***
— Это бадьян, — заключила девушка, отставляя в сторону каменную ступку с сушеными травами. — А это, наверное, это корень любистока, — неуверенно протянула она, отодвигая от себя низкую пузатую склянку, заполненную свежесобранными корешками. — Не знаю, как у тебя это выходит, но всё верно. Ты молодец! — ободряюще произнёс Римус. — Я всё ещё ошибаюсь, — с тоской пробормотала Лира, подбирая на ощупь правильные пробки ко всем открытым бутылькам. — Ты ошиблась всего дважды, и это очень хороший результат, — стоял на своём парень. Лира благодарно улыбнулась. — Прости, Римус, мы затеяли всё это, чтобы я помогла тебе с зельеварением, а теперь всё перевернулось вверх тормашками, и тебе приходится нянчиться со мной, как с маленьким ребёнком, не способным отличить шиповник от боярышника. — Даже не думай об этом. Мне это ничуть не в тягость, и извиняться тебе не за что. И если тебе станет легче, шиповник от боярышника я и с открытыми глазами не отличу. Лира засмеялась. Несмотря на клеймо загадочности и отстранённости, которым наградили Римуса за годы его обучения в Хогвартсе, девушке в его обществе всегда было легко и приятно. Они никогда не затрагивали личных тем, но при этом уже после нескольких встреч за зельеварением начали общаться непринуждённо, словно давным-давно друг друга знали. — А к подготовке по зельеварению вернёмся сразу, как тебе станет лучше, — добавил парень, специально подобрав фразу так, чтоб Лира поняла: он в её выздоровлении ни капли не сомневается. — Придётся мне с этим поторопиться, ЖАБА не за горами, — она с улыбкой поддержала его легенду о выздоровлении. Римус принялся расставлять по местам все склянки, пробирки и котелки, которые они использовали с разрешения профессора Слизнорта. Лира тоже участвовала в процессе, правда это занимало раз в пять больше времени. Тем не менее, Римус терпеливо ждал, даже не пытаясь остановить девушку, и она была ему благодарна. — На сегодня всё? — спросил парень, когда Лира пристроила последнюю ступку на полку массивного деревянного стеллажа. — Да, — с краткой улыбкой отозвалась девушка. — Спасибо, Римус. — Не за что, и перестань уже меня благодарить, — настойчиво попросил тот. — Как скажешь. — Слушай, у тебя есть планы на вечер? — после недолгой паузы поинтересовался волшебник. Лира слегка растерялась, не зная, чего ожидать. — Да нет, — рассеянно пробормотала девушка. — Ничего неотложного. — Тогда, может, ты захочешь присоединиться к нам? Мы с мародёрами сегодня устраиваем пикник на окраине Запретного леса, это уже что-то вроде традиции. Лили тоже там будет, и мы подумали, может, ты захочешь составить нам компанию, — вкратце изложил суть предложения Римус. — А ребята не против? Ты ведь сам сказал — это ваша традиция и всё такое, — неуверенно произнесла Лира. — Они только за, — бодро отозвался волшебник. — Мы, вроде как, уже давно общаемся, но совсем друг друга не знаем, так что мы все подумали, что это неплохой шанс, наконец, познакомиться поближе. — Тогда, я не вижу поводов отказываться. — Отлично, тогда я передам всем, что ты согласилась. И мы ждём вас с Лили в общей гостиной в полночь. Лира одобрительно кивнула. — А пока у нас ещё остался шанс успеть к обеду. Что думаешь? — Думаю, идея отличная. — Тогда надо поспешить, — он аккуратно взял девушку за руку, и они стремительно зашагали в направлении Большого зала.***
