Владычица из портового города

      Селлитиль проснулась от того, что ей стало нестерпимо душно. Приподнявшись на локте, она отползла от нагревшегося, словно печка Аэрона, заприметив у выхода из пещеры два тёмных силуэта. Они тихо о чём-то переговаривались. — …Ты участник похода! Ты один из нас! — Это совсем не так. Торин сказал, что мне не место среди вас, и он прав. Я не Тук, я Бэггинс. Не знаю, о чём я только думал, когда соглашался на приключения, но это явно было ошибкой. Мне стоило остаться дома.       После того, как до девушки, довольно туго соображающей спросонья, дошло-таки, что происходит, она, всунув руки в рукава королевской шубы, подорвалась с места и устремилась к собиравшемуся покинуть компанию Торина Дубощита Бильбо. — Ты не можешь так поступить со всеми нами! — громким шёпотом возмутилась Селлитиль, аккуратно лавируя между спящими гномами. Удивлённый мистер Бэггинс и оказавшийся его собеседником Бофур обернулись на звук. — Ты не можешь так поступить со мной, Бильбо! — Селлитиль… — хоббит, подобно маленькому нашкодившему ребёнку, пристыженно потупил взгляд. — Нет, послушай меня! — перебила его аданет, а затем, поняв, что повела себя слишком грубо, уже гораздо мягче продолжила. — Я понимаю, ты скучаешь по дому… — О, нет, не понимаешь! И никто из гномов не понимает! — вспылил уже мистер Бэггинс. — Если бы у тебя было место, самое дорогое и прекрасное на свете, будь оно даже развалившейся лачугой или чем-то похуже, где хорошо и спокойно, где каждая незначительная вещица дорога тебе, потому что куда ни глянь — всё вокруг родное, где пахнет по-особенному и жизнь ощущается так, словно счастливее тебя на всём белом свете никого не сыщешь, тогда, скажи мне, отправилась бы ты, юная невинная девушка с волшебником не пойми куда, бесцельно рискуя своей жизнью на каждом шагу?!       Селлитиль замерла, как громом поражённая. Она была не столько зла, сколько ошарашена. Её глаза наполнились слезами, которые, стоило ей только моргнуть, стремительно скатились по бледным щекам вниз, намочив шею. — Моя дорогая, я… — хоббит испуганно уставился на неё, запоздало осознав смысл сказанного собой. — Нет, Вы правы, мистер Бэггинс. У меня нет дома, и никогда не было. Но я отправилась в путешествие, чтобы найти его. Думаете, мне так хочется идти, возможно, на верную смерть, думаете, не заманчиво ли для меня было бросить всё и остаться в Ривенделле, с эльфами, столь любезно ко мне отнёсшимися? Сам лорд Элронд просил меня закончить свой путь, но получил в ответ лишь мой отказ. А знаете почему? Потому как я дала обещание Торину Дубощиту, ему, и всем гномам, следующим за ним, что помогу вернуть их дом. И я сдержу это обещание во что бы то ни стало. — Селлитиль, мои слова… — Ваши слова — чистая правда, мистер Бэггинс, — отрезала она. — Вас можно понять, в конце концов. Мне нечего терять, а Вам — есть чего. — Селлитиль, прошу… — Счастливого пути, мистер Бэггинс. — Девушка взглянула на него, будто бы в последний раз, и развернулась, собираясь уйти, как вдруг меч Бильбо, заправленный за ремень его штанов, внезапно засиял синим. — Что это? — встрял Бофур.       Аданет нахмурилась. По полу пещеры пошли трещины. — Подъём! — гаркнул подорвавшийся с места Торин. Похоже, он не спал всё это время и слышал каждое слово, однако, сейчас Селлитиль заботило совсем иное. Происходило что-то явно не предвещающее ничего хорошего.       Встрепенувшиеся гномы и Аэрон повскакивали со своих мест, непонятливо озираясь, однако, было уже поздно. — Найди Гэндальфа! — крикнула девушка успевшему взлететь дракону, прежде чем полы разъехались, и она вместе с остальными членами отряда, в буквально смысле, провалилась сквозь землю.       