***
Забираюсь с ногами на сиденье, скинув кроссовки и закрыв лицо руками. От ладоней противно пахнет резиной— весь день практически не снимая перчаток. Кожу неприятно тянет, но от этого мерзкого ощущения я не отделаюсь до самого вечера. Внутри ворочается обида. Только что какой-то разукрашенный под клоуна мужчина выскочил прямо перед машиной, что-то прокричал и ткнул мне в лобовое «фак». Знал бы ты, Артур, какое ты движение организовал. Теперь Готем как-то в хмуром молчании разделился на богатых и низших, на клоунов и остальных. И теперь, почуявший запах крови, народ не стесняется в своих суждениях. Это уже не первый раз, когда в мои адрес летит желчное «подстилка» и ещё что-то в этом же направлении. Потому что я не езжу вместе с ними на метро, потому что живу в том районе, где даже при мусорной забастовке было чисто. Судят лишь по тому, что видят. Такие же узколобые в своих взглядах, как и Уэйн, которого они так ненавидели.***
Затормаживаю перед витриной. За стеклом поблескивают разноцветными боками зажигалки. Голые женщины, флаг штатов, символы бейсбольных команд. Рассеяно перевожу взгляд от коробки к другой. — Потрогайте, они не кусаются.— усмехается из-за прилавка дедушка, а в следующую секунду откидывает стеклянную крышку. Боги, да зачем вообще мне зажигалка? Но из неудобства перед продавцом всё-таки беру первую попавшуюся коробочку. На бархатной подложке блестит идеально отполированными боками стандартная серебристая Зиппо. Холодная. Откидываю крышку, не зная что пытаясь разглядеть, и проворачиваю большим пальцем кремниевое колесико. На мгновение вспыхивают искры. Красиво. Захлопываю крышку, уже было собираясь положить зажигалку обратно, как наконец обращаю внимание на гравировку. Кривая улыбка расползается как-то сама собой. «Трахайся и улыбайся» написанное кружевным диснеевским шрифтом звучит почти как идеально сформулированное кредо.***
— Так, Джордж, без глупостей. Сейчас я отвяжу тебе руку, чтобы ты смог размяться. Мы же не хотим, чтобы у тебя были пролежни?— Улыбнувшись, щёлкаю пряжкой кожаного ремешка, плотно удерживающего запястье мужчины привязанным к кровати. Десять минут боданий с Джеффом кончились моей капитуляцией. Тот наотрез отказался сдвигаться с места, аргументировав это тем, что он остался на день после суток, да и неужто я не могу справиться с заколотым транквилизаторами человеком. Надеюсь Пол нажалуется старшей, от меня возмущения она перестала принимать уже давно. В конце концов, даже если он идёт как буйный, но все равно пристегнут к кровати без движения, мне необходимо растирать и разминать его, иначе пролежни, пневмонии и прочие приятности. Приподнимаю за запястье руку, растирая кожу в области локтя. — Так, ну-ка... Я не успеваю договорить, когда мужчина каким-то нечеловеческим движением ударяет меня под дых, и, рванув за шею, втаскивает меня на кушетку. Вопль от страха застревает где-то по середине горла. Сверху придавливает тело, а на голове в миг оказывается перьевая подушка, от чего становится тяжело дышать. В голове раздаётся громкий, протяжный звон, перекрывающий все остальные звуки. Сознание застилает панический страх, ужас, сдавливающий грудную клетку, сводящий мышцы так, что невозможно шевельнуться. Где-то совсем далеко, на краю разума, различаю чьи-то крики, но не могу разобрать слов. Чужая рука больно сжимает бедро, и я ощущаю, как начинает дергаться подо мной кровать. Все прекращается так же неожиданно. Чужое тело вдруг куда-то исчезает, и я, инстинктивно шарахаюсь в сторону, рухнув на пол и больно стукнувшись коленями и ладонями. — Харлин, пошла вон!