Уже не та 2

Сжимая папку с несколькими документами и паспортом, Плагг корил себя за свою дозволенность. Как сейчас он помнил испуганные глаза Маринетт, с которых совсем скоро прошла пелена возбуждения, и она понимала, что натворила. Как отодвинулась от него, словно от огня, опаляющего ладони. Как прошептала глупые извинения, а после подняв загадочный дневник с пола, быстро выбежала из пустой палаты. Такой же пустой, как и его сердце. В коридоре он столкнулся с отцом, выходящим из комнаты Адриана. Тот, что всегда был обременен тяжкой миной, улыбался, как подросток. Удивительно, что Плагг впервые видел его, после смерти матери. — Сын! — отец схватил его за плечи, — Представляешь, Адриана должны скоро выписать! Каким же я был глупцом! — Габриэль возносил младшего к небесам, словно нового Бога, — Послезавтра должен прийти врач, и дать нужные документы! — Я рад, отец, — безэмоционально ответил тот, отводя глаза в угол, — мне нужно идти, ещё увидимся. Плагг помнил, как выскочил из больницы, в надежде ещё пересекнуться с супругой, но ее и след простыл. Ни медсестры, ни администраторы не видели пропавшей. — Ей просто нужно побыть одной… — выдохнул Агрест в ночное небо, ловя взглядом клубы пара конденсата, а после достал из кармана потрепанную пачку сигарет, который забыл в его кожанке товарищ. Чирканье зажигалкой, маленькое пламя, освещающее темное лицо и тлеющий папирус. Вдох, ещё один, терпкие нотки разнеслись по горлу, небо едва засаднило. Затяжка за затяжкой и сигарета была кинута на пол, зарываясь в едва выпавший снег. Но как оказалось ей не было нужно время. Ей нужен был он. Тот, кто испортил всю жизнь Плаггу. Даже сейчас, в ожидании их очереди в суде, Маринетт не смотрела на него, сжимая свой паспорт в ладони. И он мог ещё что-то изменить, ведь мог же! Стоило лишь подойти и всё выяснить. Ну же! Шаг и ещё один! — Маринетт, — тихо сорвалось с его губ, — Дюпен-Чен, — повторил он, замечая, как её руки невольно сжали документ ещё сильнее, — нам нужно поговорить. — Плагг, это было ошибкой, большой, ужасной ошибкой. Больше ни слова не хочу слышать об этом. И ты обязан это принять. Обязан принять мои чувства к Адриану, принять то, что я сделала ошибку, когда поцеловал тебя в ответ, — говорила та, опустив голову в пол. — А теперь повтори мне все это, смотря в глаза, я не верю людям, отводящим взгляд. Маринетт встала, решительно заглядывая в его серые радужки. Расширенные зрачки смотрели на нее с любопытством и некой влюбленностью. — Я не люблю тебя, Агрест, — уверенно, почти по слогам произнесла супруга, — И либо сейчас мы оба сходится на этом мнении и продолжаем общаться, как чёртовы друзья, или навсегда забываем друг о друге! — спокойно, смотря прямо в глаза, сказала Маринетт. От слов, сказанных женой, сердце так больно ударилось о грудную клетку, что он почувствовал, как его ребро дало трещину. — Я тебя понял, Маринетт. Я принимаю твои условия. Будем друзьями, — вот что-что, а лицемерить он умел знатно, вот и сейчас на лице проявилась искренняя улыбка, — пойдем, сейчас наша очередь. Агрест было уже хотела донести до него ещё с сотню аргументов, но супруг согласился с единственным. Неужели он тоже понял ошибку этого поступка? Девушка счастливо выдохнула, а после шагнула в след за удаляющимся в длине коридора Плаггом. *** Молодая девушка, явно практикантка, быстро распечатала все нужные бумаги, передавая их на руки Агресту. Ему лишь оставалось все подписать, а после мирно расторгнуть брак. — Маринетт, расспишись здесь, — супруг указал концом ручки на нужное поле, а сам продолжил беседу с регистратором. Ставя свою размашистую подпись, та краем уха слушала, о чем Плагг говорил с девушкой. — Конечно, все условия выполнены. Понимаю, что это незаконно, но не все в нашем мире делается по правилам. У вас не будет проблем с законом, не волнуйтесь. Подписав, Маринетт подвинула документы к супругу — осталась лишь его подпись. Мужчина перевел недовольный взгляд на бумаги, затем на