Полюбить Бродягу

      — Честно говоря, когда ты писал о просьбе, мне и на ум прийти не могло нечто подобное, — сменяя очередную позу перед объективом камеры незнакомого волшебника, нервно усмехнулась Лира.       Она была как всегда счастлива повидаться с любимым другом, но когда Александр объяснил ей вкратце суть просьбы, девушка растерялась не на шутку. Он сказал, что заказал художнику портрет, и что для этого ему потребуется сфотографировать Лиру в нескольких позах, чтобы девушке не пришлось самой часами позировать мастеру. Мало того, это был портрет во весь рост, так ещё и в тонком платье, напоминающем греческие одеяния из старых фильмов. Ткань была лёгкой полупрозрачной, струящейся по изгибам тела. Откровенно говоря, стоя в этом наряде Лира ощущала себя обнажённой, и ей совсем не приходило на ум, зачем другу понадобился такой портрет. Даже думать о том, что это его пошлые фантазии, девушке не приходилось, она хорошо знала Александра и понимала, что это совершенно не в его характере. И всё же чутьё подсказывало ей, что история с портретом если не ложь, то точно лишь полуправда.       — А теперь подними-ка руки повыше и вытяни вперёд. Да не так! Мерлин, подари мне терпение с этими моделями! Что ты их выставила, как отсохшие палки на старой ёлке? Изящнее, женственнее. Представь, что ты держишь что-то ценное, что возносишь это к небесам, — продолжал командовать художник, не отрываясь от фотоаппарата.       — Я представляю, как странно это выглядит со стороны, и что ты могла подумать о всём этом переодевании. Но клянусь, я бы не стал делать ничего неуважительного, — в который раз за сегодняшний день объяснялся Крам, окрылённый тем, что Лира согласилась на его задумку.       — Я знаю, иначе не согласилась бы.       — И я очень ценю твоё доверие! Обещаю, если тебе не понравится, я всё переделаю, хоть и не без грусти.       — Переделаешь значит? Что же ты там такое задумал?       — Всё! Не слова больше, — театрально закрывая рот воображаемым ключом, улыбнулся Александр.       — Да-да! Вам всем не помешало бы помолчать, я тут пытаюсь извлечь искусство, поймать вдохновение… Ну куда ты опять выпрямила эти несчастные колени, они сейчас в обратную сторону вывернутся! Сгибаем легко и непринужденно на пару градусов! О, Афродита, не дай мне прибить это чудное создание!       Лира и Александр переглянулись, по-детски давясь подступающим смехом.       — Ладно, я не буду тебя больше смущать, — улыбнулся Крам, мужественно справляясь с задачей — смотреть исключительно на лицо девушки всё это время. — Я зайду минут через пятнадцать, думаю, этого времени хватит.       — Хватит, если твоя Венера перестанет подражать баобабу и проявит немного пластичности.       Когда спустя обещанные пятнадцать минут пытки перед объективом закончились, и Лира смогла переодеться обратно в своё удобное, а главное — закрытое цветочное платье, они с Александром направились в детскую.       — Прости его грубость. Творческие натуры все немного поехавшие, а он настоящий мастер своего дела.       — Не страшно, это было даже забавно, — уверила друга девушка.       Едва переступив порог комнаты, она с нетерпением устремилась к резной кроватке в середине комнаты. Крестник спал, сладко посапывая, в обнимку с маленьким игрушечным кракеном.       — Он так вырос, — прошептала Лира, с любовью разглядывая малыша.       — Знаю, сам не перестаю удивляться. Каждый день выкидывает какой-нибудь новый трюк. Если хочешь, я его разбужу.       — Нет-нет, не будем его тревожить. Только посмотри, как довольно водит носиком. Наверняка видит красивые сны. Может, ходит в море, как папа? И приручает плюшевых кракенов, — девушка со светлой завистью задумалась о безмятежности волшебных детских снов. Сделав в воздухе несколько движений палочки, она наколдовала призрачную вереницу кораблей, русалок и дельфинов, выстраивающихся в магическую карусель. Она медленно парила над кроваткой, чтобы обрадовать малыша, когда тот вернётся из мира грёз.       — Он по тебе скучал, — тихо шепнул на ухо девушке Александр, осторожно приблизившись сзади.       — Не говори глупостей, он меня даже не запомнил ещё. Столько людей вокруг него, а меня видел всего раз, — не без печали возразила та.       — Думай, что хочешь, только я знаю, что прав. Он был со мной, когда Рогон принёс твоё письмо. И словно почувствовал тебя, потянул ручки к пергаменту и долго его нюхал, а потом так вцепился в страницу, что обслюнявил весь угол, чуть не отгрыз. И очень много смеялся, пока я читал его вслух. Я часто беру его с собой в кабинет и письма получаю и пишу при нём, но он никогда так на них не реагировал.       