— А ты самовлюбленный!
— А ты эгоистка!
— А ты наглый!
— А ты самодовольная!
— А ты гордец!
Роберт с Маргарет ругались впервые в жизни. Маргарет надоело, что они все время торчат на работе, не уделяя времени своим отношениям, о чем она и сказала. Причем тактично и спокойно. Роберт в ответ заявил, что сейчас работа важнее, и спор как-то незаметно перетек в личные оскорбления.
— Я ненавижу, ненавижу тебя, Роберт!
Ненавижу! Прощай! — девушка сняла с безымянного пальца оба кольца — и помолвочное, и обручальное — и бросила их под ноги Роберту.
— Нет, Мэджи, милая, постой! Я не хотел… Давай поговорим! — крикнул Роберт, но девушка уже вышла из дома, хлопнув дверью. Что ж, придется жить одной, снова стать Хантер. И дочь она у Роберта заберёт. К тому же, ей есть, куда податься. Хельса приняла бы ее, только она с Хельсингом уехала в отпуск… К счастью, есть еще Кофеманка.
Девушка шла по улицам, глотая слезы и не обращая внимания на снег. Она и не заметила, как ноги привели ее к дому Кофы. Маргарет глубоко вдохнула и позвонила в домофон. Сказать, что парочка книголюбов-очкариков была удивлена, увидев на пороге Маргарет только в блузке, юбке и на шпильках в середине января — не сказать ничего. Они быстро повели ее в дом, укутали в плед, усадили у камина и хотели было отпаивать ее кофе, но миссис Смит отказывалась. Тогда Кофа быстро сварила ей какао.
— Мам, что ты делала на улице в январе в одной блузке, юбке и туфлях на шпильках? Что случилось?
Ответить Маргарет не успела — зазвонил домофон.
— Это Роберт, — сказал Кофеман, собираясь открыть дверь, но Маргарет прошептала, вытирая слезы:
— Коф, не пускай его. И, если он спросит, то меня тут нет.
— Извини, Роберт, я не могу тебя впустить. Нет, Маргарет у меня нет. Не знаю, может, она у Одри.
— Так ты поссорилась с Робертом? — спросили любители кофе, спровадив Смита.
— Да, — ответила Маргарет, глотнув какао. — Можно, я перекантуюсь у вас немного, пока не найду себе жилье?
— Но зачем тебе жилье? У тебя же есть дом.
— Я не вернусь туда.
Ни-ког-да. Подам на развод, отсужу дочку и стану жить с ней. Без Роберта.
— Все так серьезно?
— Да. Я ненавижу его. Ненавижу! Не хочу больше его знать. Он самовлюбленный эгоистичный придурок, думающий только о себе.
— Но мам… Ты же его любишь.
— Я знаю, Кофа. Но придется разбить себе сердце. Ничего, когда-нибудь переболит. Я сильная, я переживу. Я справлюсь с этим.
***
Роберт на всех парах несся к дому Одри, прижав к груди руку, сжимающую кольца жены. Ему было плевать, что на улице -30, а на нем только свитер и брюки. Вот и нужный подъезд. Роберт вздохнул и набрал номер нужной квартиры.
— Одя у аппарата.
— Одя, это Роберт. Мэджи не у вас?
— Маргарет? Нет. А что случилось?
— Мы поссорились.
— Я бы посоветовал поискать у Хельсинга, но они с Хельсой уехали отдыхать. Поищи у Кофе, она стопроцентово там.
— Я искал, Кофе сказал, что она может быть у вас.
— А может, он соврал. Проверь еще раз.
— Хорошо, — Роберт развернулся и побежал обратно к книголюбам.
***
— Нет, Роберт, я тебя не пущу. Кофейка против. Роберт. Сейчас ночь — возвращайся домой. Да нет у меня Маргарет, она наверняка у Оди. Что, ее там нет? Ну не знаю, поищи у Зомби, что ли. Хотя он вряд ли ответит, сейчас же час ночи.
***
Маргарет и Роберт сидели запертыми в спальне Наяды, которая взялась их мирить, пока сама Наяда играла с их дочкой. Вернее, сидела
почти-Хантер, причем с очень хмурым и недовольным лицом, Роберт же уже шестьдесят третий раз извинялся:
— Мэджи, любимая, прости меня, я не хотел тебя обижать, клянусь! Я не знаю, что на меня нашло, обещаю, я буду уделять нашим отношениям больше времени. Мэджи, я тебя очень люблю, не оставляй меня, я долго без тебя не протяну, дорогая, ты же и сама это знаешь!
Наконец сердце синеглазой растаяло.
— Хорошо, Роберт, — прохладно проговорила она, — я тебя прощаю. В первый и последний раз.
— Тогда, может, съездим в кафе? — шатен нерешительно улыбнулся своей половинке.
— Я думаю, можно, — милостиво согласилась та. — Аква, открывай, мы помирились!
Вечер. Роберт сидит на диване и улыбается, глядя на заснувшую в его объятиях Маргарет. Осторожно, боясь потревожить, он облокотился на спинку дивана, примостил голову и заснул, так и не погасив свет.
