***
Подготовка к выставке шла полным ходом. Оставалось несколько дней до ее открытия. Маттиас места себе не находил оттого, что отнес на выставку своего «Диониса» (их с Клеменсом «Диониса»!) без ведома Клеменса и без согласования с ним, что представил на обозрение публики что-то очень интимное, принадлежащее только им двоим. Он понимал – рано или поздно Клеменс обо всем узнает. Поэтому необходимо ему рассказать – куда как будет лучше, если Клеменс узнает обо всем от него, Маттиаса, чем от кого-то постороннего, да еще и в искаженной форме. Конечно же, Клеменс рассердится, обидится, почувствует себя оскорбленным… Возможно, они даже поссорятся (впервые за все время их отношений), поэтому нужно хорошо обдумать, как все преподнести. Но как??? Попытаться убедить Клеменса в том, что картина и в самом деле очень удачная, а ему, Маттиасу, необходимо реализовать себя как художник??? А как еще этого добиться, как ни участием в выставках? В ушах то и дело рефреном звучали слова Греты Янсен: «Клеменс имеет какое-то отношение к искусству? Он никогда тебя в этом не поддержит и не поймет.» Но каждый день промедления только усугубляет ситуацию, и, наконец, Маттиас решился. Утром, одетые в банные халаты, под которыми не было ничего, они вместе готовили завтрак. - Клем… - произнес Маттиас дрожащим от волнения голосом, - Я должен тебе кое в чем признаться… - Что такое, дорогой? – Клеменс повернулся к Маттиасу лицом и выжидающе посмотрел в его глаза. О, Боже! Какие у него чистые, бездонные глаз! Как доверчиво, трогательно, и с какой бесконечной любовью и преданностью они смотрят в самую душу Маттиаса! Нет, только не сейчас! Маттиас не может испортить такое прекрасное утро! - Так что же ты мне хотел сказать, любимый? Маттиас опустился перед Клеменсом на колени, обнял его за талию и прижался щекой к его животу. - Клем… Я хочу тебе сказать… Ты мой самый близкий и родной человек! Дороже тебя у меня никого нет! Я хочу, чтобы ты знал… Чтобы ты всегда помнил - что бы ни случилось, я очень-очень сильно люблю тебя! Из глаз Маттиаса потекли слезы умиления. Ох уж эти тонкие артистические натуры! Чуть что – сразу глаза на мокром месте! Клеменс запустил пальцы во вьющиеся волосы Маттиаса и стал нежно массировать кожу головы. - Матти, глупыш… Ну что может случиться?! Я тоже очень сильно люблю тебя! А раз мы любим друг друга – что плохого с нами может случиться? Все ведь от нас зависит. Маттиас развязал пояс халата Клеменса и, вдыхая аромат чистого тела, стал покрывать живот возлюбленного легкими поцелуями. Тело Клеменса вмиг отозвалось на ласку. Он слабо простонал. Маттиас провел языком вокруг пупка Клеменса, затем – по низу живота, далее – по стволу возбужденного члена и вокруг головки. Из уст Клеменса вырвался еще один стон, более громкий. Маттиас встал с колен, распахнул полы своего халата, и, прижимаясь разгоряченным телом к телу любимого, приподнял его и усадил на край кухонного стола. - Что, прямо здесь?.. Клеменс скрестил ноги за спиной партнера, обвил его шею руками и прильнул губами к жаждущим губам.***
Вот и настал день Икс – выставка была торжественно открыта и приняла первых посетителей. Вечером художники и организаторы готовились к интервью местному телеканалу. Маттиас чувствовал себя крайне паршиво от того, что так и не поговорил с Клеменсом – постоянно грыз ногти и много курил. Но Грета Янсен по-своему растолковала его состояние: - Волнуешься? Ничего, это нормально! Все когда-нибудь происходит впервые! Это твое боевое крещение, Маттиас! И, вот что… Осмелюсь дать тебе совет… Если будут спрашивать о личной жизни (журналюги – они такие!), не говори, что ты состоишь в отношениях, что у тебя кто-то есть… Скажи, что ты свободен, что в поиске… - Что за бред ты несешь?! – в голосе Маттиаса звучало недоумение и возмущение, - Почему это я должен скрывать отношения с Клемом?! Скрывают ведь что-то грязное и постыдное! Например, сифилис. А в моих отношениях с Клеменсом нет ничего грязного и постыдного! - Видишь ли, Матти… - Грета вцепилась в предплечья Маттиаса как тогда, у него на квартире, когда уговаривала его отдать «Диониса» на выставку, и заговорила все с тем же жаром, - У тебя очень привлекательная внешность! Эксплуатируй это! Обрати это себе на пользу, чтобы увеличить число почитателей своего таланта! У любого зрителя, независимо от его возраста, пола и сексуальной ориентации должна возникнуть иллюзия, что у него или у нее с тобой что-то светит! И когда они, зрители, узнают, что такой красавец свободен – они пойдут за тобой куда угодно! Число твоих поклонников увеличится в разы! Да весь шоу-бизнес эксплуатирует влюбленность подростков и тетушек бальзаковского возраста! Впрочем, не только их! В общем, я дала тебе почву для размышлений. Последовать моему совету или нет – решать тебе!***
