Из Средневековья в Средиземье

- Ну вот и зачем он тебе понадобился? – со вздохом говорил маг. - Он больше других был похож на крест, - спокойно отозвалась Софи, чуть пожав плечами. – Остальные все кривые слишком. Отряд двигался по равнине, поминутно вытирая испарину со лба, пекло невыносимо. Гэндальф пытался понять, с чего принцессе пришло в голову бормотать что-то перед мечом Фили. - Крест, - задумчиво протянул он. – Угу… Хорошо. А зачем тебе нужно, чтобы он был похож на крест? Софи открыла рот, собираясь ответить и… Так и замерла в изумлении. Все сходилось, к ее ужасу! Как она не догадалась раньше?! Ведь она с самого начала заподозрила в Двалине сарацина. А потом… Ну, потом было столько событий, что мысли о вере ее спутников девушку не занимали. По их поступкам она отчего-то была уверена, что они – христиане. Просто, как все народы, живущие вдали от Матери Нашей Церкви, они ближе к ереси, чем к правде. И потом, они ведь гномы. Конечно, путешествовать в компании еретиков, ужасно, но выбора у нее ведь нет, а она, как истинная христианка, старается не забывать о молитвах… О том, что гномы могут быть вовсе не той веры, девушке в голову не приходило. Потому что дикари и сарацины ведут себя не так, они, как рассказывают, творят всякие непотребства, грабят и убивают хуже любых разбойников. Ей немедленно припомнилось, что ни на ком из присутствующих она не видела крестика, да и в рукоять меча Фили не были вставлены мощи святого или просто христианские узоры, только какие-то простые украшения… Даже сама рукоять не повторяла форму креста, просто в сравнении с другим оружием гномов она более других походила на него… Для бедной Софи мысль о том, что ее окружают нехристи, была ужаснее, чем их непривычная внешность. Ростом гномы были примерно с нее, а потому отличались только некоторым нарушением пропорции, у них у всех ноги были короче, а размах плеч при этом намного больше человеческого. И голова была чуть больше, что тоже смотрелось несколько странно в сочетании с узкими бедрами и короткими ногами. Но все эти внешние особенности почти не замечались девушкой, поскольку попросту были почти полностью скрыты обилием одежд и доспехов на гномах. А вот осознание того, что они не просто иной веры, они даже не знают, что означает крест, было столь шокирующим, что Софи умолкла, в ужасе пытаясь понять, как же ей жить дальше? Как ехать рядом с ними?! А если не ехать... Хотя, она уже выяснила, что тут и сбежать некуда! - Вижу, что сказал нечто, что тебя испугало, - мягкий голос мага не то чтобы привел ее в себя, но все же заставил очнуться. - Вы сказали, - подавленно пробормотала принцесса, - что вы не служите Врагу! Вы что же, солгали мне?! - Я также говорил тебе, что здесь иной мир… - Глупости! – Софи сглотнула непрошеные слезы. Она уже столько дней едет в компании дикарей, да еще и с магом! Она поверила, что он служит Господу нашему! Но как это возможно, если он нехристь?! - Господь един, и Он всюду! – уверенно заявила она. – Тот, кто ворожит не в Его славу, служит Сатане! - Девочка, хватит! – рявкнул маг. Софи испуганно охнула и замолчала, глядя на Гэндальфа. Волшебник, чуть остыв, заговорил уже спокойно. - Ты говоришь о том, в чем совершенно не разбираешься. Я – майа! Я послан сюда для борьбы с силами зла. Он некоторое время помолчал, затем мягко добавил, преследуя свои цели, но стараясь не показать этого: - Если ты желаешь, я выслушаю твой рассказ о том, кого ты называешь Господом. И о его борьбе с Врагом. Однако принцесса промолчала, слишком испуганная своим открытием, никак не в силах понять, как это все возможно. *** Потрясение было столь сильным, что девушка затихла на весь день. Если Гэндальф несколько сожалел о том, что Софи молчит, этого никак нельзя сказать об отряде. Гномы порой кидали подозрительные взгляды на принцессу, подозревая, что ее задумчивость неспроста, и все это может вылиться в очередную сумасбродную выходку. Тем более, что солнце пекло все сильнее, а подобная жара редко влияет положительно на умственные способности. Нори предложил даже пари на то, когда вскроется новая причуда их принцессы, но его не поддержали, из-за солнцепека все были вялыми, мечтая лишь о ветерке. Подозрения гномов были не так уж и беспочвенны. Софи, сделавшая столь ужасающее открытие, задумчиво ехала позади всего отряда. Теперь у нее появился и повод о многом подумать! Изначальный страх и ужас от того, в какой компании она очутилась, а то, что вокруг нее сплошные неверные, было кошмарнее, чем если бы они все были разбойниками, - этот ужас прошел. Как и паника, ничего не дающая, но желающая просто сбежать как можно дальше. В конце концов, думала Софи, они не так и безнадежны. Ведь они не вытворяют перед сном или обедом жутких