***
Клеменс очнулся на кушетке в медицинском кабинете. Ирма била его по щекам, совала ему под нос кусочек ваты, пропитанный нашатырным спиртом и растирала ему виски. - Слава Богу, пришел в себя… - облегченно вздохнула девушка, - Клем… Разумеется, допуска на линию я тебе сегодня не даю! А сейчас я должна вызвать «скорую»… Клеменс был слишком слаб, чтобы возражать. Ирма взяла мобильник и набрала 911. «Неотложка» приехала через пять минут. Врач измерил пульс и давление и предложил Клеменсу госпитализацию, от чего тот отказался. Тогда врач взял с Клеменса расписку об отказе, сделал ему инъекцию, и, подождав, когда артериальное давление более или менее нормализуется, уехал. Клеменс зажмурился. Перед его мысленным взором, как сцены из фильма, прошли все самые счастливые моменты с Маттиасом: и то памятное валяние в снегу, когда они впервые признались друг другу в любви, и их мелкое хулиганство в кинотеатре, когда они, взяв билеты на задний ряд и предварительно запасшись влажными салфетками, доставляли друг другу удовольствие руками, а потом, после сеанса, проходя мимо контролера зала, заговорщически переглядывались и прыскали со смеху, и их воскресные вечера на диване под одним пледом за просмотром какого-нибудь дебильного фильма, когда они пили какао с зефирками, а потом их поцелуи и ласки перерастали в нежный, и, в то же время, страстный секс. За более чем два месяца отношений у них успел появиться собственный язык, понятный только им двоим – ласковые нелепые прозвища, которые они давали друг другу, слова, в которые они вкладывали совсем другой, отличный от общепринятого, смысл, шутки и намеки, ничего не говорящие постороннему уху… И вот теперь человек, которого Клеменс уже считал своей семьей и с которым мечтал прожить остаток жизни, публично, на весь мир, отказался от него, заявив, что все еще в поиске! Как вообще такое возможно!? Да скорее в их родной Исландии вырастут финиковые пальмы, чем произойдет такое! Клеменс вновь заплакал. Ирма села рядом с ним на кушетку и взяла его руку в свою. - Не плачь – давление снова поднимется, - девушка ласково положила руку Клеменсу на голову и провела по мягким, золотистым волосам. - Ирма… Как он мог?!. – слабо, сквозь всхлипы, не открывая глаз, как будто в бреду пробормотал Клеменс, - Мы ведь были семьей!.. Понимаешь?! У нас и собака есть. - Даже не знаю, что и сказать, Клеменс… - продолжая поглаживать его волосы, тихо ответила Ирма, – Возможно, тебе следует выслушать его… - Да, мне нужно посмотреть ему в глаза! – Клеменс резко встал с кушетки. - Подожди… Полежи еще! – Ирма положила ему ладонь на грудь, пытаясь снова уложить на кушетку. Ее взгляд был испуганным и тревожным, - Вдруг, тебе станет хуже… - Я в порядке, Ирма! Не волнуйся!***
Войдя в здание академии художеств, Клеменс посмотрел расписание группы Маттиаса, нашел нужную аудиторию и без стука вошел. - Молодой человек, вы к кому?! – возмутился профессор, - Не видите – у нас лекция! Вопрос «к кому?» был излишним – профессор узнал Клеменса. Узнали его и студенты. - Оба-на! – раздался голос с задних рядов, - Сам оргазмирующий Дионис почтил нас своим визитом! Чем обязаны? Аудитория одобрила шутника мерзким, отвратительным смехом. Не обращая внимание на смех студентов, Клеменс нашел глазами Маттиаса и подошел к нему. Маттиас встал. Он понял, почему Клеменс здесь. - Клем… Я все объясню! Дома поговорим! – взгляд Маттиаса был ни на шутку встревоженным. Пару минут Клеменс молча пристально смотрел в глаза Маттиасу. Аудитория замерла в предвкушении спектакля. Некоторые взяли в руки смартфоны и стали снимать происходящее на камеры. И тут Клеменс отвесил Маттиасу звонкую пощечину, резко развернулся и быстрыми шагами направился к выходу. - Семейная сцена! – не унимался шутник. Маттиас в спешке скидал свои принадлежности в рюкзак и под гул и улюлюкание сокурсников выбежал из аудитории вслед за Клеменсом.***
- Клем!.. Маттиас догнал Клеменса в коридоре и схватил его за локоть. - Не прикасайся ко мне! – Клеменс брезгливо одернул руку. - Клем!.. – Маттиас перегородил Клеменсу дорогу и умоляюще заглянул в его глаза, - Выслушай меня, пожалуйста! Грета Янсен увидела «Диониса» случайно! Я и не думал показывать его кому бы то ни было! Но она просто сдернула с него простыню без разрешения! Грета меня убедила, что картина гениальна и непременно должна попасть на выставку. А дальше… Я собирался рассказать тебе обо всем, но, предвидя твою реакцию, все никак не решался… Пойми, Клеменс!.. Я художник! А художнику нужна аудитория, признание… А для этого нужны выставки! - Маттиас… - вздохнул Клеменс, - Ты так ничего и не понял! Да, ты у меня за спиной отдал на всеобщее обозрение картину, которая была для нас двоих нечто особенным. Но не это самое гадкое, мерзкое и гнусное, Маттиас! Ты предал меня, заявив, что мы с тобой едва знакомы, и что ты в поиске. Не могу поверить, что мне вонзил в спину нож человек, который стоял передо мной на коленях и со слезами на глазах клялся мне в любви! Клеменс оттолкнул Маттиаса и решительно двинулся вперед. - Клем, прости меня! – отчаянно крикнул ему вслед Маттиас – Грета убедила меня, что у меня будет гораздо больше поклонников, если они будут думать, что я свободен. - Ты свободен, Маттиас, - уже спокойным, холодным и безразличным тоном ответил Клеменс, - Я иду домой… То есть, к тебе… чтобы забрать свои вещи и свою собаку. Удачи тебе в твоем поиске! И спасибо за урок - жестокий, но доходчивый. Если я когда-либо вновь решусь на отношения, то буду осторожен. - Клем, не-е-е-ет!!! Я люблю тебя!!! – как раненый навылет зверь взвыл Маттиас. Его вопль гулким эхом отразился от стен пустого коридора.