Новый эксперимент

      Как же тесен этот мир. Если ты не сражаешься с Сенджу, то заводишь среди них друзей. Правда, Мадаре лучше этого не знать, впоследствии знакомства, меня тоже записали в наивных мечтателей о светлом будущем.       Практика — не называть фамилию — весьма забавна, в случае с Хаширамой и Мадарой — она как будто ограждает их от всех дрязг и клановой ненависти обычным незнанием, но тем оно и ценно, ведь сейчас они могут увидеть, что каждая сторона фактически ничем, кроме техник и фамилии, один от одного не отличается, она так же мечтает, так же надеется, строит планы, имеет семью и понимает, что такое утрата. А то, что правда выплывет наружу — предопределено. Разрушения такой искренней дружбы даже жаль, но возможно именно на ее пепле взрастет новый мир.       Понять, что мальчик предо мной из Сенджу, было не сложно, каждый клан имеет специфический «привкус» чакры, а вот говорить об этом брату или еще кому-то сейчас не имеет смысла, да и я не заинтересован.       Меня сразу же начали посвящать в свои далекоидущие «планы» — и, в некотором роде, все было просто и гениально одновременно. Я, действительно, внимательно слушал и запоминал, ибо если рассматривать органическое развитие общества и самих шиноби, то лучше, если эти самые реформы будут проводится местными. Да, я имею опыт существования всей человеческой цивилизации на протяжении тысячелетий, но он по многим пунктам не будет соответствовать здешней действительности, а вот использовать отдельные наработки — вполне можно.       Сама идея ничем особенным не выделялась и заключалась в создании коалиции многих кланов ради защиты самих себя. Оба рассматривали этот вариант из принципа: больше живой силы. Следовательно, легче выжить, а возросшее количество взрослых компенсирует смерти молодняка, дав тем войти в силу. Только Хаширама был более идеалистичен и хотел ни много ни мало — мира во всем мире, Мадара тоже не далеко ушел, но мыслил в более практичной среде, видя именно перспективы и возможности такого огромного союза. Меня данные рассуждения тоже увлекли, но все же — это был именно концепт, никто не касался вопроса, как воплотить его в жизнь, скорее, просто боясь говорить об этом, ибо те, кто умеет только воевать — слабо представляют, как воплощать свои амбиции в жизнь, кроме как насильственным путем, а сама идея — забыть вражду, даже если и мелькает где-то в голове, — активно забивается стереотипами мышления и невозможностью забыть мертвых товарищей, жертва которых, в таком случае, будет напрасной. Но это даже смешно, ведь Мадара более прагматичен и под большим давлением может пойти на этот шаг, а Хаширама же только через свою веру в лучшее дойдет до этого сам, если уже не дошел.       Тот во многом напоминал мне брата, но был более открытым и добрым, чем заслужил от меня похвалу, развить такие качества в столь суровое время — многого стоит. Он идет сложным путем, но именно он и сможет закалить его.       Потому большую часть времени мы создавали нашу «деревню», название предложил именно Хаширама, который весьма любил как ляпнуть что-то несуразное, так и действовать импульсивно. Мы же скорее из-за дружеского подтрунивания каждый раз произносили это слово с весьма большим сарказмом, ибо это будет город, причем — весьма огромный.       А возможность побыть выдуманным главой такой деревни весьма прельщала, потому с легкой руки все того же Хаширамы были предложены такие титулы, как каге, который понравился абсолютно всем, и огромное количество рангов для шиноби, которых было более десятка, так еще и для разных специализаций, чем вовлек в спор как меня, так и Мадару, и если брат грузил бессмысленностью многих придуманных титулов, то я угрожал бумажной неразберихой и невозможностью грамотно организовать и определить должности и возможности каждого, чем грузил уже обоих, такая неразбериха и почти полное неумение вести дискуссию перерастало в обычные потасовки из разряда: кто сильнее ударит, ибо сражаться клановым стилем никто не решался — могут узнать.       