Жестокий мир?

Гилберт открыл перед Николаем дверь своего новенького мерседеса, поблескивающего на солнце. — Может, я лучше как-нибудь на метро? — Неуверенно протянул Коля, опустив взгляд. — Садись. — Дружелюбно произнес немец, — Наши братья встречаются — мы же почти теперь одна семья. Тебе нечего бояться. Брагинский секунду помедлил, но затем все же забрался в автомобиль. Возможно, он сможет убедить Гилберта, что его не нужно отправлять ни в какую школу, а тот, в свою очередь, поговорит с Иваном и Людвигом. На самом деле Николай не боялся немца, совсем. Он уже давно лишь притворялся смущенным подростком, краснеющим от каждого неловкого слова или пронзительного взгляда в его сторону. Коля делал это для Ивана, который видел в нем ребенка и не замечал ночных побегов из дома, прогулов школы и старшеклассников, вьющихся вокруг него. Бальшмидт хлопнул дверцей и сел за руль. Заведя мотор, он улыбнулся. — Слышишь, как звучит двигатель? Просто песня. — Кажется, вам нравятся машины. — Вежливо отозвался Николай, сжимая в руках рюкзак. — А тебе разве нет? — Не особо. — Парень пожал плечами, — У меня для этого слишком много проблем. — Все проблемы можно решить. — Уверенно ответил немец, выруливая на дорогу, — Тебе кажется, что выхода нет, но я мог бы решить любую твою проблему. — Зачем вам это? — Удивленно спросил русский, уставившись на Гилберта своими большими темно-синими глазами. — Я же сказал, мы почти одна семья. Коля вздрогнул. Несмотря на доброту в голосе и такие слова, ухмылка немца его слегка насторожила. Он говорил неискренне, словно насмехался. — И я могу отговорить брата от отправки тебя в эту школу. — А что взамен? — Мрачно спросил Николай. Бальшмидт затормозил около пустынной парковки и с улыбкой глянул на дрожащего парня. — Ты умный, Коля. — Гилберт окинул его потемневшим взглядом, — И очень красивый. Николай едва заметно ухмыльнулся. Он прекрасно понимал, как устроен этот мир, понимал, что просто так ничего не достается. И он догадывался, чего попросит немец. — Хотите, чтобы я спал с вами? — Хрипло произнес Брагинский, слегка покраснев. -…Что? — Шокированно спросил Гилберт. Еще несколько секунд назад этот паренек не мог даже в глаза ему посмотреть, а теперь так спокойно говорит подобные вещи. Вообще-то, Бальшмидт не собирался ничего такого предлагать, он хотел просто посмущать Николая и отпустить, пока ему не исполнится хотя бы 17 лет, но после таких слов… Гилберту стало интересно, что же скрывает этот подросток. — Что? — Ухмыльнулся Брагинский, — Думали, раз я малолетка, то не пойму, что вам нужно? Это было слишком предсказуемо. — Ха, — Выдохнул немец, — признаю, ты застал меня врасплох. И откуда же в 15 лет у тебя такие глубокие познания в том, что нужно взрослому мужчине? — Это не ваше дело. — Коля вздернул бровь, — Мне нужно остаться с братом, я не хочу никуда уезжать. Если вы можете мне помочь, то… — То ты за это послушно раздвинешь ножки? — Гилберт нагло улыбнулся. — Да. — В тон ему ответил подросток. Бальшмидт нахмурился. Этого не могло быть. Как этот… этот ребенок, мог так спокойно говорить подобные вещи, так спокойно на все реагировать. Гилберт почувствовал странную сдавленность в груди, очень похожую на сожаление и горечь. — И со сколькими ты спал? Это было за деньги? — Это вас не касается. — Огрызнулся подросток, — Вы будете мне помогать или нет? Бальшмидт разозлился от такой грубой интонации и ударил его ладонью по щеке. Удар был не сильный, скорее унизительный. — Хм, — Коля улыбнулся, но Гилберт видел затаенный гнев в его глазах, — так