Лира хоть и понимала, что этот рассказ не засчитаешь за неоспоримое доказательство, всё-таки очень обрадовалась словам друга. Ей хотелось верить, что малыш чувствует её, что однажды он полюбит её также, как она его. Потому что глядя на это безмятежное спящее личико, она понимала, что никогда и никому не позволит его обидеть, никогда не оставит без помощи и поддержки. Пусть со своими детьми придётся подождать, она уже любит этого мальчика, как собственного.       — Я знаю, что не должен это говорить, но не могу промолчать. Знаю, ты сможешь понять мои слова, даже если они прозвучат неправильно, -обеспокоенно начал Александр. — Я переживаю за Виктора, боюсь, что ему не достаёт материнской любви и ласки. Он проводит почти всё время с Ладой, иногда его нянчит Виктория, я забираю к себе, но Смила… Я не имею права её обвинять, именно я виноват в её несчастье, но она так холодна к Виктору. Не знаю, наказывает ли она меня через нашего ребёнка или правда не чувствует материнской привязанности? Может, она вообще ничего уже не чувствует, кроме сожаления о потерянном времени? Это ужасно — осознавать, что я сделал это с ней. Ещё ужасней, что расплачивается за это мой сын. Поэтому я так радуюсь, когда вижу, как ты на него смотришь, как проявляешь заботу. Я просто хочу видеть сына не обделённым материнской любовью, пускай это и любовь крёстной матери.       — Ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. Вы оба, — улыбнулась девушка, снова бросая взгляд в детскую кроватку. — Но думаю, тебе всё-таки стоит поговорить со Смилой. Ваш брак был…       — Большой ошибкой, — не сдержавшись, перебил её Александр. — Прости…       — Пускай даже так, — продолжила Лира. — Но это не значит, что вы обязаны страдать в нём до конца жизни. Попробуйте найти компромиссы. Освободите друг друга от обид. Она не виновата в том, что твой отец решил всё за тебя. А ты не виноват в том, что так и не смог её полюбить. Может, если вы позволите друг другу быть счастливей, то и Виктору достанется больше любви от вас обоих.       — Ты права, как всегда права, — он мягко поцеловал девушку в висок, надеясь на ответный жест.       Лира не заставила себя ждать, она крепко обняла парня, смыкая руки на широкой спине. Она чувствовала, что ему нужны эти объятия.       — Раз уж он спит, может прокатимся? — предложил Крам, наслаждаясь моментом.       — Прокатимся? — неуверенно переспросила Лира. — Как?       — Верхом, конечно, — хитро подмигнул ей Александр. — Пора тебе познакомиться с моими скакунами поближе.       Лира была не в восторге от этой идеи. Она вспомнила несколько уроков верховой езды в Дурмстранге и нарядные фиолетовые синяки на ягодицах и бёдрах, которыми закончились её полеты со строптивых лошадей.       — Не волнуйся, — засмеялся Крам, словно прочитав мысли девушки. — Они хорошо себя ведут.       — Это с тобой, — возразила та.       — Может и так, но ты же меня знаешь, я не дам тебе упасть.       — Знаю, — улыбнулась Лира. — Эх, веди, ковбой.       Просторная конюшня удивляла своей чистотой и ухоженностью. Было очевидно, что над ней трудится не один конюх. Девушка окинула взглядом лошадей самых разных мастей, они резво скакали по периметру, выбивая облака пыли из притоптанной земли.       — Красивые, правда? — спросил явно гордый своим табуном Александр.       — Очень, — искренне отозвалась девушка, засмотревшись на едва окрепшего жеребёнка, уже пытающегося угнаться за взрослыми лошадьми.       — Я очень люблю проводить с ними время. Плаванья, охота и эти лошади — моя отдушина. Здесь я могу отдохнуть от всех, могу побыть наедине со своими мыслями, — рассказывал парень, уводя девушку к стойлам. — Разводить лошадей — одна из немногих традиций моей семьи, которая пришлась мне по душе.       — Кажется, я вижу твою любимицу, — Лира подняла взгляд, рассматривая статную вороную кобылу. Её шерсть блестела, переливаясь на холодном солнце. Длинная грива волнами ниспадала на шею и грудь, переплетаясь узорами косичек, украшенных серебряными кольцами.       — Люта — моя гордость, — он подошёл к лошади, расчесывая пальцами мягкую гриву, и Люта подалась ему навстречу, уткнулась мордой в его грудь, довольно фыркая. — Самая умная и преданная из всех моих скакунов.       Александр умелыми движениями подготовил лошадь к поездке.       — А седло? — удивилась Лира.       — С седлом вдвоём будет неудобно.       — Вдвоём? — настороженно переспросила та. — А она точно не будет против? — Лира покосилась на благородное животное с немой мольбой.       — Доверься нам, мы тебя не обидим, — гордо улыбнулся Крам, выставив руки вперёд, готовый подсадить девушку.       