Они скатились по каким-то туннелям. Перед глазами всё завертелось до такой степени, что аданет замутило. Её, как и других гномов, кидало из стороны в сторону, и она сильно приложилась коленкой о камни, пока летела вниз. Наконец, столь неприятный спуск завершился не менее неприятным приземлением. Селлитиль повезло, ведь она падала одной из последних, потому не попала в самый низ кучи-малы, а свалилась сверху на Кили и ещё кого-то.       Гномы закопошились, попытавшись подняться, однако, им помешала гурьба налетевших на них по хлипкому подвесному мосту отвратительнейших существ. Серокожие, истошно вопящие, с перекошенными мордами, испещрёнными шрамами и непропорционально тонкими относительно туловища конечностями. Несомненно, это были гоблины. Один из них схватил девушку едва ли не самой первой, потому как до неё легче всего представлялось возможным дотянуться, потащив за собой. Остальных участников отряда постигла та же участь. Кто-то, стоит заметить, пытался сопротивляться. Торин, например, даже скинул нескольких гоблинов с моста, но освободиться никому всё равно не удалось.       Компанию Торина Дубощита волокли вперёд по многочисленным подвесным мостам, местами полупрогнившим, которые сплетались, словно паутина, и выходили к небольшой площади, куда в итоге выпихнули отряд.       Первое, что бросилось аданет в глаза — стоящий совсем недалеко от неё деревянный трон с развалившимся на ним нечто. Другого слова ей подобрать не удалось, потому как Селлитиль была готова поклясться, что ничего более отвратительного в своей жизни не видела. Заплывшая жиром туша, склизкая, с бородавками, коротенькими ножками и огромными ручищами, свисающим чуть ли не до груди вторым подбородком, красными глазищами, тонкими клоками волос на облысевшей голове и короной из чьих-то костей — таким оказался Верховный гоблин.       Он встал, пошатнувшись, задавил при этом нескольких своих подчинённых, служившими ему живой лестницей перед троном, и запел.       Девушка особо не вслушивалась, однако, уже после первых строчек стало ясно — хуже песни и не представишь. Гномы, судя по их лицам, выражающим крайнюю степень отвращения, явно бы с ней согласились.       В конце своего представления Верховный гоблин покрутился вокруг своей оси, чудом не зашибив никого своим посохом, украшенным черепами животных. — Навязчивая, не правда ли? — поинтересовался он, видимо, о песне, вновь усевшись на трон. — Я сам сочинил. — Это не песня, а издевательство! — возмутился Балин. — Издевательство, надувательство, наплевательство — всё это ждёт вас здесь, будьте уверены.       Гоблины, тем временем, затолкавшись, бросили перед своим королём мечи, клинки и секиры, отобранные у отряда. — Кто посмел явиться в мои владения с оружием?! Шпионы, воры, убийцы?! — Гномы, Ваше Злопыхательство. С ними ещё эльфийка, наверняка, их подстилка.       Аданет пришла в ярость от столь мерзкого оскорбления, сжав руки в кулаки, однако, сдержалась и смолчала. — Гномы и эльфийка говоришь?! — Они попались нам в передней галерее. — Так чего вы стоите?! Обыскать их! Каждый карман, каждую щёлочку!       Селлитиль пихалась, пытаясь скинуть с себя грязные лапища гоблинов, однако те и сами быстро отстали, поняв, что отбирать у неё нечего, кроме итак уже конфискованного меча. А вот гномов хорошо так обчистили. — Что-то мне подсказывает, Ваша Бородавочность, что они состоят в союзе с эльфами. — один из подданных протянул своему королю золотой подсвечник. — Сделано в… В Ривенделле, — прочитал Верховный гоблин. — Вторая эпоха. Барахло. — и выкинул вещицу в пропасть.       Повисла тишина. Дори недовольно уставился на брата, который постоянно норовил что-нибудь стащить. Даже у эльфов. Особенно у эльфов. — Я взял это себе на память, — ответил Нори с таким видом, словно он вообще тут не причём. — Что вы здесь делаете?! Отвечайте! — начал допрос гоблинский король.       