вот что вам нравится. Что ж, я не против. — Прекрати себя так вести. — Прошипел немец, — Какого черта? Это отвратительно. — Отвратительно? — Удивленно произнес Коля и положил ладонь на его пах, — Но вас это все завело… Ого, сильно завело. Он чуть сжал руку, мягко массируя. Гилберт выдохнул, почувствовав приятные волны, но все же смог взять контроль над собой и сжал запястье Николая. Ситуация злила немца. Это он должен был играть на эмоциях подростка, а не наоборот. Пока что только Николай мастерски выдерживал все удары, а вот Бальшмидт медленно, но верно терял всю свою выдержку. — Я хочу знать, как, вдруг, оказалось, что ты так себя ведешь? — С чего я должен с вами откровенничать? — Эй, разве не ты только что меня лапал? — Я. — Подросток ухмыльнулся, — И что с того? — Да что с тобой?.. — Бальшмидт впервые в жизни был настолько растерян. — Я хочу, чтобы вы уговорили своего брата не отправлять меня в школу, я должен быть рядом с Ваней, — Коля сложил руки на груди и стал серьезен, — Деньги вам предлагать глупо, они вам не нужны, да и нет их у меня, но я могу дать вам себя. — Думаешь, ты мне нужен? — Вы с меня глаз не сводили с той самой минуты, как я сел в машину Людвига. Бальшмидт был не в восторге от того, как все повернулось. Но было бы глупо отрицать, что такое поведение его не заводит. Да, было неожиданно и неприятно узнать, что кто-то уже трахал этого симпатичного паренька, но с другой стороны… так даже лучше. — А Иван ведь даже не догадывается, что его любимый младший братишка раздвигает ноги перед всеми подряд. — Хмыкнул немец. — Даже не думайте ему рассказать об этом. — Коротко произнес Николай. — Я не идиот. — Фыркнул немец, — Меня ведь посадить могут. — Могут, — Улыбнулся Николай, — расскажете Ване — я вам это обеспечу. — Что ж, я помогу тебе, — Протянул Гилберт, — только больше ни с кем себя так не веди. Николай рассмеялся, чем разозлил Бальшмидта. — Что смешного? — Я вам не принадлежу. — С ухмылкой ответил Николай, — Даже и не мечтайте о таком. — Малыш, не стоит со мной ругаться, — Строго произнес Гилберт, — Лучше делай, что я говорю. — А то что? — Ты хочешь остаться с Иваном или нет? Я могу как убедить брата никуда не посылать тебя, так могу и сделать наоборот, так что делай, что велено. — Хорошо. — Хмуро отозвался Коля, но по непокорному взгляду было ясно, что плевать он хотел на все слова Гилберта. — Я отвезу тебя домой. — Не нужно, у меня дела в школе. — Какие? — Секция по волейболу. — Хорошо, тогда отвезу тебя в школу. И оставь мне свой номер. Николай продиктовал цифры и замолчал, засмотревшись в окно. Гилберт нервно поерзал и вцепился крепче в руль, глянув на парня. Неправильная ситуация, но не такая уж и редкая. Их семью с большим трудом можно назвать благополучной, так что, в общем-то, не особо удивительно, что Коля ищет внимания где-то на стороне. Он еще ребенок, не понимает, очевидно, что такими действиями портит себе жизнь. Брагинский немного напомнил ему Людвига. Такой же своенравный, серьезный и имеющий грязные увлечения. Родители уделяли им не особо много внимания, пропадая на работе, поэтому Гилберт с детства заботился о младшем брате. Он первый узнал об увлечениях Людвига, когда тому было еще 16 лет. Старший Бальшмидт тогда уже учился в медицинском университете и часто сутками не бывал дома, пропадая на учебе, практике и ночных дежурствах, родители все так же работали, поэтому Людвиг был предоставлен сам себе и часто бывал дома один. И вот, в один из дней Гилберт вернулся с учебы гораздо раньше, чем ожидал младший