Темнота

Девочка, задыхаясь от слёз, выскочила на улицу. Зачем, ну зачем они всё время ссорятся?! И зачем дядя Сретен уехал, ведь с ним так хорошо было… — Слепуша! Эй, Слепуша! — услышала она оклики деревенских детей. Малика улыбнулась, подавив рыдания. Дворовая кличка ничуть не казалась ей обидной, ведь она никогда и не знала, что это значит — быть зрячей, и никогда, в общем-то не жалела об этом. Только иногда так хотелось увидеть картины, которые мама рисует… — Пошли с нами за грибами, а? — Да как она пойдёт, на ощупь, что ли, грибы искать станет? — насмешливо фыркнула девчонка по кличке Коза (по правде говоря, звали её Дана). Она недолюбливала Малику, потому что именно из-за неё получила такую дурацкое прозвище: с её двора сбежала коза, а Малика помогла с поимкой. Вот все и стали шутить, мол, слепая лучше тебя с твоим зверем управляется. Лентяйка Дана тогда не заперла загон, хотя родители её просили, а полезла за вишнями на дерево. Разумеется, козы из загона стали разбегаться, и Дана не успела среагировать. — Стойте, куда вы! — кричала девочка, не зная, за какой козой броситься. А одна уже убежала на улицу. Все соседи смотрели с любопытством, как ободравшаяся от резкого спуска с дерева Дана с криком догоняет свою козу, а дети помирали от смеха. — Чего смеётесь, дураки?! — отчаянно кричала запыхавшаяся Дана. — Помогли бы мне! Ей было до слёз обидно, что никто не хочет помочь ей поймать козу. И вдруг она заметила, как зверя схватила за рога какая-то девочка. — Мам, смотри, кого я поймала! — кричала она. Это и была Малика Алими, дочь учительницы рисования. Дана хотела было поблагодарить девочку за помощь в поимке, как вдруг она снова услышала смех за своей спиной. Это уже слишком — вся улица теперь смеётся над ней! Так и не забрав свою козу, Дана убежала и весь оставшийся день проревела в подушку, не снеся такого позора. Но главное, у неё в сердце затаилась обида именно на Малику, а не на остальных детей, потешавшихся над её тщетными попытками поймать козу. Малика только беззлобно улыбнулась: — Я лукошки могу таскать. Возьмите меня, я правда-правда хочу за грибами пойти! Она услышала, как ребята перешёптываются. Никак они не привыкнут, что все их перешёптывания вроде «Ой, ну ладно, пусть сходит, она калека, таких жалеть надо» или «А понятно, чего с нами рвётся, дома у неё слышите какой ор стоит» девочка прекрасно слышала. И это задевало её намного сильнее, чем дворовая кличка. — Ладно уж, пошли, — услышала она великодушное позволение Миле, атамана детской шайки. — Ура! — взвизгнула Малика, быстро перетянула волосы косынкой, чтоб не мешались, на секунду забежала в дом, схватила корзинку и выскочила, ни слова не сказав матери и бабушке. Да они её и не заметили. Дорога в лес Малике нравилась. Она была прямая и удобная, идти было легко, а на подходе к чаще в нос ей бил вкусный запах сырой земли и прелых трав. — Держи, Слепуша, за мной ходить станешь, — грубо сказала Коза, сунув девочке в руки ещё одну корзинку. — Да гляди не рассыпь ничего! И так свалилась нам на голову… — Да вы же сами меня позвали, — удивилась Малика. — Молчи уж! Девочка вздохнула, но промолчала. Она не любила ругань и споры, всего этого ей с головой хватало дома, не доставало ещё во дворе слушать крики. Потому она покорно ступала за молчаливо насупившейся Козой, подносила корзинки, когда слышала шелест листьев во мху и сочный звук ножа, режущего грибную пористую плоть. Коза работала легко и резво, оправдывая прозвище, и всего через час обе корзинки уже были полные, даже с горкой. Нести их было ужасно тяжело, но Малика, кряхтя, покорно тащила горы грибов. — Ох, чего ты их тащишь-то? Сейчас, стой тут, я сбегаю, позову мальчишек, пусть помогут, лентяи. — Да мне не тяжело… — Молчи уж! — повторила Коза, и Малика покорно поставила корзинки и уселась рядом на землю. Она и правда немного устала. Зашуршали шаги убегающей девочки, потом вдалеке послышались голоса, смех. Затем всё притихло. Слепуша ждала. Когда вечерний холод пошёл от земли, она поняла, что за ней не придут. Друзья просто ушли и бросили её, одну, слепую, в лесу. От этой мысли в груди у неё словно лопнул огромный чёрный шар, скопивший в себе всю боль и обиду — на маму, на ребят, на бабушку, на Сретена, и на что-то, что послало ей такую глупую судьбу, что отняло у неё зрение и отца — она не знала имени этой сверхсилы, не знала, существует ли она на самом деле, но на неё злилась тоже. Девочка упала лицом в мох и разрыдалась. Слёзы вымывали боль, и вскоре ей стало легче. Малика утёрла рукавом нос, размазав грязь по лицу. Она взялась за корзинки, повыкидывала половину грибов из каждой, разулась, кинула обувь в одну из корзин и осторожным шагом направилась из леса. Она нащупывала чуткими ногами следы ребят, обнимала деревья, поглаживала мох, прикасалась пальцами к примятой траве и вскоре вышла из леса. Малика засмеялась, почувствовав под ногами плотно утрамбованную землю широкой и наезженной дороги. Девочка обулась и вприпрыжку отправилась домой. Может, мама хоть немного обрадуется подарку в виде грибов?