Но вот соревнования у нас проводились на регулярной основе, у Мадары явно развилось чувство соперничества на почве равного себе друга. Меня же тоже в них втягивали, хотя, больше для того, чтобы не ощущать себя проигравшим, ведь теперь есть почетное третье место. А мои нервы уже немного не выдерживали, готов поспорить, что именно из таких личностей и вырастают будущие Куросаки Ичиго, потому мной были предложены не менее увлекательные испытания на контроль, в виде выдувания огненного или водного шара не более, чем несколько сантиметров в диаметре, или балансирование на воде с использованием только кончиков пальцев, что превращалось в балет с последующим уклонением от всего колюще-режущего, где уже я вгонял своих соперников в уныние, ибо два ядерных реактора, заместо нормального очага, с бешеным количеством чакры — явно не способствуют контролю.       Тем удивительней для меня было осознавать, что я испытываю от этого удовольствие и даже некоторую радость. Хашираму можно справедливо называть лекарем душ, а его простота и наивность в некоторой мере даже мою совесть заставляют биться в истерике, такую личность было бы даже жаль использовать в своих махинациях, а, учитывая самого Хашираму, то он скорее простит, а потом — изобьет с последующим разъяснением — почему ты был не прав.       Впрочем, я извлек из всего этого весьма много пользы, во-первых, я почти уверен, что положение Хаширамы в клане Сенджу такое же, как и у нас с Мадарой, что дает весьма многие возможности для клановой дипломатии в будущем, во-вторых, наблюдение за чакрой в их телах натолкнуло меня на одну весьма интересную мысль.       Физические характеристики шиноби определяются не столько врожденными данными, хотя и это тоже важно, все же в двухсоткилограммовом амбале грубой силы побольше будет, сколько впитывается чакры организмом. Но у меня, соответственно, возник вопрос, а где предел этого насыщения? У того же Хаширамы тело, после всех наших соревнований-тренировок, поглощает и усваивает чакру намного больше и лучше, нежели у Мадары, но хуже, чем у меня. В таком случае: если генетически у нас, наверное, есть предел, который разнится от клана к клану, то можно ли перевести физическое тело — в энергетическое, банально сгустив до критической отметки чакру, перейдя таким образом на иной уровень жизни, как шинигами и им подобные. Можно было бы проверить это экспериментально, банально выпустив чакру из тела и постоянно ее прессуя до материального состояния, я даже пробовал, но ее у меня не хватило. Потому привлек к делу моих невольных коллег — и результат вышел тот же самый.       В итоге пришлось пока что забыть о данном интересном предположении, как и о многих других. У меня уже появляется нездоровый зуд от невозможности изучить и понять многие аспекты того, что придумали шиноби. Только за знания о фуиндзюцу я готов на многое, но это не специализация моего клана. Но все же, я не могу разорваться на несколько частей, потому — лучше до предела развить определенный набор навыков, которые уже потом станут базой для всего остального.       Невольно я вспомнил о земляных клонах Ичиро, но, по его же словам, те слишком плохо передают полученную информацию владельцу, а вот создать их аналог, заточенный на обучении, не позволяет непонимание самой роли печатей и их функционирования, а доступные мне взрослые на этот вопрос лишь отмахиваются, со словами, что для меня это бесполезно. Что, впрочем, правда — не с моим резервом придумывать что-то новое, но спустя несколько лет к этому вопросу нужно будет вернуться либо — начинать самостоятельное познание. — Мэсэйоши, ты опять о чем-то задумался? — Не обращай внимание, Хаширама, он часто выпадает из этого бренного мира. — Когда стану каге, то точно сделаю твоего брата своим советником, умные люди всегда нужны. — Это еще кто здесь каге станет? — опять началось, можно на время забыть о спорщиках, пока те не исчерпают весь свой запал, либо перевести их энергию в другое русло. Хм, есть идея, как раз и прощупаем почву. — Мадара, Хаширама, успокойтесь. Лучше скажите, что вы думаете о ситуации в нашем регионе? — поскольку — это еще дети, то плавно подводить к этой теме разговорами ни о чем я не стал, здесь лучше рубить с плеча, их искренние эмоции скажут намного больше. Я заработал предупреждающий взгляд от брата, который так и говорил: не взболтнуть лишнего, и немного настороженный — от Хаширамы, потому решил все же первым ступить на весьма скользкую тему. — Как вы знаете, основными оппонентами — являются Учиха и Сенджу, и именно на них припадает наибольшая как военная мощь, так и численность. Как думаете, если бы между ними образовался… мир, смогли