Бальшмидт. Гилберт застал брата за просмотром порно. В целом, старшего бы это не удивило, будь это обычная порнуха, но это было садо-мазо, причем очень извращенное. Старший Бальшмидт тогда едва смог отойти от шока, так как считал своего брата достаточно скромным и закрытым парнем, потому что у того не было друзей и какой-либо подростковой влюбленности. Людвиг тогда сильно испугался, он боялся реакции брата, но Гилберт не собирался ругаться, он лишь хотел знать, с какой из сторон в этом порно ассоциирует себя младший брат. В тот день старший Бальшмидт и узнал, что Людвиг — будущий садист, у которого практически отсутствует эмпатия ко всем, кроме его семьи. Гилберт тогда всерьез взялся за изучение психологии и психиатрии в своем институте, пытаясь разобраться в том, почему его брат такой, ведь у них в семье не было подобных причуд. Сам он тоже больше любил страстный, грубый секс, но у него никогда не возникало желание сделать людям больно, бить кого-то, душить. Но Людвиг — это вообще отдельная и сложная тема, а вот с Николаем немцу все было предельно ясно, такое поведение достаточно распространенное среди неблагоприятных или неполных семей. Коля чувствовал себя одиноким, возможно, кто-то этим просто однажды воспользовался, а Брагинский решил, что это и есть выход. — Приехали. — Гилберт затормозил, — Тебя забрать с тренировки? Могли бы поехать ко мне. — Сначала я хочу знать, что меня не отправят в какую-то неизвестную школу, а вот потом все остальное. — Хорошо. — Кивнул Бальшмидт. Николай с каким-то странным выражением лица посмотрел на немца и выскочил из автомобиля. Гилберт вздохнул и проследил взглядом за парнем. Чувствовал он себя, мягко говоря, гадко. Старший Бальшмидт не считал себя прям уж хорошим человеком, не раз наблюдая за тем, что творит Людвиг, принимая участие в этом, но те люди не вызывали у него жалости, они были взрослые и брат давал им выбор, в отличие от Ивана, которого он заставил быть рядом, так что они сами были во всем виноваты. Но Николай был ребенком, который просто не знал, как справиться со своими бедами в одиночестве. Немец решил не торопиться и просто пообщаться с Брагинским. Все-таки Гилберт не хотел остаток жизни провести в одиночестве и был способен любить, в отличие от Людвига. Просто не нашлось того человека, который захотел бы быть рядом с ним искренне, полюбив его, а не деньги, что у Бальшмидта были.

***

Мэтт осторожно постучал в дверь дома Брагинских. Он хотел поговорить с Олегом обо всем происходящем и надеялся, что тот находится в более-менее трезвом состоянии. Раздались быстрые шаги и дверь рывком распахнулась. Брагинский хотел было послать посетителя, но, увидев Джонса, осекся и опустил глаза. — Здравствуй, Олег, как ты? — Мэттью улыбнулся. — Привет, — Русский нервно улыбнулся, — я в порядке. — Мне с тобой поговорить нужно, об Иване. Пустишь? — Да, проходи. Олег отошел от двери, впуская гостя. Мэтт прошел в гостиную и тихонько присвистнул. В доме царил беспорядок, повсюду была грязь, на полу валялись пустые бутылки из-под пива, пачки сигарет, даже несколько шприцов. — Ты же обещал! — Вырвалось у Джонса. Брагинский сжался под пронзительным взглядом, горевшим яростью и разочарованием. — Прости, я не могу это бросить. — Потому что не хочешь! — Мэтт пнул ногой шприц, — Ты слабый! — Почему ты так разозлился? — Протянул Олег. — Потому что я звонил предлагал тебе помощь, хорошую клинику, а ты отказался. Ты сказал, что сам бросишь, что ты уже несколько дней даже не притрагивался к наркотикам. — Это не так просто. — Знаю. — Кивнул