"Тук-тук! Кто там? Это полиция, мэм. Вашего сына сбил пьяный водитель. Он погиб" Смешная шутка. Кот Шрёдингера, и жив, и мёртв одновременно. До смешного абсурдно. И один единственный неверно заданный вопрос, способный перепахать всю твою жизнь. Доля секунды, и теперь всё делится на «до» и «после».
— Я сделаю завтрак.— скидываю в сторону одеяла, подскакивая с дивана в порыве приступа холерической деятельности. Придумать ничего лучше физического труда не получается. Отрицание. Начинаю суетиться по кухне, вываливая посуду, вытряхивая муку. Краем глаза замечаю, что Артур ставит пластинку Синатры и следует за мной на кухню. Клацаю ножом по яйцу и тихо чертыхаюсь, когда мелкая скорлупа с белком ныряет в миску. Самое раздражающее для меня во всем процессе готовки— это разбивание яиц. С остервенением смешиваю ингредиенты для теста, чуть не выплеснув на себя половину, и с остервенением отшвыриваю миску в сторону, трясясь от злобы и беспомощности. Несколько шагов в сторону, в желании броситься стремглав подальше из дома, и вдруг замираю. Всё внимание притягивается монотонным стуком капель, срывающихся с носика крана. Кап, кап, кап. Словно с каждой каплей вытекает из тела воля к жизни, уступая пустоте. Скидывая все так трепетно закладываемые на протяжении всей жизни настройки до шести нулей.[1] — Артур, скажи, а ты хотел хоть раз меня убить? Медленно оборачиваюсь к мужчине, глядя прямо в глаза. Артур открывает рот в немом изумлении, морщит лоб, тянет губы в улыбке, но тут же мотает головой и хмурится. Смотрит внимательно, непонимающе. — Прости, что? — Ты думал о том, что хочешь убить меня тогда, ну...— на мгновение запинаюсь, снова переводя взгляд с мужчины на кран. Почему-то эта формулировка упорно не хочет произноситься в лицо. От глупости и нервов кусаю щеку, стараясь задавить дебильную улыбку. — Когда я сказала, что мы друзья. Снова перевожу взгляд на мистера Флека. Он отирает подбородок, морщится так, словно я опять спросила что-то неприличное, и поднимается со стула. — Что вообще за вопросы такие? Мужчина шаркающей походкой направляется ко мне. Заворожённая, слежу за тем, как сменяются на его лице эмоции: удивление и непонимание уступает какой-то странной решительности. И не сразу понимаю что попятилась, уперевшись попой в тумбу. — Хочешь, чтобы я тебя убил? Артур подходит вплотную, вжимая меня в деревянную кухонную стенку так, что я не могу и шевельнуться, глядя на него снизу вверх. В глазах стоит пугающая, ледяная пустота. У горла вдруг ощущается холодный металл. В кожу с нажимом упирается острие разделочного ножа, мешая нормально дышать. Вдруг становится страшно от того, что я понимаю серьёзность происходящего. Страшно жутко, до сведённого спазмом желудка и нервной дрожи. Одно движение, и он запросто пересечёт моё горло, словно весеннему поросёнку. Я перестаю дышать, ощущая его дыхание на своей щеке. — Харли, ненормальная, разберись в своих желаниях, и жить станет легче. Артур делает шаг в сторону, убирая нож. — Боже,— закрываю лицо руками, наклоняясь вперёд и глубоко вдыхая.— Извини за то, что тебе приходится всё это терпеть. Артур криво улыбается, расправляя плечи. — Не надо делать вид, что всё в порядке, когда вокруг творится грёбаный пиздец. Матерящийся Артур почему-то вызывает у меня ответную улыбку. Мужчина же с чувством выполненного долга возвращается к столу. Спустя ещё каких-то пару минут возни, у меня наконец получается соорудить завтрак. И как Артур меня вообще терпит. Отодвигаю в сторону столовые приборы. В свете последних событий почему-то хочется сделать что-нибудь эдакое, но за неимением возможностей приходится ограничиться простым пренебрежением этикета. Снимаю очередной панкейк из невысокой стопки, обжигая кончики пальцев. Получились не пышными, но вкусными. «Такова жизнь»— растягивает женский хор, вторя мужскому голосу. Артур качает головой в ритм музыки, прикрыв глаза и чему-то улыбаясь. Сцена, достойная какой-нибудь второсортной комедии. И тут же давлюсь едой, вспомнив о вчерашнем и копа, который собирался со мной о чём-то поговорить. Флек открывает один глаз, следя за тем, как я откашливаюсь. — Я, — я на секунду запинаюсь, пытаясь сформулировать мысль.