Три Бакотика

— Доброе утро, — Джеймс замер на пороге, улыбнувшись Стиву, и принюхался. — М-м-м, блинчики. Лучший завтрак в мире. Стив покраснел. — Да, конечно, — он опустил взгляд на сковородку. — Ты же их тоже любишь. А… — Спят как убитые, — перебил Джеймс. — Помощь нужна? Стив покачал головой. На его лице играла мечтательная улыбка, и Джеймс уселся за стол. Через некоторое время Стив, кажется, совершенно забыл, что не один в комнате, и начал тихонько напевать. Джеймс различил только «в твоих глазах я вижу рай» и «даже не мечтал о таком» [1] и фыркнул, проглотив готовую сорваться с языка подколку. Почему-то пришло в голову, что он никогда не слышал, как напевает его родной Стив. Да и таким расслабленным Джеймс его не видел… да никогда, пожалуй, с тех пор, как они выросли. Стив всегда был серьезным, собранным, готовым к драке и к неприятностям. Справедливости ради, беды каждый раз не заставляли себя ждать. Джеймс вздохнул. Когда-нибудь. Когда-нибудь его Стив тоже станет таким. Большим, сильным и здоровым. Будет улыбаться легко и мечтательно. Петь на кухне утром, не попадая в ноты. Шипеть на горячие капли масла, которые стреляют со сковородки. Предвкушающе поглядывать на дверь. Джеймс вздохнул и отвернулся от бьющих из окна солнечных лучей, стараясь не думать о том, через что им двоим придется пройти до того, как все станет — вот так. На глазах затанцевал клочок яркого света, и Джеймс зажмурился. — Солдат! — возмущенно воскликнул он и посмотрел на другой край стола. Солдат — Джеймс пропустил момент, когда тот оказался на кухне — ухмыльнулся, но пускать металлической рукой солнечные зайчики Джеймсу в глаза перестал. — Утро, — в дверях появился хмурый Баки, одетый в домашние штаны и футболку. Он огляделся, а затем приблизился к Стиву и робко, едва касаясь, положил руку ему на пояс. — О… Ты решил поджарить блинчики. Здорово. Я… люблю их. Джеймс фыркнул. Конечно, то, что Стив встал ни свет ни заря, чтобы приготовить любимое блюдо Баки, — простое совпадение. Баки выписали две недели назад. Он уже легко мог двигать правой рукой, спокойно обходился без кислородной маски и в целом почти восстановился после ранения. Первые несколько дней с того разговора в палате Баки по-прежнему хмурился, много молчал и огрызался в ответ на дурацкие, по его мнению, фразы. Вел он так себя скорее по привычке, но потом, кажется, начал осваиваться с тем, что его принимают даже таким: без памяти, зато с вредным характером. Он начал на пробу касаться Стива первым и, не встречая ни малейшего неудовольствия в ответ, улыбался. Старательно следил, чтобы больше не грубить докторам, медсестрам, Наташе, Клинту и Брюсу, даже Джеймсу с Солдатом. Впрочем, одно слабое место у Баки все-таки оставалось… — Я все вижу, — прошипел Баки, падая на стул рядом с Джеймсом. — Как вы двое пялитесь на Стива. Прекратите. Джеймс затрясся в беззвучном хохоте. Последние две недели они жили мирно, как никогда, хотя спали, к большому неудовольствию Баки, по-прежнему в одной комнате. Джеймс вспомнил вечер первого дня, когда Баки вернулся домой. Спать Джеймс с Солдатом тогда, как обычно, пришли в спальню Стива. Баки уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы высказать все, что об этом думает, но Солдат успел первым: — Ты еще до конца не восстановился. Так что никакого секса. Увидев лицо Баки, Джеймс не сдержал хохота, за что тут же получил подушкой в лицо. Второй снаряд полетел в Солдата, а третий — в Стива. Наверное, потому, что тот совершенно неприлично светился от счастья. Тем временем, водружая на стол тарелку блинчиков, Стив объявил: — Сейчас поедим и отправимся кое-куда. Вам понравится. «Кое-куда» оказалось Луна-Парком на Кони-Айленд. Джеймс думал, что после экскурсии по Манхэттену, на которую он все-таки уговорил Стива, после толпы странно и порой слишком открыто одетых людей, особенно женщин, после магазинов диковинной техники, его уже мало чем можно удивить, но Стиву, который терпеть не мог парки аттракционов, это удалось. Джеймс восхищенно оглядывал витые горки, карусели, маячащую вдалеке башню свободного падения. Луна-парк всегда ему нравился, и сейчас не терпелось узнать, чем развлекаются люди, у которых в каждом доме есть кинотеатр и восхитительная штука под названием Интернет. (Джеймс едва не убил Стива, который так долго скрывал от него