О Боже, как душно! Я задыхалась от жары, стоя в маленькой тесной кабинке. Даже несмотря на то, что я была в одном белье. Причем комплект, состоящий из бюстгальтера с глубоким вырезом и трусиками Т-стринг, был выполнен из тончайшего кружева цвета белой розы. Не пестрый белоснежный белый, но и не желтый. Глаза не слезятся, но по-прежнему очень сексуально. Я посмотрела на себя в зеркало и сжала губы в тонкую линию. Спасибо мистеру Вонке, что хотя бы белье он позволил выбрать самостоятельно.
Минимум одежды, распущенные волосы, уложенные крупными, слегка небрежными естественными локонами, легкий макияж, состоящий из румян и стрелок. Я была своеобразным олицетворение нежности.
Но эта чертова парилка меня скоро добьет! Когда мистер Вонка сказал, что мы должны решить пару вопросов, связанных со свадьбой, то я думала, что он просто подкинет меня до салона и уедет, но этот упертый кондитер уже двадцать минут сидел на вульгарном красном диване в самом центре свадебного салона в окружении хорошеньких консультанток. Я не могла понять, что меня злило больше. С одной стороны, я испытываю дискомфорт физический — хотя белье красивое, такое тонкое и просвечивающееся я носить не привыкла. Мне было больше по душе белье из хлопка с разными забавными бабочками, но сейчас вынуждала ситуация. Так еще и волосы к шее липли. И помада крайне неприятно ощущалась на губах тяжеленым слоем жира. А с другой — с другой тоже неприятно. Я здесь как кукла верчусь во всех позах, а он там чаи гоняет с этими мымрами! А почему, собственно, мымрами? Они все миленькие, напоказ прелести не выставляют, а то, что очень хотят привлечь к себе внимание вполне естественно. Кто не хочет замуж за миллиардера? Я сложила руки на груди и вздохнула. Только сейчас до меня начало доходить, что вот-вот я стану женой мистера Вонки! Вот это счастье привалило. Или нет? А с какой стати мне повезло? В конце концов все несерьезно, да и даже если вся эта тема с браком затянется, я и слова не смогу сказать, если узнаю, что он с кем-то развлекается. В горле появился соленый ком. Ну зашибись. Мне двадцать четыре, я девственница и фиктивно выхожу замуж за человека, которого люблю и который не любит меня. Это фиаско века, Алекс! И почему весь этот бред происходит именно со мной?
За пределами кабинки опять послышался звонкий смех. Ну хватит уже!
Я обмоталась в шторку и высунула голову из кабинки. Мистер Вонка и вправду сидел на диванчике, смотрел на какие-то фотографии в свадебном журнале и вроде выглядел беззаботно в окружении молоденьких красоток. Боже, да им лет по двадцать от силы! Совсем что ли?
Правда, я заметила, как желваки на лице «жениха» ходили ходуном. Он злится?
— Мистер Вонка! — я шикнула.
— Любовь моя! — внезапно подорвался кондитер и рванул ко мне в кабинку. Все произошло слишком стремительно и глупо. Я запуталась в шторке и пока распутывалась влепилась в мужчину. Это крайне глупо! Глупо до дрожи в ногах. Хотя нет… Боже, только не сейчас. Это не из-за абсурдности ситуации, это мое женское нутро голодным волком подает сигналы раздвинуть ноги прямо здесь. Может, мне таблетки какие-нибудь попить, а? Это уже не нормально.
Я почувствовала, как напрягся мистер Вонка, как он шумно выдохнул куда-то в сторону, крепко сжав кулаки. Я похоже опять его разозлила. Натянутый как струна, в своем обворожительном бордовом сюртуке и цилиндре, с идеально уложенными волосами, красивыми манящими глазами, которые сейчас напоминали мне два сапфира, пухлыми губами и этими восхитительными скулами, будто у Аполлона. Он был для меня самым сексуальным мужчиной мира. Сама не заметив как, я прикоснулась кончиком указательного пальца лица мистера Вонки и шепотом спросила:
— Это что, филлеры?
— Что? — также прошептал Вонка и почему-то только сейчас я заметила, как тяжело он дышит.