— Ночью задержалась, потому что меня остановил один коп. Он вроде как мой друг детства, это он мне дал газету. И он хотел сегодня зайти, чтобы поговорить со мной о произошедшем. Голос звучит всё тише, потому что я начинаю осознавать всю бредовость происходящего. Коп, который решил по непонятной причине не затолкать меня в обезьянник сразу же, как только увидел моё имя. Смешно. — Он тебя узнал?— Артур садится ровнее, облокачиваясь на стол. — Да. — И отпустил? — Угу. — И теперь собирается к нам в гости? Кажется, что ещё секунда, и Артур расхохочется над моими словами, решив что у меня обострение специфического юмора. Бросаю хмурый взгляд из-под бровей, утвердительно кивнув. — Ты же понимаешь, что тут соберётся все полицейское подразделение этого городишки? — Он этого не сделает.— бормочу в ответ, только сейчас открыв для себя вполне логичный исход. Отпустить, побоявшись, что вооружена и один на один не справишься, и нагрянуть с подкреплением, взяв сразу же обоих преступников. — Даже если и так, ты собираешься с ним разговаривать? Флек наклоняет голову, глядя на меня как на ненормальную. — Собираюсь. Потому что хочу разобраться в том, что произошло. Тихо бурчу в ответ, и без того прекрасно осознавая, что этой беседой подписываю себе смертный приговор. Потому что придётся признаться в убийстве Эдварда, а это, как ни крути, веская причина запихать меня в тюрьму. Флек качает головой, тяжело вздыхая, а в следующую секунду мы оба замираем, вслушиваясь в звук шагов за дверью. Быстрее, чем я успеваю открыть рот, замечаю как мужчина молниеносным движением подхватывает столовый нож, убирая его в карман штанов. Раздаётся несколько тяжелых ударов в дверь. Поднимаюсь на негнущиеся ноги, медленными шагами подплывая к входу. Стук сердца отдаёт ударами в голову. — Да?— голос царапает связки. Тупой вопрос, словно кто-то ещё вдруг решит зайти в заброшенную избушку. — Ли, открой.— Раздаётся мужской голос. Тяжело сглатываю, бросив короткий взгляд за спину, и дергаю щеколду, распахивая дверь. На мгновение замираю, разглядывая стоящего на пороге человека. Залёгшие под глазами тени и растрёпанные каштановые волосы, свидетельствующие о бессонной ночи. От него пахнет табаком, крепким кофе и ещё чем-то незнакомым. Делаю шаг назад, ожидая, что ещё секунда, и он достанет пистолет, и скажет что-то в духе «руки вверх, вы окружены», но мужчина только подаётся вперёд, пересекая порог, и закрывает за собой дверь. — Надо же, тут совершенно ничего не изменилось. Затравленным взглядом слежу за тем, как коп проходит вглубь дома. Повисшее напряжение можно резать ножом. — Пикап лучше убрать в гараж.— Оборачивается полицейский, дёргая губы в натянутой улыбке. Ладно, хуже чем сейчас уже не будет, и, издав тяжёлый вздох, я огибаю своего нового старого знакомого, кивком головы предлагая пройти на кухню. Артур сидит за столом с сигаретой в зубах, проходясь по нам таким взглядом, что сразу же хочется провалиться на месте. — Артур, это Джеймс.— выдавливаю дежурную формулировку, молясь всем богам, чтобы ничего плохого сейчас не произошло. Джеймс как-то нервно улыбается, скашивая на меня взгляд, и кивает головой в знак приветствия. Артур выпускает сизую струю дыма, коротко кивнув в ответ.***
Это выглядит странно, дико. Чайник вскипает уже второй раз, но чай никто так и не наливает. Все втроём сидим за одним столом. Артур чуть в стороне, наблюдая за происходящим, Джеймс облокотившись на стол с несколькими газетами в руках, я— забравшись на стул с ногами, натянув на колени кофту, сжавшись в клубок. — Скорую ты не дождалась?—коп хмурится, постукивая пальцами по столешнице. — Нет, я... я испугалась. Переночевала в машине.— Бормочу в ответ, покусывая костяшку большого пальца. — Ты рассказывала кому-нибудь о том, что Эдвард с тобой делал? Кто-то ещё может подтвердить? — Нет,— чуть качаю головой, переводя взгляд на Флека. С момента появления Гордона он не проронил ни слова.— Только Артуру накануне. — Даже Белле? Вы же были очень близки? — Я...— Шумно вдыхаю, подбирая слова. Это сложно описать правильно. Было страшно и стыдно, «наш маленький секрет, о котором никто не должен узнать, ты же не хочешь, чтобы мама снова плакала?» — Всё, достаточно.