Из Средневековья в Средиземье

Софи вцепилась в повод так, словно хотела задушить бедного пони. Но того, что она фактически издевается над бедным животным, принцесса не замечала. Мысли были заняты тем, что ей рассказал маг. Сначала Гэндальф пытался втолковать, что ей вовсе нечего бояться, что никто не собирается вести ее на ближайшую рыночную площадь и прилюдно рубить руки. Девушка слушала, чуть кивала, когда маг бросал взгляд на нее… но не верила. Вернее, она верила, что не отрубят руки, но начинала гадать, какую иную казнь сотворят с ней. Она бросала взгляды, полные слез, на короля, шепча, что лучше просто смерть, чем лишиться рук или глаз… Торин скрипел зубами, но молчал, предоставляя магу самому выяснять отношения с девушкой. Гэндальф же, убедившись, что просто уверения, что с ней ничего не сделают, не принесли результата, со вздохом сменил тактику. Пришлось сказать, что Торин Дубощит в благородстве своем явил милость, решив не наказывать Софи, тем более, что не в силах он поднять руку на девушку королевских кровей. Почему-то это объяснение принцесса приняла проще и быстрее. Освобожденная наконец от пут, она порывисто бросилась на колени перед Торином, уверив в своей признательности и говоря о том, что будет кого-то молить за него. Маг из ее речи понял мало, но слушал очень внимательно. Торин же чуть вздохнул, беря девушку за плечи и помогая подняться. - Дитя, я не могу не радоваться твоему раскаянию, - мягко произнес он. – И верю, что не зря подарил тебе помилование. Племянники только присвистнули от удивления, слушая дядю. Им-то казалось, что сейчас дядя вспылит и отругает Софи за то, что та напридумывала каких-то безумных жестокостей о нем. Такой реакции парни не ожидали. Двалин тихо проворчал, что надежнее было бы все же хорошенько выпороть девчонку, а Балин только улыбнулся мягкой улыбкой, словно разгадав задумку короля. Продолжив наконец путешествие, Гэндальф придержал своего коня возле пони принцессы. И принялся за рассказ о том, отчего Торин Дубощит потерял королевство и вынужден был некоторое время работать, как простой кузнец. Да и вообще о судьбе гномов Эребора. Софи слушала внимательно, лишь порой тихо уточняя детали. Сейчас, когда маг оставил ее одну, направившись в авангард отряда, девушка незаметно для себя изводила пони, думая о судьбе брошенного короля. Конечно, принять так просто то, что король трудился словно какой-то крестьянин, было тяжело. Однако Софи провела параллели с известными святыми, вынужденными бедствовать и скитаться, гонимыми варварами, преследуемыми слепцами… Принцесса украдкой поглядывала на короля, который ехал впереди всего отряда. Совсем недавно эти взгляды были презрительными. Но сейчас она смотрела на Дубощита с восхищением, почти как на святого, сошедшего на землю. И думала о том, отчего Господь сделал так, что она очутилась здесь? В том, что в ее появлении здесь не замешан Нечистый, девушка убедилась, поскольку оказалась она не среди бандитов, а рядом со столь великим рыцарем. Пусть и гномом… *** Софи неуверенно подошла к Бомбуру, старательно вытягивающему из мешка походный котелок. Она спиной ощущала направленные в ее сторону взгляды гномов. «Надо же, сама решилась!» «Может, ей голову напекло?» «Ого! И пороть не пришлось! Удивительное дело!» Принцесса словно бы слышала эти слова, ей казалось, что так или примерно так думают они все. - Мне… развести костер? Губы дрожали. И не от того, что ей была неприятна мысль о том, что она должна работать. Софи умела и разводить костер, и готовить… Нет, сейчас она больше всего боялась услышать в ответ насмешливое: «А что, разве ты не устала сегодня? И разве тебе не проще утащить еду из сумки Балина?» Прошло всего несколько секунд между ее