Крепкие руки оторвали её от земли так легко и быстро, что Лира невольно вздрогнула. Она оказалась на лошади прежде, чем успела этого испугаться.       — Тебе точно тепло? — уточнил Александр, поглядывая на её платье, выглядывающее местами из-под тёплого мехового плаща, в который он укутал её перед выходом.       — Угу, — коротко пробурчала девушка, чьё всецелое внимание было сосредоточено на том, чтобы не свалиться с неспокойно подёргивающейся кобылы.       — Ей не терпится прокатиться, — объяснил Крам. — Продвинься немного вперед поближе к шее.       Лира осторожно выполнила просьбу, с нескрываемым удивлением глядя на то, как друг в одно ловкое движение заскакивает на лошадь.       — Помнишь уроки? Держи ритм, бёдра плотней, руками за гриву.       — Только не слишком быстро, ладно?       — Я бы согласился, но за Люту ручаться не могу, — подтрунивал Крам. — Хэй, я держу тебя, слышишь? — заметив искреннюю нервозность девушки, он отбросил шутки. Придвинувшись ближе, крепко обхватил за талию одной рукой. — Я не отпущу.

***

      Стоя на просторном балконе второго этажа, Смила безрадостно наблюдала за происходящим.       — Неужели всё ещё ревнуешь? — раздался сзади голос её брата.       — Не знаю, — сухо отозвалась та.       — Мне казалось, чтобы ревновать, нужно любить.       — Может, любовь во мне он и убил, но неприязнь к ней убить не получается.       — Хоть мне и жалко твоё сердце, Смила, но ты ведь понимала, что это брак по расчёту. Он не скрывал своего отношения к тебе, — Димитар подошёл ближе к краю балкона, присоединяясь к сестре.       — Выходил бы за него замуж сам, раз тебе так просто об этом размышлять, — раздраженно перебила девушка.       — Была бы у Крамов дочь — вышел бы. Но в этой лотерее выиграла ты.       — Выиграла? Как у тебя язык поворачивается говорить это мне? Совсем человечности лишился со своей работой?       — Ну давай, поплачься мне на золотую клетку! — осёк её Димитар. — После смерти родителей твоя свадьба с Крамом — лучшее, что могло случиться с нами обоими. Скажи спасибо отцу, что успел договориться об этом союзе.       — Союзе? — ярость Смилы сменилась на бесконечную усталость. — Посмотри вниз, Димитар. Видишь эту чертову лошадь? Как-то после свадьбы, в наш медовый месяц, когда я ещё питала надежды влюбить его в себя, мы пришли на его конюшню. Я расспрашивала его обо всякой ерунде, в которой не понимаю ничего, старалась понять его хобби, узнать его ближе, но он был немногословен. Он показывал мне лошадь за лошадью, пока черёд не дошёл до его любимицы. Очень красивая кобылка, она действительно меня заинтересовала. Я подумала, как здорово было бы прокатиться вместе и попросила его покатать меня. И тогда он ответил мне, что готов подарить своей жене любую кобылу с любого конца света, но на своей Люте он меня катать не будет. Сказал, чтобы я не обижалась, ведь для него это особенная лошадь. У настоящего скакуна должен быть только один наездник, неправильно делать из неё лошадку для прогулок, — Смила прервала рассказ, делая глубокий показательный вздох. — А теперь посмотри на эту треклятую лошадь ещё раз, братик. Её греет своей задницей его «близкая подруга», пока он жмётся к ней сзади, боится, видимо, что ветром снесёт. Он потратил миллионы на покупку жеребца, которого я в итоге и не выгуливала ни разу, но так и не подпустил меня к своей ненаглядной кобылке ни один чёртов раз.       — Так отпусти его и пользуйся своим положением на полную катушку. Трать деньги, используй возможности, заводи связи, заведи любовника в конце концов! Ты же не курица-наседка. Смила, которую я знаю, не пускает нюни из-за парней и не бегает за ними.       — Он — мой муж!       — Он — твой кошелёк! Твой ключ от двери в высшее общество. Я уважаю Александра, но что поделать, если из вашей связи не вышло ни любви, ни дружбы. Отдай его ей, пускай наслаждаются, развестись он всё равно не решится, отец его убьёт.       — Отдай? Он бы давно отдался сам, но опоздал, оттого и ненавидит меня ещё больше, хоть и не признаётся в этом. Потому что пока ему пришлось жениться на мне, его Лиру отхапал другой.       — А вот это уже интересно! -оживился Димитар. — Не знал, что иностраночка занята.       — А тебе то что? Мерлин, только не говори, что и ты в ней что-то нашёл. Клянусь, я сброшу тебя с этого балкона прямо сейчас! — Смила схватила брата за грудки в порыве ярости, но тот лишь звонко рассмеялся над её пылом.       — Смешно, сестрёнка, смешно. Ну всё, успокой свои взвинченные нервы. Хотя… я, конечно, люблю девчонок, способных меня завалить, — не скрывая шутливой интонации в голосе, отважился на юмор Димитар.       — Ну всё, тебе конец, засранец несчастный!       — От засранки слышу!

