Коробка

У Ло не то чтобы богатое воображение. Даже, скорее, наоборот. Ло предпочитает скупую реальность постоянному витанию в облаках, и красочные истории его по большей части не интересуют. Особенно те, в которых главный герой проходит через множество трудностей со своими друзьями и в конце находит любовь своей жизни. Или осознаёт, что та всё это время была рядом. От них веет исключительно скукой и неправдоподобностью, и Трафальгар не видит никакого смысла в том, чтобы погружаться в подобное лишь для того, чтобы потом раз за разом осознавать ущербность реальности. Ло не заинтересован в сопливой мелодраме. Однако ему постоянно снятся сны. Такие, на которые его фантазии хватать не должно. Слишком яркие и чёткие, слишком подробные, будто кем-то давно уже переписанные на бумагу и после отснятые в какой-то студии как качественный плод работы доброго десятка сценаристов. Такие остаются осадком после пробуждения и не забываются с наступлением рабочего дня. Одним из главных героев этих снов является Эйс. — Видел твою новую листовку! — Эйс обхватывает его шею рукой в объятии и заливисто смеётся, тычет его кулаком в плечо шутливо. — А ты совсем не отстаёшь от Луффи, а? У всех вас, новичков, шило в заднице, иначе не скажешь! — А сам-то, — Ло отвечает ему не без усмешки, скидывая чужую руку с плеча. Эйса всегда много, слишком много, а затем — ещё больше, когда их отношения покидают фазу «просто знакомые», но к этому быстро привыкаешь. — Хочешь сказать, не наделал шуму в первый свой год? А затем и в последующие? Ты кого обмануть пытаешься? С Портгасом на самом деле всё происходит так быстро, хотя кажется — невозможно такое. Они во многом едва ли не полные противоположности. Более серьёзный Ло и вечно весёлый Эйс, острый язык против натренированных кулаков, и слишком личное они тоже расценивают по-разному. Трафальгар не видит смысла скрывать правду. Для него рассказать прошлое — поделиться сводкой фактов, которые он когда-то пережил. Эмоции — это одно. Эмоции от пережитого остаются с ним, отделяются от событий, и о них Ло особо даже не задумывается, когда чем-то делится. Их он отсеивает бережно и тщательно, а затем прячет туда, где никто не найдёт. Для Эйса всё совершенно иначе. Портгас хранит в себе столько эмоций, и все они связаны с воспоминаниями, с мыслями, цепляются одна за другую, и все они ведут к такому, о чём изначально даже не подумаешь, глядя на этого вечно ухмыляющегося идиота. Они кажутся такими разными на первый взгляд, а в итоге в головах сидят очень даже похожие тараканы. Ещё в Эйсе столько неиссякаемой ненависти к себе, что иногда даже Ло становится за него тревожно. В других ситуациях Трафальгар удивляется, как Эйс решился подпустить его так близко. Со всеми этими своими мыслями и сомнениями. Портгас обычно ставит огромный такой блок, связанный с его личной жизнью и бережно его сторожит. У них только всё вышло как-то боком. С обеих сторон. Потому что следующий вопрос: а как получилось, что Ло позволил себе с ним сблизиться в принципе? Он протягивает Портгасу мешок. — Это ещё что? — Эйс склоняет голову с любопытством и развязывает его, чтобы заглянуть внутрь. Внутри — небольшие пластиковые контейнеры с таблетками. Эйс их узнаёт. На лице появляется удивление, а затем на несколько долгих мгновений оно становится нечитаемым, и только потом — толика раздражения в смеси с недовольством. Ожидаемая реакция. — Что ещё за таблетки? Спрашивает так, будто сам не знает ответ. — Стимуляторы, — совершенно спокойно озвучивает его догадку Трафальгар и с тем же спектром эмоций встречает вызывающий взгляд Портгаса. — Они тебе нужны. Даже не думай спорить. Портгас, правда, сдаваться так просто не намерен. Пытается отшутиться. — Да брось, Торао, я всё равно в итоге про них забуду. Или вообще мешок потеряю. Лучше оставь себе и раздай пациентам. Им нужнее. Ло не особо заинтересован в людях. У него есть его подчинённые — команда — и есть Эйс. Эйс в группу «подчинённых» очевидно не входит, но как-то обозначать его Трафальгар не намеревается. Эйс просто… Эйс. И иногда Ло серьёзно за него беспокоится. О пренебрежительном отношении