бы те образовать нашу деревню? — на этих словах лица обоих весьма сильно исказились, и если Мадара так и пыхтел от злобы, то Хаширама скорее был сбит с толку и пребывал в прострации, видимо, от самой идеи, но резкого негатива я не ощутил, впрочем, холодные слова моего брата, что об этом не может быть и речи, погрузили нас в тягостное молчание. Тогда я решил зайти немного с другой стороны, все же нужно донести им, что без компромисса — достижение их мечты невозможно. — Хорошо. Тогда предположим, что у нас просто есть два клана, очень сильных, не Учихи и Сенджу, и союз между ними предрешит будущее всего региона. Ведь тогда, если таким же путем не пойдут остальные, то они будут уничтожены. Вы должны знать, что идти на компромисс всегда легче перед общим врагом, вот только даст ли он вам время? Тот, кто первый откинет свои предрассудки, сможет перевернуть этот мир с ног на голову. — Предрассудки? Для тебя смерти соклановцев всего лишь предрассудки?! — столь бурная реакция последовала от брата, Хаширама же не желал и слушать о притеснении других, но все же, стоит их немного осадить: если они серьезно хотят что-то менять, то они должны меняться и сами. — Я предпочту жить ради еще живых, нежели мертвых, — все выпады, готовые полететь в мою сторону, резко прекратились, только если глаза Мадары блестели непониманием, то Хаширама как будто что-то осознал для себя. Дальше я решил не развивать этот разговор, мне только остается надеяться, что посеянные здесь семена когда-нибудь взойдут. У меня есть определенные надежды на Хашираму, а вот брата придется перевоспитывать самому, либо же…       На следующие дни встречи продолжились, как будто прошедшего разговора и не было. Только долго это длится не могло. Территория, на которой мы встречались, была относительно нейтральной зоной между кордонами нескольких кланов, и только вопрос времени был в том, когда очередной патруль, у которого есть более менее приличный сенсор, обнаружит сыновей главы клана и поймет по чакре — с кем те общаются, а короткая заминка одного из патрулей дала мне понять, что на нас наконец-то обратили внимание.       Потому в один прекрасный день нас вызвал к себе на разговор отец, который сразу попросил описать мальчика, с которым мы встречаемся. Вполне ожидаемо, что мы имеем описание самых талантливых детей врагов, чтобы их можно было вычленять из битвы и устранять, хотя, то, что Мадара с Хаширамой еще на нем не встретились, меня изрядно удивляет. Стоило ожидать, что данные, предоставленные нами, и те, что имел отец, сошлись. Потому сразу же было запланировано устранение потенциально особо опасного противника. Мадара только сжимал до крови кулаки и выражал полное нежелание, но против воли отца не пошел, я же — воспринял все индифферентно. Уверен, что завтра нас ждет горячая встреча. Причем отец не уточнил о клане противника, решив таким образом спровоцировать пробуждение шарингана, ведь всегда остается надежда, что произошла обычная ошибка. Вот только Мадаре, видимо, хватило ума сопоставить мои прошлые слова и вспомнить, что я еще и сенсор. Когда мы уже хотели уходить, меня попросили остаться. — Мэсэйоши, почему ты не сообщил мне, с кем вы общаетесь? — Я не знал, — столь откровенная ложь явно разозлит моего отца, но не пересказывать же мне все, к чему мы дошли на наших встречах. — Не ври мне и не строй из себя идиота. Я знаю, на что ты способен, и не понять, кто перед тобой, — ты не мог, ты должен был сказать мне это сразу после того, как увидел бы способности Сенджу Хаширамы, я не верю, что ты не способен дойти к тем же простым выводам, что и я. Ответь мне лишь на один вопрос: почему? — Мне нечего сказать в свое оправдание, я действительно забыл, кто предо мной и предпочел не обращать на это внимание. Хаширама мне не враг, не в мирное время. — Мирное время?! У нас не бывает мирных времен. Вы должны были сами принести мне его голову, а не якшаться с врагом, и если Мадара не мог знать, то ты, Мэсэйоши… — Таджима начал тихо закипать, но и успокоился быстро, а, учитывая его нрав, в ближайшее время мне гарантирована очень веселая и болезненная жизнь. — Я вынесу тебе наказание завтра. Твое поведение было недопустимым, — весьма холодным тоном отчеканили мне приговор, именно такой короткий стиль речи сильно напрягает детей и не только.       