***
Они шли по узкому ущелью вот уже который час. Отвесные скалы тянулись, казалось, бесконечно, и если гномы в такой обстановке чувствовали себя более-менее комфортно, то Селлитиль становилось всё хуже и хуже с каждым проделанным шагом. Только стараниями мистера Бэггинса, она, хромая и обессиленная, все ещё держалась на ногах. Никто не знал, сколько именно времени уже прошло, когда впереди, совсем недалеко послышался шум воды. Отряд прибавил ходу, ущелье, к облегчению девушки, закончилось, и они оказались на широком уступе, откуда открывался захватывающий дух вид на расстилающуюся у подножий Мглистых гор долину ветров — Имладрис. Аданет, будто заворожённая, без устали смотрела на просторно раскинувшиеся здания дворца, украшенные искусной резьбой, мраморные башни, поражающие своим изяществом и створчатые белокаменные арки. Всё это великолепие находилось среди вековых елей, порослей вереска, шелестящего на ветру, и водопадов, воды которых давали начало реке Бруинен, ниспадая с вершин скал. — Это долина Имладрис, — голос Гэндальфа отвлёк девушку от созерцания самого прекрасного места, что она только видела за всю свою недолгую жизнь. — Но на вестроне она имеет другое название. — Ривенделл... — выдохнул Бильбо. — Здесь находится Последний Домашний Приют к востоку от моря. Подгорный король на слова волшебника лишь хмыкнул, презрительно скривив тонкие губы. — Отчего ты так хмур, друг мой? — обратился к Торину Гэндальф. — Оттого, что меньшее, чего бы я желал — искать спасения у наших врагов. — Злые помыслы в этой долине есть только у тебя одного, Торин Дубощит. — Ты думаешь, эльфы благословят наше стремление вернуть отчий дом? — Разумеется, нет. Но, видишь ли, у нас есть некоторые вопросы, и владыка Элронд едва ли не единственный, кто поможет узнать на них ответы. Предводитель гномов ничего не ответил, тяжело вздохнув. — Если мы хотим возыметь успех в столь нелёгком деле, нужно задействовать такт, уважение и немалую долю очарования, — продолжил Гэндальф, сделав акцент на последнем слове. — Именно поэтому говорить буду я. Подгорный король нехотя кивнул. — Гэндальф, прежде чем мы пойдём дальше, я хотела бы узнать кое-что, — осторожно начала Селлитиль, и когда удостоверилась, что волшебник обратил на неё внимание, продолжила. — Видите ли, я совсем не знаю, как эльфы отреагируют на Аэрона. Он уже достаточно вырос, потому прятать его в сумку больше не представляется возможным. — Не стоит им видеть дракона, дитя моё. По крайней мере, не сейчас. Пусть он подождёт нас в окрестных лесах, пока мы не продолжим своё путешествие. Девушка кивнула волшебнику и наклонилась к вертевшемуся у её ног Аэрону. — Ну что, мой милый друг, дальше тебе нельзя. Погуляешь неподалёку, а через два дня встретимся на выходе из Ривенделла. Ты же не заблудишься, верно? Ты у меня умный мальчик, — ворковала она. Дракон призадумался ненадолго, внимательно посмотрел ей в глаза, расправил крылья и резко взмыл в воздух, исчезнув высоко в небе. Торин, терпеливо дождавшись, пока аданет закончит свои дела, махнул рукой, приказав следовать за ним, и компания принялась спускаться по тесной горной тропе, ведущей прямиком к владениям владыки Элронда. Этот спуск дался Селлитиль с большим трудом.***
Девушка вертела головой по сторонам, жадно цепляясь взором за всё, что только попадалось на глаза. В данный момент её внимание привлекли две огромные статуи величественных эльфов, идеальное мраморное лицо одного из которых она с упоением созерцала, пока к славному отряду Торина Дубощита, толпящемуся на площади, не вышел необычайной красоты мужчина. Из-за его лёгкой степенной походки аданет стало думаться, будто он и есть владыка этих мест. — Митрандир! — воскликнул очаровательный эльф звонким голосом, приложив руку к сердцу и отведя её в сторону в широком жесте. — А, Линдир. — Гэндальф добродушно улыбнулся. Селлитиль оказалась не права в своих домыслах. Однако, если Линдир так прекрасен, то что же стоило ожидать от самого лорда Элронда? Данный вопрос мучил её не слишком долго. Пока Гэндальф и эльф переговаривались на невероятно звучном, гортанном и совершенно непонятном языке, столь дивном, что девушка аж невольно заслушалась, как на всю округу раздался звук охотничьего рога, того самого, звучавшего при бегстве отряда от орков несколько часов назад. На главную площадь въехала группа всадников, окружив обнаживших оружие гномов, которые толкнули Бильбо и аданет себе за спины. — Гэндальф! С породистого черногривого скакуна спешился статный мужчина, и Селлитиль показалось, будто она