Притворись, что любишь

                    Сумерки едва спустились на столицу, когда Тео и Лори вернулись домой. К вечеру поднялся неожиданно холодный ветер, напоминая о том, что на дворе конец октября, и даже в Италии осень вступила в свои права. В воздухе отчётливо ощущался запах скорого дождя, а из-за туч, затянувших вечернее небо, казалось, что на дворе уже поздний вечер.       Лори зябко поёжилась в своём тонком плаще, покидая тёплый салон автомобиля. Рассеянно оглядевшись по сторонам, она сразу же отметила непривычную тишину и пустоту, царившую вокруг — как на заднем дворе, так и вокруг дома. Хоть прислуга и расходилась по домам с наступлением темноты, обычно на заднем дворе вечно кто-то возился — припозднившийся садовник или кто-то из водителей. Сейчас никого не было, ни одной души, и это настораживало. Родовое гнездо Гримальди казалось заброшенным и безлюдным.       — Странно… — пробормотала себе под нос Лори. — Почему так тихо?       — Что ты сказала? — переспросил Тео, возвращаясь из гаража, где только что оставил автомобиль.       — Смотри, как пусто, — она кивнула в сторону дома. — Даже окна тёмные. Может, что-то случилось?       — Хватит уже выдумывать, паникёрша. — Муж обнял её за талию, притягивая к себе, чтобы поцеловать в лоб. — Наверняка родители уехали куда-нибудь — в театр или оперу, а Мати отпустила персонал пораньше.       К несчастью, опасения Лори оправдались, стоило им войти в дом. Особняк встретил их гробовой тишиной и тёмными комнатами. Второй этаж был погружён во мрак, хотя обычно горничные всегда зажигали бра, висящие вдоль всего коридора, а огромный холл первого этажа освещал лишь слабый свет, пробивающийся со стороны кухни. Встревоженные молодые люди сразу направились туда.       В кухне они нашли Мати, которая сидела за столом и автоматически перетирала и так натёртые до блеска тарелки. Она выглядела так, будто находилась в глубокой прострации, чем не на шутку встревожила молодых хозяев.       — Мати? Что случилось? — заговорили они одновременно, бросаясь к кухарке.       — Ох, дорогие мои, вернулись, наконец-то!       Пожилая женщина едва не выронила из рук тарелку, вскакивая на ноги. Покрасневшие глаза выдавали, что она не так давно плакала, как и её дрожащие руки.       — Донна Валерия ушла из дома, сынок, — сказала кухарка, виновато глядя на Тео. — Собрала чемодан, вызвала такси и уехала. А дон Паоло с тех пор сидит в библиотеке, пьёт виски и курит, и так уже несколько часов. Велел мне разжечь там камин и не беспокоить его ни под каким предлогом. От ужина отказался и пригрозил, что уволит меня, если посмею ещё раз потревожить.       Молодые люди растерянно переглянулись: слова Матильды казались чистым бредом. Супруги Гримальди и раньше, бывало, ссорились, но судить об этом можно было только по тому, что хозяйка дома становилась ещё молчаливее, а хозяин глубже погружался в свои дела или ужинал исключительно в ресторане. Они никогда не позволяли себе опускаться до громких скандалов, дабы не потерять лицо в глазах домочадцев.       Что же случилось между ними на сей раз? Тео, как никто другой знавший характер матери, был просто обескуражен. Он понимал, что она никогда не стала бы таким образом пугать отца, не тот у неё характер. Раз она ушла из дома, это может означать только одно: его родители решили расстаться. Вот только верить в это молодому человеку отчаянно не хотелось. Он не помнил родного отца и был сильно привязан к отчиму, но ведь и не поддержать мать нельзя. Что же делать? Неужели ему придётся принять чью-то сторону?       — Ты слышала их разговор? — спросил Тео, обращаясь к расстроенной кухарке.       — Нет, что ты, дорогой, я не посмела бы подслушивать! Да и говорили они негромко. Когда они вернулись домой вдвоём, я сразу начала готовить ужин, а через полчаса услышала голоса на лестнице. Я поняла, что они ссорятся, а потом, буквально через пять минут, донна Валерия спустилась вниз. С чемоданом. Села в такси и уехала.       — И совсем ничего тебе не сказала?       — Ничего. Правда, через пару часов синьора позвонила сюда, и я взяла трубку. Она сказала, что пока поживёт у донны Чинции, и попросила передать, чтобы ты навестил её.       — И это всё? О причинах своего ухода она не говорила?       — Нет, милый, ни слова. А я не стала спрашивать.       — Ясно… — Тео поднялся на ноги с решительным видом. — Я съезжу к Чинции и поговорю с мамой. Прямо сейчас. Лори… — он повернулся к жене и замялся в нерешительности.       Пока они добирались до Рима, он думал только о том, как помочь ей докопаться до правды, разгадать все семейные секреты. Кто же знал, что дома их ждёт такой неприятный сюрприз? Вместо того чтобы поддержать жену, он вынужден разгребать проблемы родителей. Тео почувствовал себя виноватым перед Лори.       — Поезжай к матери, а я останусь и присмотрю за дядей, — успокоила его та мягким прикосновением маленькой ладошки к щеке.       — Попробовать, конечно, можно, но если он начнёт возмущаться, не настаивай. Я сам уложу его в постель, когда вернусь.       — Обещаю не нарываться на неприятности! — слабо улыбнулась Лори.       — Ох, что же будет! Санта Мария, помоги нам… — тихо запричитала Мати, когда шаги Тео стихли в пустом холле.       Лори нервно кусала губы, от всей души желая, чтобы этот ужасный день быстрее закончился. Почему сегодня на них свалилось столько плохих новостей? Сначала новость о том, что Патриция Гримальди, оказывается, совершенно чужой человек для Лори, а теперь ещё и ссора дяди Паоло и донны Валерии…       Что же могло случиться между ними? Столько лет в браке, они должны были понимать друг друга с полуслова, их союз казался незыблемым, как скала. Сколько раз она наблюдала, как тепло супруги Гримальди смотрели друг на друга, как непроизвольно переплетали пальцы рук, оказываясь рядом, как провожали друг друга глазами. Они любили друг друга по-настоящему, в этом не было сомнений. Что же в таком случае толкнуло донну Валерию уйти из дому? Такой поступок вызовет море слухов в обществе, и эти слухи не получится скрыть от вездесущих журналистов. А ведь дядя ненавидит быть героем статеек жёлтой прессы! Похоже, для семьи наступают непростые времена!       — Полно, девочка, не переживай так! — окликнула её Мати. — Теперь, когда в дело вмешался Тео, у меня на душе стало намного спокойнее. У твоего мужа есть талант мирить своих родителей, в детстве он часто им пользовался. Давай-ка лучше с тобой выпьем имбирного чаю, я как раз заварила свежий.       Лори тяжело вздохнула, ощущая себя беспомощной и бесконечно усталой. Мати права: что толку сейчас переживать и гадать на кофейной гуще? В конце концов, дядя Паоло и донна Валерия — взрослые люди, и знают, на что идут. Нужно переключиться на что-то другое и надеяться, что Тео удастся сгладить семейный конфликт.       Ей же пока можно подумать и о другой своей проблеме. Пока они ждут новостей от Тео, у неё появился шанс спокойно поговорить с Матильдой, ведь именно это она и собиралась сделать, когда окажется дома. Девушка в нерешительности посмотрела на неё — уж очень неудобно было расстраивать добрую женщину ещё сильнее, а своей новостью она её наверняка ошарашит.       — Мати, я хотела рассказать тебе кое-что, — вдохнув поглубже для храбрости, начала Лори.       — Да, детка, что такое? — спросила кухарка, разливая по чашкам ароматный чай.       — Мы с Тео сегодня ездили в Сорренто, чтобы увидеться с родителями моей матери. В общем… они нам всё рассказали и теперь я знаю, что Патриция мне вовсе не мать.       Матильда в немом ужасе уставилась на девушку, вцепившись обеими руками в кухонное полотенце, будто в спасательный круг. Выглядела она, как преступник, пойманный с поличным. Лори хватило одного взгляда на неё, что бы понять — она была совершенно права в своих подозрениях.       — Почему ты соврала мне? — тихо спросила девушка. — Я же вижу, что ты всё знала.       — Мадонна… Зачем ты поехала к ним? — оторопело пробормотала Мати, снова обретя дар речи.       — Я хотела познакомиться с бабушкой и дедушкой, разве это запрещается? — горько усмехнулась Лори. — Представляешь, как я удивилась, узнав, что они ими вовсе не являются? Ни ты, ни тётя, ни дядя, ни разу не говорили мне об этом, хотя я постоянно спрашивала. Почему?       — Значит, на это были веские причины! — неожиданно строго ответила кухарка, но тут же спохватилась и испуганно запричитала: — Лори, детка, ну зачем ты вообще в это ввязалась?! Господи милосердный! Если дядя узнает, что ты была у Герра, он будет в ярости! Да и тётя…       — Значит, я не имею права знать, кто произвёл меня на свет? — возмутилась Лори. — Что это за тайна такая, почему мне запрещено даже спрашивать об этом? Ты ведь знаешь, Мати, я же вижу! Расскажи мне!       — Я не могу, — покачала головой женщина, виновато глядя на свою любимицу.       — Почему?!       — Я поклялась перед ликом Мадонны. Прости, детка…       — Кому поклялась? Кто заставил тебя дать эту клятву? — упрямо допытывалась Лори.       — Послушай, дорогая, — кухарка обняла дрожащую от гнева девушку за плечи. — Я вижу, что отговаривать тебя бесполезно. Кто знает, может, ты и права? Видимо, пришло время… Если уж ты так твёрдо намерена выяснить правду, иди к тёте или дяде. Только они вправе рассказывать об этом. Не я. Такие вещи — сугубо семейное дело.       — Я обязательно спрошу у них. Только… мне почему-то страшно, — призналась Лори. — Я чувствую, что правда мне не понравится, чувствую что-то… ужасное.       — Спроси у родных, милая. Больше я ничего не могу тебе сказать.       Лори видела, что Мати так и подмывает открыть ей секрет её рождения, но клятва не позволяет. Тревожное любопытство с новой силой атаковало воображение, и девушка готова была прямо сейчас ехать к тёте, да только вот в доме уже не было ни одного водителя. Да и Тео она пообещала, что приглядит за дядей Паоло. Стоп… есть ведь ещё дядя, и он тоже владеет информацией, которая ей нужна. А что, если попробовать разговорить его? Он ведь сейчас нетрезв, может быть не станет скрывать правду? В конце концов, ведь именно его Лори никогда не спрашивала…       — Хорошо, я всё поняла, Мати. — Она решительно поднялась со стула. — Пойду, проведаю дядю. Скажи Тео, что я буду у себя, ладно? И… извини, что обвинила тебя во лжи. Я знаю, что ты хотела как лучше.       Поднимаясь по лестнице, Лори всё сильнее волновалась. Она небезосновательно опасалась дядиного гнева, особенно если учитывать, что сейчас он раздавлен собственной семейной драмой. Не попасть бы ему под горячую руку!       Остановившись перед дверью, Лори настороженно прислушалась: вроде бы всё тихо. Может быть, дядя уже уснул? Осторожно толкнув дверь, она проскользнула внутрь и осмотрелась.       Библиотека освещалась только потрескивающими в камине дровами. Оранжевое пламя отбрасывало на стены причудливые тени от мебели, а тишина показалась девушке зловещей. Лори непроизвольно вздрогнула, но всё-таки решила приблизиться к сидящему в кресле мужчине. Даже если дядя накричит на неё за то, что без спросу вторглась в храм его печали, она хотя бы проверит его состояние. Она обещала Тео, да и сама волновалась за дядю.       Дон Паоло сидел в кресле-качалке, укрыв ноги верблюжьим пледом и закрыв глаза. Рядом с ним, на низком дубовом столике с гнутыми ножками стояла массивная пепельница с тлеющим окурком сигары, полупустая бутылка виски и стакан. В комнате ощущался отчётливый запах алкоголя, смешанного с дымом. Аккуратно тронув его за плечо, Лори тихо позвала:       — Дядя Паоло! Ты спишь?       Вместо ответа он вдруг открыл глаза и посмотрел на племянницу взглядом абсолютно трезвого человека. Лори испуганно отшатнулась, будто его взгляд мог обжечь. Она ждала, что дядя начнёт кричать, чтобы его оставили в покое, но вместо этого услышала:       — Что тебе нужно, Лорелла?       — Я… зашла посмотреть, как ты, — пролепетала она. — Может быть помочь тебе лечь в постель?       — Я ещё не настолько немощен и пойду спать, когда сочту нужным.       — Тогда, я заберу это, ладно? — девушка потянулась за бутылкой виски, но её остановил резкий приказ:       — Оставь! Я хочу пить и буду пить. Это моё право! Иди ужинать и оставь меня одного. Где Тео?       — Он… поехал…       — К матери? — продолжил дон Паоло, пытливо глядя на племянницу.       — Да. Она просила его заехать.       — Всё ясно… Иди отдыхать, девочка. Оставь меня одного.       — Но ведь доктор запретил тебе пить, — робко напомнила она. — После того приступа…       — Это уже неважно. Аневризмы у меня, оказывается, нет, а на остальное плевать. Чёрт, за столько месяцев я уже почти смирился с этим проклятым диагнозом… А тут такой шикарный подарок — живи не хочу! Проклятый Нарди… уж лучше бы он меня угробил тогда, в больнице, чем вот так…       Паоло разговаривал скорее сам с собой, нежели с Лори, и она почти ничего не поняла из его монолога. Какая аневризма? Причём здесь доктор Нарди? Видимо, дядя всё-таки перебрал с виски, хотя и выглядит трезвым, как стёклышко. Как же ей направить его мысли в нужное ей русло? А вдруг он разозлится? Мысленно взмолившись Мадонне, чтобы послала ей мужества, девушка осторожно заговорила:       — Дядя, могу я спросить тебя кое-о-чём?       