«Такие как он никогда не думают о ком-то кроме себя»
Часы на мгновение вспыхивают золотым в отсвете коридорного торшера. Мать вздрагивает. Рука с часами снова взлетает в воздух. На негнущихся ногах начинаю пятиться к входной двери. Помогите! Хоть кто-нибудь! Он… он опять…«Это реальный мир, Харли, здесь нет супергероев, никто не придёт на помощь слабым и обездоленным»
Я спотыкаюсь о спортивную сумку. Бита с лёгким стуком падает на пол. Тяжелая. Никогда бы не подумала, что бейсбольная бита столько весит. Хотя оно и неудивительно. Я заплетаюсь в ногах, но вдруг накатывает какая-то необъяснимая лёгкость. — Ты ещё здесь?! — Эдвард поворачивает ко мне оскаленное лицо. Белая рубашка разорвана, кулак правой руки сбит в кровь. Бам. Я с любопытством наблюдаю, как покрытое лаком дерево вгрызается своей бочиной в гладко выбритую скулу. Как распахиваются словно от удивления карие глаза. Такие ненавистные, как и весь этот гнилой человек. Раздаётся хруст. Жесткий, мерзкий. Отдаленно похожий на треск ломаемого дерева. Алый фонтан взмывает вверх, почти к потолку, провожаемый двигающийся по инерции битой. Тело с грузным чавканьем валится на пол, и я инстинктивно делаю два шага назад, чтобы не запачкать белые носки. Внутри все ещё стоит ледяная пустота. Словно ничего такого не произошло. Словно это не я только что разнесла голову тому, кого так сильно ненавидела. Взгляд зацепляется за недвижимое тело матери. Мама… делаю ещё два шага назад, и наконец бросаюсь к телефону. Зазубренный с детства номер, почему-то не слушающийся голос. Лишь бы они успели. Я застываю в дверях квартиры уже надев обувь. Я же медик. Медик? Но разве я хоть что-то помню? В голове все равно стучит пустота. Кто я вообще такая? Как меня зовут? Схватив сумку и куртку я вылетаю на улицу. Не могу, не могу, не могу! Я ничего бы не смогла сделать. Слишком страшно, а вдруг он с ней что-то сделал? Вдруг… Я резко останавливаю машину на каком-то пустыре. Все тело бьет дрожь. Колени стучат так, что у меня не получается переключать передачи— мне не выжать сцепление. Не отодвигая сидения перебираюсь на задний ряд, обхватывая руками колени. Лишь бы они успели спасти маму. А с ним… Я вдруг ощущаю как на губах расплывается улыбка. С ним покончено раз и навсегда. Никто не имеет права делать мне больно. Тихо смеюсь, закрыв лицо руками. Только сейчас, оказавшись вдали от всего произошедшего, в груди снова расцвело чувство кошачьего уюта. Пушистое, тёплое. Раз и нет. Закусываю указательный палец. Артур, а ведь это действительно не так сложно. Щеки начинают гореть от прилившего адреналина. Я должна рассказать ему, обязана, как можно скорее! Только бы дожить до утра и не взорваться от распирающего чувства эйфории. Он поймёт, он обязательно поймёт и оценит. С трудом получается унять дрожь. — Мистер кексик, вы будете мной гордится. В номер возвращаться не хочется, но я заставляю себя, чтобы забрать вещи и свалить их кучей в багажнике. Не знаю, что будет завтра. Наверное нужно будет что-то сказать полиции, нужно будет навестить в больнице маму… Ведь не мог же он её убить? И надо будет что-то решить с переездом. Но все это потом. Все остальные мысли сконцентрировались вокруг необходимости поговорить с мистером Флеком. Необходимости столь острой, что кажется эта мысль въелась под кожу, вызывая нервный зуд. Такой, что вместо последней ночи в гостинице, какая-то дурная одержимость пригнала меня на парковку Аркхема, заставив спать свернувшись калачиком на заднем ряду. Спать мирно, сном младенца, словно этот безумный вечер вдруг расставил все по своим местам.***