этот восхитительный способ узнать обо всем на свете, заглянуть в каждый уголок мира и даже в космос). — Мы отсюда не уйдем, пока не прокатимся на всех аттракционах, не попробуем все мороженое и не сфотографируемся в каждой будке, — энтузиазм в голосе Стива звучал неприкрытый. Джеймс усмехнулся, вспомнив, как Стива стошнило от горок в прошлый раз. Ну-ну. Джеймс сжал плечо Солдата, из мировоззрения которого парк аттракционов — страх и опасность ради развлечения — явно выбивался, и шагнул вперед. Первым развлечением стали машинки, к которым Солдат отнесся слишком серьезно и гонял так, словно от этого зависела чья-то жизнь. Впрочем, несколько аттракционов спустя он «понял задание» и, Джеймс мог поклясться, даже наслаждался этим игрушечным адреналином. Испытание русскими горками Стив с честью выдержал, а Джеймс, воспользовавшись тем, что билеты у них куплены на весь день, прокатился еще несколько раз. Самым странным оказались фотобудки. Нет, Джеймс уже привык к тому, что фото можно сделать за мгновение, и можно даже не печатать его, но вот к тому, чтобы увидеть в одном кадре себя самого, Баки и Солдата, оказался не готов. К концу дня фотографий, где они все вчетвером, парами или поодиночке, набралось на целый альбом. Джеймс смотрел них и не мог понять, что чувствует. Хотелось оставить себе хотя бы одну, но вряд ли это возможно. Отстояв длинную очередь за мороженым, Джеймс и Солдат уселись на лавочку напротив тира. Джеймс смотрел на то, как Солдат увлеченно расправляется с черничным шариком, и качал головой. — Нет, все-таки мы с тобой — не один и тот же человек. Это какая-то ошибка. Черничное? Ты серьезно? Здесь все вкусы мира, включая три вида шоколадного мороженого, а ты ешь черничное? — Оно лучше всего, — невозмутимо ответил Солдат. Стоило отдать ему должное: до того, как сделать выбор, все сорта мороженого он тщательно продегустировал. — Ужасно. — Ты пока просто не дорос, — отбрил Солдат и замер, оглядываясь: — Где Стив? Он был прямо за нами. Нужно… — Не нужно, — шикнул Джеймс и кивнул в сторону брезентовой палатки с пустым прилавком, что стояла поодаль. Спрятавшись за ее углом от толпы, Стив упоенно целовал Баки, держа его лицо в руках. Солдат, посмотрев в ту сторону, кивнул и расслабленно откинулся обратно на спинку скамейки. Джеймсу показалось, что они подумали об одном и том же: сегодня все-таки придется ночевать в другой комнате. Из задумчивости его вывело слабое жужжание в кармане, как будто туда залетел шмель. Джеймс вскочил, но тут же выдохнул — он совершенно забыл о телефоне. Плоской коробке с большим экраном. Цветным. Срабатывающим от прикосновения. Когда-нибудь он к этому привыкнет. — Да, Тони, — проговорил Джеймс, старательно удерживая телефон так, чтобы не потревожить сенсоры. — Где Роджерс? Почему я уже полчаса не могу ему дозвониться? — Он… — Джеймс бросил взгляд на Баки и Стива, которые теперь просто стояли, обнявшись. — Занят? Тони несколько секунд молчал, а затем фыркнул как-то зло и отчаянно. — Оторви Стива от Барнса и дай ему трубку. Джеймс нахмурился и кивнул. Внутри все холодело, когда он шел к Стиву, когда передавал телефон, когда опускал глаза, чтобы не встречаться взглядом с Баки. Он попытался придать лицу спокойное выражение, которое никак нельзя будет истолковать как желание сбежать отсюда немедленно и куда-нибудь подальше. — Да, Тони? Да, — Стив закусил губу и метнул взгляд на Джеймса. — Уже готово? Когда… Хорошо. Джеймс обернулся и встретился глазами с Солдатом, который, выбросив стаканчик мороженого в урну, по-военному вытянулся в струнку. Когда Стив положил трубку, время будто ускорилось. Вот они вышли из парка, потому что ни у кого больше не было настроения веселиться. Оказались дома и неловко переглянулись, потому что не знали, что сказать и куда себя деть. Весь следующий день готовились к приему гостей, чтобы занять чем-то руки и головы, не думать о том, что уже завтра Солдат и Джеймс отправятся по домам. Прощальный ужин вышел неловким. Собралась вся команда Стива, даже Тони пришел и вел себя вполне прилично, хотя один бог знает, чего ему это стоило. Накануне Джеймсу казалось, что вечеринка — хорошая идея, но на деле ему еще не приходилось бывать таких праздниках, состоящих целиком из неловких пауз и сожаления. Уходя, Наташа пробормотала что-то о том, что «не может на это