— Ну, — я улыбнулась, слегка пряча моську где-то под его подбородком. О, боги, как он пахнет. — Я редко видела мужчин, у которых такие идеальные скулы. Чтобы добиться такого эффекта многие делают пластику, вставляют импланты, колят филлеры… А ваши скулы не слишком выпирают, правильной формы, но… — Я шумно выдохнула, так же как это делал кондитер раньше. — Это очень соблазнительно.
Внезапно до меня дошло, что я выдала и не выдержав, резко подняла голову вверх и макушкой стукнула Вонку по нижней челюсти. Сдержанное, словно разочарованное, полушипящее мычание послышалось надо мной, и я почувствовала тупую боль и легкое жжение. Я не стала делать резких движений и медленно подняла голову вверх. На меня смотрели два горящих ярко-фиалковым пламенем глаза.
— Мисс Мур, вы завидуете? Решили, что если у меня хорошие черты скул, то можно нижнюю челюсть подправить? Мой отец очень старался, когда исправлял мой неправильный прикус, -мужчина тихо рассмеялся, а я смутилась до такой степени, что не выдержала и аккуратненько взяв кончики лацкана, скрыла свое лицо где-то на груди мужчины.
«Этот мужчина плохо на тебя влияет, Алекс» — кричал мой здравый смысл, но цитрусовый запах успешно выбил его из моей дурной головы.
— Простите. Я не хотела.
— Я знаю. Но все-таки, временами я не успеваю за Вами.
— Обычно, все наоборот, — уточнила я и вновь подняла глаза.
— Да, — одобрительно кивнул кондитер.
— У меня к вам вопрос. А точнее их два, — я увидела вопросительный взгляд Вонки и пояснила, — Во-первых, зачем столько помпезности в церемонии с платьями, а во-вторых, почему Вы закричали «Любовь моя» и вот так бесцеремонно ворвались в мою кабинку когда я голая?!
— Ну, вообще-то Вы не голая, — констатировал факт кондитер, осмотрев меня с ног до головы. Я вся покрылась красными пятнами. Он ведет себя уж слишком, слишком, крайне слишком… как муж, короче! — Кроме того, я не хочу отбирать у Вас право надеть белое платье и фату. Насколько мне известно, это мечта всех девушек, — я хотела запротестовать, но не успела, — А касаемо моего обращения… Дело в том, что все должны верить, что вы моя будущая жена. Несмотря на то, что наш брак фиктивен, все должно быть натурально. И у меня к Вам просьба, — мужчина осторожно убрал мои волосы чуть назад и теперь оголенные плечи были полностью в поле зрения «жениха». — Хотя бы на людях называйте меня как-нибудь неофициально: любимый, дорогой, милый… В общем, решайте сами. Все должны верить в нашу игру.
— Зачем? — я явно тупила и действительно не понимала смысла этой игры.
— Боже, да что с Вами? Елена не дура! Малейшая оплошность с нашей стороны, и она тут же о ней узнает! Вы же видели какая она юркая и пронырливая. Если захочет, мертвого разговорит.
— Точно, — я улыбнулась и поняла, что прямо сейчас я вжимаюсь в кондитера всем телом, а мои ладони лежат на лацканах пиджака. — Ой!
Я попыталась дернуться, но ничего не получилось. Что за?! Только сейчас я заметила, что кондитер положил руки мне на талию и крепко держит меня в объятьях.
— Хм, хм, Вы не могли бы… — я постаралась тонко намекнуть мужчине, чтобы тот освободил меня от объятий, на что мистер Вонка только усмехнулся и резко отпустил меня.
Внизу живота завязался тугой узел, и я вмиг почувствовала себя беспомощной. Кондитер больше не обнимал меня, я не ощущала его биение сердца под рукой. Я осталась неудовлетворенной. Это как если бы перед вами поставили ваше самое любимое пирожное и только вы протягиваете руку, чтобы его откусить кусочек… Бац! Кто-то его у вас отбирает, и вы остаетесь голодным! Я понимаю, что это грубое и совсем нечеткое сравнение, но… Черт! Как же обидно!
— О чем Вы задумались? — подозрительно спросил Вонка.
— Об отобранном пирожном! — я надула губы, смотря в пустоту.
— Если хотите, то по возвращению на фабрику, я закормлю вас пирожными.
— Нет, нет! — отрицательно замотала головой я, протестуя. — Я не это имела ввиду.