неё, а после быстро черкнул в документе. Молодая девушка быстро собрала документы в папку, передавая её Агресту. — Поздравляю, теперь вы официально разведены. Маринетт, к вам возвращается ваша девичья фамилия. Плагг, в ваших паспортах не будет упоминая об этом бракосочетании. Спасибо, что обратились в нашу компанию, — девушка улыбнулась, а после попросила выйти из кабинета. Взяв папку с бумагами, Плагг вышел из помещения, за ним же последовала и Маринетт. Девушка все не могла оторвать взгляд от барельефа, украшающего стену напротив выхода. Из белого камня была выточена фигура неизвестной девушки, прижимающей к груди сверток, вероятнее всего с ребенком. Она выдохнула, закрывая двери. Это наконец закончилось. Теперь она не обременена этой тяжкой ношей. Спустя полгода она больше не будут заключённой невзаимной любви, что словно цепями приковала её к себе. — Ну что, Дюпен-Чен, домой? — усмехнулся Плагг, замечая, как та улыбается своей настоящей фамилии. — Отвези меня в больницу, я хочу к Адриану, — тот поджал губы, а после махнул в сторону раздевалки, — ступай одевайся, а после иди в машину, я скоро подойду. Улицу покрывали высокие холма снега, поэтому гардеробы были заполнены тёплыми пуховиками и пальто. Маринетт едва повозилась с путающимся палантином, завязывая его в нормальный вид, а после, надев шапку, подхватила сумку и вышла из дома бракосочетания. Легкие снежинки спускались с неба, холодная погода быстро взяла в свои владения ледяной ветер, что покрывал щеки красным румянцем. Немного постояв на пороге, Маринетт спустилась по лестнице, а после запрыгнула в машину… Бывшего молодого человека? Бывшего супруга? Бывшего друга? Как теперь назвать ей Плагга? Телохранителем или Ангелом, что всегда приходил к ней на помощь в любой трудной ситуации. Каждый из нас не без греха, но казалось, он уже отмолил их все. Дюпен-Чен не могла долго злиться на него. Боялась, что может потерять его как человека, ведь он первый, кто поддержал её после всего произошедшего, ей просто было не к кому идти. — Не озябла? — мужчина запрыгнул в машину, отряхивая со светлых волос снежинки. — Нет, даже согрелась, — он улыбнулся, проворачивая ключ зажигания. Вот, ей не хватало такого непосредственного общения. Как с другом, способным понять её просто как подругу, а не как возлюбленную. Маринетт не хотела терять связь с ним, хоть это и могло звучать эгоистично. Как говорят, ни себе, ни людям. И он был по своему красив. Даже очень. Но Маринетт не любила его, в его чувствах она глушила свои к Адриану. Она была маленькой глупой девочкой, влюбившейся до беспамятства. И что ей ещё оставалось делать после невзаимной любви? Автомобиль тронулся, с магнитолы заиграла приятная мелодия. За окном проносились дома с включенным счетам. Гирлянды появились уже во многих квартирах города. Все близилось к празднику. Ведь в новый год сбываются все мечты. И у Маринетт была одна такая, что заставляло сердце биться чаще. Она хотела домой. В теплые, родные объятья, что заставляли кожу сгорать от горячих прикосновений губами к шее. От рук, знающие ее тело наизусть. И глазам, излучающим лишь свет и добро, пока они горели жизнью, она могла улыбаться дальше. «Вери меня домой» — пронеслось в голове у Дюпен-Чен, но на не решилась произнести эти слова Плаггу. — Рада разводу, Маринетт? — спросил Агрест, не отвлекаясь от дороги. — А это можно было считать за брак? — она постаралась пошутить, но не получилось, — Да, рада. Зачем обременять себя ненужными узами? Мы ведь сможем быть дальше друзьями, у нас это получается намного лучше, чем быть супругами. — Ты права, — подметил Плагг, — Ладно, сможешь побыть одна в больнице? Я решу кое-какие вопросы по работе и вернусь, — Маринетт кивнула. — Конечно, мне не впервые оставаться одной в больнице. Да и сейчас я не одна, быть честной, не беспокойся, — её ладонь легла на его, сжимавшую ручку переключения передач. — Да, я понял, не отвлекай от дороги, пожалуйста, — Дюпен-Чен поджала