Как и договаривались, все шестеро волшебников встретились в опустевшей гостиной гриффиндора, как только часы пробили полночь. Укрывшись от посторонних глаз дезиллюминационными чарами, ребята поспешно направились к выходу. Они передвигались, словно группа нелегальных беженцев, гуськом. Первыми, разведывая обстановку шли Джеймс и Питер, девушки шли посередине, Лили вела Лиру под руку, замыкали шествие Сириус и Римус, так сказать, прикрывая тылы. Они покинули замок без особых происшествий, наткнувшись лишь на одинокую фигуру Безголового Ника, апатично слоняющегося по безлюдным коридорам. Ночной воздух, пропахший свежим ароматом молодой зелени, был почти по-летнему теплым, но настойчивый весенний ветер, приходящий со стороны озера, всё ещё обдувал путников прохладой. Волшебники замедлили шаг, неспешно пробираясь вдоль берега к западной границе Запретного леса. Спустя минут пятнадцать, они, наконец, пришли к назначенному месту. Это была небольшая полянка, расположенная почти на самой окраине леса, со всех сторон её окружали вековые сосны и совсем молодые остролисты и дубы. Среди густого полотна молодой травы тут и там пробивались хрупкие побеги вереска. А сквозь пушистые лапы сосен, словно куски расшитого полотна, виднелись лоскуты чистого ночного неба, усыпанного тысячами, нет — миллионами мерцающих звёзд, стройно выложенных чьей-то рукой в величественные созвездия. Лира не могла увидеть всей красоты этого укромного уголка, ставшего их прибежищем сегодня ночью, но она определённо чувствовала повсюду дух нетронутой человеком первозданной природы. Она почувствовала, как изменился здесь воздух, наполнившись сильным запахом хвои и сладковатым ароматом, который источала погрызенная зверьём кора молодых деревьев. Слышала, как перешёптываются друг с другом, покачивая исполинскими ветками, сосны, как тоскливо ухают где-то в вышине дикие филины, и как хрустят в глубине леса под чьими-то копытами сухие ветки. Парни поспешили подготовить полянку к продолжительному пикнику. Джеймс, засунув руку по локоть во внутренний карман мантии, вытащил оттуда одно за другим полдюжины поленьев. Тут явно не обошлось без заклятия невидимого расширения. — Одолжил у Хагрида. Для антуража, так сказать, — пояснил Поттер, укладывая деревяшки в центр поляны, одну на другую. Одно простое заклинание, и костёр готов. Такому костру были не страшны ни дождь, ни ветер, ни догоревшие поленья, так как огонь в нём был волшебный и горел сам по себе. Следом свои карманы опустошил Сириус, не без труда вытянув оттуда две огромные подушки, стащенные очевидно из спальни мальчиков. — Все удобства для милых дам, — жеманничал Блэк, раскладывая подушки вокруг костра. — А как же вы? — спросила Лили, убедившись, что Лира благополучно устроилась на своем месте, а затем плюхнулась на собственную подушку. — Мы?! — переспросил Сириус, состроив оскорбленное выражение лица. — Обижаете, мадмуазель. Настоящим суровым мужчинам перин не положено. Или Вы сомневаетесь в нашей мужественности? — он с вызовом посмотрел на хихикающую девушку. — Нисколько, — громко отчеканила Лили, сдерживая усмешку. — То-то же! — довольно протянул Блэк. — Может перестанешь разглагольствовать и поможешь мне с дезиллюминационными чарами? — крикнул Римус, который уже начал выпускать в ночное небо заклинание за заклинанием, чтобы полностью скрыть от посторонних глаз их привал. — Простите, дамы. Пора за дело, а то без меня тут всё развалится, — всё кривлялся Сириус. — Корону по пути не оброните, мистер Блэк, — раздался в ответ голос Римуса. Сириус усмехнулся и, как малый ребёнок, передразнив друга, наконец, взялся за чары. Тем временем Питер уже вывалил на землю большую часть припасённой провизии: дюжину бутылок сливочного пива, парочку бутыльков тыквенного сока, четыре больших упаковки разноцветных зефирок, сладкие тыквенные бисквиты, две круглые лепёшки пряного хлеба с орехами, пару упаковок мини-колбасок и, вопреки предостережениям Лили, три бутылки огневиски. В довершении, покопавшись на дне расширенных заклинанием карманов, он высыпал добрых четыре горсти всевозможных леденцов и карамелек. — Мы что тут до конца семестра остаёмся? — глядя на внушающую