Портгаса к своей болезни он знает не понаслышке. Потому и не отступает. С ним и подобными ему упёртыми болванами только так и справляться. Сверлит его недовольным взглядом, пока тот не начинает испытывать заметный дискомфорт и нехотя снимает рюкзак с плеч под тихие ругательства. Так-то лучше. — И это то, что я получаю за заботу о тебе? — интересуется Ло с усмешкой, за что ловит на себе ещё один колкий взгляд. Проблема в том, что сам о себе Эйс не позаботится. Трафальгар знает его слишком хорошо, чтобы хотя бы допустить подобную мысль. — Иногда я тебя ненавижу, — признаётся Портгас в ответ, но этот горячий парень оттаивает так же быстро, как и заводится. Он склоняет голову так, что волосы падают на лицо, и затем довольно тихо и не очень решительно произносит: — Спасибо. И поджимает губы. Эйс настолько сильно не любит признавать наличие нарколепсии, что воспринимает её едва ли не как проклятие. Хотя он и самого себя воспринимает примерно так же, только об этом Ло узнаёт далеко не сразу после их знакомства. Когда они уже стали ближе и сдавать позиции — слишком поздно. Тем не менее, Портгас почему-то считает, что шанс ещё есть, а потому добровольно однажды его Трафальгару и предоставляет. — Мой биологический отец — Гол Ди Роджер, — говорит, повесив голову. — Король пиратов. Ло удивлён, но ничем это не выражает. Просто смотрит на него сверху вниз, наблюдает, как тот нервно сжимает края одеяла в пальцах, и спрашивает лишь: — Почему ты вдруг решил рассказать? Эйс отвечает не сразу. — Подумал: ты имеешь право знать, — всё также не поднимая головы, — Хотя надо было сделать это раньше. Трафальгар видит, как Портгасу становится некомфортно. Крайне непривычное для него состояние. Думает о том, как наткнулся на него и эту его лодку посреди бескрайнего океана в первый раз. Как команда сразу предложила дружелюбному пирату немного передохнуть у них на борту; раньше, чем Ло мог на это как-то отреагировать, и слишком быстро, чтобы он успел сказать что-то против. Ло не уверен, что ему следует копать глубже, потому молчит. Ждёт, пока Портгас сам продолжит. Знает, что продолжит. — Во мне течёт кровь демона, — говорит Эйс с отвращением. — Я пойму, если ты больше не захочешь моего присутствия. В твоей жизни в принципе. Как он до такого вообще додумался, Трафальгар представить не может. Ни тогда, ни месяцами позже. Ло догадывается, что всё дело в его старом окружении, но всё равно не перестаёт удивляться. И — надо признать — из-за этого он испытывает щемящую в груди боль. Потому что в Эйсе столько ненависти, а Трафальгар не может сделать ничего, чтобы ему помочь. Он слишком скуп на эмоции, чтобы излечить эту болезнь. И подобное впервые ставит его в тупик. — Я брал образец твоей крови на анализы как-то раз, помнишь? — со вздохом интересуется Ло и подходит ближе. Ладонь осторожно опускается на непослушную вьющуюся шевелюру. Портгас невольно слабо вздрагивает от неожиданности, и это не остаётся незамеченным. — Ничего демонического в ней нет. Кровь как кровь, уж поверь специалисту. Наверное, в тот момент он слишком мягок. Для самого себя. Потому-то Эйс и улыбается так широко, плечи его опускаются от облегчения, а лоб прислоняется к животу Трафальгара, пока тот взъерошивает его волосы. Наверное, Ло слишком чёрствый по отношению к большинству людей, но Портгас в их число не входит в любом случае. Наверное, так даже лучше. Слова Эйса эхом раздаются в его голове, когда Ло читает первую полосу газеты. Он говорил: — Ищу парня из наших. Убил своего и смылся. Не могу позволить ублюдку оскорбить отца и остаться безнаказанным. Пальцы слабеют, пустой взгляд задерживается на буквах, но Трафальгар их не замечает. Он чувствовал, что идея ничем хорошим не обернётся. Чувствовал, но ничего не мог поделать. У них с Эйсом свои приключения. Они могут пересекаться, но ни один из них не может потребовать другого свернуть с намеченного пути. Когда Ло узнаёт о надвигающейся казни, что-то внутри него умирает. Трафальгар знает, чем это кончится. Знает, что будет большая война и Белоус не останется в стороне. Вот только… каковы шансы Эйса выжить в этой ситуации? В