***

      Вымощенная дорожка сменилась на узкую тропинку, извивающуюся вверх по холму и уходящую вглубь лесного массива. Холодный свежий воздух приятно пощипывал лёгкие, и даже коченеющие пальцы рук не портили удовольствия от единения с природой. Чем дальше они уезжали от поместья, тем спокойней и свободней чувствовала себя Лира. Переборов нервозность, она смогла расслабиться и довериться умелому всаднику и его скакуну. Люта шла невероятно легко и мягко, даже когда переходила на рысь, да и крепкая хватка Александра не оставляла сомнений в безопасности девушки.       — До охотничьего домика? — предложил Крам.       — А давай, — с энтузиазмом согласилась та, рассматривая волшебные пейзажи вокруг.       — Ну рассказывай, как обстоят дела в вашем секретном Ордене, — как бы невзначай начал тему парень.       — Довольно-таки секретно, — попыталась отшутиться Лира.       — Тогда предлагаю тебе расколоться сразу и не дожидаться, пока я прибегну к пыткам, — не отступал тот.       — Честно говоря, я не знаю, как ответить на этот вопрос. Хорошо? Нет. Плохо? Тоже нет. Просто эти дела есть и их нужно делать изо дня в день, — без особого энтузиазма ответила девушка. — Пожирателей много и с каждым днём им всё больше срывает тормоза. Это замкнутый круг: чем больше ужасов они творят, тем больше их боятся, а чем больше их боятся, тем сильнее у них развязываются руки и тем больше беспредела они учиняют. Большинству из них наплевать на конечную цель Волан-де-морта, они просто наслаждаются своей властью и безнаказанностью, это настоящий террор.       — Ну а что этот Волан-де-морт? Откуда он вообще взялся?       — Я, в общем-то, почти ничего о нём не знаю, и встречаться с ним лично мне не доводилось, ещё не доводилось. Но слухов о нём ходит просто невероятное количество. Он вроде как выпускник Хогвартса. Говорят, что он изучал магию по всему миру, что никто не может с ним сравниться. Он собирается захватить власть в Англии, а там может и во всём мире, чёрт его знает. Ненавидит «грязную кровь», то есть маглорождённых. А ещё ходит очень много сплетен о его внешности, говорят, у него нечеловеческие глаза и мертвецки бледная кожа. Одни шепчут, что он жуткий монстр, другие утверждают, что он безумно красив, как и подобает дьяволу во плоти.       — Не нравится мне всё это, Лира. Может, тебе лучше переехать? Ты же знаешь, я с радостью приму тебя здесь.       — Ты же понимаешь, я не оставлю Сириуса, — перебила его девушка.       — Переезжайте вместе, — о том, с каким трудом Краму далась эта фраза, можно было только догадываться, но он был готов ко всему ради безопасности Лиры.       — Я очень ценю твою поддержку, но он ни за что не бросит друзей, да и я уже не смогу просто оставить их позади. А они все невыносимые засранцы с синдромом героев-спасателей, они рвутся на рожон, хотят изменить мир. Они очень хорошие люди, Александр, но иногда очень наивные, с очень детскими понятиями о том, что правильно, а что нет. Я знаю, что настанет момент, когда их «правильность» сыграет с ними злую шутку, и я надеюсь, что я смогу быть рядом. Потому что я не побоюсь поступить плохо, чтобы спасти им жизнь.       — Тогда почему ты не позволишь мне помочь?       — Нет, даже не предлагай. Если я важна тебе, позволь мне не беспокоиться каждый день о том, что тебя нашли и убили. Подумай о своей семье, подумай о Викторе, он заслуживает спокойного безопасного детства. Ему нужен папа живым и невредимым.       — Разве это честно? — он неосознанно усилил хватку, прижимая девушку ближе, вдыхая запах её волос. — Ведь мне остаётся именно это: надеяться, что день за днём тебе повезло остаться в живых.       — Прости, но по-другому я не могу, теперь не могу, — она аккуратно отпустила гриву Люты, нежно обхватывая ладонями руку Крама, удерживающую её. — Но поверь мне, Александр, я не собираюсь умирать и героем становиться не хочу. Я сделаю всё, чтобы выжить.       — Клинок тоже нужен был Ордену? — перевёл тему парень, которому было невыносимо думать о том, что с Лирой может что-то случиться.       — Нет, Орден о нём не знает. Он нужен мне.       — Не расскажешь для чего?       — Тебе это не понравится, — тихо выдохнула девушка, ещё крепче сжимая его руку. — Он нужен мне на случай, если один мой знакомый не уймёт свой пыл. Так вышло, что с одним из Пожирателей у меня личные счёты…       — С этим чёртовым Орденом ты наживёшь себе столько врагов!       — Нет, Орден тут ни при чём, — возразила та. — Мы учились вместе, всё началось за долго до него, но это длинная история, Александр. И, честно говоря, я хотела бы оставить её в покое. Знаю, ты волнуешься, но я очень хочу отдохнуть от всех этих ужасов, пока я тут с тобой. Просто поверь в меня, я не дамся в обиду. Я не разделяю предвзятого мнения о тёмной магии, ты же знаешь, если будет нужно, я своими руками заберу его последний вдох.       — Лира, если с тобой что-то случится, я сотру в порошок всех, кто имел к этому отношение. Пожиратели или Орден, мне будет уже неважно. Прошу, постарайся этого не допустить, оставайся живой, — он старался говорить спокойно, унимая ярость и гнев, что лезли наружу. Сделав глубокий вдох, он оставил быстрый поцелуй на макушке девушки и попытался успокоить нервы.       — Я обещаю, я справлюсь, — сама не веря своим словам, решительно ответила девушка.       — Смотри, мы почти на месте.       Остаток пути они проделали в тишине. Хоть оба и старались выбросить все мысли из головы, всё же каждый продолжал думать о своём. Довольная прогулкой Люта радостно забила копытами, увидев знакомое стойло. Умная лошадь знала, что именно приезжая в свой охотничий домик, Крам всегда угощал её вкусностями, которые в конюшне позволяли редко.       Позаботившись о любимице, Александр поспешил провести девушку в дом. Хоть она и отрицала, он видел, что та сильно замёрзла. Он в несколько движений палочки развёл огонь в камине, и по комнате разлилось уютное тепло с запахом хвои.       Пока друг пошёл за перекусом, Лира растянулась на пушистом ковре возле камина, уставив взгляд в потолок. В тысячах километров от дома, в одинокой избе на отшибе бескрайнего леса она на мгновение почувствовала себя свободно. Свободно от страха и от бесконечного бега в погоне за шансом сохранить жизни: свою и чужие. Она закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением, по лицу побежали влажные дорожки слёз.       — Эй, что с тобой? Что случилось?       — Полежи со мной, — не открывая глаз, прошептала та.       Лира почувствовала тепло парня рядом с собой и едва весомое прикосновение его ладони к лицу.       — Что мне сделать, чтобы тебе стало легче? — послышался его шёпот.       Девушка улыбнулась сквозь слёзы, его забота — то, на что она всегда могла положиться.       — Мне хорошо. Здесь и сейчас мне хорошо, — она нащупала его руку, переплетая их пальцы. Придвинувшись ближе к Александру, положила голову на его грудь, накрывая себя его рукой, всё ещё держа его за руку. Ей не нужно было стараться, чтобы разгадать его чувства, она ощущала его любовь к ней также явно как слышала его дыхание, также как чувствовала его запах.       Александр не смел пошевелиться, не смел нарушить момент. Он знал, что для девушки это жест лишь дружеской любви, но его сердце отбивало беспощадный марш, прося большего. И всё же он не мог обмануть её доверие. Ещё раз взглянув на неё, он закрыл глаза, но её образ так и остался отпечатанным в сознании.