ритуалов, не поклоняются идолам… Тут принцессе припомнились слова мага – и это привело ее к важному решению. Она поняла свою миссию, для чего Всевышний послал ей эти испытания, эти тяжкие лишения… *** Дневной солнцепек сменился вечерней тишиной. Ветра по-прежнему не было, а потому зной не сменился желанной прохладой. Обнаружив небольшую речушку, отряд решил сделать привал возле нее. Все косились на прозрачные струи, мечтая в них окунуться, но дело было прежде всего. А потому радость отдыха досталась лишь двоим, Фили и Кили, отправленным напоить пони. Софи вновь помогла с ужином и обустройством лагеря. Гномы поглядывали на нее с опаской, потому что по губам девушки порой скользила блаженная улыбка, но пока ничего ужасного она не вытворяла. Просто помогала, чем могла, даже не капризничая. Когда костер уже горел и оставалось лишь дождаться, когда ужин сам приготовится, гномы и хоббит поспешили наконец к реке. Софи сначала хотела отправиться выше по реке, чтобы искупаться в одиночестве, но заметных изгибов река не делала, а потому девушка все равно была бы видна гномам, как на ладони. Это принцессу никак не могло устроить. Софи размышляла, когда же ей идти купаться? Если пойти сразу после отряда, то они в это время будут ужинать. Нет, на этот раз принцесса не опасалась, что ей не оставят еду. Однако это не отвечало ее планам, поскольку сразу после ужина гномы наверняка завалятся спать. А Софи они нужны были бодрствующими. - Испытания ниспосланы нам свыше, - пробормотала принцесса смиренно. Придется идти купаться почти ночью, когда гномы лягут спать. Жутковато, конечно, идти к реке, когда вокруг темно. А вдруг там нечисть какая-нибудь водится?! Но девушка готова была мужественно терпеть эти неудобства и бороться со своими страхами. Ради великой цели… *** - Нет, конечно! Он велел любить и прощать! Софи хмурилась, горячо доказывая то, что было очевидно. Правда, пока только одной ей. Кто же знал, что обучать богословию гномов – столь неблагодарное занятие? На протяжении всего обеда Софи рассказывала этим слепцам историю сотворения мира и пришествия Христа. Сначала все было просто, девушка даже успела порадоваться. Гномы быстро уверили ее в том, что они знают, что мир был создан Единым. Значит, не настолько они закостенели в неверии. Но дальше все стало хуже. Решив пропустить большинство историй Ветхого Завета, как менее важные для обращения в веру, Софи перешла к рассказу о Христе. Ее слушали внимательно, принцесса уже готова была праздновать победу. Она буквально переплюнула всех глупых священников, отправлявшихся в Святую землю! Что они там вечно бормочут, будто не могут обращать в веру истинную толпы народу? Вот она рассказала – и ей уже верят! Они прислушиваются, они переспрашивают, но из любопытства, а не неверия! Однако когда девушка дошла до рассказа о страстях, гномы принялись возмущаться, кричать, что надо было хорошенько двинуть этому самому прокуратору и выдвигать иные версии того, как бороться с врагами. Софи хмурилась и пыталась объяснить, что если бить врага, то грехов этим не искупить. - Кого прощать?! – горячился Двалин. – Врагов?! - Ну да! – уверенно кивнула принцесса. – Ибо сказано в Писании: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас… - Ты хочешь сказать, что я должен… как это? Молиться за Смауга? – впервые за все время заговорил Торин. – Или любить эльфов, которые бросили нас, оставив без жилья, голодных и умирающих?! - Нет, ну не за дракона, конечно, молиться, - замахала руками девушка. Сама мысль, что кто-то будет возносить молитвы за чешуйчатую тварь, казалась ей глупой. - А за кого же? – поинтересовался Фили. – За Азога, что ли, который нашему прадеду голову отрубил? Софи растерялась. - Ну… да, - пролепетала она. – Врага… надо простить… Гномы возмущенно зароптали, обсуждая это. - Но только тогда можно попасть в Царствие Небесное, - попыталась объяснить Софи. - Какое еще королевство? – переспросил Кили. - Это не королевство, - вздохнула девушка. – Это… награда… Для тех, кто прожил праведную жизнь… Он после смерти попадет в Царствие Небесное. Она принялась расписывать всю прелесть Рая. - А, в чертоги Мандоса! – протянул вдруг Балин. – Нет, гномам туда ход заказан. - Да, мы после смерти попадаем к Махалу, - пояснил Бофур. - Нашему создателю. - Нет же! – Софи нахмурилась, злясь, что они не понимают столь простых вещей. – Всем после смерти уготована одна участь. И Господь наш отделит агнцев от козлищ… Грешников же ждут вечные мучения! - А чтобы спастись, значит, надо простить всех, кто изгонял мой народ? – глухо спросил Торин. – Значит, по-твоему, справедливо, что эльфы живут вечно, пусть они предатели, ни один из которых не пришел на помощь нам? Ни один не приблизился, чтобы