Торин хотел было выйти вперёд, однако его остановил Оин. — Не волнуйтесь, парни. И леди, — он посмотрел на Селлитиль, подмигнув той, отчего её губы дрогнули в едва заметной улыбке. — Я разберусь. — Без шуток! Я хочу знать правду! — Вам придётся говорить громче. Ваши ребята расплющили мою трубку, — хмыкнул Оин, показав Верховному гоблину раздавленный слуховой аппарат. Гном был глуховат на одно ухо. — Я тебе не только трубку расплющу! — гоблинский король подорвался с места, в порыве ярости смахнув пару своих подданных с настила, и нависнул над отрядом. — Если Вам нужна информация, то говорить стоит со мной, — встрял Бофур, протолкнувшийся вперёд. Он дождался, пока его начнут слушать и заговорил таким тоном, каким бы травил байки со своими старыми приятелями. — Мы шли по дороге. Точнее это была тропа. Даже не тропа, если подумать, скорее тропинка. В общем, мы шли по дороге, похожей на тропу или тропинку и вот мы здесь. И это проблема, потому что мы должны были быть в Дунланде ещё в прошлый вторник. — Умолкни. — Да-да. Навестить дальних родственников, — добавил Дори. — Мою родню по материнской линии, — подтвердил Бофур. — Молчать! — заорал Верховный гоблин, да так, что его подданные аж ахнули. — Не хотите говорить, так я заставлю вас вопить! Несите Кромсатель! Несите Костолом! Начните с девчонки!       Гоблины заликовали, выпихнув ничего не успевшую сообразить аданет вперёд, к своему королю.       Селлитиль была зла. Очень зла. Она ненавидела, когда к ней прикасались против её согласия. Особенно, такие премерзкие твари. Страх куда-то резко улетучился, оставив после себя только отвращение, захлестнувшее девушку с головой. — Ты! — выплюнула она. — Я к тебе обращаюсь, мерзкая жаба! — лицо её искривилось в брезгливости. — Только тронь меня, и, клянусь, я выпущу тебе кишки! — Да как ты… — взревел было гоблинский король, но, его перебил Торин. — Стойте! — вздёрнув подбородок, он вышел вперёд, загородив собой аданет. — Так-так-так. Вы только посмотрите, кто тут у нас. Торин, сын Траина, внук Трора, Король-Под-Горой. — Верховный гоблин отвесил издевательский поклон. — Или будет вернее сказать, Король-Без-Горы. А значит, ты просто ничтожество! — Ничтожество здесь только ты! — воскликнула Селлитиль.       Гоблинский король едва не набросился на неё, взбешённый такой дерзостью, однако, его действия снова были прерваны вмешательством Дубощита. — Говори со мной! — Что ж, один мой знакомый хорошо заплатит за твою голову. Но только голову, ничего лишнего. Уверен, ты знаешь о ком я говорю. О твоём старом враге. Бледном орке, верхом на Белом варге. — Азог Осквернитель мёртв! — лицо Торина скривилось в такой страшной гримасе, что девушке, стоящей рядом с ним, стало не по себе. — Убит в сражении давным-давно! — Ты думаешь, его так легко убить? — ухмыльнулся Верховный гоблин. — Пошлите весточку Бледному орку. Скажите, что я нашёл его трофей, — обратился он к одному из своих подданных, который тут же убрался с площади, поспешив выполнять доверенное ему поручение. — А теперь за дело! Разговорим наших дорогих гостей!        Гоблины прикатили какие-то мудрёные машины непонятного вида, очевидно, для пыток, под сопровождение очередной отвратительной песенки своего повелителя, пока один особо незадачливый из них не решил достать меч Дубощита из ножен. Все, кроме отряда, едва ли не разбежались по углам. — Я знаю этот меч! Кусач — сокрушитель гоблинов! Убейте! Убейте их всех!       