увидела божество. Сомнения развеялись, это был лорд Элронд собственной персоной. Он предстал перед путниками, посетившими его дом, во всём своём великолепии: начищенные бронзовые доспехи сверкали в лучах полуденного солнца, лицо с правильными чертами озарила дружелюбная улыбка, шоколадные блестящие волосы, по бокам забранные в жгуты, ниспадали за крепкую спину, кованный серебряный венец огибал высокий лоб. Владыка Ривенделла обнял Гэндальфа и завёл с ним беседу на эльфийском. Гномы же явно не разделяли восторгов юной аданет на счёт Элронда, зло переговариваясь между собой. — Орки подошли к нашей границе слишком близко. Кто-то привёл их сюда, — перешёл на вестрон владыка, отдав Линдиру какой-то свёрток. — Очевидно, что мы. — Вот как. — Элронд, наконец, обратил внимание на отряд, и вышедшего к нему Подгорного короля. — Приветствую тебя, Торин, сын Траина. — Я полагаю, мы не знакомы, — пренебрежительно бросил гном. — У тебя манеры твоего деда, — усмехнулся эльф, приподняв ровные брови. — Я знал Трора, пока он правил под горой. — Надо же… Он никогда не упоминал о тебе. — С гномами всё ясно, — хмыкнул владыка, вновь обратившись к Гэндальфу. — Но что с ними делает женщина, ещё и человеческая? — А это, nin mellon*, дочь одного нашего хорошего общего знакомого. — Волшебник хитро улыбнулся. — Добавь конкретики, Митрандир. Боюсь, я не очень понимаю о чём ты толкуешь. Старик что-то шепнул на ухо владыке, после чего глаза последнего в изумлении округлились. — Это действительно она? — Разве я когда-то врал тебе? К тому же, юная леди серьёзно ранена, ей нужна помощь. Элронд снова заговорил на эльфийском. — О чём он говорит?! Оскорбляет нас?! — возмутился Глоин. — Нет, господин гном. Лорд Элронд приглашает нас отужинать. Гномы посовещались лишь для виду, быстро приняв предложение владыки, подозвавшего к себе Линдира. — Проводи леди Селлитиль в гостевые покои и пошли к ней служанку с лекарем. К ужину наша милая гостья должна быть полностью здорова и приведена в порядок. Я лично прослежу за этим. Управитель кивнул. Он прошёл мимо расступившихся гномов к изумившейся девушке, предложив ей свою руку. — Прошу Вас, госпожа. Она несмело ухватилась за галантно подставленный локоть Линдира, и эльф увёл её прочь.***
Уже ближе к вечеру, когда солнце начало клониться к горизонту и его лучи окрасили долину Имладрис в золотой, отмытой от дорожной грязи аданет полностью залечили прокушенную голень. Стараниями одного эльфийского лекаря от боли не осталось и следа. Потому можно было смело отправляться на ужин, но приставленная к Селлитиль служанка решила иначе: — Миледи, прошу, позвольте мне привести Вас в порядок. — Право, не стоит. Сомневаюсь, что кому-то есть дело до того, как я выгляжу. — Конечно стоит. Я уверена, Вы настоящая красавица без этих лохмотьев, — эльфийка кивнула на её походное одеяние. — Нужно лишь немного подчеркнуть Ваши достоинства, и никто не сможет оторвать от Вас взгляда. — Хорошо, будь по-твоему. Воодушевленная эльфийка захлопала в ладоши от радости, принявшись крутиться около девушки. Те минуты, пока бойкая служанка наводила ей марафет, казалось, тянулись бесконечно, но результат, надо сказать, оказался выше всяких похвал. Взглянув в зеркало, аданет не поверила своим глазам. Представшая перед ней юная дева была столь ослепительно-прекрасна в своей нежной, ещё не до конца раскрывшейся красоте. Обычно лохматые вьющиеся волосы Селлитиль были тщательно причёсаны. Их верхняя часть переплеталась в простых жгутах, открывая вид на аккуратные заострённые уши, а нижняя лежала тугими локонами на хрупких плечах. Бледно-голубое бархатное платье с широкими рукавами сглаживало все угловатости девичьего тела, придавая её несуразной фигурке женственности. Выпирающие птичьи ключицы холодило жемчужное ожерелье. — То, что ты сотворила со мной, безусловно, восхитительно, но нельзя ли ничем покрыть голову? — несмело выдала девушка, придя в себя. — О, Эру, зачем же, миледи? — удивилась служанка. — Вам абсолютно нечего стесняться, поверьте мне. — Дело не в этом, просто… — её объяснения прервали стуком в дверь, а затем в покоях появился никто иной, как владыка Ривенделла собственной персоной, облачённый в золотые одеяния. Он, не заметив поклонившуюся ему служанку, которая стремительно исчезла за дверью, замер посреди комнаты, тоскливо вглядываясь в лицо аданет. — Что-то не так, милорд? — она растерялась от столь пристального взгляда. — О, нет-нет. Просто… — Элронд замолчал, задумавшись. — Просто Вы, леди Селлитиль, напомнили мне мою давно покинувшую эти