашками по коже, а лихо шибанул напряжением в тысячу вольт от его прикосновения. Кажется, что нервы загудели так же гулко и громко, как это бывает на больших трансформаторных станциях. Соглашаясь киваю, укладывая руки на его плечи, посильнее прижимаясь к такому родному и любимому телу. Желание зажать его в своих объятьях и никуда не отпускать почти сносит напрочь крышу. При этом, сильная ладонь прижимает к себе ближе. Всего лишь, чтобы удержать меня в полете, но моя фантазия стремится куда-то быстрее и выше ветра над домами крыш, из-за чего хочет снять с Нуара этот дурацкий костюм прямо сейчас. Оттолкнувшись, Кот Нуар одним большим прыжком переносит нас на другое здание, при этом шест быстро-быстро, то удлиняется, почти до самого асфальта, то становится очень коротким, способным поместиться в руке. Кто сказал, что эликсира храбрости не существует? Что ж, кажется, я изобрела сегодня это волшебное зелье. Алкоголь отключал инстинкты самосохранения покруче любой настойки в мире магии. Именно поэтому хочется творить самую сногсшибательную ерунду. Растягиваюсь на руках Кота, расставляя руки в разные стороны. Даже не смотря на возможность упасть вниз, при этом не имея под рукой йо-йо, я хохочу во весь голос, пока ночной прохладный ветер съедает окончания смеха. — Еще раз так сделаешь, то мы упадем. — парень шипел почти так же, как кот на большую собаку. Его челюсти были сжаты, а дыхание становилось чуть более глубоким и интенсивным. Злится. Определённо. — Правда-а-а? — продолжаю смеяться я, пока тело сильно дрожит. Но не потому, что мне страшно или я замёрзла, а потому, что Нуар стал приземляться все резче и резче. Искры озорства и задора взрываются в голове с громким хлопком, высвобождая все новые и новые слишком беспечный, но от того не менее веселые идеи. Коварно улыбнувшись самой себе, мягко кладу ладонь на грудь парня, аккуратно проводя ноготками по латексу, как бы подначивая героя, заводя.Нервный кашель Нуара, раззадоривает меня еще больше. Любуясь его профилем, невзначай веду пальцами ниже, по торсу, пока хватка его руки сильнее прижимает меня к себе, не давая пространства для действа. Да что же с тобой такое? Неужели ты меня не хочешь? — Прекрати. Это. Делать. Дюпен-Чэн! — он рычал, злобно зыркнув на меня глазами. Я слышала, как сердце, стучащее в груди билось все быстрее и быстрее. Он опасно покачнулся на краю крыши, с трудом запрыгнув на соседнее здание. Мышцы под моей рукой заиграли, а сжатые челюсти вот-вот должны были стереть в порошок зубную эмаль. Кот остановился, переводя дыхание и разминая шею. — А если я хочу тебя? — промурлыкала я ему на ухо, слегка касаясь губами мочки. Кончиком носа провожу по оголенной части шеи, после чего невесомо целую парня в ту самую точку, где можно увидеть биение сердца. Нуар громко сглотнул, а грудь начала подниматься чуть чаще. — Прямо сейчас, mon Chaton… — шепчу Я, заглядывая парню в глаза. Он закрыл глаза. Глубоко вздохнув и так же выдохнув, Нуар делает один резкий прыжок, которым пересекает сразу несколько строений. И вот мы уже стояли на одной из крыш какого-то пятиэтажного дома. Я оглянулась по сторонам, узнавая в зданиях свой район. Кот же поставил меня на бетон, отходя на шаг назад. Расстояние между нами было небольшим, но я поняла, что он сторонится меня. Словно что-то взвешивая, обдумывая. — Милая, если ты не прекратишь сейчас же, то, обещаю, твоя кровать сломается в ближайшие тридцать минут. — намекнул он недовольным тоном, складывая руки на груди. Ядовитого цвета глаза переливались, завлекая неестественным бликом. — А если я этого и хочу… — Я сокращаю