гору съестного, удивлённо спросила Лили. — Кстати, — слова девушки напомнили Поттеру кое о чём. — Хагрид передал всем нам угощения, — он поковырялся в одном кармане, затем в другом и, наконец, вытащил коробку гигантских шоколадных кексов. — Как это мило, — расплывшись в улыбке, протянула Лили. — Очень мило, — согласился Поттер. — Жаль только, что есть их невозможно. Мародёры, которым стряпня лесничего была прекрасно знакома, дружно усмехнулись. — Хагрид, — тихо произнесла молчавшая всё это время Лира. — Я ведь так его и не поблагодарила, — она была жутко собой разочарована. Как можно было забыть? Если бы не здоровяк…одному Мерлину известно, что бы с ней случилось, не найди её Хагрид в тот вечер. — Ничего, — понимающе отозвалась Лили. — Весь этот ужас любого бы выбил из колеи. У тебя ещё будет время сказать спасибо. — Мы с ребятами навещаем его почти каждую субботу, — вступил в разговор Джеймс. — Пойдём в следующий раз с нами. Хагрид всегда рад гостям. — И новым друзьям, — добавил Сириус, расправившись с чарами. — Только будь готова к щедрым угощениям, — усмехнулся Римус, кивая в сторону коробки с кексами. — А что с ними не так? — озадаченно спросила девушка. — Даже галька на дне Чёрного озера и та мягче его выпечки, — объяснил Питер. — Ты преувеличиваешь, — махнула рукой Лили. — Нисколько! — в один голос отозвались Джеймс, Римус и Сириус. Лили неодобрительно цокнула, а Лира тихо засмеялась. — Обязательно пойду, — уверенно произнесла волшебница. — Даже под угрозой угощений, — она легко улыбнулась. Ещё минут десять потребовалось ребятам, чтобы окончательно обустроиться, и вот все шестеро расселись вокруг потрескивающего костра с деревянными палочками, на которых были нанизаны мягкие разноцветные зефирки. — Ну, за друзей. Старых и новых, — подняв в воздух бутылку сливочного пива, торжественно произнёс Сириус. Дружным перезвоном чокающихся бутылок они объявили свой ночной пикник открытым. Ребята подкрепились жаренными на костре сосисками, опустошили запасы сливочного пива за ненавязчивыми беседами и, когда в ход пошла первая бутылка огневиски, которую волшебники попросту передавали по кругу, подошло время разговоров более личных и душевных. Никто точно и не понял, с чего всё началось, но вот уже Лили рассказывала о том, что последний месяц летних каникул её сестра была ещё невыносимей, чем обычно. Девушка, конечно, могла понять чувства Петуньи и старалась не держать на неё зла, но ей было по-настоящему больно от того, что родная сестра видит в ней врага. Следом Питер поделился своими переживаниями по поводу того, что его родители никогда не остаются довольными его успехами и вечно требуют от сына большего, сравнивая со всеми вокруг, от чего у самого Питера окончательно пропадает уверенность в себе. Джеймс, раз уж речь зашла о родителях, поделился своими тревогами по поводу их безопасности. Всё-таки повсюду разгоралась война, и приспешники Волан-де-Морта то и дело появлялись на пороге одного дома за другим, призывая волшебников присоединяться или погибать. А ведь Поттеры не были последними фигурами в мире магии. Сириус, привыкший хоронить свои переживания, особенно те, что касались его семьи, глубоко внутри, заметил, что было бы неплохо, если б его драгоценные родственники, наконец, присоединились к Пожирателям. Ведь тогда он смог бы с чистой совестью запереть их одного за другим в Азкабан, где таким, как они, самое место. После продолжительной борьбы с собственными противоречивыми чувствами, Римус всё-таки рассказал друзьям о полученном на днях письме от отца, в котором тот писал, что мать Римуса приболела. Лайелл уверил сына, что это простая простуда, ничего серьёзного, но тот всё равно не мог избавиться от постоянно беспокойства. Так один за другим они выговаривались, озвучивая