Время учениц

Сперва она летела по ступенькам — ей казалось, что так же быстро, как если бы она летела на мече. Потом она устала, дыхание сбилось, пришлось останавливаться, чтобы дух перевести. Все равно она немного опередила братву с Байчжань — один решительный человек всяко отправится в путь быстрее, чем плохо организованная толпа. Те, кто составляет толпу, еще будут собираться, потом поджидать отставших, потом поспорят о чем-нибудь. Другое дело, если это отряд. Но до отряда этим... этим... еще учиться и учиться. Если найдут время, конечно, а то доказывать одной ученице с пика Цинцзин, что она не воин — это сколько же времени занимает. А если доказывать не одной, а всем, то и учиться будет некогда. Вот и сейчас... Сун Чунтао отдышалась, проверила нож, осмотрелась — тут она их и встретит, незачем бежать до самого низа. У Ян Минчжу сегодня занятие в городе, в одном известном веселом месте — нечего им туда вмешиваться. Сестричка Сун ее прикроет. Хоть такая польза от сестрички Сун. К ней самой ученики с Байчжань не приставали с тех пор, как она вызвалась на поединок с демонской девчонкой Ша Хуалин. Проиграла, а хвалили как за выигрыш. Хвалили, а она стояла и терпела. Управляться с ножами ей было не так трудно, как с кистью, за что же тут хвалить? Да и храбрость была какая-то дурная. Вот сейчас ей нужна была вовсе не храбрость, что бы ни говорили эти, с Байчжань. Потому что встать одной против... сколько их там? Точно, пятеро, бегут уже по лестнице. Так вот, одной против пятерых встать — это не храбрость нужна. Сун Чунтао решила, что начнет первой, как только первый боец добежит до первой ступеньки. Вышло все не так — тот, что за ним, прыгнул, чтобы сбить ее с ног, она успела увернуться, и началось. Танец не танец — скользить, уворачиваться, уклоняться; следить, чтобы не нанести глубокую рану — тут простая драка, не бой ради победы. Но Сун Чунтао была нужна победа. Ей нужно было, чтобы эти пятеро не пошли сегодня в город мешать учителю и сестрице Ян. Никогда больше не ходили мешать учителю и сестрице Ян. Если их честь того требовала — ничего, теперь пусть требует чего-нибудь еще. Рисунок боя давался ей легче, чем черточки на бумаге. Удары ножом понятнее взмаха кистью. Нет, она училась прилежно, старательно — сотня черт в этом стиле, сотня в другом, соединение элементов. Чисто, аккуратно — ремесло, не искусство. На первых порах она даже не могла понять, чего добивается от нее учитель. Разве то, что она делает — не хорошая каллиграфия? Дома ее всегда хвалили за почерк. А учитель качал головой, разворачивал веер... откладывал ее свиток в сторону и гнал на пробежку по тропинке через бамбуковую рощу, вдоль ручья, вокруг всей горы. Снова и снова. Бегать ей нравилось — ветер в лицо, ручей журчит, от воды тянет холодком... Но как это поможет лучше писать? Потом начались упражнения с ножами. Обычное оружие. Обычные упражнения. Ловкость, точность, быстрота. Вот и пригодилось. На целую минуту пригодилось, а потом тот ученик с Байчжань, который был покрупнее, кинулся ей в ноги, перекатился и вскочил, а она не удержалась на ногах, выпустила из руки нож. Тут же ее прижали к деревянному настилу лестничной площадки — в четыре руки. Надо же — ни одного удара не пропустила, и так попасться. Нож вывернули из руки, отбросили — вот, сейчас звякнет о настил... Нет. Она подхватила нож усилием воли и духа, будто он был легкий, легче воздуха — теперь и был, обернутый ее духовной силой. Надо же, совсем просто. Она улыбнулась тем, кто ее держал — не дергалась, не пыталась вырваться, просто улыбнулась; а нож уже пришел в движение, плавно и быстро. Точный росчерк, взмах, еще взмах, соединение элементов, рассечение ткани, ремешка, ленты для волос... Она видела это движение, единое, цельное, будто начертанное тушью на огромном свитке. Как легко... Она потянулась рукой — повторить хотя бы начало движения. Руки у нее уже были свободны — у ребят появились другие заботы, некогда им хватать и удерживать эту ученицу. Хватать и удерживать штаны, внезапно распоротые по шву или лишившиеся завязочки, или что там еще можно устроить с чужой одеждой, если имеешь нож и не стесняешься. Пусть их. Сун Чунтао было уже неинтересно отвлекаться на них. Дело сделано — в эту ночь они в город не спустятся. Да и в следующую — не будет ли снова ждать их на лестнице бесстыдная девчонка с ножом? Сейчас у нее было дело поважнее. Добежать до домика, до стола, до свитка, до кисти и тушечницы, не расплескать по дороге... текучий жест, она видела его — как тушь ляжет на нежную шершавую поверхность бумаги, как быстро... надо быстро... надо написать знак... Единственно верный знак для этой ночи.