Новый эксперимент

      Нормальные дети до полугода еле учатся впервые выговаривать какие-то слова и просто стоять на ногах не падая, дети ж шиноби уже в этом возрасте уверенно ходят и бегают, и могут формулировать простейшие предложения. В моем случае и спрос был выше из-за ожиданий отца, который наверное, проводил со мной больше времени в некоторых моментах, чем мать. Причем это было весьма интересное времяпровождение. Не игры с малюткой или что-то подобное. Таджима мог просто прийти и подолгу смотреть на тебя, после, узрев только один ему понятный знак, что я готов, начинал рассуждение о жизни шиноби и их философии. Причем, я так и не понял — чего он этим добивался — психика ребенка долгое время пластична, а клановую пропаганду можно начать и потом.       Но вскоре все стало на свои места, в этих рассказах начали проскакивать элементы приключений и испытаний, которые он прошел, товарищей и дорогих друзей, которых он потерял, желание перенести на ребенка свои несбывшиеся мечты, которые ему достались от своего собственного отца, — все это лилось мне в уши сплошным потоком. И если это не попытка выговориться перед ничего непонимающим ребёнком, то тогда меня уже ждёт весёлая жизнь в виде «оправдывания» несбывшихся надежд. Но, отчасти, я могу его и понять. Когда тебе сообщают, что твой ребенок потенциально сильнейший член клана за всю историю, то ты невольно начнешь лелеять много планов на будущее, учитывая то, что таких ребенка у тебя целых два.       А то, что фундамент нужно закладывать с самого раннего периода, — я согласен. Но мне ли не знать, как все может рухнуть в бездну. Впрочем, подход к делу у нас с Таджимой разный, если для меня клан будет обузой из-за неспособности большинства его членов дорасти до подобающего уровня, чтобы хотя б иметь право посмотреть на меня снизу или банально понять мои умозаключения, то для него это основа и цепи, за рамки которых он не может выйти, но которые и дают ему силу двигаться дальше. Но уже однажды мой подход не оправдал собственных ожиданий…       После полугода мне дали простой комплекс упражнений, который походил скорее на зарядку, и начали обучать складывать печати. Мое первоначальное утверждение — что их тысячи — было ошибочным, всего лишь двенадцать основных и непонятно какое количество побочных, ибо их можно даже создавать самому. Но эта система все еще не до конца мне понятна. Впрочем, научиться стрелять из оружия можно сразу, не утруждая себя знанием о том, как оно стреляет, этим путем пошел пока и я.       Мои братья, Изуна и Мадара, постоянно же играли со мной, причем игры были с весьма однозначным подтекстом. Складывание печатей на скорость, где мне поддавались, чтобы польстить «маленькому милому братику», или кидание деревянных игрушек в виде сюрикэнов, кунаев, ножей, дротиков в цель, где меня незаметно для самого себя и научили правильному хвату и броску. Да и братья старались ввести спортивных элементов в игры — то устраивая бег на перегонки, то пробежки на местности с препятствиями. Пусть ко мне и относились как к ребенку, что немного и раздражало, но даже дорога в тысячу ли* начинается с первого шага.       Я в действительности был гиперактивным ребенком, и это было не притворством, никогда не любил сидеть без дела, даже банальное заполнение бумажек во время бытия капитаном приносило мне удовольствие.       Прорыв случился, когда мне было два года, тогда отец взялся за меня серьезно, а я узнал о таком понятии, как кеккей генкай, и его особенности в нашем клане. Преимущественно от Ичиро я узнавал все подробности о чакре и об остальном, ибо он часто захаживал к нам домой, я же, изображая не только активного, но и любознательного ребенка, часто забрасывая «дядю Ичиро» вопросами наподобие: «…А почему небо голубое? а солнце желтое? а почему у человека пять пальцев?» и тому подобное, притом, сам не замечая того Ичиро начинал скатываться в весьма подробные объяснения, я же только строил заинтересованное лицо и просил рассказать побольше. Пусть тот и любит разговаривать рубленными фразами, но если вывести на интересную ему тему — то прорывает, а видя такое внимательное лицо, желание польстить своему педагогическому таланту возникает мгновенно.       Отец слыша медицинскую формулировку, первые разы старался остановить Ичиро, но я, продолжая задавать постоянно уточняющие вопросы, вел рассуждение в новое русло. Видя, что мне нравится, Таджиме не оставалось ничего, кроме как прикрывать лицо руками каждый раз, а Мадара с Изуной избегали нашего медика, как огня, ибо у них по их же словам кипел мозг.       