губы, убирая руку к себе на колени. Справедливости ради, сейчас ей казалось это просто отмазкой. Ведь Плагг сам иногда брал её руку, кладя на ручку передач. Хоть сейчас и дорогу укутывал мокрый снег, Маринетт считала это слишком грубо — вот так взять и оттолкнуть её руку. — Приехали, Дюпен-Чен, — Агрест припарковался вровень с другими автомобилями, — Я не буду тебя провожать, мне нужно ехать, — Маринетт кивнула, ступая на белый снег. Машины с визгом выехала со стоянки, удаляясь в темень улицы на высоких скоростях. Девушка постояла на улице ещё пару минут, ловя взглядом падающие снежинки, а после зашла в больницу, отряхивая с волос налипшие серебряные хлопья. Оставив куртку в раздевалке, Маринетт направилась в регистратуру за одноразовым халатом. Девушка за стойкой приветливо улыбнулась посетительнице, протягивая той одёжку. — Вы к Мистеру Агресту? Он недавно прошел процедуры, сейчас может отдыхать. Давайте я лучше уточню? — та уже подскочила, но Маринетт опередила её. — Не нужно, он знает о моем визите, — мягко осадила ту Дюпен-Чен. Девушка присела, утыкая взгляд в монитор компьютера, показывая, что разговор окончен. Накинув халат на плечи, Маринетт отправилась уже по знакомому маршруту. Кажется, она знала уже каждую мелочь в этом коридоре. Каждое растение в одинаковых горшках, картины, с разными пейзажами. Лишь таблички на дверях с именами менялись, обновляя поток новых пациентов. — Привет, — Маринетт толкнула рукой незапертую дверь, входя во внутрь. Сегодня палата выглядела такой теплой и уютной. Хоть на город уже и опустилась тьма, но теплый свет от лампы заполнял комнату, словно солнце. Адриан, читавший книгу, отложил ту на прикроватную тумбу и поднялся, чтобы обнять гостью. — Здравствуй, Маринетт, — тот протянул руки, приглашая в свои объятия, и Маринетт не смогла сдержаться, принимая приглашение. Он был таким теплым. Дюпен-Чен уткнулась носом в шею, притягивая его ближе. — Соскучилась, Маленькая? — тот потрепал её по макушке, — Я тоже. — Ты не представляешь, каких сил мне стоило просто так стоять и обнимать тебя, — Дюпен-Чен заглянула ему в глаза, — Все такие же красивые. Адриан смущённо улыбнулся. Да он с ума сходил при виде на эту девушку. И вспоминая все то, что забыл из-за чертовой аварии, понимал, каким дураком был, что пустил все на самотёк. На такую девушка, как она стоит молиться, не то что просто любить. И Адриан был рад тому, что Маринетт позволила ему это. Позволила исправить свою самую большую ошибку, позволила исправиться, сделать для неё всё. Разговоры о лечении с каждым днём всё увереннее перетекали в сторону личных отношений. Так им удавалось побыть наедине не только физически, но и мысленно. Постепенно разговор менял уклон с дружеского на романтический. Они все больше обсуждали, что бы было с ними, если бы Маринетт тогда не отказалась выйти за него замуж по расчету. — У меня для тебя хорошие новости, — его глаза так светились, словно у маленького ребенка, которому подарили желанную игрушку. — Рассказывай! — Маринетт усмехнулась, когда Адриан едва провел пальцами по выпирающим ребрам, щекоча, — А-Адринан! — тот неумолимо, беспощадно продолжал свою пытку, — Я буду драться! — угрожающе Дюпен-Чен сложила брови в одну полоску. — Ладно, ладно, сдаюсь! — улыбнулся он, и Маринетт потеряла чувство рассудка, засматриваясь на его идеальные черты лица. После операции его выходили и откормили, так что сейчас он выглядел так, словно вообще никогда не лежал в больнице. Об этом напоминала лишь домашняя длинная футболка и длинные штаны — хоть в помещении и работали батареи, но от пола все равно несло прохладой. — Так какая новость, Адриан? — На днях ко мне заходил отец. Я впервые так откровенно говорил с ним о своем здоровье и наших отношениях. Наконец, смог сказать ему, что устал быть игрушкой в его глазах в виде куклы на сцене, и он понял меня. Представляешь, он попросил у меня прощения. А после мы обнялись, — Агрест взял ладонь Маринетт прикасаясь к ней