насущные переживания, пока Лира не осталась единственной промолчавшей. Девушка знала, что здесь никто не станет настаивать на том, чтобы она делилась с ними чем-то личным, и всё же чувствовала на себе заинтересованные взгляды собеседников, а вместе с ними и необходимость сказать хоть что-то. — Что ж, — тихо на выдохе произнесла Лира. — Мне, в общем-то, и не о ком беспокоиться, но хорошего в этом мало. — Неужели у тебя нет…совсем никого? — аккуратно, надеясь, что её любопытство не обидит подругу, спросила Лили. — Никого, — с тенью печальной улыбки на лице ответила Лира. — А что…случилось с твоими родителями? — снова поинтересовалась Эванс. — Прости, если не хочешь об этом говорить… — Нет-нет, всё в порядке, — тут же успокоила её девушка. — Я никогда не знала своих родителей. Мне не было и недели, когда мать принесла меня на порог сиротского приюта. Помню, возмущенные лица воспитательниц, когда они рассказывали мне об этом. «Не побоялась прийти даже в такую бурю, видать, больно ты ей мешалась», — так мне и сказали. Она была укутана в черный плащ, лицо скрывал капюшон, в общем, явно хотела остаться инкогнито. Может, ей было стыдно, а, может, просто не хотела оставлять никаких следов, по которым её могли бы найти спустя годы, — Лира нервно закусила губу. — В любом случае, нас ничего не связывает. Моя фамилия — просто пустышка, её мне дали уже в приюте. Сноуфол*, — девушка хмыкнула, выпустив горькую усмешку. — Я получила эту фамилию в честь снежной бури, которая буйствовала в тот день, когда мать оставила меня в приюте. А как воспитательницы были довольны собой, когда оказалось, что я и сама вся белая и бледная, словно снег. Единственное, что мать дала мне перед тем как уйти — это имя. Возможно, если подключить к делу магию, я смогла бы узнать, кем были мои родители, но к чему искать тех, кто так отчаянно хотел от тебя избавиться, — Лира говорила буднично и бесстрастно так, словно пересказывала параграф какого-нибудь учебника, лишь изредка голос девушки срывался на лёгкую дрожь. На несколько минут воцарилось полное молчание, казалось, даже лес затих. Слова Лиры произвели шокирующее впечатление и на Лили, и на мародёров. Ребята, конечно, понимали и, более того, знали по себе, что за любым отчуждённым человеком кроется своя печальная история, но они даже представить не могли, что её история окажется столь безрадостной. — Лира…- первой тишину нарушила Лили. — Мне так жаль, — с абсолютной искренностью прошептала та. — Не волнуйся, — мягко улыбнулась девушка. — Меня это уже давно не задевает, всё-таки это старая история. Все присутствующие, однако, прекрасно понимали, что это не так. — А когда ты узнала, что ты волшебница? И как к этому отнеслись в…ну в… — Питер запнулся, почему-то слово «приют» казалось ему слишком грубым и обидным. — В приюте, — договорила за него Лира. Тот кротко кивнул, на мгновение забыв, что девушка не могла его увидеть. — О моей волшебной сущности мне рассказала профессор Макгонагалл. До сих пор помню этот день, словно это было вчера. Когда она назвала воспитателям моё имя и попросила поговорить со мной, они было решили, что это объявилась моя мать. У меня, в общем-то, тоже промелькнула такая мысль, но в конечном итоге, всё обернулось ещё невероятней. Профессор Макгонагалл вкратце рассказала обо всём, что мне требовалось знать: о магии, волшебниках и Хогвартсе. Всё это казалось безумным, и всё же я поверила ей моментально. В конце концов, за одиннадцать лет со мной произошло достаточно странностей, — улыбка, с которой Лира рассказывала об одном из самых незабываемых дней своей жизни, медленно сползла с её лица. — Я не уверена в том, что именно сказала Макгонагалл директору и воспитателям, но если до этого ко мне относились как к ребёнку