В то злосчастное утро Клеменс отправился на смену. В диспетчерской водители получали путевые листы, далее они шли в кабинет фельдшера для прохождения предрейсового медосмотра. Молоденькая девушка-фельдшер по имени Ирма измеряла им давление и заставляла дышать в мундштук алкотестера – вдруг кто-то из них накануне хорошо провел вечер. Ведь даже остаточных промилле алкоголя не должно быть. На стене в диспетчерской висел большой современный плазменный телевизор. Шло утреннее телешоу. Звук работающего телевизора служил фоном, на него особо никто не обращал внимания. Начался блок новостей, посвященных культурной жизни Рейкьявика. Вдруг один из водителей воскликнул: - Ебать, как на нашего Клеменса похож! Клеменс поднял глаза – во весь экран красовался их с Маттиасом «Дионис». Клеменсу как будто по голове настучали. Его тело обмякло. Он безвольно опустился на стоящий у стены стул. Кто-то из таксистов нашел пульт и перемотал на начало сюжета. На экране появилась девушка-журналист с местного телеканала. - Мы ведем репортаж из культурно-выставочного центра. Выставка только открылась, но уже много шума наделала картина молодого художника Маттиаса Тригги Харальдсона «Оргазмирующий Дионис». Далее последовали пафосные рассуждения на тему, что это – высокое искусство или порнография. Выступила какая-то седовласая дама из богемных кругов с гневной речью, что ежегодная выставка становится площадкой для порнографии. Затем в кадре появился профессор, который поведал о том, что с самого начала разглядел в Маттиасе великий талант, и сейчас он безмерно счастлив, что Маттиас – его студент. - Не скрою, я поначалу подвергал работы Маттиаса жесткой критике, - говорил профессор, - Но лишь затем, чтобы помочь раскрыться его потенциалу художника! И, знаете… Маттиас невероятно скромный юноша! Он не хотел заявлять свои работы на эту выставку. Но, благодаря его сокурснице Грете Янсен, которая смогла подобрать нужные доводы (ее работы, кстати, тоже представлены на экспозиции), мы можем лицезреть сей шедевр! Просмотр сюжета сопровождался гоготом водителей, свистом и сальными шутками. Они вновь перемотали на кадр, где картина была показана крупным планом, и поставили на паузу. У Клеменса кровь шумела в ушах от подскочившего давления, голова кружилась, перед глазами шли радужные круги. Он отказывался верить в реальность происходящего. - Да это стопудово Клем! Вы посмотрите, как ему поплохело! – гоготал один из водителей. - Я не п…р, но даже мне захотелось присунуть нашему Клемми в рот! – отозвался второй! - Клем, а у тебя чё, и правда такая маленькая пипирка? – вторил ему третий. - А давайте, мы сейчас это проверим! – заржал четвертый. Клеменс закрыл глаза и беззвучно зарыдал. Слезы градом покатились по его щекам. Маттиас… Он ведь обещал, что эту картину никто, кроме них двоих, не увидит. Как он мог обнародовать их самое сокровенное!?. Таксисты продолжили смотреть сюжет. Вот на экране на фоне своей работы появился и сам живописец. Внизу кадра было подписано: «Маттиас Тригги Харальдсон. Художник.» - Поделитесь с нами, Маттиас, как родилась столь неоднозначная работа? – спросила у него журналистка. Маттиас скромно потупил глаза: - Хороший повар никогда не раскрывает секреты своих блюд. Так и живописец держит процесс рождения картин в секрете. - Расскажите немного о себе. Чем вы занимаетесь по жизни кроме живописи? - Я студент академии художеств. Подрабатываю в редакции газеты переводчиком с английского. - У вас есть семья? Вторая половинка? - Есть родители и сестра, но я от них съехал после окончания средней школы. Что касается второй половинки… Я в поиске. «Это дурной сон! Кошмар! Ущипните меня кто-нибудь, чтобы я проснулся!» Клеменса затошнило. - Расскажите о вашей модели, - продолжила интервью журналистка, - Кто он? Чем занимается? Что вас связывает? Вы близкие друзья? - Мы с ним едва знакомы. Какой-то таксист. Случайно встретились в баре, и я предложил ему побыть натурщиком. Невероятно! Человек, который, стоя на коленях, со слезами на глазах, клялся Клеменсу в любви, теперь публично от него отрекается, называет его «каким-то таксистом» и говорит, что они едва знакомы!!! Предательство Маттиаса добило Клеменса окончательно. Он потерял сознание. Его обмякшее тело, как тряпичная кукла, сползло со стула.