губами, — Ты чего, о чем задумалась? — Ни о чем, — одернула та, пытаясь скрыть страх. Адриан ни в коем случае не должен узнать о том, что произошло в тот день в соседней палате. Никогда. — Я очень рада за тебя, ты ведь так давно мечтал об этом, — Дюпен-Чен погладила его ладонь пальцами. — А ещё, кажется, завтра меня… — он старался держать интригу, выискивая в глазах девушки интерес, — Выписывают! — Серьезно! — она округлила глаза, наигранно удивляюсь, — Спустя полгода, Адриан! Я так рада! — Маринетт вновь прижалась к его груди, мертвая башенный стук сердца. Конечно она знала, что его выписывают, ведь без этого им бы не дали развод. Они хотели разместить ещё очень давно, но муж принял решение, что Адриан является нетрудоспособным человеком, из-за чего органы не давали разрешения. Вопрос лишь заключался в том, почему опекуна поставили Плагга, если у Адриана был отец, но суд лишь разводил руками, говоря, что если они хотят изменить порядок, то нужно переписывать документы, а за этим нужно обращаться в левые инстанции. В итоге, брак затянулся, да и уже не до него было, когда Адриан пришел в себя. Главное, что вся эта ситуация пришла в норму, в паспорте не осталось очерка о фиктивном браке, а значит, её репутации в глазах Агреста младшего ничего не мешало. — Поэтому! Завтра меня выписывают! И мы сможем прогуляться по Сене, ты согласна? — От неожиданности Маринетт икнула, но потом, быстро закивав, согласилась. — Конечно, Адриан! Да для меня это честь, побыть рядом с тобой, — тот покачал головой, притягивая за руку Маринетт к себе. — Глупая, это я должен быть тебе благодарен за всё. Ты столько сделала ради меня, ни одна девушка ещё не делала такого для меня! — он отодвинул мешающуюся челку, целуя в теплый лоб, — Спасибо тебе за всё. Ты бы знала, настолько я ценю тебя, Василёк. Его слова согревали мысли и тело, несмотря на заморозки за окном. Рядом с ним, в его объятиях, в её мире никогда не наступит зима.

***

Если бы у него на глазах была тушь, то сейчас его лицо бы украшали черные подтёки. Плагг плакал. Впервые плакал из-за девушки. Таким слабаком он себя не чувствовал никогда. Глаза отрешённо смотрели на разноцветные гирлянды за окном. Нога беспорядочно стучала по полу от нервов. Гнев. Самая сильная эмоция. Отчаяние. Наполнившее тело до краев. Написав отрешенное сообщение Дюпен-Чен, что он не сможет забрать её сегодня, Агрест залпом выпил стакан виски. Оно уже не обжигало, а как родное проходило по стенкам горла. В маленьком номере отеля с видом на парк у Сены, Плагг забывался в себе. Конечно, у него не было работы, или того, чем он может так оправдать свое отсутствие. Но сейчас он просто не мог видеть Маринетт. Боялся сорваться. А она не заслуживала этого. Затем пальцы вновь потянулись к телефону, печатая ещё одно сообщение. «Тебя заберёт водитель через полчаса на служебной машине и отвезет домой. Не опаздывай.» Все-таки волновался. Тело ломало, как от передоза наркотическими веществами и алкоголем одновременно. Её слова резали острой бритвой по сердцу. И проблема была даже не в тех словах, о которых он думал. — Идиот, проблема не в том, что она тебя не любит, а в том, что она любит не тебя. Агрест считал ошибки, совершенные за все свои прожитые года. Она никогда не была его. Но он ревновал её к чужим улыбкам. Ревновал к чужим глазам. Вырезал острой бритвой на сердце их роман, выдумывая, причиняя боль лишь себе. А Маринетт хотела плевать на его чувства. И тот поцелуй, ничего от него не изменилось. И розовые очки вновь разбились стеклами во внутрь. — Ей похуй на твои чувства, парень. В гортань полетел следующий стакан с виски. — Я был готов дать ей всё! Заплатить за свою ошибку! Вашу мать, — ругнулся тот, ударяя кулаком по подоконнику, тот произнес тяжкий звук, а после от края отлетела пластиковая заглушка. В голову ударило чувство отрезвления. — Блять, друг, не смей. Я себе не прощу, если с Маринетт повториться тот кошмар. Его слова были похожи на те безумные, которыми