Джонс, — Но тебе могут помочь. — А может мне это не надо! — Вспылил Олег. — Не надо? — Мэтт нахмурился, — Ты знаешь, что происходит с Иваном в больнице? — Нет. — Прошептал Брагинский, опустив голову. — Его изнасиловали, а теперь пичкают лекарством, лишающим воли и ощущения реальности, возможно, ты больше никогда его не увидишь, а в худшем случае его просто замучают до смерти. Олег не мигая уставился на Мэтта, затем закрыл лицо ладонями и зарыдал. Джонс выдохнул и подошел ближе, нерешительно приобняв его. А что ему оставалось, кроме как вывалить на него всю праву в довольно жесткой форме? — Это правда? — Заикаясь спросил Олег. — Правда. Я был у него. По случайному стечению обстоятельств, я устроился на работу в ту больницу, где лежит Иван. — Господи. — Прошептал Брагинский и уткнулся в плечо Джонса, — Это делает Людвиг. Он приходил ко мне. — Что он хотел? — Он…, — Олег на секунду замолчал, — Он просил меня заставить Альфреда не лезть к Ивану. Хотел, чтобы я расправился с твоим братом. — Что?! — Джонс вздрогнул и отстранился, заглянув в глаза Олега, — И что ты ему ответил? — Я…я… — Заикался русский. — Что ты ему ответил?! — Я сказал, что сделаю это. Но, — Забормотал Олег, — я бы никогда!.. Я не убийца, я бы ни за что этого не сделал! Я никогда не причинил бы тебе такую боль! — Мне?.. — Хрипло произнес Мэтт. — Он твой брат, ты любишь его. А ты… ты мне нравишься. Джонс был шокирован каждым словом Олега. Мэттью понимал, что необходимо рассказать обо всем Альфреду, чтобы тот был осторожнее, нужно было куда-то увезти Олега, чтобы Людвиг не превратил его в преступника, манипулируя им при помощи наркотиков. Но последние слова Брагинского совершенно удивили его. — Нравлюсь? — Да. — Олег стер слезы и подошел почти вплотную, — Ты добрый и у тебя улыбка такая красивая. Мэтт нахмурился и отвел взгляд. Даже образование психолога не помогало ему в этой ситуации, он не знал, что ответить Олегу, потому что чувствовал к нему лишь жалость. — Но я-то тебе не нужен. — Горько произнес русский, — Наркоман, безработный, не умеющий ценить свою семью… я ничтожество. — Все можно изменить. — Твердо произнес Джонс, — Я хочу, чтобы ты пожил у нас с Альфредом. — Что? — Прохрипел Брагинский. — Коля уже живет у нас, будет лучше если и ты пока к нам переберешься. Так Людвиг тебя не найдет. — Вряд ли Коля и Альфред этому обрадуются. — Ты должен все рассказать моему брату, то, о чем просил Людвиг — незаконно, это мож… — Не нужно ему это рассказывать. — Перебил его Олег. — Почему? — Людвиг при деньгах и у него Иван. — Прошептал хмурый Брагинский, — А твой брат очень вспыльчивый, мало ли что. — Я… я не знаю, — Мэтт рухнул в кресло, — я в растерянности. В чем-то Олег был прав, Альфред очень импульсивен и не проявит осторожность, когда следовало бы быть очень внимательным. Так что возможно у них есть немного времени… Джонс вздрогнул. Он боялся за брата. Впервые он был в ужасе от происходящего. Мэтт понимал, что Альфред не испугается возможного покушения, он считает себя крутым копом и смеется над опасностью, от чего не раз попадал в неприятности. — Может, ты все Ивану расскажешь? — Внезапно произнес Олег. — А он поговорит с Людвигом. — Думаешь, Людвиг его станет слушать? — Мэтт в этом сильно сомневался. — Стоит попробовать. — Я подумаю обо всем до завтра и решу, кому нужно об этом рассказать. — Хорошо. — Кивнул русский. — Собирай вещи, поедешь к нам. — У меня скоро ломка начнется. — Едва слышно пролепетал Олег. — Я доктор, как-нибудь справлюсь. — Нахмурился Джонс, — Собирайся.