Начался настоящий бедлам. Компанию Торина Дубощита атаковали со всех сторон. Гоблины набрасывались на них, запрыгивали сверху, исступлённо колошматили. Хуже всех, пришлось, как в принципе и всегда, аданет. Она пыталась отбиваться изо всех сил, однако, её повалили на настил, чуть не затоптав. Подгорному королю, надо сказать, повезло не больше. Схватившие его подземные твари уже хотели перерезать ему глотку, как вдруг ослепительно-белая вспышка озарила округу. Послышался громкий рык, свист, будто при урагане, и гоблинов раскидало в разные стороны. Селлитиль закрыла голову руками.       Когда всё стихло, и она раскрыла крепко зажмуренные до этого глаза, то немало изумилась. Прямо посреди площади из облака поднявшийся пыли вышел Гэндальф, сжимающий в одной руке свой посох, а в другой — обнажённый меч. Эффектное, однако, появление, ничего не скажешь. — Берите своё оружие и сражайтесь! В бой! — У него в руках Гламдринг — колотун! Яркий, как дневной свет! — ужаснулся Верховный гоблин.       Гномы воспрянули духом. Завязалась нешуточная потасовка.       Девушка поймала свой чуть не улетевший с настила меч, прокручивая в голове уроки Глорфиндела, но достаточно времени на размышления у неё не оказалось. Какой-то гоблин бросился к ней, и аданет, действуя чисто интуитивно, ударила нападающего по шее. Тот свалился к её ногам, забрызгав лицо своей чёрной кровью.       Селлитиль замерла на месте. Осознание того, что она убила живое существо, пусть даже такое отвратительное, как гоблин, лишило её возможности двигаться. Правда, ненадолго. Пролетевший мимо лица клинок, кинутый Фили брату, быстро привёл девушку в чувства.       Ей пришлось не сладко. Она, по сути, первый раз находясь в настоящем сражении, где её действительно могли убить, совершенно растерялась. Всё происходило слишком быстро. Рядом не стоял военачальник Ривенделла, разъясняя ей каждое действие. А аданет ещё не до такой степени владела мечом, чтобы её тело помнило всё за неё. Приходилось рубить наугад и при этом ухитриться не потерять равновесие. Выходило из рук вон плохо. Остриё оружия то и дело застревало в телах гоблинов, потому она теряла много времени, чтобы его оттуда вытащить. Первая битва Селлитиль, несомненно, закончилась бы плачевно, если не брать в расчёт одно обстоятельство. Этим обстоятельством оказался Аэрон. Он появился внезапно, спикировав откуда-то свысока и выпустив из пасти поток пламени, сжигая гоблинов.       Крики вокруг стали два раза в громче. — Дракон! Убейте! Убейте его! — заревел гоблинский король, замахнувшись своим посохом, однако, Торин отбил атаку, и отдача от его удара была такая, что первый улетел в пропасть. — Сюда! — воскликнул Гэндальф, подгоняя отряд. Настил, подожжённый Аэроном, разгорался всё сильнее. — Поторапливайтесь, если не хотите подпалить свои бороды!       Компания во главе с Гэндальфом бросилась на утёк, обогнув трон Верховного гоблина, за которым обнаружился ещё один проход, ведущий прочь от площади. Они неслись, что есть мочи, по бесконечным, казалось, подвесным мостам, а следом за ними — бессчётное количество подземных тварей, напирающих со всех сторон, пока последние не загнали отряд в тупик. Однако, несколько гномов, бегущих впереди, вырвали откуда-то балку, размахивая ей во все стороны и сметая попадающихся на пути гоблинов. Сражение продолжалось.       Селлитиль всё пыталась сосредоточиться, да никак не получалось. Взбодрила её только стрела, влетевшая ей под левую ключицу и с лёгкостью пробившая кожаную кольчугу.       