Анимус 3.0.

Леонардо да Винчи уже заканчивал очередной чертеж, виданный когда-то давно, в тот краткий миг, казалось бы, хаотичного сияния, когда Эцио Аудиторе коснулся золотой поверхности Яблока Эдема, а ныне до сих пор являющийся ему во снах. Штрих за штрихом появлялось изображение летательного аппарата с двумя парами крыльев, которые должен был приводить в движение человек внутри огромной чаши. Слишком громоздко, конечно, и не очень быстро, зато более надежно и безопасно, вздохнул художник, припомнив как следы, так и застрявшие арбалетные болты в крыльях своей первой летательной конструкции, после полетов над Венецией. Последний штрих, неожиданно громкий стук в дверь и крупная клякса растеклась по краю листа, чудом не задев чертеж. — Салаи! — позвал мужчина. — Салаи! Опять сбежал мальчишка, — тяжко выдохнул да Винчи, с трудом разгибаясь от длительного сидения за столом. — Леонардо? Ты дома? — в комнату, явно не дождавшись ответа, вошел Эцио, привычно смахнув с головы капюшон. — Давно не виделись, друг мой, — широко улыбнулся изобретатель, обнимая его. — Посмотри, вот чертеж одного из моих изобретений, может, пригодится. Заглянув в бумаги ассассин замер в изумлении. — А… э… это вообще как работает? — Человек внутри приводит крылья в движение руками, ногами и головой, — охотно пояснил его друг. — А потом несчастный выпадает из этой чашки не в силах даже пальцем шевельнуть, и его запинают тамплиеры, — скептически покачал головой Аудиторе, заставив друга задуматься. — Хм… наверное, ты прав, — с сомнением взглянул на чертеж тот. — Просто я решил, что так безопасней… — Безопасно только в гробу, — фыркнул Эцио. — И то не всегда. Но не суть, — ухмылка сползла с его лица. — Леонардо, спаси мои кости! — руки в толстых кожаных перчатках сжались на плечах друга. Художник с все нарастающим удивлением смотрел на паникующего ассасина, который прошел не один десяток боев, не говоря уже про бессчетное количество мелких стычек, заставляющих солдат бегать по всему Риму. — Мне нужно запихать на крышу огромное кресло из металла, весом с хороший дубовый стол! А то я пока его до балкона допер, думал, без рук останусь! — Спокойно, друг мой, спокойно, тебе зачем кресло на крыше понадобилось? — Ты сначала присядь, я тебе расскажу… * * * На рассвете в Башне было непривычно тихо, лишь негромко ворковали почтовые голуби. Всех «птенцов» Наставник отправил по длительным контрактам. Дезмонд поежился, заново оглядывая массивные каменные стены, слегка задрапированные гобеленами — безмолвие нервировало его, заставляя снова ощущать, что он чужой здесь, в этом времени. — Где, черт подери, носит Эцио?! — громко, стараясь голосом разогнать тишину вопросил американец. — Что ты орешь? — хрипло отозвался некто из жилого коридора. — И так голова трещит… чтоб я еще у Леонардо пил… — раздался страдальческий стон. Удивленный парень выглянул в туда и нервно икнул, увидев собственного предка, валяющегося между комнатами на импровизированной кровати из подушек. — Офигеть! Ты птенцов за пьянство разогнал, а сам тут почти невменяемым валяешься. Какой пример ты подаешь следующим поколениям? — не удержался от ехидства Дез, который за время работы в баре навидался различного вида пьяниц. — Закрой глаза и не смотри, — буркнул тот, закрывая голову подушкой. — И вообще, возрадуйся, я Леонардо приобщил к твоей проблеме. Мы там накидали кое-какие механизмы, чтобы твою Аниму на крышу без ущерба запихать. — Только не говори, что вы придумали кран, — выпал в осадок американец, у которого просто в голове не вязались такие понятия, как «строительный кран» и «Эпоха Возрождения». — Потомок мой чересчур разговорчивый, — мрачно сверкнул взглядом из-под капюшона Эцио, — может ты пожалеешь своего подыхающего предка и подашь ему нож? — Обойдешься, — отрезал парень. — Ты потомками как раз таки и не обзавелся, поэтому живи и мучайся. — Вот что мешало Клаудии тебя подольше в борделе подержать?! — страдальчески застенал итальянец. – Что, ее девочкам не удалось тебя сманить? — теперь была его очередь издеваться. Дезмонд заметно смутился. — От ее девочек и столетний дед — молодость вспомнит, — пробурчал про себя, пряча красное лицо под капюшоном. Эцио хмыкнул. — Леонардо сказал, что к вечеру пришлет нам детали подъемной машины, — уже более нормальным голосом произнес ассасин, вырвав тяжкий вздох у потомка, вспомнившего свой куцый опыт в сборке шкафа у соседки, когда банальная горка превратилась в шедевр авангардистики. * * * Ночь. Бордель. Одинокие свечи. А на крыше сидят ассасины, отчаянно матерясь и пытаясь приспособить друг к другу различные части присланной Леонардо сборки. — Наставни-и-и-к, а нам обязательно этим заниматься? — проныл Рикадо, ради подобного случая с ворчанием отпущенный Клаудией. - Цыц, цыпленок, развивай логику, — хмуро отрезал Эцио и воскликнул в сердцах. — Леонардо, ты, черт подери, гений, но злобный! Что нельзя было попонятней схему начертить?! Или это Салаи постарался?! — Рисовал Салаи, а запаковывал, судя по всему, некий отрок по имени Икея, — пробурчал под нос Дезмонд, едва ли не со слезами на глазах глядя на кучу деталей. — Бекка, вернись, я все прощу! Понять идеи злобствующего гения способен только другой злобствующий гений, особенно женщина! Бекка, вернись, иначе твой Анимус жестоко пострадает! А где-то в двадцать первом веке черноволосая женщина проснулась в ужасе, увидев разбившейся нежно лелеемую «Малышку».