смотреть», и сказала, что провожать их не придет. Наверное, так же решили и остальные. Наутро в лаборатории стояли они с Солдатом, Стив, Баки и Тони. Напротив на небольшом постаменте находилась Висва. По словам Брюса, «эти технологии будут настоящим прорывом». Наверное, это хорошо. Джеймс не знал. Никто не говорил ни слова. — Ладно, — нарушил тишину Тони и отвернулся к пульту управления, точь-в-точь такому же, какой был у ученого Рамлоу. — По очереди становитесь сюда, — он показал на красный круг на полу. — Когда портал откроется, шагаете внутрь. Вернетесь в тот же момент, из которого ушли. Остальные стоят на месте, иначе может затянуть. Все ясно? Ну кто первый? Джеймс открыл рот, чтобы вызваться, но не смог сказать ни слова. Закусил губу, украдкой бросив взгляд на Солдата, который замер рядом. Черт, это не должно быть так сложно! Не должно! Нужные слова уже почти сорвались с губ, когда прозвучало: — А это… А это обязательно? — Баки широко открытыми глазами смотрел на Висву и жался к Стиву, как испуганный ребенок. — Может быть, мы можем оставить все как есть? — Баки запнулся и посмотрел на Стива с надеждой. — Стив? Ведь можем? Им же не обязательно возвращаться? Стив открыл было рот, но Джеймс успел первым: — Я хочу вернуться, — и, побоявшись передумать, подмигнул Баки: — В этом мире мне кое-кого не хватает. Сердце заколотилось, живот свело судорогой. Обнимая Стива на прощанье, Джеймс усмехнулся: — Постарайся не влипать в неприятности слишком часто. Кажется, Баки и Солдат фыркнули одновременно, а Стив тихо засмеялся. Баки обнял Джеймса неожиданно сильно, уткнулся носом в плечо. — Эй, полегче, — усмехнулся Джеймс. — А то я решу, что ты правда хочешь, чтобы я остался. — Ты справишься, — тихо, так, чтобы слышал только Джеймс, проговорил Баки. — Просто знай, что ты справишься. Он с явным трудом убрал руки и неловко шагнул назад. Не отрываясь, смотрел на Джеймса, и в глазах его горело что-то такое, чему Джеймс не мог подобрать название. Как будто смотришь в пропасть, куда готовишься спрыгнуть, или на огонь, куда придется сунуть голову, или на стакан с ядом, откуда необходимо отпить. Секунда — и все закончилось, Баки отвел глаза. Стив обнял его за плечи, и тот приник к нему всем телом, пряча голову в сгибе шеи. Джеймс не будет об этом думать. Не сейчас. Уже стоя в красном круге, он оглянулся, стараясь запомнить каждую деталь. Нечитаемое выражение лица Тони, тепло глаз Солдата, Стива и Баки, обнимающих друг друга. Он так надеялся, что не забудет ничего из этого. Вздохнув, как перед прыжком в воду, Джеймс шагнул в портал. *** Солдат моргнул, когда свечение портала погасло. Сжал и разжал кулаки. Он помнил, куда ему предстоит вернуться, и помнил, на какую миссию попадет. Оставалось только сделать выбор. Солдат сверлил глазами Тони, по-прежнему демонстративно смотрящего куда-то в сторону, нервно дергающего плечом, напряженного. В два широких шага оказался рядом и обнял его. По тому, какой давящей стала тишина в комнате, Солдат понял, что опять сделал что-то не то. Секунды текли медленно — одна, вторая… Их перевалило за десять, и только тогда Солдат отстранился. — Спасибо, — его рука все еще была на плече Тони, который выглядел пораженным, как если бы репульсоры в его ладонях внезапно заговорили. — Теперь я знаю, что делать. — Рад за тебя, Терминатор, — буркнул Тони, стряхивая его ладонь и отворачиваясь. Стива и Баки хотелось обнять больше всего. — Береги себя и не лезь бестолково под пули, — наставлял Солдат Баки, чувствуя, как за его спиной смыкаются такие же разные — живая и металлическая — руки. — Подтяни «Маятник» [2], он у тебя хромает. — Выберись. Ты только выберись, — перебил Баки. — Черт, я не… — Королева драмы, — фыркнул Солдат ему в ухо, надеясь не забыть ни это глупое прозвище, ни то хрупкое ощущение, которое подарили эти несколько месяцев: нужности, дома, поддержки. Семьи. Всего того, что у него не могло быть по определению, но почему-то появилось, вот так, случайно, даром и на всю катушку. — Иди ты. Когда Солдат обнял Стива, тот подозрительно шмыгнул носом. Повинуясь неясному порыву, Солдат взъерошил его волосы и тут же испугался, что вот сейчас-то он точно перешел какую-то неясную границу. Но Стив только влажно засмеялся. — Вот всегда ты так делаешь, просил же… Баки. Шагать в портал было почти не страшно.