расстояние между нами одним шагом, кладя руки на его шею и ноготками мягко провожу по коже головы. Парень блаженно прикрыл глаза, закинув голову назад. Напарник был напряжен, но не был против моих касаний. Что же с ним? — Маринетт… — тяжело говорить он после пол минутного молчания — Нам сейчас не стоит продолжать эту затею. Не хочу быть с тобой только потому, что в тебе бушует алкоголь. Не так я хочу проводить наши ночи — его губы сжались в тонкую линию, не отвечая на мой поцелуй. Я так легко не собираюсь сдаваться! Игнорирую его слова, насильно притягивая за шею, свободной рукой провожу по сильным мышцам груди, продолжая вести вниз к самому паху. Он вздыхает, скорее всего, закатывая глаза. Немного смеётся, помахав головой влево-вправо. — Домо-ой! — хранитель талисмана разрушения, снова сгребает меня в охапку, скидывая с себя напряжение и почти потерянный контроль. — Тебе пора протрезветь. Как я вижу, свежий воздух не помогает совсем! Может, все-таки сон приведет тебя в чувства.***
— Mon Chaton, ты такой сексуальный, сильный… Я хочу тебя. Сейчас… — шепчу я завладевая его губами, а пальцами нащупываю замок на его воротнике. Сердце бешено стучит под ребрами, кровь гулко шумит в ушах, ладони сильно потеют из-за предвкушения предстоящей близости. Он сдался. Это было видно по его глазам, в которых словно открылась какая-то дверь, выпускающая адское пламя наружу. Немного нехотя Кот отвечал на поцелуй, но руками вовсю блуждал по моим бедрам, когтями проводя по ягодицам так, что ткань джинс жалобно трещала. Мозг был одурманен не только алкоголем, но и похотью, отказывался мыслить рационально. Да он в принципе отказывался мыслить в данной ситуации. Мои чувства выливаются наружу, не скрываясь в потаённых уголках души также, как солнечный свет пробивается сквозь все возможные преграды, достигая цели. Все что я хранила в себе — вылетело наружу, словно пробка из бутылки шампанского. Мне кажется, что даже характерный «чпок» был слышен в комнате. — Мне так одиноко без тебя, когда мы не вместе. Думаю, мы найдем чем заняться… — снова мои губы ищут его. Желание завладеть парнем ощущается так же сильно, как нехватка воздуха на большой глубине. Кажется, ещё секунда и я упаду замертво от недостатка кислорода. Безумно мало. До критического ужаса, скребущего каждый миллиметр сосудов, качающих похоть по организму. Тяну героя на себя, параллельно садясь на свою постель. Кот почти падает, но удерживает свой вес, нависая надо мной в опасной близости, расставив руки по бокам от моих плеч. Сейчас я демонстрировала всю свою любовь, привязанность, похоть и влечение к этому молодому человеку. Нуар же в ответ молчал. Упорно не выпускал из рта ни единого звука, пока его тело так легко поддавалась моим касаниям. Словно он был из глины, которую обрабатывал гончар. Так легко и плавно его тело вторило движениям моих рук, каждому прикосновению подушечек пальцев о латекс. Слишком близко. — Как бы мне хотелось, чтобы всегда вместо Адриана был рядом ты. Как я жалею, что не выбрала тебя, раньше … Язык работает быстрее мозга, выбрасывая слова в воздух, подобно волне, выкидывающей ненужный мусор на песчаный берег. Но это не ощущалось как ошибка. Нет. Мысли хоть и шевелились медленно, но понимание того, что я должна была это сказать ещё очень давно осело на подсознательном уровне, как пыль на самых верхних полках шкафа. Давно не заглядывали, не видели напрямую, но точно знали, что она есть — Почему раньше так меня касался он, а не ты.? — Что ты сказала? Резко. Жёстко. Холодно. Он почти мгновенно отстранился от меня, заглядывая в зрачки, которые