миг, когда Ло узнаёт о надвигающейся казни, он сдаётся. И ненавидит себя за это. Потому что-то в глубине души подсказывает ему, что Эйс обречён. Трафальгара раздирает ураган эмоций, царапает внутренности, стягивает их в тугие узлы, но всё, что он может сделать, — это стиснуть зубы и морально подготовиться к исходу. Потому что он не может противостоять такой концентрации Мирового Правительства в одной точке. Ло не уверен, что даже Белоусу это по силам. Эйс умрёт. Он это знает. И он знает, что к такому удару ему не подготовиться. Тем не менее, когда посреди самой масштабной битвы эры Ло неожиданно узнаёт, что Монки Ди Луффи явился в Маринфорд — его младший брат явился в Маринфорд — Трафальгар срывается с места, чтобы отправиться вслед за ним. Если он не поможет спасти Мугивару, Эйс его не простит. Если он не поможет Мугиваре спасти Эйса, он не простит самого себя. Осознание элементарно; как факт, что дважды два равно четыре. Трафальгар направляется к Маринфорду, разумно расставляя приоритеты: брат Эйса должен жить. Ло очень хочется, чтобы Эйс тоже выжил, но привыкший к логике мозг упорно подсказывает, что одного человека мало, чтобы в корне поменять ситуацию. Трафальгар правда старается не цепляться за надежду. Изо всех сил старается. Потому что знает, что в итоге будет ещё больнее, а из него и так будто уже сердце вытащили и все соки выжали. Ло слишком много людей потерял в своей жизни. Он не может потерять ещё одного. Проблема заключается в том, что в момент, когда Мугивара достигает эшафота, холодная рассудительность Трафальгара даёт трещину. Вся раскалывается и опадает, потому что вот он, Эйс, окружённый собственным пламенем, с братом, сражающимся с ним заодно. Казалось бы, что — чёрт возьми — может пойти не так. У Ло сердце от этого совершает кульбит, мысль, что Эйс в самом деле может выжить, впивается в мозг невидимой иглой, и Ло думает, что он прибывает как раз кстати, чтобы забрать обоих и умчать подальше к чёртовой матери из этого места. Ло обжигается так сильно, как никогда ещё не обжигался. Когда он был ребёнком, Трафальгар не надеялся на чудо. Он знал, что умрёт. Готов был принять действительность. Затем, много лет спустя, готовясь к тщательно планируемой кампании против Дофламинго, Ло предполагал, что там и встретит свой конец. Он никогда ещё не упивался надеждой так сильно, чтобы потерять от этого голову. Только в тот самый день. Иногда он чувствует фантомную боль в груди, будто это у него там образовалась зияющая дыра. У него, а не у Эйса. одного взгляда хватает, чтобы понять, что никакая операция тут не поможет. он бессилен. — Эй, Торао, ну ты чего там застрял?! Голос вырывает его из оцепенения, и Ло мелко вздрагивает, опуская на сжимающую пальто в области сердца руку взгляд. Иногда ему снятся сны. Слишком абсурдные для того, чтобы быть правдой, но в то же время — слишком реалистичные. Он отчётливо помнит пустоту и всю ту боль, что пережил, когда умер Эйс. Но вот он стоит — прямо посреди серой реальности, состоящей из суеты и многоэтажек — и глядит на Портгаса, активно машущего ему рукой. Эйс полностью закутан в зимнюю одежду, половину лица скрывает шарф, но это не сбавляет его энтузиазма. Снег от его присутствия не тает. Ло чувствует себя странно. — Давай поторапливайся, не то Луффи всё сожрёт, и мы останемся голодными! На лице Эйса играет широкая улыбка от упоминания брата. Трафальгар смотрит на него, сравнивает с образами из своих снов и понимает, что Эйс, кажется, в самом деле счастлив. В груди созревает тепло, оно невольно заполняет образовавшуюся дыру, и Ло становится ощутимо легче. Он улыбается уголком губ и неспешно направляется следом. Ло не любит мелодрамы и излишнюю романтику. Не верит в судьбу, любовь с первого взгляда и прочий бред. А ещё ему постоянно снятся сны. Слишком разнообразные и красочные для его воображения, тем не менее — слишком реалистичные. Иногда он просто выкидывает их из головы и продолжает жить своей жизнью. Но иногда наступает такой момент, когда Ло ловит взгляд Эйса, и тогда тот дарит ему свою улыбку, а сам Ло думает что, возможно, им в самом деле дали второй шанс.