вопросом и ответом Бомбура. Но эти мгновения показались девушке бесконечными, глаза подозрительно заблестели… - Конечно! – гном с улыбкой закивал. Бофур уже отобрал у него котелок и поторопился к ручью за водой, Бомбур же уже сосредоточил свое внимание на свертках с едой, вытаскиваемой из седельных сумок. Софи, опустившись на колени, принялась складывать хворост. Вокруг суетились гномы, кто-то распаковывал еду, кто-то обтирал пони, а кто-то устраивал ночлег… Но девушка не чувствовала на себе взглядов – ни насмешливых, ни презрительных. Принцессе казалось, что то, что она сотворила, так просто не забывают. Там, где был ее дом, провинившийся еще долго жил со своей виной, провожаемый тяжелыми взглядами других. Один из вассалов ее отца, сэр Бриан, осмелился жениться на подданной французского короля. Софи была еще совсем маленькой, когда это произошло, но она помнила тот гнев, которым был охвачен отец. Он кричал, топал ногами, едва ли не изрыгал проклятия на голову вассала, который поступил так, как пожелал сам, не испросив позволения сюзерена. Да еще и на той, что подчинялась королю Франции, а не Аквитании, хотя отец видел силу именно за последним. Потом батюшка остыл, через пару месяцев и вовсе отправил гонца к сэру Бриану, выразив ему свое прощение и пожелание видеть далее подле себя. Сколько лет назад это было? Десять или больше? Но Софи хорошо помнила сэра Бриана, как человека, поступившего недозволенно. И всегда, когда он появлялся в замке отца, за спиной рыцаря шептались о его дерзости. Но если в поступке сэра Бриана дамы могли увидеть некую возвышенность, а потому и восхититься, вспоминая, то были и совсем иные примеры. Жан Кривой, припомнилось принцессе, то ли юродивый, то ли просто мерзавец. До какой дерзости надо дойти, чтобы накануне Рождества утащить с королевской кухни целую тушу оленя? Да еще хвастать этим в таверне, угощая друзей! И запивать это бутылкой вина из королевского погреба! Что спасло этого нахала? Только то, что его поймали под Рождество. Король не мог омрачать праздника, а потому на площади в присутствии всех жителей было объявлено, что Жану Кривому государем даруется милость. Ему и палок-то не досталось! Правда, пусть с тех пор Жан и не таскал ничего, но при его появлении на улице на него всегда косились, перешептываясь. Обо всем этом Софи размышляла, глядя на то, как слабая искорка медленно разрастается и превращается в веселое пламя костерка. Чем она отличается от Жана? Нахалка, посмевшая обокрасть пусть не короля, но его советника. Ее помиловали, хотя никакого великого праздника в этот день не было. Но те, кто видели это, кто прекрасно об этом знал… Они не смеялись над ней, не насмешничали. Все это совершенно не укладывалось у нее в голове. Принцесса не ощущала враждебности со стороны тех, кто сейчас, в какие-то считанные минуты, превратил пустынный каменный утес, прикрытый с одной стороны откосом холма, в уютный лагерь. Перед ее глазами мелькнуло что-то, над костром повис огромный котел, Бомбур, все такой же улыбчивый и невозмутимый, принялся за приготовление ужина. Софи, не решаясь предложить помощь еще кому-то в лагере, предпочла держаться пока возле того, кто уже точно отнесется к ней дружелюбно. - Я… могу помочь чем-то? – смущенно пробормотала она. - Ага, - отозвался Бофур, вытряхивая что-то из своей сумки. – На, вот, почисти. И порежь. Это то, что осталось от запасов, которые у мистера Бэггинса взяли. Принцесса невольно поморщилась, увидев перед собой несколько огромных луковиц. Но смело взялась за их чистку. Уже через несколько минут Софи шмыгала носом, мысленно ругая злой лук. Но продолжала работу. Когда она ссыпала нарезанный лук в котел, вокруг раздался смех и аплодисменты. Принцесса нервно