кидался Натаниэль. Он не может опуститься на его уровень. — Я буду посвящать ей каждый свой вдох, каждый свой шаг, создавать себя из её слов. Но никогда. Никогда не сделаю ей больно. Сам не осознавая, Плагг протянул первую ноту, затем вторую, напевая песню, которая звучала в момент их первого танца в маленьком кафе на окраине Парижа. — Свое сердце отдам я в подарок, я готов в любви утонуть, дай немного счастья вдохнуть. Ты одета в мои объятия, я заставлю о прошлом забыть. Агрест усмехнулся. Это было прекрасное время. Сглатывая ком слез, Плагг выдохнул, закидывая голову на спинку стула. Он проработает все свои долбанные чувства. Он никогда больше не почувствует что-то другое к любой девушке. Его сердце навсегда предано той, что предала его чувства. — Возвращайся, очень жду... Кому были посвящены эти строки, он не знал. Маринетт, которую он очень ждал в своем сердце, или разбитой душе, которая топилась в нескончаемом потоке алкоголя. *** На утро он выглядел бордо, словно его не ломило всю ночь в дикой лихорадке. Ему сейчас не поможет даже черный крепкий с бергамотом, только сухое красное. Даже пришла мысль вновь закупиться крепкими сигаретами. Чтобы забыться. Ничего не нужно, только бы больше не крыло. Мессенджер он открыл лишь ближе к одиннадцати часам дня. На вчерашние сообщения Дюпен-Чен ответила лишь «хорошо», а следующие уже датировались этим утром. «Плагг? С тобой всё хорошо? Я уже дома» 01:23 «Я заказала такси до больницы, как будешь на связи, поезжай сразу туда» 08:26 Наспех надев рубашку, Плагг нащупал в кармане джинс ключи от машины и записку. Нахмурив брови, он едва разобрал свой почерк. «Не смей» Что означали эти слова? Что он мог пообещать себе вчера, чтобы останавливать себя такими сообщениями. Неужели он мог кому-то угрожать? Это стоит забыть, как страшный сон. Что было вчера, обязано остаться в прошлом. Надев пальто, Плагг вышел из маленькой комнатки хостела. Машину под окнами засыпало густым слоем снега, таким, что счищать его пришлось немного дольше, чем он планировал. Автомобиль приятно заурчал, печка едва начала топить салон, когда Агрест решил тронуться. По неутрамбованному снегу ехать сложнее и опаснее. Но, к счастью, дорога до больницы не вызвала никаких осложнений, кроме пробки на перекрестке. Парковка перед зданием оказалось абсолютно пустой, что показалось Агресту странным. К обеду обычно машин накапливается большее количество, чем сейчас. Припарковав автомобиль, тот вышел и быстрой походкой направился к входной двери. Пройдя несколько холлов и дойдя до нужного, Плагг поздоровался с девушкой на стойке регистрации, получил одноразовый халат, а после прошел по длинному коридору в сторону палаты Адриана. За дверью слышались смешки и веселые разговоры. Не постучавшись, Агрест приоткрыл дверь, замечая, как Маринетт игриво уворачивается от Адриана, который щекотал её выпирающие ребра. — О брат! — первым его увидел Адриан, вставая с постели, — Давно тебя не видел! — Агрест пожал тому руку. — Да, были дела, — он перевел безэмоциональный взгляд на Дюпен-Чен, чувствуя словно своей кожей, как она ежиться от мурашек, — Врач приходил уже? — Да, сказал, что все хорошо и я могу собирать вещи. Сказал лишь, чтобы ты к нему зашёл. Я так понимаю речь идёт об оплате лечения, — парень пожал плечами. — Хорошо, я схожу, — Плагг повернулся в сторону двери, — Маринетт, собирайся, сходишь со мной, — отчеканил мужчина, — жду тебя за дверью. Девушка кивнула, вставая вслед за другом. Кинув напоследок лёгкую улыбку возлюбленному, та вышла за дверь прямиком за Агрестом. — Куда мы идём? — Маринетт пришлось добавить шага - Плагг перешёл на быструю ходьбу. — До главного врача. Видимо возникли какие-то проблемы. А тебя я позвал, чтобы извиниться. Я замотался на работе, да там и уснул, прости что тебе пришлось ехать на машине с моим водителем. — Да ничего, я все понимаю. Все проблемы решил? Плагг остановился высматривая нужную табличку. Найдя нужную, мужчина направился к