Гримальди снова вскинул на неё глаза и посмотрел с некоторым удивлением. Словно удивился, что она ещё здесь.       — Спрашивай, — коротко кивнул он.       — Тебе известно, кто моя мать? — прямо в лоб спросила Лори, внутренне умирая от страха.       — Твоя мать? — непонимающе переспросил дон Паоло. — Что за странный вопрос? Разве тебе неизвестно её имя?       — Патриция — не моя мать. Сегодня мы с Тео говорили с её родителями, и они нам всё рассказали. У моего отца не было общих детей с их дочерью.       — Какого чёрта тебе понадобилось у этих людей? — Гримальди вскочил с кресла, но ноги его внезапно предательски подкосились — сказалось немалое количество выпитого виски.       Лори тут же подбежала, чтобы подхватить его под руку и помочь вернуться в кресло. Она опустилась на колени перед побелевшим от злости мужчиной и крепко обхватила его руки своими холодными ладонями.       — Дядя, я тебя очень прошу! Расскажи мне всё! Я не могу так больше… Все от меня что-то скрывают… Доротея назвала меня отродьем дьявола, тётя постоянно отказывается говорить об отце, ты тоже злишься… А я всего лишь хочу знать правду! Неужели это так много?       — А ты не подумала о том, что эта чёртова правда может угробить твою жизнь?! — прошипел Паоло, отбрасывая её руки. — Глупая девчонка! Зачем ты вообще начала копаться в прошлом? Твои родители погибли, что ещё тебе нужно знать? У тебя есть деньги, муж, учёба — всё, чего душа пожелает, так чего тебе не хватает?!       — Я… я… просто хотела знать правду… — Вся дрожа, Лори начала судорожно всхлипывать.       Увидев, что подавленная и испуганная девушка, сжавшаяся в комок у его ног, вот-вот готова разрыдаться, Паоло внезапно опомнился и устыдился своей вспышки. Гнев уже лишил его сегодня самого близкого человека, нельзя позволить ему навредить ещё и этой невинной душе. Девочка не виновата в том, что жизнь её дяди разлетелась на куски.       — Прости, детка, — тихо пробормотал он, протягивая руку, чтобы коснуться её дрожащего плеча. — Я не должен был кричать на тебя.       От неожиданности Лори замерла, не зная, как реагировать. Она не имела опыта общения с нетрезвыми мужчинами, а потому понятия не имела, что говорить и делать дальше. Затаив дыхание, она ждала, что ещё скажет дядя.       — Может, ты и права, — вздохнул он, опустив голову. — Ты имеешь право знать правду. Вот, возьми это. — Он с трудом стянул с пальца массивный перстень с сапфиром, — и пусть Мадонна покарает меня за то, что нарушаю клятву.       Заинтригованная Лори внимательно оглядела кольцо, покрутила его в руках и непонимающе взглянула на дядю.       — Что мне с ним делать?       — Сбоку есть маленькая кнопка, нажми её.       Перстень оказался с секретом: массивный сапфир откинулся в сторону, подобно маленькой крышке, а под ним обнаружился фамильный герб Гримальди. Теперь Лори всё стало ясно.       — Это ключ от шкатулки? — догадалась она.       — Верно, это шкатулка Клариссы: отец подарил ей незадолго до своей смерти. Я опасался, что она попадётся тебе на глаза, когда ты днями и ночами сидела за книгами. Надо было спрятать её куда-нибудь на чердак или вовсе сжечь.       — Но почему тётя не забрала её с собой, когда уходила в монастырь? — спросила Лори, ища глазами лесенку, чтобы добраться да шкатулки.       — Вот у неё и спросишь, — нервно пожал плечами дон Паоло. — Тебе о многом придётся её расспросить. А если она откажется говорить, предъявишь ей письма.       — Так я и знала, что тётя знает больше, чем говорит. — Лори с трудом стащила с верхней полки тяжёлую шкатулку.       Положив её на стол, она аккуратно вставила герб на перстне в соответствующую выемку на обложке, и маленький замочек тихо щёлкнул, давая доступ к вожделенной тайне. У Лори даже руки задрожали от волнения: она забыла о том, что не одна в комнате, обо всём на свете забыла, кроме одного: желания разгадать все загадки, узнать всё о тайне своего рождения и успокоиться наконец!       — Лорелла! — вдруг окликнул её дядя.       — Да?       — Возьми шкатулку и иди к себе. Тебе лучше прочитать всё это без свидетелей.       Она не стала спорить или задавать вопросы, лишь коротко кивнула, соглашаясь. Интуитивно предчувствуя, что содержимое шкатулки окажет на неё ошеломляющее воздействие, Лори и сама хотела уединиться. Единственное, о чём она жалела — что Тео нет рядом, но сейчас он нужнее матери, чем ей. В конце концов, он скоро вернётся, и она сможет всё ему рассказать.       — Спасибо, — тихо поблагодарила она дядю и поспешно покинула библиотеку, не обратив внимание на то, каким встревоженным взглядом он проводил её.       Оказавшись в своей спальне, Лори нетерпеливо вытряхнула содержимое шкатулки прямо на постель. Внутри оказались пачки писем, аккуратно перевязанные цветными ленточками, несколько открыток с рождеством, ярких «валентинок» и толстая тетрадь, исписанная красивым почерком тёти Клариссы. В неё она записывала любимые стихи, слова понравившихся песен, делала коллажи из открыток или просто рисовала. Пролистав тетрадь, Лори невольно заулыбалась: всегда строгая и сдержанная настоятельница монастыря предстала перед своей племянницей совсем в другом свете — обычной девчонкой, наивной, романтичной и мечтательной. Неужели она когда-то и впрямь была такой?       Было немного неудобно погружаться в прошлое другого человека, пусть даже это и родная тётя. Но с другой стороны, дядя сам отдал ей шкатулку, чтобы она нашла ответы на все интересующие её вопросы. Глубоко вздохнув, Лори наконец решилась и дрожащими от волнения руками развязала ленточку на первой стопке писем.       Даже беглого взгляда ей хватило, чтобы понять — все они написаны одним и тем же человеком. Судя по почерку — мужчиной. Как она и предполагала, послания оказались любовными. А когда вчиталась, буквально впала в ступор. Она могла предположить что угодно о тайне своего происхождения, но такого… Все недомолвки родственников сразу стали ясны, как божий день. Недаром они молчали столько лет!       А ты не думала, что правда разрушит твою жизнь?! Кажется, так выразился дядя? И оказался полностью прав. Она не знала, как будет жить дальше, как ей теперь общаться с… Клариссой, как вообще принять эту самую проклятую правду.       «… ты — моё помешательство! Зачем только ты выросла такой красивой, нежной, притягательной? Зачем ты мучаешь меня, искушаешь? Словно не видишь, что со мной происходит! Мне так мерзко сознавать, что я хочу тебя и ничего не могу с собой поделать…»       «… Прости, малышка, мне правда очень стыдно! Я не хотел сделать тебе больно, но ты должна понять — мы не можем дальше продолжать это безумие! Неужели ты не понимаешь, чем грозят эти наши поцелуи украдкой? Когда-нибудь я не сдержусь и сделаю тебя своей! А ты не сможешь мне этого простить…»       «… я не могу так больше! Вчера я снова переспал с очередной девицей, но мне не стало легче ни на йоту. Она была красивой, но меня это совершенно не зацепило. Может, ты меня околдовала?»       «… Прости, мой ангел, прости меня! Я ненавижу себя за то, что случилось прошлой ночью, поэтому я должен уйти из дома, хотя бы на время. Нельзя, чтобы это повторилось, понимаешь? Мы — брат и сестра, и я чувствую себя грязным извращенцем, который растлил свою маленькую сестрёнку! Если Паоло когда-нибудь узнает, он точно убьёт меня, но может это было бы и к лучшему…»       «… Кларисса… если сможешь, прости меня… После драки с Паоло мне лучше не появляться больше дома. Я пока не знаю, куда пойду, но со мной всё будет хорошо, обещаю. Не знаю, как выживу, не видя тебя, но так будет лучше, поверь. Послушай моего совета: выходи замуж и забудь о том, что мы согрешили. Видит Бог, я безумно люблю тебя, и всегда буду любить, но ты должна забыть обо мне. Прости, родная, и прощай!»       Лори читала письма, дрожа всем телом и обливаясь слезами. Шок, недоверие, неприятие, гнев, отвращение обрушились на неё безудержной лавиной, грозя раздавить и уничтожить. Письма писал её отец, и адресованы они были её матери… Клариссе Гримальди. Её родители — родные брат и сестра, а она — плод греховной кровосмесительной связи… Дитя Сатаны, как назвала её Доротея. Господи, как она будет жить с этим?!