огляделась, оказывается, все гномы собрались вокруг и с интересом наблюдают за происходящим. - Ну, ладно, все, - смеясь, произнес Балин. – Будем считать, что девочка отработала наказание. Софи робко улыбнулась. Ощущение вины уходило. Через мгновение она присоединилась к дружескому смеху гномов. *** - Они нападают ночью! – страшным голосом вещал Кили. Принцесса судорожно укуталась в плащ. Как выглядят орки, она не представляла. Видимо, это какие-то далекие варвары. Или неверные, Софи слышала рассказы о том, что те тоже нападают на дома мирных христиан и всех вырезают. Хоббит, которому предназначался рассказ братьев об орках, чей вой недавно прокатился по округе, был напуган не меньше, чем Софи. Он поспешил подобраться ближе к костру. Принцессе казалось, что весь отряд прислушивается к вою со страхом. Поэтому когда через мгновение король отчитал племянников за неуместные шутки, девушка и не сразу поняла, что все, что они только что говорили – выдумки. Во всяком случае, рядом с их лагерем никаких варваров нет. Торин отошел в сторону, отвернувшись от племянников. Софи смотрела ему в спину, размышляя над тем, насколько сильно он сердится на парней. В этот момент Балин начал рассказывать о какой-то войне, которую вел Торин, и девушка все внимание переключила на него. Слушать было страшно. Потому что Балин рассказывал об этих самых ужасных то ли варварах, то ли неверных. Он говорил о самом страшном из них, и Софи воочию представила безобразную черную рожу с ятаганом, зажатым гнилыми зубами, и в драной рубахе, всего грязного и вонючего. Картинка вышла столь ужасающей, что принцесса укуталась в плащ вся, даже нос боялась высунуть. Только глаза блестели, жадно вглядываясь в рассказчика. А Балин рассказывать умел. Он говорил мягко, тихо, но Софи ощущала всю боль, которую испытывал гном, когда терял друзей и воинов рядом, всю гордость, когда король повел за собой войско… Она будто воочию видела, как у того грязного неверного отлетела в сторону отрубленная Торином лапища. И едва не захлопала в ладоши, как ребенок радуясь победе светлых рыцарей над слугами зла. И когда Балин закончил рассказ, говоря о том, что последует повсюду за своим королем, Софи будто завороженная перевела взгляд на Торина, не зная, что все вокруг смотрят на Дубощита с тем же восхищением. Бильбо вдруг спросил о судьбе этого страшного варвара, Азога. И принцесса наконец успокоено вздохнула, услышав, что тот погиб от ран. Так ему и надо! Теперь можно было спокойно спать! *** Софи уже задремала, когда откуда-то издали донесся протяжный вой. Девушка так и подпрыгнула на месте. Отряд спал. Только Фили и Кили, оставленные часовыми, сидели у костра, молча, лишь пуская порой колечки дыма. Нет, вой не может быть теми… орками, кажется, так они называются. Это был такой же вой, какой испугал раньше хоббита. Да и ее. Тогда Торин отругал племянников, что они напугали своими рассказами Бильбо… Но сколько не тверди себе, что это все лишь глупое воображение, а пальцы рук и ног просто холодеют от страха. Софи поняла, что не в силах заставить себя обратно лечь. Ей вообще было страшно двигаться, словно бы один из этих орков уже наблюдает за ней из ближайших кустов. Стоит шевельнуться – и он бросится на нее! Девушка поспешно подползла на четвереньках ближе к костру, волоча за собой походную постель. Ей было наплевать, что ее движения были судорожными и испуганными, будто бы кто-то гнался за ней. Собственные страхи сейчас казались вовсе не такими глупыми. - Ты чего? – удивленно уставился на нее Кили. Фили бросил столь же удивленный взгляд, но промолчал. - Там… холодно, - пролепетала девушка. – Я лучше тут… погреюсь… - Ну ложись, - кивнул Кили, отодвигаясь в сторону, позволяя Софи лечь спиной