— А что? — поинтересовался мистер Вонка и подошел ближе.
— Д-д-да так, ничего особенного. — отмахнулась я и принялась натягивать свадебное платье. — Мистер Вонка?
— А? — беззаботно спросил кондитер, стоя напротив и смотря на меня в упор.
— Вы не могли бы выйти? Мне немного непривычно переодеваться под пытливым взглядом мужчины.
— Привыкайте, мисс Мур, привыкайте! Так сказать, это для лучшего ощущения, что мы в браке.
Я подозрительно прищурилась, а мистер Вонка рассмеялся и направился к выходу из примерочной.
— Шучу. Ладно, собирайтесь, — уже серьезно закончил мужчина и только он одернул штору, тут же резко крутанулся на месте и впечатал меня в стену.
— Господи, да что такое?! — вскипела я, но вместо ответа ощутила, как на мои ягодицы легли мужские руки и притянули к себе. Я уже открыла рот дабы высказать свое недовольство, граничащее с возбуждением, но не успела. Кондитер заткнул меня поцелуем. Боже, если бы он знал, что я чувствую, когда он ко мне прикасается, он бы, мягко говоря, ошалел. А сейчас он рядом, вжимает меня в холодное зеркало и гладит рукой мои бедра. По телу гуляют армии мурашек, которые заставляют кожу остро чувствовать все: небольшой ветерок, гуляющий по ногам, мягкость нижнего белья и того, как грудь словно распирает от резкого дефицита свободы, от того как меня плавят его губы. Как если эскимо достать из морозился и просто приложить к губам. В начале прилипаете друг к другу, потом колет, потом пар, а потом губы немеют, а эскимо течь начинает. Не знаю как там дела у Вонки, а я уже капаю. Капаю прямо на коврик, который ни черта не греет мои онемевшие пальцы. Надо что-то делать. Делать. Что делать-то?
Я лишь выдохнула и прикрыла глаза. Этот обворожительный кондитер, похоже, отобрал у меня все: первый поцелуй, сердце, даже эротические фантазии и те, связаны только с Вонкой! Я больше не могла терпеть. Да, я целовалась, так что опыт какой никакой имелся, но сейчас это что-то зверское, похотливое, не похожее на слюнообмен в старшей школе. Я чувствовала горячий язык на своих губах, который сменялся зубами, кусающими разбухшую от остроты ощущений. Легкий вкус крови, персиковой помады и гвоздики.
Сама не заметила, когда обвила ногой бедро кондитера и откинула голову назад, позволяя мужчине оставить пару крайне мокрых и развратных засосов на шее. А вот и первый стон. Я сейчас умру.
— Ой, простите, — за спиной мужчины послышался разбитый голос и лишь через несколько мгновений пришло осознание, что за спиной мужчины стоит Елена. Я испытала два ощущения, хотя нет. Миллион ощущений, который не просто сменяли друг друга, а выталкивали из задницы здравый смысл. И правильно! Ведь только сейчас я увидела каким убитым взглядом на меня смотрела Елена. Ей было больно. Как было больно мне, когда я увидела Йена в объятьях какой-то смуглой брюнетки. Мое сердце болезненно сжалось и внутри появилось отвратное чувство будто я грязная. Я разлучница и стала той, кем была когда-то любовница Йена. Самое ужасное, что где-то внутри сидела моя маленькая заноза и кричала: «Прогони ее и закончи то, о чем мечтала.» Я действительно по-прежнему хотела кондитера. Хотела его телом, хотела душой. Но если мне придется стать для этого разлучницей, то нет. Лучше убейте меня. Не могу. Я просто не могу.
— Да, ты нам помешала, — достаточно грубо и обрывисто прошипел Вонка, не отрываясь от моей шеи. Он знал, что она идет. Он знал, что ей будет больно. Он все знал. И теперь мало того, что мне жалко Елену, там мне еще и жалко себя. Меня в открытую используют и хотя меня ждет вознаграждение в виде спасения моего отца… Почему мне так противно?
— Извините еще раз, — Елена запахнула шторку, а я почувствовала ранее сладкие поцелуи горящим клеймом.
— Хватит, мистер Вонка, она ушла, — я оттолкнула кондитера и тот растерянно посмотрел на меня.
— С Вами все хорошо? Вы выглядите бледной.