Но на сегодня это был не конец, стоило мне подняться в свою скромно обставленную комнату, где только плотно забитые свитками и книгами шкафы выделялись из общего антуража, как меня сразу с силой впечатали в стену и подняли за воротник на уровне лица столь расстроенного и злого брата. — Ты знал! — Конечно, я знал. И, может, опустишь меня на пол, я понимаю, что хочется покрасоваться пробудившимся шаринганом, но мне в таком положении неудобно разговаривать, — моя просьба не возымела успеха, а градус напряженности только нарастал. — Почему ты ничего не сказал мне?! — А разве нужно было? Изменило ли это хоть что-нибудь? Или ты хочешь сказать, что дружбы между тобой и Хаширамой не было? — вся проблема этого времени в том, что дети ответственны за деяния своих родителей, и прямо сейчас это вызывает внутренние противоречия и смятение у брата. Вбитые в него догмы говорят одно, но делать он хочет совсем другое. — Лучше поставь меня на землю и мы вместе придумаем что делать дальше. Гневом делу не поможешь.       Это возымело эффект, теперь хоть понятно, почему Учихи в большинстве своем совсем не рады пробуждению своего кланового наследия. — Мадара, ответь мне на один вопрос. Эта дружба что-то значила для тебя? Да или нет, — после долгого молчания мне был дан утвердительный ответ. — Могу тебя обнадежить, что завтра Хаширамы не должно быть на месте встречи. Я засек наших патрульных, потому оставил короткое послание для него, — столько надежды в глазах, но в то же время его гнетет дружба с врагом, но это сможет вылечить только время, — но не обольщайся, я не знаю, будет ли организована такая же акция со стороны Сенджу и кто прибудет первым, потому если завтра мы все же увидим его на берегу реки — то сразу расходимся, я думаю, он нас поймет.       На том мы и порешили. А следующий день расставил все по своим местам. С нами отправился, кроме отца, и Изуна. Наше традиционное место встречи располагалось в несколько сотен километров от клана, дети шиноби носятся со скоростью хорошего автомобиля, потому забираться в весьма отдаленные места — для них норма. Таджима явно решил преподать урок всем нам. Мы прибыли первыми, и, к сожалению, я засек приближение еще троих душ.       Устроить столь напускную радость и спокойствие, знать, что это разыгрываемый спектакль, где на кону жизнь каждого из нас, было сложно. Мы с Мадарой и Хаширамой, который вышел к реке, поняли все сразу, потому, просто посмотрев на лица друг друга, смогли лишь очень криво улыбнуться. — Мне жаль, Мэсэйоши. — Мне тоже, — это были последние слова после того, как мы ощетинившись оружием мгновенно приготовились к битве, а оба взрослых мужчин, скрывающихся в тени, столкнулись в воздухе блокирую смертельные удары направленные на детей один одного.       Так вот ты какой — Буцума Сенджу. Все мои чувства просто кричали о исходящей от него опасности, но на нашей стороне был численный перевес. Еще один мальчик с белыми волосами, как, видимо, брат Хаширамы, стал за его спиной, и выражал полную враждебность по отношению к нам. Подобное поведение повторил и Изуна, появившись следом за отцом. — Так это твой новый ребенок, Таджима? — после чего глава Сенджу прошелся по мне взглядом, не знаю, чем это закончится, но я продолжил выражать полную отрешенность, просчитывая все возможные варианты развития событий. Мадара же сымитировал по моему совету пробуждение шарингана. Отец должен думать, что таким образом тот отрекается от их дружбы, и спросив, готов ли тот убить, получил утвердительный кивок. А вот на следующий вопрос, хватит ли сил, — уже отрицательный. Мы оказались в патовой ситуации. Это поняли обе стороны, потому со словами «еще встретимся», мы разошлись под звук разбившихся дымовых шашек, долгое отсутствие глав кланов заметят быстро, а битва затянется надолго, потому первое подоспевшее подкрепление может решить весь исход, а до этого никто не хотел доводить.       Возвращение домой происходило в более чем угнетенном настроении. Изуна весьма сильно на нас обиделся, а взгляд отца не предвещал мне ничего хорошего, думаю, он догадывается, кто устроил всеобщее понимание и дал знать нашему другу, что его ждет. Теперь расхлебывать собственные проблемы — а ведь как легко бы было устранить Хашираму на самом начале, но этого не дал сделать как разум, так и проклюнувшаяся совесть, а что отыграло большую роль — еще вопрос.