Моя смена начинается в двенадцать. Странный, ничем необъяснимый график. Совершенно ненормированный, дурной, зато прекрасно сочетаемый с учёбой. И тем не менее, прослонявшись до двух часов, я заснула так, словно не спала последние несколько суток, и проснулась только где-то в половину двенадцатого. Быстрая поездка до ближайшей кофейни, и вот теперь, под действием ещё не выветрившегося адреналина и новой порции кофеина приплясываю от нетерпения, крутя в руках куртку. В здании слишком холодно, поэтому переодеваюсь я последние недели две в сестринской на этаже. Совсем скоро будет зима. Интересно, копы уже позвонили сюда? Придерживаю коленом сумку, вылавливая ключи. Первое отделение, острое, «веселое». Без ключа не войти и не выйти— усиленная мера безопасности. На замках все, что только можно закрыть. Приваливаюсь плечом к двери, проворачивая ключ и не сразу успеваю отскочить, потому что в этот момент на меня вдруг вываливается человек. От удивления пропадает дар речи, когда незнакомец в белом костюме, в которой я не сразу узнаю казённую форму пациентов, резко выпрямляется оборачиваясь ко мне и вдруг расплывается в выражении искренной радости. — Идёшь со мной? — в серо-зелёных глазах вспыхивают знакомые огоньки. — Да, — звучит молниеносно, быстрее чем я успеваю подумать о том, куда я должна идти, зачем мы идём и почему вообще мистер Флек носится по госпиталю. Но мужчина хватается меня за руку утягивая в сторону лестницы. Только через несколько минут, когда мое дыхание окончательно сбивается, наконец включаются мозги. — Сюда! — вскрикиваю я, дёрнувшись к одной из боковых дверей. Снова поворот ключа, и мы выскакиваем на парковку через один из чёрных ходов, которым обычно возят бельё в цсо. — Пойдём.— я перехожу на быстрый шаг, параллельно пытаясь отрыть в сумке ключи от машины. Благо из-за странной ночевки я постаралась припарковаться подальше от главного входа, чтобы не привлекать лишнего внимания. Объяснить Полу почему я сплю в машине было бы слишком сложно. — Твоя? — Артур на мгновение замирает, удивленно глядя то на меня то на машину. И я уже было собираюсь что-то ответь, как вдруг замечаю три или четыре полицейские машины, с воем летящие по дороге к больнице. — Быстро! — Рявкаю в ответ, прыгая за руль. — Давай же, старушка, не подведи! —Двигатель отзывается утробным урчанием. Артур падает рядом, и я втапливаю педаль газа. Первые несколько поворотов мы пролетаем без каких-либо помех. — Я надеюсь получится доехать быстрее, чем они разошлют ориентировки.— наконец прерываю я тишину. — Ты знаешь какое-то конкретное место? Машина со скрипом накреняется, входя в крутой поворот. — Да…— мотаю головой, стараясь разогнать копошащиеся в голове мысли.— Я договорилась снимать квартиру у одного знакомого, думаю туда можно… Резко ударяю по тормозам, останавливая машину перед светофором. Артур внимательно рассматривает что-то в лобовом стекле. — Это далеко? — Нет, осталось чуть-чуть. Тут рядом, в начале Уильям-стрит. И я уже было начинаю выворачивать на эту злосчастную улицу с односторонним движением, как замечаю две симпатичные полицейские машины. С каких пор вообще копы стали так хорошо работать? С тех пор как ты размозжила битой голову Эдварда Крэйчи.— раздаётся в голове внутренний голос, от чего я со смешком фыркаю. — Эй, Харли, ты что успела наделать? Машина описывает круг. Раздаётся вой тормозов и звуки клаксонов. Полицейские машины вдруг вспыхивают проблесковыми огнями. — Вот дерьмо! — взвизгиваю я, втопив педаль газа. Благо в двенадцать часов субботы на улицах не наблюдается пробок. Вольво с утробным воем петляет между желтыми баржами-такси. В конце концов покушение ты на спорткар или как! — Я снесла отчиму битой голову.— наконец признаю я, снова ощущая на губах безумную улыбку. Сидящий рядом Артур начинает смеяться. — Я всадил ручку в глаз доктора Кей. Я на мгновение отвлекаюсь от дороги, чтобы посмотреть на своего спутника, не до конца поняв шутит он или нет. Артур не шутит. Он беззаботно улыбается, глядя куда-то вперёд и думая о чем-то своём. И почему-то осознание того, что он не шутит вдруг не находит во мне никакого отторжения. Словно это совершенно нормально, что он всадил ручку ей в глаз, причём наверное сделал это как-то достаточно эпично, залив кровью этот отвратительный белый кафель.«Roses are red.»
И я улыбаюсь его признанию, возвращая внимание к дороге. Ощущая что это что-то такое, что делает нас одинаковыми, оставляет нас на одной волне. Кажется, словно с этой упрямо поднимающейся стрелкой спидометра за спиной расправляются крылья. Оттолкнись, и можно полететь. — Я знаю куда ехать!