Вскоре Ичиро даже начал приносить набор юного аспиранта, обучая меня смешивать и правильно обрабатывать травы, корешки и тому подобное, изготовливая простенькие припарки и лекарства для неглубоких ран, которые я с удовольствием дарил родным или испытывал на мелких подопытных, — опять же Мадаре и Изуне после тренировки.       И именно он поведал о шарингане и даже продемонстрировал и расписал его возможности. Очень занятная вещь, которая завладела моим вниманием, — чакроканалы в огромных количествах, подходящие к глазам. И если раньше я думал, что это норма для всех шиноби, то теперь — мнение пришлось изменить.       А сам «прорыв» произошел, когда одновременно Ичиро с отцом и получили от меня вопрос насчет этих самых каналов, что заставило их лица застыть, особенно, после уточнения, когда я начал ощущать те, и я ответил, что чувствовал всегда. Немая сцена продлилась несколько минут с переглядываниями двоих взрослых между собой. После чего отец шепотом про себя заявил, что ощущать кейракукей в полной мере не может даже он.       Здесь и выплыла основная разница между мной и шиноби. По первоначальной природе я — энергетическая форма жизни, как и чакра — есть энергия, и если для меня научиться управлять чакрой было сродни пониманию, что у тебя есть еще одна рука, то для местных — управление чакрой, как фехтование мечом, который в действительности может стать второй рукой, но для этого нужно слишком много времени и практики.       Сразу после этого Таджима принес свиток с изображением печатей, нужных для создания огненного шара, и даже сам он продемонстрировал это на полигоне, на который мы сразу и отправились. Ичиро же умчался непонятно зачем за рыбой и в библиотеку клиники.       Слушая максимально подробные объяснения отца, я понял, что принцип работы чакры, в некотором роде, схож с реацу, та тоже может изменять свои свойства в зависимости от желания пользователя. Только, какую роль здесь играют печати в техниках, — мне, как я говорил, еще неизвестно, особенно — почему чакра двигается при их сложении с целью исполнить указание шиноби, если же ты просто практикуешь их сложении, то реакции никакой не будет.       Выдуть шар получилось с первого раза, пусть и небольшой — всего лишь пять метров в диаметре, но мой временный учитель был очень доволен. Сказал, что проходить этап с избавлением от произношения названия техники не придется, и вскоре заверил меня, что возьмется за обучение лично.       Прибежавший же Ичиро сразу потребовал от меня воскресить рыбу. Смотреть на человека, как на идиота, я умею очень хорошо, со всей гаммой презрения или недоумения по поводу умственных способностей со мной говорящего. Ичиро оценил и, поменяв действия местами, сначала дал литературу о так называемой мистической ладони и показав, что вообще от меня хочет.       А вот это уже оказалось сложнее, в основе, из-за того, что здесь пришлось вручную менять и так идеальное соотношение чакры, где для техники — пять процентов припадало на духовную энергию, а все остальное — на телесную. Как сказал еще один мой новоявленный учитель, именно ян составляющая — решающая из-за своего целительного фактора для лечения травм, духовная же здесь играет лишь роль поводыря для телесной, поскольку только инь энергия реагирует на указания мозга, то есть — волеизъявление. Правда, и из любого правила есть исключение, но меня заверили, что это еще не мой уровень.       И вот, после этого начались действительно тренировки, а не игры. Особенности тела шиноби лежат в том, что их организм постоянно, в малых порциях поглощает циркулирующую по каналам чакру, и именно — чакру, а не один из составных ее элементов. Намного активнее он это делает во время и после физических нагрузок, поэтому комплексные упражнения мне были гарантированы.       Отец на них не скупился и буквально сгонял с меня семь потов, за что был бит матерью, которая была не в восторге от столь раннего начала обучения, которое обычно стартует в три с половиной года. Хотя, даже до этого за счет этих самых обычных игр, дитя шиноби с легкостью бы победило натренированных бойцов моего прошлого мира, естественно — смертных, а не шинигами.       