— раздаётся знакомый голос, и я выскакиваю не глядя. Не думая... Ту-дух , ту-дух, ту-дух — Мисс Квинн, Харли, вы в порядке? Мисс? В голове плывет словно от дурмана, и у меня не сразу получается сфокусироваться на склонившемся ко мне человеке. Перед глазами пляшут слепящие белые пятна, то сливаясь, то снова распадаясь на мелкие кафельные квадратики. — Тише, дышите, вам... Вам надо выпить воды. Я тупо смотрю в серо-зелёные глаза напротив, напрочь пропуская вкладываемую в речь информацию. Как я оказалась в палате Артура? Рассеяно опускаю глаза, обнаруживая что сижу на полу, обхватив себя трясущимися руками. Где-то рядом, словно через слой ваты, слышны чьи-то крики. Судорожно облизываю пересохшие губы, пытаясь заставить себя дышать медленнее и глубже. Протягиваю руку к почему-то снятым перчаткам, кучкой брошенным на пол. Когда успела? — Давайте, мисс, не надо сидеть на холодном кафеле. Холодном? Не сразу понимаю, что кафель действительно холодный, а сидящий напротив на корточках мужчина босой. — Мисс Квинн? Артур чуть нагибает голову в сторону, перехватывая мой взгляд. — Давайте, я помог...— мужчина протягивает руку, видимо собираясь помочь мне подняться, и это действует лучше электрошока. Дёрнувшись заваливаюсь в сторону, и почти моментально оказываюсь стоящей на ногах на расстоянии метра от пациента. Только не касаться, никого, ничего. Не касаться!— вдруг взвивается в голове, глуша остальные мысли набатом. Зубы начинает сводить от крупной дрожи. Мужчина смотрит на меня непонимающе, словно я сделала что-то очень странное. — Что ты с ней, мразь, сделал?!— Пол влетает в палату молнией, хватая Артура за отворот рубахи быстрее, чем я успеваю сориентироваться. — Нет!— Хрипло каркаю я,— Нет, он хотел помочь, он позвал на помощь. Пол замирает, с занесённым кулаком, уставившись на меня налившимися кровью глазами. — Он мне ничего не сделал, он меня спас,— бормочу еле слышно, проглатывая произнесённую информацию. Он меня спас. Артур меня спас.***
— Мистер Флек,— я замираю в дверях палаты, переминаясь с ноги на ногу, и с преувеличенным интересом разглядывая синий латекс перчаток.— Я... Я хотела сказать спасибо за то, что вы сделали. Что позвали на помощь. Слова застревают в горле противно царапая, и плохо складываясь в правильную формулировку, от чего начинают гореть уши и щеки. На Артура я всё так же стараюсь не смотреть. — И ещё я хотела извиниться за свою реакцию, просто... Просто что? Просто меня учили не трогать пациентов без перчаток? Но ведь понятно, что шарахнувшись в сторону я про это даже не вспоминала. Просто... По спине пробегают мурашки. — Просто... — Просто стараешься не касаться людей. А если и приходится, то обязательно надеваешь перчатки. Дёрнувшись вскидываю голову, моментально попадаясь в внимательный взгляд. Артур как обычно сидит поперёк кровати, привалившись спиной к стене и чуть повернув голову в мою сторону. — Это заметно, если обратить внимание. Взгляд пронизывает словно шило, протыкая насквозь, смешивая органы в неоднородную массу и пришпиливая к стене. Словно муха, закреплённая булавкой для домашней энтомологической коллекции. Дыхание сбивается. Просто взял, и назвал мои странности своими именами. То, о чем я так упорно старалась не думать, списывать на вариант нормальности. Ведь обычным людям тоже не нравится, когда их касаются незнакомцы. Но не до такой же степени. Только вот Артур Флек пожалуй единственный, кто обратил на это внимание. Кто понял. Неужели только сумасшедший может понять сумасшедшего?