ней. — Прости, повтори свой вопрос, пожалуйста, — Спросил тот, шагая к кабинету главного врача. — Все проблемы на работе решил? — Плагг помотал головой. Он ведь даже не решал проблемы, а так, запивал разбитое сердце алкоголем, надеясь, что это ему поможет. Жаль, что алкоголь не лечит разбитое сердце. — Нет, на днях нужно будет ещё уехать. Ты уже думала, как мы втроём будем уживаться? — Агрест вознес кулак, стуча в деревянную дверь. — Минутку подождите, — послышалась по ту сторону, Плагг развел плечами, а после указал на ближайшую скамейку приглашая присесть. — Подожди, в смысле «уживаться втроем», — Дюпен-Чен передразнила его слова, — Я даже не думала о таком быть честной. Ч хотела вернуться на свою квартиру. Я там не была больше полугода. Там наверное уже плесень по всем углам пошла! — Нет, Маринетт, мы же уже говорили об этом. Ты не вернёшься туда. Нападающего так и не поймали, тебе опасно жить одной. — Но Плагг... — тот махнул рукой. — Никаких «но», Маринетт. Это мое последнее слово. Сколько раз ты же попадалась в разные передряги? Много! Я устал спасать твою головушку из разных передряг! Пока ты не докажешь, что ты можешь самостоятельно справляться с этими ситуациями, ты будешь у меня под боком. Да и тем более Адриану нужен уход, а меня вечно нет дома. Как раз будет чем заняться. — Не знаю, Плагг, ты слишком ограничивает мои потребности, я хочу жить одна. — Ты будешь жить одна, Маринетт, но сначала помоги Адриану адаптироваться к новому-старому восприятию мира. Научи его готовить, работать за компьютером и кататься на велике. А потом мы с тобой поговорм над этим, — Агрест хотел ещё что-то сказать, но дверь приоткрылась и за ней показался взрослый мужчина, который позвал их во внутрь. Плагг встал со скамейки проходя в кабинет главного врача. Дюпен-Чен, отдернув подзадравшуюся юбку, зашла следом. — Мистер Агрест, вы пришли за документами Адриана? — Плагг кивнул, присаживаясь в кожаное кресло, — Я уже все подготовил, вот возьмите, — тот протянул папку с паспортом и медицинской картой, а после сжал руки в кулаке, его лицо не вызвало ничего хорошего - брови сжались в тонкую линию на лбу, морщинки на лице стали ещё заметнее под темным гнетом эмоций. — Что-то случилось, доктор? — Маринетт испуганно промямлила, смотря на врача. — Пока не случилось. Понимаете, операция на мозгу - очень сложный процесс. Поэтому вам никто не может давать стопроцентный гарантийный результат. Нейрохирургия очень точная, но все же никто не может сказать, что ждёт нас завтра. Адриан прекрасно шел на поправку в первые месяцы, и сейчас он тоже выглядит здоровым, но... Хочу вас предупредить, что могут пойти осложнения. Я предупреждаю вас, чтобы вы не боялись, если такое произойдёт. Врачи из комиссии поставили ему три года. Маринетт сжала маленькие ладошки в кулачки. Это ещё не всё! Неужели он ещё не отмолил все свои грехи? Тогда почему он всё ещё страдает? Её прекрасный Адриан будет находиться в группе риска ещё три года. Глаза начало щипать, кажется, сейчас она может расплакаться. — Что это значит? — спокойно спросил старший Агрест, Дюпен-Чен даже позавидовала такому холодному рассудку. — Это значит, что амнезия может повториться в течении трёх лет. Он в зоне риска. Если вы будете проходить регулярные обследования, шанс, что амнезии не будет, снизиться, но как я и говорил никто не может обещать стопроцентных результатов. В папке Адриана Агреста лежит лист с назначениями лекарствами и режима дня. Также следующие записи на ближайший месяц. Это все, чем я могу вам помочь. — Приму к сведению. Брат знает об этом? — врач кивнул, смотря прямо в глаза Плагг. — Я пойду к Адриану, сейчас ему нужна моя поддержка, — соврала Маринетт, не дожидаясь разрешения Агреста. Поддержка была нужна не ему, а ей. И как после таких новостей она может не винить себя? Как?! Да Дюпен-Чен обеспечила ему на всю жизнь инвалидность! Здоровому, счастливому парню! Она явно не должна быть с ним, Адриан заслуживал лучшей пассии.