Повествование идёт от лица Натаниэля
Моя семья была прекрасным примером на звание «Лучший из лучших». Мать любила отца до безумия, а отец платил ей тем же. Свои пятнадцать лет жизни я жил в любви и достатке до одного момента пока мать не изменила отцу с его лучшим другом. Отец держал свой художественный бизнес, наверное в него я такой прекрасный художник, я видел как он рисует картины и хотел так же, я видел их с матерью любовь и хотел так же. Я любил Маринетт, искренне, я волновался за неё когда она уехала без объяснений, и как же я хотел набить морду Агресту, за то что он тогда ушёл с ней в кладовую, и после этого у них начали складываться хорошие отношения. Но вскоре убедился, что Дюпен-Чен обычная шлюха, падшая на деньги. И когда сбили её бедного Агреста, она побежала искать деньги, конечно, я не мог упустить такой шанс. Я создал этот конкурс только ради неё, и конечно же поставил выигрыш, который нужен ей для операции Адриана. Естественно, я выжму из неё все соки, за то, что заставила меня страдать.***
Я сидел в небольшой гостевой спальне. Дом принадлежал моему отцу, но он давно его забросил, сейчас он находился в ужасном состоянии, сюда никто не приезжал больше пяти лет. Отец своими руками построил этот дом, делал ремонт с душой, для нас, чтобы потом я с семьёй сюда переехал. Я усмехнулся, и посмотрел на фотографию Маринетт в своих руках — такая ранимая и милая, но такая шлюха. Она разбила моё сердце на миллион осколков. На телефон пришло уведомление. Охранник Маринетт писал, что срочно нужно подойти, «Выбрали персонал по звонку, а ты ходи разгребай их проблемы», я выругался и пошел вниз по винтовой лестнице.***
Охранник, что недавно звонил мне, сидел на черном диване и пил кофе. Что-то смотря в телефоне, он смеялся. — По какому поводу ты меня вызвал, если ты сидишь и смеёшься тут? — настроение и так было ниже плинтуса, а тут ещё и эти тупицы. — Мистер Куртцберг, простите, — парень извинился перед мной, мигом пряча телефон в кармане, — дело в том, что девушка уже сидит в подвале почти семнадцать часов, но она так и не поела или пила. Сжальтесь над ней. — Чёрт, — я выругался, — совсем забыл об этом. Ладно, пошарюсь по кухне, работники завозили что-то. Конечно же мы всей командой, которую я нанял, готовили дом к новому заселению. Но, о еде мы мало позаботились, купили какую-то кашу, и несколько растворимых супов, так как думали, что она придет в себя и я перевезу её в дом. Там будем готовить вместе и она забудет о своем Агресте и будет со мной. Я нашел овсяную кашу, молока не было поэтому разбавил водой, разогрел в микроволновке и понес вниз. Темные тона дома словно сжимали меня изнутри. Я не знаю, почему подвал сделали светлым, а остальные комнаты темными, возможно, потому что отец всегда любил темные оттенки, а мать светлые, они не могли прийти к единому согласию, поэтому сделали такое странное решение.***
Я открыл дверь ключом. Дюпен-Чен сидела на холодном полу, свернувшись в комок, её колени были прижаты к груди, а ладошки гладили свои же стопы. — Маринетт? — только она услышала мой голос, подпрыгнула и поползла в угол. — Не трожь! Не трогай меня! — малышка пыталась спрятаться, но комнатка была маленькой, без окон, и даже без двери в туалете. Ей некуда бежать. — Боишься? Молодец, — я улыбнулся, — Но сейчас расслабься, я принес еду, — я протянул ей тарелку и пластиковую ложку. — Не буду, — наотрез сказала она. — Куда ты денешься? Я принес тебе, шавке, еду, а ты отказываешься?! — я взревел, да как она смеет! — Я не буду есть твою еду, ты псих! — из глаз малышки потекли слёзы, она даже не пыталась вытирать их. Её лицо опухло, и от светлой кожи не осталось и следа, она вся покрылась красными ниточками — капиллярами. — Возможно я и псих, но малышка… — Не называй меня так! Я не малышка! — Дюпен-Чен пыталась убежать, хоть и знала что это невозможно, она сама пошла на свою смерть. — Малышка, — я не сдержался бросил тарелку на пол, и быстрыми шагами пошел к ней. Девчушка отпиралась, но я настаивал на своём, схватил её за горло и прижал к стене. — Здесь я диктую правила! Уяснила? — я сжал её шею, девушка закашлялась. — Не трогай меня, — это все что я смог разобрать, она сильно шипела из-за доставленных мною ей неудобств. — Ты съешь это, — я расслабил хватку, ведь заметил что она начинает терять связь с этим миром. — Нет, — она плюнула в меня. — Ах ты ж! — я замахнулся и ударил её. Видимо из-за недоедания и стресса она потеряла сознание. — Чёрт, — я проверил пульс на шее, — вроде дышит. Это уже не мои проблемы, — я вышел и закрыл за собой дверь на ключ. Если захочет есть, съест то, что предлагают, тут ей не ресторан.***
Иногда задумываюсь о том, чего я добился? И много ли? Колледж я окончил так себе, из-за развода родителей и Маринетт я совсем перестал учиться, да и мне было это не нужно, всё наследие отца перейдет мне. Но что добился я без него? По факту, ничего. Абсолютно ничего. Я чертова букашка без денег и профессии. Самое главное что я перечислил на фонд Агресту деньги на операцию. А остальное меня не волнует. Малышка Маринетт ещё не поняла с кем связалась.