земли жену. Она тоже была беловолоса и необычайно красива. Девушка смутилась, зардевшись. — Вам к лицу румянец, леди Селлитиль, — владыка улыбнулся. — А сейчас, прошу к столу, — он предложил ей свой локоть, и они направились на террасу, где проходил ужин. Их появление, несомненно, произвело фурор: галдевшие гномы, замолчали, музыканты прекратили играть, сидящий за главным столом Торин сначала и вовсе не узнал свою переговорщицу, а затем, поняв, кто перед ним, стал мрачнее тучи. В его глазах вспыхнула такая ядовитая ненависть, словно Селлитиль в миг стала для него самым злейшим врагом на всём белом свете. Один только Гэндальф делал вид, что ничего примечательного не увидел. Девушка, чувствуя себя крайне сконфуженной, приземлилась на край резного стула, отодвинутого для неё лордом Элрондом, вцепившись похолодевшими и вспотевшими ладонями в мягкий бархат платья на коленях. Мужчины заговорили о мечах. Аданет цедила вино из изящного хрустального бокала, кожей ощущая на себе непрерывный испепеляющий взгляд Подгорного короля. — А что, позвольте узнать, вы делали на Великом Восточном Тракте? — вопрос Элронда оторвал Торина от его крайне увлекательного занятия. — Прошу прощения, — он поднялся из-за стола, немедленно удалившись. Селлитиль облегчённо выдохнула, принявшись за душистый ягодный пирог, однако, внутри неё начало зарождаться желание броситься вдогонку Подгорному королю и объясниться с ним. Гэндальф, словно предвидев порыв аданет, одёрнул её: — Не стоит беспокоить его сейчас, дитя моё. Он, очевидно, хочет побыть один. — Но в чём моя вина? Господин Торин так зло смотрел на меня. Неужели я совершила нечто ужасное, сама о том не подозревая? — Смею тебя заверить, ты абсолютно невиновна. У нашего дорогого Торина просто не в меру… Не в меру трудный характер. — Не печальтесь, леди Селлитиль. — Элронд мягко ей улыбнулся. Ужин продолжался. Заскучавшие гномы с подачи Бофура затянули залихватскую застольную песню, принявшись кидаться едой. Вид вытянутых в изумлении от подобной выходки лиц эльфов вынудил Селлитиль давить рвущиеся наружу хихиканья в кулаке. А мистера Бэггинса, подавившегося листьями салата, меж тем, постиг культурный шок. Именно на этой прекрасной ноте девушка и решила покинуть собравшееся за трапезой разношёрстную компанию, учтиво поблагодарив владыку Ривенделла, столь радушно принявшего незваных гостей. Все её мысли сводились к поиску одного венценосного гнома и, видимо, либо он слишком уж хорошо скрывался, либо стоило брать в расчёт то, что аданет из рук вон плохо ориентировалась во владениях лорда Элронда, однако, в конечном итоге, совсем уж отчаявшись, она забрела в королевский сад, где и встретила искомого. Над Последним Домашним Приютом сгущались сумерки. Подгорный король стоял среди клёнов спиной к Селлитиль, сложив руки в замок, и вглядывался в постепенно загорающиеся на бескрайнем небе звёзды. Девушка подошла к нему, но Торин, слишком глубоко погружённый в свои думы не услышал ни её лёгких шагов, ни едва слышного шороха платья в зарослях травы. — Господин Дубощит… Мужчина резко обернулся на её тихий неуверенный голос, волосы его, пронизанные серебром седины, взметнулись, а глаза сверкнули двумя сапфирами. — Ты?! Чего тебе?! — Я хотела извиниться перед Вами. — Вот оно как? — хмыкнул он, приблизившись и обойдя её по кругу. — За что конкретно? Может быть за то, что хамила мне, за то, что ставила под сомнение моё положение или, нет, за то, что врала всё это время?! — Признаю, я вела себя неподобающим для женщины образом, за это и отдаю себя Вам на суд. Но ложь? Как Вы можете обвинять меня во лжи? Я никогда бы не опустилась до подобного! — Делаешь вид, будто не понимаешь о чём идёт речь? Хитро. — Нет! Я действительно понятия не имею, что Вы пытаетесь мне втолковать. — Ну, хорошо! Я объясню тебе! — Торин приблизился к ней вплотную, резко схватив за ухо. — Вот что! — Прекратите! Мне больно! — бедная аданет задрожала от страха, и лишь когда Дубощит отпустил её и отдалился, чуть ли не плача, продолжила. — Чем Вам не угодили мои уши? — Тем, что ты эльф, Моргот тебя раздери! Всё это время в моём отряде был эльф! — хриплый голос Подгорного короля сорвался на крик. — Вы ошибаетесь! Никакой я ни эльф! — Довольно! Правда уже раскрылась, незачем отрицать очевидное! — Клянусь Вам, я не вру! Прошу, поверьте мне! Пожалуйста! Глаза Торина выражали презрение, и это было больнее самых страшных ругательств. Он ничего не ответил. Просто ушёл, оставив Селлитиль посреди королевского сада совсем одну, униженную и горько плачущую от обиды.