со странностями, то после моего первого года в Хогвартсе, когда я вернулась с учебниками по зельеварению, трансфигурации, заклинаниям, ни у кого не осталось сомнений в том, что я ведьма. Вот только, в отличие от многих магглов, мои глубоко религиозные воспитательницы в магии не видели ничего хорошего, так что я моментально превратилась в прокажённую грешницу, продавшую душу дьяволу, — Лира вдруг звонко усмехнулась. — Даже жаль, что я туда больше не вернусь. Хотелось бы мне услышать, какие версии они выдвинут по поводу моих глаз. Что это кара небесная? Или, может, что я и их продала дьяволу, когда души ему вдруг стало мало. — Но если в приют ты не вернёшься, а родных у тебя нет, куда же ты пойдешь после окончания Хогвартса? — вполголоса спросила Лили. — Сниму комнатку где-нибудь в Хогсмиде для начала, дождусь результатов ЖАБА, найду работу, а со временем переберусь на собственную квартиру, — бодро ответила девушка. — А, может, вернусь через пару лет в Хогвартс, стану преподавателем. — Профессор Лира Сноуфол, — задумчиво протянул Сириус. — Звучит неплохо. Девушка скептически хмыкнула. — А ведь это ещё одно звёздное имя в нашей компании, — заметил Джеймс. — Римус**, Сириус, а теперь Лира. Это ведь тоже созвездие, если я не ошибаюсь? — Не ошибаешься, — с задумчивой улыбкой ответил Блэк. — Совсем небольшое созвездие северного полушария — маленькая лира в лапах мощного орла, — Сириус вдруг помрачнел, невольно проведя параллель между этим самым орлом и дурмстрангским приятелем девушки. Он сам не понял, с чего эта мысль возникла в его голове, и почему вдруг эта чушь так сильно его разочаровала. — Эта лира принадлежала Орфею — сыну Аполлона, по преданиям — это был самый прекрасный инструмент, чья мелодия усмиряла самых свирепых чудищ и самых грозных богов, — продолжил Римус. — Мама читала мне в детстве эти легенды, — в его голосе звучала светлая печаль. Наступила тишина, ребята сидели погружённые в собственные мысли. Одни переваривали рассказ девушки, другие задумались о чём-то своём. Ни с того ни с сего Лира вытащила палочку, купленную на днях, из кармана мантии и очертила над головой дугу. Поляну накрыл прозрачный купол. — Что это? — с непониманием спросил Питер. — Защита от дождя, — ответила та, как само собой разумеющееся. — Какого ещё дождя? — но не успел он даже договорить, как послышался шум капель, ударяющихся о купол. Ребята уставились на Лиру с изумлением. — Ты его что…предвидела? — у Питера даже рот приоткрылся от удивления. — Нет, естественно, нет, — девушка усмехнулась. — Было бы неплохо, конечно, если бы во мне вдруг проснулся дар ясновидения, но нет. Просто почувствовала, что стало холодней, ветер усилился, запахло дождём, да и первые мелкие капли уже зашуршали о листву. — Я не слышал, — всё ещё шокировано произнёс Питер. — Никто не слышал, — огласил общую мысль Джеймс. — Что ж, есть в утерянном зрении свои плюсы, — она кротко улыбнулась. С началом дождя, действительно, заметно похолодало, но юных волшебников это нисколько не тревожило. Они просидели за разговорами до самого утра. — Можно? — в полголоса спросил Сириус, подсаживаясь вплотную к Лире. К этому моменту солнце уже поднялось, залив все окрестности рассеянным в тумане сиренево-розовым цветом. Джеймс и Питер болтали о квиддиче, а Лили с Римусом обсуждали один из маггловских видов спорта: ни то бадминтон, ни то теннис. Лира молча кивнула. — Я тут подумал над твоими словами, — с несвойственной ему неуверенностью в голосе начал Блэк. — Прости, что сломала твою идеальную теорию, — легкая улыбка тронула губы девушки, когда та вспомнила, как Сириус, лёжа со сломанными рёбрами в больничном крыле рассказывал ей свои версии о её жизни. — Я не об этом, — с толикой грусти усмехнулся тот. — Хотя, помнится, ты