сейчас из-за недостатка света были слишком большими, я уверена. В его глазах мелькнуло что-то, напоминающее холодный изумруд. Что-то очень острое, как лезвие ножа. Те самые двери, выпустившие горячую похоть и страсть, закрылись с громким хлопком, запирая от посторонних взглядов все эмоции, все чувства. Даже костюм начал ощущаться на несколько градусов холоднее. — Мне полностью пересказать свою фразу? — хмурюсь я, не понимания причины такой резкой смены настроения. — Я просто сказала, что ты лучше моего бывшего… Все черты лица Нуара становятся немного грубее, а взгляд он отводит в сторону, странно хмыкнув себе под нос. Да что за черт?! Не знаю что делать, поэтому целую парня влажно и страстно, снова притягивая к себе двумя руками. Мужское тело немного сопротивляется, почти не отвечая на поцелуй, пока мои ноги судорожно сводит от возбуждения. Кот почти вырывает свое лицо из моих трясущихся от возбуждения рук, закрывая глаза. Я не могу понять его настрой, настроение, словно потеряла с ним нить, связывающую наши души, наши мысли и эмоции. Словно я потеряла связь с ним. Возбуждение и похоть начинают медленно отступать, пряча свои когти, уступая место панике и настороженности. Они выходят рука об руку, боязливо оглядываясь по сторонам. — Чем же, например? — усмехнулся он, открывая глаза. Но эта усмешка не несла в себе ни йоту того озорства, которое, по идеи, должна была. Лишь какое-то разочарованием и горечь от какого-то очень важного осознания. На вкус эта горечь была как от апельсиновой корки, почему-то я была в этом уверена. Меня вопрос застал врасплох. Он был задан неожиданно и резко, и где-то внутри я была уверена, что правильного ответа на него просто нет. Не существует априори, хотя мозг, все ещё затуманенный алкоголем, быстро пытался найти правильные слова в огромной картотеки памяти, судорожно перебирая карточки дрожащими руками, роняя на пол одну за другой. Истеричка. — Хотя бы тем, что ты нежный, галантный, сексуальный… — вроде бы нашла ответ я, как меня тут же перебили самым наглым образом. — М-м-м… А он, значит, нет? Как же ты тогда в него влюбилась вообще? — слова звучали с присущим Коту сарказмом. Только этот сарказм Нуар выпускал в сторону злодеек, стараясь задеть их побольнее. Мне тут же стало не по себе. — Я никогда не любила его так как люблю тебя… В принципе, мои чувства к нему тяжело назвать любовью. — после этих слов Кот резко вскакивает на ноги, отходя от меня шага на три. Шарахнулся, как от прокаженной. Что за нафиг? — К чему вообще всё это напущенное недовольство? Тебя задело, то, что я раньше была с ним? Ну так между мной и Адрианом ничего нет. Все кончено. Он и рядом с тобой не стоит… Он не тот кого я хочу видеть рядом с собой… Я начинаю негодовать, вслед за парнем поднимаясь на ноги. Почему он так странно себя ведёт? В чем причина? Что я успела сделать не так? Мыслей было слишком много, а ответов на них просто непозволительно мало. Точнее, я не могла уловить не один из них, даже приблизиться к ним не могла. Чтож, тогда ответов не было вовсе. — Не достоин значит… — прошептал он. Опять это хмык, будь он трижды проклят, после чего Кот поднимает на меня глаза, в которых почти так четко читалась обида. Но, было видно ещё кое-что. Вот-вот и отвращение столкнет в глубокую пропасть эту гребанную обиду, не забыв помахать на прощание ручкой. Какая невиданная наглость. Кот демонстративно вытирает слюну со своих губ тыльной стороной ладони, немного скривившись. Я озадаченно смотрю на свое отражение в зеркале справа, надеясь на то, что девушка напротив, точная копия меня, даст хотя бы подсказку, не