Девушка закричала от невыносимой боли, объявшей всё её тело. Внутри будто что-то взорвалось, кровь вскипела в жилах, разум очистился. Она сжала меч покрепче, размашистыми движениями, отбиваясь от наступающих подземных тварей. Но ослеплённая своей яростью, аданет не заметила, как её окружили. Натиск стало сдерживать сложнее. Гоблинам, заприметившим то, что их противница с каждым ударом выдыхается всё сильнее, удавалось доставать её своими атаками. Порезы от их кривых клинков появлялись то тут, то там на руках девушки, однако, та, лишь сжав зубы, продолжала сражаться. — Селлитиль, дурная девчонка! Во что ты опять влезла?! — спереди показался Торин. Он быстро раскидал подземных тварей, мешающих аданет продвинуться вперёд, и выволок её за руку из самого эпицентра событий. Вместе они бросились догонять отряд. — Я устрою тебе взбучку, когда мы выберемся отсюда! — Если выберемся, — хмыкнула она. — О, выберемся, не переживай! И ты получишь по полной! — Вот вы где! Ну, наконец-то! Туда, живее! — крикнул волшебник, пихнув Дубощита и Селлитиль на раскачивающийся помост, где были уже все остальные гномы, а затем залез туда следом. — Прыгайте!       Отряд перемахнул на противоположную сторону в два захода, и Фили, перебравшийся последним, перерубил канаты, и помост вместе с оказавшимися на нём гоблинами рухнул в пропасть. — Не смей отходить от меня ни на шаг! — процедил Торин девушке, зажимающей кровоточащее плечо. — Вперёд, парни! Быстрее, быстрее! — обратился он уже к остальным, и все снова побежали.       Вся эта сумасшедшая гонка длилась до тех пор, пока на очередном повороте, прямо перед компанией Торина Дубощита, еле успевшей затормозить, словно из ниоткуда появился Верховный гоблин. — Думаете, смогли ускользнуть от меня?! — он взмахнул своим посохом, едва не пришибив Гэндальфа. Тот отшатнулся, но его придержали гномы. — Ну и что ты будешь делать теперь, волшебник?! — Отправит тебя к праотцам, мерзкая жаба! — воскликнула аданет. — Аэрон, давай!       Дракон, до этого сжигающий гоблинов где-то неподалёку, в мгновение ока налетел на их правителя, выпустив ему в лицо поток пламени. Король подземных тварей заорал, отвлёкшись, а Гэндальф, пользуясь моментом, полоснул его по брюху, отчего тот упал на колени. — Тоже вариант, — это были последние слова Верховного гоблина, потому как в следующее миг Гэндальф перерезал ему глотку, и он рухнул, окончательно разломив своей тушей полусгнивший настил.       Та часть подвесного моста, где стоял отряд, полетела в пропасть, проехалась по камням, и, наконец, застряв между двух скал и значительно снизив скорость падения, достигла земли. Приземление оказалось не то, чтобы мягким, но зато не фатальным. — Ну, могло быть и хуже, — выдал по своему обыкновению переполненный оптимизмом Бофур.       В этот же момент на придавленный досками отряд свалилась горящая туша короля гоблинов, а за ней мягко спланировал Аэрон, зависнув в воздухе перед отрядом. — Да вы издеваетесь! — взвыл Двалин.       Селлитиль, находившаяся в самом низу, едва не испустила дух. — О Элберет, за какие грехи? — прохрипела она.       Компания Торина Дубощита начала по-быстрому выбираться из-под завала, потому что перспектива быть сожжённым заживо явно никому не прельщала. Девушка выбралась одной из последних. Её пошатнуло, и появившийся рядом Фили подставил ей плечо, за которое она ухватилась. — Живая? — поинтересовался он. — Как видишь, — вымученно улыбнулась в ответ аданет.       Однако от обмена любезностями пришлось отвлечься. — Гэндальф! — воскликнул Кили.       Все обернулись и заметили стремительно приближающуюся к ним толпу явно недружелюбно настроенных гоблинов. — Их слишком много, нам не победить, — выплюнул Двалин. — Только одно спасёт нас — солнечный свет! Бежим!       Сил у Селлитиль совсем не осталось, однако, сдаться после столь фееричного побега, когда до долгожданного освобождения осталось совсем чуть-чуть, было бы слишком глупо, потому она, превозмогая боль, бросилась к выходу из гор вслед за остальными членами отряда.