пророчила мне разочарование. — А что же ещё? Ты думал, что перед тобой стоит иностранка и аристократка, а оказалось — простушка и сирота. — Ты даже не представляешь, как ошибаешься, — задумчиво хмыкнул парень. Сириуса одолевало множество чувств. Лира и правда была совершенно неправа в своих предположениях. Услышав её рассказ, он не испытывал ни разочарования, ни неприязни, напротив, Блэка восхитило, что человек с такой непростой судьбой смог остаться таким светлым. Сириус всё отчётливей понимал, что за хрупкой внешностью этой девушки скрывается удивительная твёрдость характера. Чем больше он думал о ней, тем сильней разрасталось в его груди странное жгучее чувство. И, признаться честно, это чувство вселяло непрошенный страх в сердце бесстрашного Сириуса Блэка. — Так вот, что я хотел сказать, — оторвавшись от собственных мыслей, продолжил парень. — Я подумал над твоими словами о съёме комнаты в Хогсмиде и, в общем, у меня есть другая идея. Переезжай ко мне. Лира хотела что-то ответить, но не смогла, так её выбило из колеи предложение Блэка. — Дядя оставил мне квартиру, и её вполне хватит на двоих. — Но это, — наконец, вырвались с уст девушки несколько едва связанных слов. — Сириус, я не думаю, что это… — Там три комнаты, две из них — спальни, так что ничего такого. Просто будем соседями, а тебе не придётся…- он резко прервал свою речь. — Хэй, ты в порядке? Но Лира была не в порядке. Резкая боль неожиданно пронзила глаза девушки, она рефлекторно закрыла их руками, с силой растирая закрытые веки. Она едва сдерживала крики боли, ей совсем не хотелось пугать ребят. — Лира? — уже не на шутку обеспокоенно позвал Сириус, аккуратно опустив ладони на руки девушки, всё ещё закрывающие лицо. Остальные волшебники, привлечённые шумом, теперь тоже с волнением наблюдали за происходящим, не зная, чем помочь. Боль утихла также внезапно, как и началась. Лира опасливо убрала руки от лица и приоткрыла глаза. Из её груди вырвался рваный выдох, словно кто-то выбил воздух из грудной клетки. Ещё мгновение и девушка буквально повисла на Сириусе, крепко обхватив его шею руками. Блэк сидел, словно в ступоре, совершенно не понимая, что происходит. — Вызывайте целителей, у неё помутнение рассудка, — наконец, всё ещё ошеломлённо крикнул тот ребятам. Те в прочем были сбиты с толку не меньше, чем сам Сириус. Девушка ослабила хватку и отстранилась от парня. Сидя напротив она широко улыбалась, и Сириусу показалось, что в ней что-то изменилось, но он так и не успел понять, что именно. — Я тебя вижу, идиот, — с теплотой в дрожащем голосе и наворачивающимися на глаза слезами, произнесла та. Теперь до него дошло: её глаза просветлились, грязно белая завеса словно стала тоньше или прозрачней, и через неё снова начал пробиваться синий цвет её глаз. Лицо Сириуса озарилось улыбкой. Теперь он сам заключил Лиру в крепкие тёплые объятия. Остальные ребята радовались не меньше, лучшего завершения их сегодняшнего небольшого приключения нельзя было и придумать. Погасив уже ненужный костёр, они посидели ещё немного, любуясь на залитые весенним солнцем окрестности, а затем не торопясь направились к замку. Лира чувствовала, как тревога и отчаяние, поселившиеся в ней за эти долгие недели, наконец, её покидают. Конечно, зрение не вернулось полностью, девушка едва различала смутные очертания фигур вокруг, цвета были блеклыми, но она видела. Лира была так счастлива, что ей было уже всё равно на то, что она снова подпускала Сириуса слишком близко к себе. Даже его объятия сейчас не возвращали ей мерзкие мысли об их неудавшемся свидании. Она чувствовала только тепло. Пожалуй, было что-то особенное, что-то значимое в том, что именно Сириус оказался первым человеком, которого она увидела после трёх недель беспроглядной темноты.