— Почему Вы расстались? — я в упор задала вопрос и поняла, насколько была права. Мужчина помрачнел и расправил плечи.
— Вас это не касается.
— Знаете, мистер Вонка, я могу вытерпеть все, что угодно. Могу быть кем угодно, но не разлучницей.
— А разве Вы сейчас играете роль разлучницы?
— А разве нет? Мистер Вонка, я знаю, что такое измена и знаю, насколько это больно. Если в разрыве этих отношений виновата не Елена…
— То что? — кондитер внезапно стал раздраженным и даже можно сказать злым.
— То я доведу Ваше лечение до конца, но откажусь от нашей «сделки» и решу проблемы отца сама.
— Если Вы такая самостоятельная, то почему же сразу не пошли на это? Почему три дня мучали меня и делали все, чтобы я умирал, ожидая Вашего окончательного ответа?
Почему Вы вообще думали над предложением, если Вам так противно?
— Потому что…
Люблю я тебя. Люблю. Схожу с ума, когда ты рядом. Хочу тебя.
— Потому что моих сил может быть мало. Потому что, если выбирать между фиктивным браком, основанным на уважении и реальным, где я буду заложницей, то я выберу первое. Но если вы думаете, что я не выживу, выбрав второй вариант, то Вы глубоко ошибаетесь.
— Я вовсе так не думал, но мне льстит, что моя невеста так самоотверженно защищает то, что ей дорого.
Кондитер сделал шаг, чтобы выйти, но я остановила его.
— Вы не уйдете пока не расскажете мне всю правду.
— Вот ведь упрямая.
Вонка рассмеялся и внимательно осмотрел мои пылающие огнем глаза. Будь я сейчас полностью голая, все равно не отступила бы.
— Да, упрямая.
— Она ушла от меня. Ничего не сказала. Просто ушла, прихватив с собой мои рецепты, которые после оказались у конкурентов. Вот и все.
— Но она до сих пор Вас любит. Вы не задумывались, почему она так поступила?
— Я не стану мучать себя. Мне все равно. Если бы человек любил по-настоящему, то он бы никогда не ушел, разве нет?
— Я понять не могу, Вас злит, что она ушла, или злит, что она продала Ваши рецепты?
— Меня злит тот факт, что она была частью моей жизни, мисс Мур. Это все, что я могу Вам сказать. Прошу Вас, прекратите пререкаться и наконец выберите себе какое-нибудь платье. Сейчас я уеду, так что можете расслабиться и выбрать все, что хотите. Просто сделайте это. Ради меня и моего спокойствия.
— Мист…
Я не успела договорить, ведь мужчина уже ушел, а все-таки задумалась над причиной расставания кондитера и блондинки. Нет, вина здесь явно лежит не только на Елене. Не может женщина в здравом рассудке бросить мужчину состоятельного, красивого, сексуального и крайне щедрого. Что-то есть такое, отчего Елена решилась на подлость. Так в чем подвох?
***
POV Мистер Вонка
Твою мать. С приходом лисицы под именем Алекс из моей жизни упорхнул покой. Вокруг все горит, плавится, загустевает и снова плавится. Тело обдает жаром и непонятной слабостью, когда она рядом. Я скоро с ума сойду. С появлением Елены так вообще. То ли контраст сыграл свою роль, то ли я переутомился, но я не знаю, что со мной.
Когда мой помощник сообщил о том, кто меня ожидает в кабинете, я чуть челюсть не потерял. Как этой мерзавке хватило наглости опять появиться на пороге моей фабрики? Как ее вообще пустили?! Обогнав испуганного умпа-лумпа, я остановился только около двери. Выдохнул кипящий воздух и сжал трость. Гадина. Она гадина. Она стерва и предательница, но я возьму себя в руки и ни за что не придушу ее. Нет. Не могу я сесть в тюрьму и испортить себе жизнь из-за какой-то гадины.
Легко открыв дверь, я внимательно прошелся взглядом по некогда родной и восхищающей каждую мою клеточку, фигуре. Крайне тонкая талия, шикарная попка, очертания которой в темно-красном платье чуть ниже колена, выглядели крайне аппетитно. Девушка вздрогнула и повернулась ко мне лицом. Прекрасные манящие глаза, маленькие губки цвета спелой вишни… Когда-то она была моей музой.