А вот когда пришло время разучивать техники, то здесь отец сделал упор на умение их применять, нежели на их количество, со словами, что выучить новые я всегда успею. Причем исполнение техники действует на СЦЧ как на мускулы, переводя часто используемые техники в состояние рефлексов и сокращая количество печатей, нужных для их исполнения. Высший пилотаж — вообще их не использовать. Но к этому мне идти еще долго, пусть и нет проблем с разучиванием новых техник, но я также сторонник их эффективного использования.       Ту самую обычную вариацию огненного шара можно как запустить во врага, так и постоянно подпитывать, держа перед собой, или вообще — взорвать. Таджима же заставил выучить еще несколько вариаций этой техники, отличающихся только одной или двумя печатями, но которые позволили или расширить функционал, как стрельба несколькими шарами с задержкой между исполнением, или россыпные в огромных количествах для массовой атаки, которые тот назвал цветами феникса.       Единственная проблема — это отсутствие боевого опыта, точнее — он есть и весьма солидный, но местные реалии предлагают совсем другой способ ведения боя, и малый резерв, правда, малый он только для ведения активных действий. Я уже превосхожу детей своей возрастной группы по резерву в десять или двадцать раз, и держится тот на уровне шестилеток. Конечно, здесь нечем гордиться, если бы я получил результаты ниже, нежели те, которые имею на данный момент, то я бы засомневался в своих собственных способностях.       Кстати, о данном моменте, мне уже четыре года, и отец только что весьма неплохо разозлил мать. — Таджима, я не дам моему сыну участвовать в войне, у него еще есть целых два года перед тем, как он должен по правилам клана полноценно участвовать в его жизни! Потрать это время лучше на… — Это не обсуждается, Хоши, чем раньше он испытает бой не на жизнь, а на смерть, тем лучше пойдет его дальнейшее обучение. Только понимание того, как важна сила, сбросит розовые очки беззаботной жизни и заставит стремиться к самосовершенствованию. — Ты только повышаешь его шансы умереть, выпустив в пекло раньше времени! — Те, кто хотят добиться большего, должны быть лучше своих сверстников. — Мадаре ты так не говорил, ты сделал все, чтобы он выжил и подготовил его. Или ты уже забыл, как терять сыновей?       А вот эти слова очень разозлили, и Хоши поняла, что сболтнула лишку. Отец лишь процедил, что я либо умру, либо выживу, и, вне зависимости от результата, тот будет им доволен. Слабым не место в этом мире. Но как бы жесток не был тот, меня буквально истязали спаррингами, со словами, что время на тренировки уже кончилось. Клановый стиль предлагает обучение в несколько этапов, первый до пробуждения шарингана, и второй — после. Причем, учитывая возможности шарингана к копированию и адаптации чужих стилей, то база максимально широкая, чтобы можно было в будущем создать свой собственный.       Чем опасны Учихи — так это тем, что каждый имеет свои боевые приемы и манеру сражения по достижению достаточно богатого боевого опыта. Правда, нужны грамотные учителя для правильной балансировки всего того микса, из которого состоят наши движения.       Второй важной вещью стал выбор оружия. Пусть основной упор шел на рукопашку, но ее, преимущественно, члены клана смешивали со владением какого-то оружия. Я выбрал обычную катану, правда, укороченную под мой рост.       Впервые притронувшись к рукояти и лезвию, я почувствовал лишь пустоту холодного металла. Кьека… Но тогда не было времени для придания себя меланхолии и грустным мыслям, я лишь погрузился в машинальное оттачивание связок и стоек, которые мне показывали.       Весомую лепту внесли и остальные. Особенно Ичиро, который на постоянной основе заставлял меня учить литературу, впрочем, — я был и не против. Для чего-то серьезного мне не хватало резерва, а развивать память и способность мыслить — очень полезно. Ичиро не только устраивал проверки выученного, но и активно со мной обсуждал простые проблемы в медицине, местные еще не знают о существовании генов и других мелких частиц организма, но догадываются. Я лишь немного подталкивал в нужном направлении. Мадара с Изуной же делились хитростями боя, повадками разных врагов и просто оказывали максимальную моральную поддержку, все-таки оба волнуются за меня и явно не хотят потерять.       