AU collection

Вам когда-нибудь выносили мозг на протяжении двух месяцев беспрерывно. К слову высказывание: " Без перерывов и выходных, круглосуточно», отлично описывало данную ситуацию. Цзян Чэн очень любил своего брата. Ведь если бы не было этого оболтуса, то ему было бы безумно одиноко. И тут совсем не важно, что они не родные, а названые братья. Все же выросли вместе. Но когда ты на протяжении двух месяцев слышишь томные вздохи и: «Божеееееееее да он же идол, такой холодный, неприступный и… завораживающий»; тебе хочется врезать этому безголовому оболтусу. Потом взять его за шкирку, как нашкодившего котенка, притащить к Лань Ван Цзи, и строгим таким голосом проговорить: «Либо ты сейчас признаешься ему в любви и сосёшься с этим упрямым и безэмоциональным айсбергом. Либо я тебя утоплю в ближайшем пруду». Но Цзян Вань Инь молчит. Молчит и упорно терпит нытье Вей Усяня. Оправдываясь лишь этим «Мы же братья». И так уже два месяца… . . . Это утро началось, как ни страшно, хорошо. По крайне мере лучше чем остальные… 60? Ведь они пока не встречали Лань — сама невозмутимость и холодность — Ван Цзи. И это хорошо. Наверно… Цзян Чэн уже не знает, что лучше, когда Вей Усянь без умолку трещит о Лань Чжане или когда вообще о нем не говорит. Но долго на этом заморачиваться А-чен не стал. Еще настроение себе портить. А день медленно, но верно близился к обеду. Ну наконец-то.  — Че-чэн, блинчики, блинчики, скорее блинчики. — тататорит Вей Усянь таща Цзян Чэна за руку в столовую.  — Вей Ин, господи, помедленнее. В универе хватит блинчиков и на тебя. — говорит А-чэн пытаясь немного притормозить неугомонного А-сяня.  — Но я хочу их горячими. — выпятив губу хнычет Усянь.  — Господи, тебе 19, а не 5, прекрати. — нагирано злится Цзян Чэн, но шаг при этом не сбавляет. Вей Усянь довольный тем, что его больше не тормозят, ускоряет шаг сходу залетая в столовую и орет на всё помещение:  — БЛИИИИНЧИИИКИ! Вся столовая в шоке смотрит на входную дверь, пытаясь понять, что же происходит. А Цзян Чэн лишь шумно выдыхает опуская взгляд в пол и прикладывая ладонь к глазам.  — Вей Усянь, чтоб тебя… — шипит он, а затем вздрагивает, понимая, вот он пиздец. Прощай спокойная жизнь. И совсем не важно, что она длилась всего лишь несколько часов.  — Отличный концерт, Вей Усянь. — говорит Лань Чжань заходя в столовую и легонько шлепая А-сяня по плечу. А затем уходит за блинами. Все, Вей Усянь вынесет ему весь мозг, потому что Лань Чжань первый раз с ним заговорил. Вей Усянь забывает обо всем. Как дышать, двигаться и разговаривать. Он просто пытается заставить шестеренки, в его мозгу, нормально двигаться.  — Дыши, Вей Ин, — шепчет Цзян Чэн, подходя к брату со спины. — Главное не забывай дышать, и, это, в обморок не завались здесь, хорошо?  — Че-чэн, — скулит Вей Усянь стараясь осознать весь свой позор. Не, перед всеми студентами ему не было стыдно. Они привыкли к его выходкам. И даже любили его за них, наверно… Стыдно было перед Лань Чжанем. Цзян Чэн, который понял что сам Вей Ин за стол теперь уж точно не сядет, учтиво повел его в дальний угол столовой, посадил за стол и пошел за виновниками недавнего шоу. Не не за Лань Чжанем и его братом, которые как два нефрита шатаются по универу вместе. Прям как: «Мы с Тамарой ходим парой»… Нет, точно не за ними, а за блинами.  — Ешь. — говорит А-чэн ставя тарелку с блинами перед носом Вей Ина.  — Я уже не хочу.  — Ешь.  — Не хочу. И все тишина. Не на долго конечно.  — Божеееее, как же стыдно. — воет Вей Ин падая лицом прямо в ладони, которые лежали на столе.  — Не замарачивайся. — режим best friends включен.  — Ты не понимаешь, Цзян Чэн. — резко поднимая голову со стола, выпаливает А-сянь. — Он сам видел весь этот позор, сам. Мне не было бы так стыдно, если бы он просто услышал об этой ситуации от кого-то. А тут ведь сам! Сам увидел! Да еще и заговорил со мной. Да это пиздец.  — Не замарачивайся. — повторяет Цзян Чэн.  — Не замарачивайся, не замарачивайся. — передразнивает его Вей, потом опять прячет лицо в руках и продолжает канючить. А Цзян Чэн его слушает. Слушает и иногда поглядывает на Лань Ван Цзи, который периодически переводит взгляд на стол Цзян Чэна и Вей Ина. Пора заканчивать с этим, думает Цзян Чэн запихивая последний блин в рот и прикидывая примерный план в голове, под название «Свести двух остолопых баранов». . . . Цзян Чэн знает, что это подло. Знает, что обманывать и подставлять брата — это плохо. Но только так эта бестолочь признается Лань Чжаню в чувствах. Так в чем же состоит план… На самом деле ничего такого. Если по шагово, то: 1) Подловить Лань Чжаня одного в раздевалке баскетбольной команды. Да он баскетболист ничего удивительного. 2) Затащить в эту раздевалку Вей Усяня и закрыть их на ключ. 3) Не выпускать их оттуда пока они не признаются. Подло? Подло. Эффективно? Сейчас проверим. Лань Чжань как раз решил зайти в раздевалку. Один. Ну по крайней мере так сказал Вень Нин.  — Куда ты меня тащишь, Цзян Чэн? — спрашивает Вей Ин, послушно идя за братом.  — Да так, там Вень Нину надо помочь, кое с чем. — размыто оправдывается А-чэн.  — Эм, ну ладно. Дальше происходит все слишком быстро. Они влетают в коридор зала, Цзян Чэн спрашивает что-то у Вень Нина, тот ему тоже что-то отвечает, а затем А-чэн просто заталкивает Вей Усяня в раздевалку и запирает на ключ.  — Эм, Че-чэн? — в ступоре зовет Усянь. — Что происходит?  — Слушай меня сюда мистер, Че-чэн, смотри какой он офигенный. Либо ты сейчас же признаешься ему в любви, либо… вы просто просидите там пока не признаетесь.  — Цзян. Вань. Инь. — чеканит Усянь. — Только не говори мне, что ты это специально подстроил.  — Специально, Вей Ин, так что яица в кулак и вперед.  — Нет.  — Да.  — Цзян Чэн, пожалуйста.  — Не ной или я тебе всеку.  — Как? Ты дверь запер!  — Я придумаю как.  — Кто здесь? — слышит Вей голос из глубины раздевалки. Этот голос Усянь точно ни с кем не перепутает. Просто не сможет при всем желании.  — Вей Ин? — удивленно спрашивает Лань Чжань, выходя и темноты раздевалки. — Что ты здесь делаешь? Тот молчит как воды в рот набрал. Стоит, покрываясь холодным потом, и думает как смыться. Желательно скорее. Жаль что он сквозь стены не умеет проходить. Было бы хорошо. Видимо молчание продлилось слишком долго, раз Ван Цзи решил подойти к нему по ближе и все же узнать, что случилось. А случился пиздец, одним словом.  — Вей Ин, все в порядке? — спрашивает Лань, подходя еще ближе. Усянь как будто от спячки просыпается разворачиваясь к двери и шипит:  — Цзян Чэн, выпусти меня.  — Нет, не выпущю. — кричит А-чэн. — Либо говоришь ты, либо я, на счет раз, два, три. И… раз Вей Ин понимает все тупость ситуации и безбожно пытается найти выход из нее.  — Два… Но видимо выхода нет и в чувствах придется признаться. В принципе давно пора.  — Три… Окей, была не была. И выпаливает первое, что пришло в голову.  — Лань Чжань, а ты свободный или одинокий? — и вводит Ван Цзи в ступор. Тот с минуту переваривает полученную информацию, потом слегка улыбается и переспрашивает.  — Ты понял что сказал?  — Ну да. Я спросил свободен ты или одинок… — тут уже до Усяня доходит смысл слов. Он начинает покрываться красными пятнами вновь поворачиваясь к двери и кричит. — Цзян Вань Инь, если ты сейчас же не откроешь эту дверь и не выпустишь меня, я снесу ее с петель к чертовой матери. И когда выберусь отсюда… закопаю тебя живьем в ближайшей канаве. Понял? — в ответ он слышит тишину и начинает думать в какой же канаве закопать Цзян Чэна будет лучше. Отходишь от двери, берет разгон и бежит. Только он подбегает к ней, как та открывается и Вей Ин не удержав равновесие летит вперед.  — Вей Усянь, осторожно. — кричит Ван Цзи подбегая к Усяню и помогая ему подняться.  — Отпусти мою руку, мне больно. — шипит младший, смешно морща нос.  — Но я не держу твою руку. — оправдывается старший. Вей Ин опускает взгляд на свою руку и понимает, что Лань Чжань действительно ее не держит. Но та с каждой секундой начинает гореть всё больше. А потом с нее начинают стекать алые капельки крови. Не может быть, думает Вей Усянь срываясь с места и убегая. Цзян Чэн, который только пришел в себя, хватает Лань Чжаня за руку и говорит:  — Иди за ним. Он пошел в туалет смывать кровь. Да и тебе не помешает. — говорит А-чэн красноречиво кивая на его руку. Ван Цзи уходит.  — Получается они… — наконец-то говорит Вень Нин, который все это время стоял молча.  — Получается да… — отвечает Цзян Чэн, думая насколько сильно влип Вей Усянь. — Я пойду прослежу чтобы у этих дебилов все прошло нормально. А то мало ли что… . . . Нет, нет, нет, этого не может быть, думает Вей Ин залетая в туалет и подходя к раковине. Вся его рука была в крови, а это могла значить только одно. Мы не можем быть соулмейтами, просто не можем. Но природа говорит «Можете», когда кровь смывается и на предплечье тонкими и аккуратными линиями выведено: Отличный концерт, Вей Усянь.  — Не может быть… — выдыхает Вей Ин.  — Может. Усянь, аж подскакивает от испуга, настолько неожиданно Лань Чжань подходит сзади и отвечает ему.  — Вей Ин, — зовет Лань Чжань, подходя чуть ближе.  — Стой, не подходи ко мне. — вытянув руку, выкрикивает Усянь.  — Почему?  — Господи, серьёзно? Ты серьезно не понимаешь почему? Да потому, что мне стыдно. Ты даже не предстовляешь насколько. Я так глупо себя вел. Что только не творил. Да я весь мозг Цзян Чэну сожрал, пока тихонько вздыхал и мечтал о тебе. А природа решила поржать и сделать нас соулмейтами. А эти слова. Ты хоть понимаешь, что я тебе сказал и насколько глупо это выглядит. Да пропади оно все пропадом.  — Вей Ин, успокойся. — просит Все Цзи, подходя еще ближе и прижимая брыкающегося парня к себе. — Не стоит так переживать. Всю дичь, которую ты творил ничуть не ухудшает тебя и тем более не принижают в моих глазах. — А-сянь наконец перестает брыкаться, тихо замирает и внимательно слушает Ван Цзи. — Мне кажется, что даже наоборот. Все эти странности приносят тебе какую-то изюминку и особенность. Не зря же я тебя за это полюбил. Тут сердце Вей Усяня говорит откровенное «Пока» и уплывает в дальние края, птиц гонять. Вей Ин теряет связь с внешним мирой, впадает в анабиоз и отказывается верить в услышанное. То есть, получается, пока он умирал от безответной любви и выносил мозг Цзян Чэну, его любили в ответ. И эта любовь была вовсе не безответная как думал Усянь. Хах, вот это подьёб судьбы. Бедный Цзян Чэн.  — То есть как это ты, Лань Ван Цзи, любил А-сяня в ответ. — табун холодных мурашек забегал по спине Вей Усяня и тот осознал что сейчас будет разнос. Че-чэн в гневе очень страшен, уж он то знает…  — Цзян Чэн, спокойно. — пищит Вей Ин, при этом прижимаясь всем телом в Ван Цзи сильнее.  — Ты говоришь мне быть спокойным. Ты?! Вей Усянь, да я тебя живьем закопаю, а потом из-под земли достану и пираньем скормлю. Да ты мне весь мозг выебал, а в итоге оказалось, что вы любите друг друга с самого начала. И, нет, бы признаться, как я тебе и говорил, ты решил меня доканать. Ничего, ничего я же найду ближайшую конаву. Вот тогда то мы и поговорим. — ехидно заканчивает А-чэн. А Вей Усянь почему-то ловит флешбек. А в следующую секунду ухмылка смывается с его лица Цзян Чэна заменяя ее страхом.  — Цзян Чэн, мой брат тебя ищет. — говорит Лань Чжань смотря в телефон. — И походу он идет сюда.  — Ээээ, мне пора, ребят. — вот и все. Вот и след Цзян, я ничего не боюсь, и вообще я самый независимый, Чэна простыл.  — Он правда сюда идет? — спрашивает Усянь выглядывая из-за спины Лань Чжаня.  — Нет, не идет, но Сичень его действительно ищет. — а на немой вопрос «зачем?», отвечает. — Я не знаю зачем. Да они сами разберутся, не маленькие уже.  — Ну да в принципе.  — А теперь пошли мой дорогой соулмейт. — хитро сверкая глазами тянет его Ван Цзи к выходу.  — Куда?  — Знакомиться с моими родителями.  — Как с родителями? — испуганно спрашивает Вей Ин.  — Да шучу я. Я просто хочу тебе кое что показать. Мда, думает А-сянь, к твоему юмору мне еще придется привыкнуть.