— Привет.
— Кто тебе позволил войти?
— Не злись на них, — девушка облокотилась о мой стол. Вынюхивала что-то? — Они до сих пор видят во мне…
— Окстись, Елена, ты здесь больше никто.
— Да, но…
— Без никаких «но». У меня другая жизнь и я тебя видеть не хочу. Просто мне это не надо. Я забыл твое предательство и дал тебе уйти просто так. Если ты ищешь смерти, то пришла не по адресу. Я не ненавижу тебя, мне просто плевать.
— Тебе не плевать. Ты обижен. И ты злишься, — мерзавка по-прежнему умна. — Но я к тебе за помощью.
— За помощью? Ах да, мы же расстались как добрые друзья. Или что? Тебе прислали телеграмму с моим маленьким посланием: «Если вдруг что-то произойдет, беги ко мне, я решу все твои проблемы, ведь мне так нравиться с ними возиться.» На сколько я помню, ничего такого не было. Или ты думаешь, что если я магнат, то занимаюсь благотворительностью? Нет. Нет и еще раз нет.
— Мне некуда идти.
— Ты крайне изворотлива. Найдешь себе местечко.
— У меня практически ничего нет. Ни работы, ни дома, ни близких, ни друзей…
— Не удивительно. Ко всем, кто проявлял к тебе снисходительность или доброту, ты повернулась спиной.
— Я прошу тебя о помощи. Мне правда больше не к кому обратиться.
— А как же отец? — я нахмурился и вспомнил приятного старца с длиннющей бородой и огромными синими глазами.
— Он умер, — девушка сглотнула. Вот ведь…
— Мне жаль, но я ничего не могу тебе помочь.
Я развернулся, чтобы указать предательнице на дверь, но тут она взвыла:
— Я тебя умоляю. Дай мне последний шанс. Я просто в нем нуждаюсь.
Я вспомнил янтарные глаза, полные ярости и уверенности.
«Иногда людям надо дать шанс!»
Ох уж эта инфантильность. Я крепко зажмурился. Я знал как ей было тяжело. Умер отец, сгорел дом, «просто друг» подсадил на таблетки, потеряла бизнес, а затем и работу. Жизнь крепко ударила ее поддых.
— Черт с тобой, — что я делаю? — Умпа-Лумпы покажут тебе комнату. И даже не думай больше сюда заходить без разрешения. Двигаться по фабрике будешь только рядом с умпа-лумпами и по моему разрешению.
— Конечно. Прости, что вошла в кабинет. Привычка.
— Избавляйся! — рявкнул я и сел в кресло.
— Ты похорошел, — девушка улыбнулась.
— Иди, — я проигнорировал комплимент и уткнулся в бумаги, чувствуя как ноет сердце.
Эту женщину я любил больше жизни. И только моей гордости хватило отпустить ее, а не бежать и искать блондинку, которая вырвала вместе с любовью и веру. Я сходил с ума от разрывающей боли когда узнал, что ее «друг» сподобил ее сбежать и нажиться за счет моих рецептов. Она меня не любила. Была увлечена, но не любила. А дурак. Купил кольцо и ждал момента.
И когда ко мне заявилась взвинченная мисс Мур, осознал насколько человек глуп. Я глуп. Я смотрел на нее так же как и на Елену несколько лет назад. Был готов на любые уступки. Но я точно понимал, что если и эта женщина уйдет из моей жизни, то я вновь не стану наступать себе на горло и не побегу за ней. Она ведь тоже женщина и если ей захочется, она бросил все и улетит. Бросит меня и глазом не моргнет, а я опять от безысходности буду на стенку лезть.
Внезапно до меня дошло, что Алекс может стать моей маленькой помощницей в деле против Елены. Нужно только как-то столкнуть их лбами. Как?
Кто бы мог подумать, что мистер Паксли так вовремя решит заварить кашу с махинациями. Спасибо Вам, мистер Паксли. И хотя Вы крайне противный тип, мне очень выгодно Ваша твердолобость. Правда, я почему-то крайне расстроился, когда мисс Мур разозлилась, услышав мое предложение. В начале я списал все на то, что девушка портит мои планы, но за то время пока она думала, я осознал, что волновался. Волновался, что она откажет не как союзница, а как женщина. Мне крайне сильно хотелось видеть кольцо на ее пальце, свадебное платье на прекрасной, пусть и не идеальной фигуре, видеть блеск в глазах. Я хотел всего того, что планировалось Елене. Я планировал пышную свадьбу, роскошные подарки и бесконечную брачную ночь. Но если Алекс не согласится… Я, мягко говоря, буду разбит.