к валуну – как к стене. Принцесса благодарно закивала, это было лучше, чем она могла вообразить. Так она сможет лежать с закрытой спиной и впереди себя все видеть. Страх наконец отступил. - Здорово мы тебя напугали, - хмыкнул Кили. – Извини… Я не думал, что так выйдет. - Н-ничего, - Софи дружески улыбнулась. Фили все также молчал, даже не смотрел в ее сторону. И принцесса только сейчас это осознала. - Фили? – неуверенно окликнула она старшего принца. - Да, мне тоже жаль, - коротко отозвался тот, все также не глядя в ее сторону. - Я не об этом, - Софи попыталась заглянуть ему в лицо. – Это я… хотела извиниться… - Спите, ваше высочество, - спокойно бросил Фили, вставая. – Спокойной ночи. Кили, я обойду лагерь дозором. Принцесса обиженно легла, вновь укутываясь в одеяло. Странный он, думала девушка. Вон даже Балин простил ей кражу! А король и вовсе такой великодушный… А Фили смеялся со всеми, когда они у костра собрались? Как она ни старалась, вспомнить не выходило. Почему-то сейчас стало даже стыдно, что все это время она меньше всего внимания уделяла именно ему. - Ну и ладно, - прошептала Софи. – Перед ним я меньше всего виновата. Хочет, пусть дуется! Ей вновь припомнились слова мага о том, что гномы отвечают на добро добром. Ах так? Ну и пусть этот вредный принц тоже получит от нее! - Софи! – позвал Кили. – Слушай, мой брат… - Спокойной ночи, ваше высочество! – ядовито прошипела принцесса. Младший племянник Дубощита некоторое время молчал, кажется, что-то прикидывая про себя. - Ладно, сами разбирайтесь, - пробубнил он, наклоняясь к костру. *** Утро началось для принцессы с привычных молитв. А для гномов, соответственно, с очередных опасливых взглядов на девушку, смиренно стоящую на коленях лицом к солнцу и что-то тихо бормочущую себе под нос. На этот раз, правда, Ори осмелился подойти поближе, с интересом прислушиваясь к словам. - Ну и что она там шепчет? – дернул его Нори, когда брат отошел от девушки. Растерянное лицо Ори говорило за себя, но все же вопрос был задан. - Я ничего не понял, - сказал молодой гном. – Я не услышал ни одного слова ни на всеобщем, ни на синдарине, ни на квэнья. И уж тем более это не похоже на кхуздул. - Может, это черное наречие? – хмыкнул Двалин. Ори отрицательно затряс головой. В этот момент в разговор вступил Бифур. Гномы удивленно воззрились на него. Бильбо, который не понял ни слова, переводил взгляд с одного на другого, надеясь, что кто-нибудь переведет слова с кхуздула. - Да, Бифур, - медленно произнес Гэндальф, который все это время прислушивался к их разговору. – Да. Ты прав. И это и мне интересно тоже. - Что интересно? – хоббит попытался потормошить мага за рукав, но в этот момент принцесса уже очнулась от своих бормотаний. - Завтракаем, и немедленно в путь! – распорядился Торин. Словно бы немедленно все забыли о странном поведении принцессы, торопливо собирая вещи в дорогу. - Да, это имеет смысл, - кивнул Дубощит, обращаясь к Гэндальфу. – Только скажи ей, чтобы она не использовала для этого мечи моего отряда. Парням это не нравится. Только теперь Бильбо обратил внимание, что если раньше девушка просто бормотала что-то себе под нос, глядя на восход, то сегодня она воткнула перед собой один из мечей Фили. Зачем ей это понадобилось, совершенно непонятно. Торин тоже отправился к своему пони. - Да что? – Бильбо вновь обернулся к волшебнику. Не дождавшись ответа, он решил, что выяснит все сам. Раз все так очевидно гномам, значит, это должно быть видно и ему. Хоббит наблюдал за принцессой все утро. Но кроме утреннего бормотания на коленях, не обнаружил ничего странного. Пожалуй, только то, что она старательно прятала свои волосы под платок, вызывало удивление. Отряд же вновь тронулся в путь.