Но вся жизнь не может состоять только из постоянных тренировок и обучения. Местные дети, несмотря на то, что уже имели на руках кровь, оставались детьми, и пусть уже с некоторым взрослым взглядом на мир. Поскольку я был весьма поздним ребенком в своем поколении и умнее, чем остальные, то меня записали в компашку из детей старейшин и иных уважаемых членов клана, где несменным заводилой был мой брат. Постоянные драки, стенка на стенку и пакости даже в домах обидчиков, на что старшие просто закрывали глаза, пока это не переходило рамок. И иные развлечения, как охота на местное крупное зверье, либо соревнование, в стиле: кто лучше кинет кунай. В таких коллективах важно правильно себя поставить, я стал чем-то вроде библиотеки, которая всегда выдавала нужную информацию либо советовала, что делать в «безвыходных» ситуациях.       Как-то раз, во время очередной стычки, несколько ребят с обоих сторон перестарались и заработали травмы, которые нужно лечить в госпитале. До такого доходит весьма редко, но внеплановое посещение госпиталя стоит денег или, как минимум, услуги перед медиком. Стоит пояснить, что местных детей именно обучают как старые ветераны, которых обязывают это делать, так и просто инструкторы от клана, и это не считая, что каждый родитель подтягивает свое чадо лично, и все травмы, полученные на таких тренировках, берет на себя госпиталь, но внеплановые его посещения — уже не бесплатны. Меня же от всего этого избавил отец. Впрочем, кто выполнял роль еще и аптечки, я думаю, вы догадались. За мной уже закрепилась слава ученика Ичиро, потому мой рубленый стиль речи уже никого не удивлял.       Хоши очень часто говорила, что тот испортил ей ребенка. Удивило также и то, что большая часть населения клана — не члены клана. Поскольку гены еще не открыли, а о позитивной евгенике никто ничего не знает, то разбавлять и пополнять кровь бесклановыми людьми уже давняя практика. Набирают же таких в подконтрольной территории, где иногда рождаются дети, которые могут стать шиноби.       Потому Ясу, наложница Таджимы, как раз не из Учих, в отличие от Хоши. С ней у меня сложились весьма неплохие отношения, в основном — на поприще любви к чаю. Божественный напиток, ни разу не жалел, что посылал эспаду иногда в мир людей проветриться и прикупить так любимого мной нектара богов, действительно богов, ибо именно я его пил.       Впрочем, скоро настанет день икс и мое первое крещение боем в этом мире.

***

      Проходя мимо личного полигона, я в который раз застал там сына. Не понимаю, как он находит время, чтобы успевать быть везде и одновременно показывать прекрасные результаты вне зависимости от сферы деятельности. Уже начиная с самого рождения он не переставая удивлял меня, но вместе с этим росла и моя озабоченность его будущим. С великой силой приходит и великая ответственность, как бы банально это не звучало, но это не просто мудрость, но и правило, написанное огромным количеством крови. Если сейчас не дать ему правильных ориентиров в жизни, то он станет не более чем всепожирающим пламенем, что не пощадит никого на своем пути.       Но он меня пугает. Как бы странно это не звучало, но Мэсэйоши пугает меня. Он аномален, тот уровень понимания в глазах на любые твои встречные действия и объяснения — совсем не детский. Мадара с Изуной были в этом плане больше детьми, они уставали на тренировках, жаловались и все же с болью, но преодолевали препятствия. Он же… за все время обучения я не услышал слова: не могу или не хочу, только холодное понимание того, что это нужно. Пусть Ичиро и не замечает, но мальчик слишком умен для своего возраста, даже с активным шаринганом я иногда не понимаю врет тот или нет, то с каким стремлением он идет к поставленным целям — ненормально для детей его возраста. Я ни разу не видел яркого проявления чувств с его стороны, для Учих привычно долго скрывать что то в себе, но у нас есть периоды, когда мы выпускаем пар либо делимся с любимыми тем, что накипело, за все же время он не показал никакой эмоциональной привязки хоть к кому-то, это видно по глазам.       Да, он ценит человека, но только пока от него есть выгода… Единственной, кто несколько раз заслужил теплый взгляд, была Хоши. Я надеюсь, что жизнь на войне расшевелит зарытые в глубине эмоции, если же нет, то второго Индру наш клан не переживет. Но я не вправе закапывать этот потенциал, если ему суждено раскрыться, то он сделает это независимо от внешних причин. — Мэсэйоши, отдохни немного. Со дня на день случиться сражение, и я хочу, чтобы ты был к нему готов как морально, так и физически, незачем перегружать себя. — Как скажешь, отец.       Мне только остаётся надеяться, что твое стремление к силе вызвано желанием защитить дорогих тебе людей, хотя бы в будущем.