И вот, когда я вижу ее, недовольную и вместе с тем взбудораженную, выглядывающую из кабинки и яростно смотрящую на крайне говорливых консультанток, срабатывает непонятный мне триггер. Я подрываюсь, бормочу что-то глупое влетаю в кабинку, заталкивая матерящуюся девушку обратно, понимаю, что кране возбужден. То, чего я хотел так долго рядом. Доступно. Вижу, что девушка сама ошалела от моих действий. Мы о чем-то говорим, понимаю, что это не важно, потому что в зеркале сзади девушки отражается ее красивая спина, украшенная созвездиями родинок. Кожа под моими руками покрывается мурашками и горит. Да. Это так нужно, но так нельзя. Я обещал, что от нее ничего не потребую. Я не стану мерзавцем, который заберет у нее первую ночь. Я не дурак и все вижу. Елена когда-то была такой же. И только год, проведенный в моей постели, раскрепостил ее. Но я не могу. Просто не могу прикоснуться там, где нельзя, зная, что вместе мы не будем.
И вот я ее отпускаю и вижу как дверь в салон распахивается, и я вижу счастливую Елену. Видимо, она пришла поддержать мою лисицу очередным советом, а решаю воспользоваться моментом. Хватаю девушку, притягиваю к себе и понимаю, что она безумно хочет того же, что и я.
Целую ее напористо и даже немного жестко, но ее нежность и трепет в ответ на грубость восторгает. Как же она прекрасна. Как в ней сочетаются воительница и принцесса? Видимо, это сущность любой женщины. Любого человека, который способен на чувства.
Это какое-то сумасшествие. Она закидывает ногу мне на бедро, и я не могу понять: это ее животные инстинкты ведут или опыт? Может, я ошибся? Может она совсем не девочка, а просто мастерски скрывала страсть? Черт, как же много вопросов и они такие тягучие, бьют по затылку, отвлекают меня, пока мои руки, словно живя, собственной жизни, сжимают круглые ягодицы, оттягивают белую ткань и тут же ползут вверх, дразня прекрасную персиковую кожу. Она откидывает голову назад, а я рычу и припадаю к ее шее, словно пытаясь выпить этот сандаловый запах. Как же я его люблю. Мой мозг отключается, и я понимаю, что оставляю красные пятна на нежной коже, когда в нашу близость вмешивается чужой голос. Я хотел, чтобы Елена это увидела, а теперь не хочу. Я увлекся так, что мне уже плевать на игру. Девочка хочет, а я сильнее, так что можно. Или нет? Нет. Нельзя.
Понимаю, что рискую умереть на месте, но отпускаю нежную кожу, когда меня отталкивает моя красивая невеста. Еще минуту назад ты была готова прогнуться и подарить мне себя. Что случилось? И только ее допрос с пристрастием ставит все на места. Она все поняла. Поняла, что мне плевать на ее проблемы. Я просто хочу использовать ее. Да, хочу. Причем по-всякому, но на то есть причины. Твой запах мне снится, мне приходится делать вид, что меня забрал Морфей, когда ты делаешь свою работу по вечерам, потому что ты не дура и поймешь, что делаешь со мной, стоит мне только повернуться к тебе лицом. Я ем приготовленную тобой еду и мне все равно вкусно, даже несмотря на то, что я не люблю сочетание сыра и грибов, но ты его любишь и поэтому я буду молчать. Мне не все равно когда ты сбегаешь с фабрики, потому что я боюсь, что ты не вернешься.
Я не мальчишка и ходить вокруг да около не буду. Ты нужна мне. И я схожу с ума, если тебя нет рядом. Я влюбился в женщину, которая является копией главной предательницы в моей жизни. Но я уже не могу тебя отпустить. Я просто не могу. Я буду молиться всем богам, чтобы ты оказалась другой. Не такой как она. Но даже если мои молитвы не будут услышаны, ты останешься.
И этот Новый Год ты встретишь со мной.