— вдруг подаёт голос Артур, и я вздрагиваю от неожиданности.— Сейчас это не имеет значения. — Да, действительно.— Джеймс всклокочивает волосы, устало растирая глаза.— Извини, у меня просто это в голове не укладывается. — Всё нормально.— коротко улыбаюсь, снова вздохнув. — После произошедшего дома, ты не связывалась с Беллой? — Нет,— И тут же невольно улыбаюсь маниакальной улыбкой, поймав себя на том, что последние пару минут каждая моя фраза начинается с отрицания.— Она уехала за несколько дней до произошедшего куда-то в Сент-Луис, не сказала, где остановится. Решила не связываться с ней по пейджеру, чтобы к ней лишних вопросов не было. Мне она ничего не писала, по крайней мере, когда я предпоследний раз была в городе, мне ничего не приходило. А тут связь не ловит, сам знаешь. Потому что дом находится в низине, и здесь вообще ничего не ловит. А ставить вышку ради одного заброшенного дома никто не будет. — Белла вообще знает о произошедшем?— вдруг до меня доходит тупая мысль о том, что сестра может быть вообще не в курсе всего происходящего. Потому что этот чёртов Сент-Луис находится на другом конце страны, а Белла в своей привычной манере свалила не оставив контактной информации. Но ведь её должно насторожить то, что на её звонки никто не отвечает? Ведь должны же были копы с ней связаться? — О Боги...— тихо завываю я, утыкаясь лицом в ладони. — Я не знаю.— Качает головой Джеймс, уставившись стеклянным взглядом в стол. — Делом занимаются готэмские полицейские, но я могу попробовать связаться с ними. — А что случилось с мамой можешь узнать? Есть какая-то возможность получить её медицинскую карту или ещё что-то? Результаты вскрытия. И тут меня словно молнией ударяет. Подскакиваю на стуле, выхватываю первую попавшуюся газету, пролистывая несколько страниц и застываю, пробегая глазами текст. Первый центральный госпиталь, госпиталь святой Елены! Швыряю газету на стол, ткнув пальцем в название лечебного учреждения. — Моя однокурсница работает в операционной этого госпиталя, она может что-то знать! Гордон поднимает на меня серьезный взгляд. — Знаешь, как с ней связаться?***
Гудок повисает в воздухе, концентрируя всё внимание, все чувства на протяжном звуке из телефонной трубки. Замаячившая ниточка правды выбила из моей головы весь здравый смысл, заставив ломануться средь бела дня в город, к телефонной будке. Кира работает только по выходным, а это значит, что сейчас она должна уже быть дома. Если не пошла гулять, если её не вызвали на смену, если в тот день она не работала, если... Но хочется тупо верить что она дома и она ответит. Поэтому вскочив с места я бросилась собираться. Джеймс в своей хмурой отстранённости согласился с моей безумной идеей и даже предложил доехать на его машине— оказывается он оставил её невдалеке в лесу. От щелчка пальцев перед носом нервно дергаюсь, оборачиваясь к стоящему рядом Артуру. Артур, последняя пергаментная стена, отделяющая меня от истерики. Сомнительное утешение, но от его нахождения рядом почему-то становится немного спокойнее. Иллюзия нормальности. Он отправился с нами, словно это было что-то само собой разумеющееся, словно для него не стояло выбора между собственной безопасностью и нахождением рядом со мной и незнакомым копом в городе, где каждая собака знает о наших преступлениях. Он отправился со мной. Мужчина переводит взгляд с меня на вытянутую перед моим лицом руку. Он демонстративно показывает раскрытую ладонь со всех сторон, медленно отводит её в сторону и аккуратным движением, проведя мне по волосам, заправляет прядь за свободное от телефонной трубки ухо. А в следующую секунду у меня перед носом появляется удерживаемая за цветастый хвостик конфета. Апельсиновый леденец. — Откуда?— открываю от удивления рот. Где он умудрился её достать? И, даже понимая, что это всего лишь фокус, не понятно, где он в принципе умудрился найти конфету, потому что пожалуй сладкое - это единственное, что я с широкой руки не смела в тот день в магазинчике. Артур только обаятельно улыбается в ответ, как вдруг на другом конце провода раздаётся какая-то возня. — Да, алле?