обязательно ответ. Но она смотрит на меня такими же потерянными глазами, не понимая что происходит. Не хватало, чтобы ещё руки в разные стороны развела, полностью показывая свою капитуляцию в данном вопросе. Да что же я такого сказала, что вызвала такую реакцию? — Именно так! Он не знает что когда девушку любят, то не подсыпают ей возбуждающие порошки! Не используют ради того, чтобы утолить жажду своих разбушевавшихся гормонов! Он такой же как и все мужчины — лишь бы воспользоваться! — сама того не ожидав, слышу достаточно громкий крик, принадлежавший мне самой. Видимо, ничто не вечно, нервы тоже. Давно пора заучить эту мантру наизусть, просто набить тату перманентным маркером на подкормке мозга, чтобы больше не забывать её. Закрываю рот ладонью от душащей обиды, готовой явить себя в виде такого предательского всхлипа. Кажется, Кот Нуар молчал. Не смотрел на меня, не дышал, словно не существовал вовсе. Глаза застилало горячей пеленой, а из горла норовил вырваться писк. Очень жалобный, но такой громкий и сильный, что его легко можно было неверно сопоставить его размеры и мощность. Засевшая голубого на дне сердца обида встрепенулись, выпуская адреналин гулять по венам так же вальяжно, как ветер по полю. Она словно выжидала своего часа, набирая сил, чтобы в нудный момент явить себя во всей мощи. Я жду хоть какой-то эмоции на лице парня, но он лишь переводит безразличный взгляд на мое отражение в зеркале. — Значит, я не достоин быть с тобой, да?.. — чуть слышно произнес он. Одними губами, почти не выпустив воздух из лёгких, но я услышала все. Каждый слог, каждую букву. Тело замерло, а кислород перестал поступать к мозгу, словно кто-то перекрыл кран, забирая возможность дышать. Скрип латекса резал слух — настолько сильно он сжал кулаки. До скрипа материала, до хруста костяшек. Я хмурю брови, не совсем понимая о чем толкует собеседник. Что сегодня за вечер, черт бы всех побрал? — Я-я… Я не совсем понима… — Заикания. Снова. Они скомкали последние крупицы самообладания, послав здравы рассудок к черту. И всё, блин, из-за нервов. Парень резко поворачивается, вскидывая руку с талисманом вверх так молниеносно, что воздух жалобно загудел. — Я устал от этой игры! Я устал за тобой бегать, Маринетт Дюпен-Чэн, ждать, когда ты определишься, перестанешь быть просто непостоянной дурой! Кот Нуар, Адриан… Адриан Кот Нуар… Да какая к черту разница! Ты не можешь определиться! О каких ебанных чувствах ты можешь говорить, если все, что ты делаешь — это утоляешь свою жажду переспать с кем-то. И не важно кто это будет Адриан или я Кот Нуар! Хотя, знаешь? Действительно, разницы тут нет никакой… — обтянутая спандексом рука судорожно тряслась в порыве гнева. Мгновение и комнату освещает зеленая вспышка. Слишком яркая для проезжающей рядом машины, слишком горячая, для простого ночника. Такая, которую может высвободить только одна вещь на всей Земле. Закрываю глаза от болезненно слепящего света. Осознание било по голове похлеще любого колокола над церковью. Раскаленная сталь — резкость блондина, которую я не привыкла ощущать на себе.Он. Снял. Трансформацию.
«Господибоженет» «Нет. Нет. Нет. Нет» «Ошибка» «Глупая ошибка!» — Скажешь снова, глядя мне в глаза, моя Леди? — слышу я сиплый голос, спустя такие мучительно долгие сорок три секунды. Я считала каждую. И все они были подобны вонзающемуся расскаленному лезвию под кожу. Все, что я могла сделать в ответ — махать головой, обняв себя руками, пока одна единственная мысль билась о черепную коробку, как загнанная птица в клетке, убегающая от кота, хотя бежать было некуда.Он снял талисман.