залечить раны моего народа, чтобы укрыть плащом замерзавших детей? А мы, по-твоему, можем обрести счастье, если простим эльфов? И орков?! Девушка чувствовала, что запуталась. В самом деле, ведь долг христианина велит прощать своих врагов. Но как бы поступил любой из известных ей рыцарей, если бы его прадеду неверный отрубил голову? Простил бы? Ох, что-то сомневалась в этом Софи. - Ну… можно ведь искренне каяться! – пробормотала она Гномы с интересом взглянули на девушку. Пришлось объяснять, что если искренне покаяться в своем грехе, то священник может назначить епитимью, но грех отпустить. Гэндальф, до сих пор молча внимавший рассказу девушки, вдруг закашлялся, поперхнувшись дымом. - То есть я должен сожалеть о том, что оттяпал голову орку? – хмыкнул Двалин. – С чего это мне жалеть?! Софи растерянно переводила взгляд с одного гнома на другого, неизменно встречая насмешку. - И-извините, - пролепетала девушка, вставая. – Я… пойду… вымоюсь… - Знатно ей сегодня голову напекло, - послышался шепот позади. *** Софи уныло терла волосы головным покрывалом. Неудача! Они так внимательно слушали ее, так понимающе смотрели… Но когда она заговорила о прощении врагов, мигом стали насмешничать! Принцесса устало опустилась на плащ. Она полностью вымылась и даже выстирала свою одежду. Сейчас, будучи в одной только нательной рубашке, она ожидала, когда высохнет остальная одежда. Заодно и волосы, освобожденные от извечного платка. Рубашка на ней же почти высохла, поэтому некоторая прохлада, которую девушка ощутила, выкупавшись, уходила. - Я могу приблизиться? – донесся голос короля. Чахлые кустики не скрывали того, кто шел к реке. Собственно, Софи больше рассчитывала на то, что она довольно далеко отошла от лагеря, чем на укрытие. - Ой, сейчас, - девушка поспешно напялила на себя платок, укуталась в плащ. - По обычаям твоего мира женщина не может ходить без покрывала? – Торин сел неподалеку от нее, но соблюдая дистанцию, чтобы не смутить девушку лишний раз. - Да, - кивнула та. – А… у вас не так? - Не так, - хмыкнул Дубощит. – Так что можешь так не переживать, когда у тебя волосы выбиваются из-под платка. Софи вновь кивнула, смущенная тем, что ее переживания не остались незамеченными. - Тебя слишком долго не было в лагере, - пояснил король свое появление. – Постарайся больше не уходить так. - Извините, - пролепетала принцесса. - То, что ты рассказывала, - вдруг произнес Торин. – О том, что ждет тебя после смерти… Ты уверена в этом? Такого вопроса Софи не ожидала. Как она может быть в чем-то уверена? Ведь не ей судить о тяжести ее проступков. - Я… я просто верю, - собравшись с мыслями, отозвалась она. – Я верю, что тот, кто соблюдает заповеди, будет вознагражден за это. Я не знаю, что ждет меня… Наверное, я вовсе не так идеальна. Но я стараюсь не грешить. Стараюсь жить так, как заповедовал нам... - То, что ты никого не убивала, очевидно, - хмыкнул Торин. - Дело не только в этом, - обиженно нахмурилась Софи. – Заповедей много. Тут она припомнила про «не укради» и отчаянно покраснела. - Я… Я очень сожалею, что пошла на… ту кражу, - прошептала девушка. – Ну, у Балина из сумки… Я не знаю, что на меня нашло, это словно безумие… Но я, в самом деле, очень виновата! Мне так жаль… - Я знаю, - улыбнулся Торин. – И не сержусь. Да никто на тебя не сердится. - Но вы считаете, что я не права, - грустно вздохнула Софи, плотнее кутаясь в плащ, хотя ей и так было жарко. - В чем не права? – растерялся король. - В том, что искренним раскаянием можно… заслужить прощение. И… Рай… - Вовсе нет, - ответ Торина ее удивил. Король же вовсе не смотрел на нее, он как-то отрешенно глядел на реку, чуть поблескивающую в темноте, и, кажется, думал о чем-то своем. – Нет, дитя, я верю тебе. Тот, кто искренне раскаивается в любой жестокости, достоин уважения. Тем более силен тот, кто находит в себе силы простить причинившего ему зло… Он мудр и силен, отпуская и прощая... Софи заворожено слушала гнома. - Боюсь, только я не в силах этого сделать, - хмыкнул Торин, наконец поворачиваясь к девушке. – Я не вправе и не хочу прощать тех, кто причинил страдания моему народу и моей семье! Но я надеюсь, что ты однажды получишь то, о чем так горячо рассказывала. Правда, я также надеюсь, что это будет нескоро. Принцесса благодарно кивнула. - Одевайся, - король отвернулся. – И идем в лагерь. Уже поздно, если ты сейчас не ляжешь, то утром будешь ныть, что не выспалась. Софи принялась поспешно натягивать одежду, шокированная всем услышанным. Но и попутно размышляя о том, что все же ее проповедь дала свои плоды. Надо будет просто чаще беседовать с гномами о религии. Постепенно она сможет обратить их в истинную веру, если даже их суровый король оказался восприимчив к Слову Божию!