Лживый свет луны

Вместе с Ханако Куроко направился к центральному столику, сосредотачиваясь на своем образе. Кагами ни в коем случае не должен понять, кто перед ним, а для этого требовалось пустить в ход все, чему Куроко научился. Аомине уже чуть отодвинулся от друга и похлопал рядом с собой, предлагая рыжеволосой красотке присесть, и Ханако грациозно опустилась на краешек дивана, при этом строго выдерживая дистанцию с клиентом. Куроко стоял около Кагами на расстоянии вытянутой руки и смотрел в сторону, делая вид, что тот его абсолютно не интересует. Для него не в первый раз было разыгрывать из себя неприступную незнакомку, этот образ клиентам нравился. Пытаясь встретиться с ним взглядом, Кагами разглядывал его платье, но Куроко упорно скользил взглядом по залу.       — Как тебя зовут? Куроко вздрогнул от знакомого голоса, он звучал ласково и слишком слащаво. Он никогда не видел такого Кагами, и ему вдруг стало любопытно. Как многого он не знает о друге? Дотронувшись кончиками пальцев в перчатках до бархотки на шее, он лишь притворно вздохнул, оставляя вопрос без ответа. Нет, говорить Куроко не станет, ведь напарник может узнать его голос. Пока тот пытался сообразить, как еще можно привлечь внимание девушки, Аомине увлекся Ханако — та весело щебетала и расспрашивала, что привело его сюда, радостно улыбаясь и красуясь перед ним. Вот она рассмеялась и игриво обнажила плечо, а затем как бы невзначай поправила лямку бюстгальтера. Но Куроко знал, что это всего лишь один из ее приемов: развлечь клиента простеньким разговором и шутками, чтобы узнать его вкусы и прикинуть дальнейшее поведение. Аомине всегда любил внимание к своей персоне, поэтому уже проглотил «наживку». Со стороны происходящее за центральным столиком казалось необычным: одна из парочек громко смеялась, а другая — хранила молчание. В клуб пришли еще несколько клиентов, и милые дамы в юката, «школьницы» и «горничные» побежали их обслуживать. Кагами не дождался ответа и сказал, как зовут его самого, но так неуверенно, словно забыл собственное имя. Куроко это даже нравилось — видеть растерянного Кагами было очень интересно! За четыре года тот, казалось, вовсе не изменился. Такой же мускулистый, из одежды — джинсы да футболка, даже прическу не сменил. Аомине уже забыл о друге, откровенно пялясь на аппетитный бюст своей собеседницы, а Куроко все же захотел посмотреть в глаза Кагами. Он знал, что рискует, но искушение было слишком велико. Сделав полшага к столику, Куроко оперся на него одной рукой и чуть наклонился, заставляя Кагами обратить на себя внимание. Редкая возможность — вести клиента своими действиями, делать так, как хочется самому, а не играть куклу, следуя одним и тем же дурацким просьбам. Кагами поднял голову, и их взгляды встретились. Куроко смотрел в эти вишневые глаза, он видел их столько раз, когда играл с Кагами в баскетбол… Короткие зрительные контакты были важны для связки Света и Тени, и тогда оба знали, что означает «понимать напарника с полувзгляда». Но сейчас от былого азарта в этих глазах не осталось и следа — Кагами смотрел на него, как и все остальные клиенты, словно на объект фантазий. «Не узнал», — с грустью подумал Куроко. Это было к лучшему, но все же он немного расстроился. Оказывается, макияжа, парика и непривычной одежды достаточно, чтобы напарник перестал его чувствовать.       — У тебя очень красивые глаза, — очарованно произнес Кагами. Куроко медленно кивнул и чуть наклонил голову вбок, показывая, что внимательно слушает своего клиента.       — Вижу, ты меня понимаешь. Не любишь разговаривать? Голубые волосы мерно качнулись в такт отрицанию, тогда Кагами постарался улыбнуться:       — Может, присядешь? Куроко не стал садиться на диван. Аккуратно подобрав юбку, он присел на край стола, закинул ногу на ногу, без всякого стеснения открывая взору растерянного друга ноги в темно-коричневых чулках, и сложил руки на колене. После того, как перестал играть в баскетбол, он подрастерял мышечную массу, а плотные чулки служили отличной маскировкой. Реакция Кагами не заставила себя долго ждать, он буквально пожирал взглядом стройные ноги перед собой. А был ли кто-нибудь у него в Америке? Кагами не краснел, не смущался, но будто едва сдерживался, чтобы не распустить руки. Возможно, график тренировок не позволял заводить постоянные отношения. Хоть у самого Куроко ни разу не было девушки, его работа в клубе не добавила ему желания искать ее — женщины будто перестали его интересовать. Таинство нарядов, нижнего белья и переодевания он прочувствовал на себе, и теперь его было сложно чем-то удивить. К тому же работающие здесь девушки вовсе не стеснялись присутствия «Мизуки» — для них он стал своим. И переодевались они вместе, в единственной гримерной.       — Ты очень необычная, — Кагами попытался сделать комплимент, но вышло из рук вон плохо. «Еще бы!» Куроко чуть не расхохотался — Дон Жуан из напарника никакой, но вон как старается! Откинув гладкие голубые волосы назад, он лишь скромно улыбнулся.       — Дорогуша, попроси официантку принести мне еще виски, — внезапно подал голос Аомине.       — Конечно, господин! Ханако спорхнула с дивана и легкой походкой направилась к бару, тем временем Аомине перевел взгляд на него, сидящего на столе. Куроко краем глаза заметил его разочарованную гримасу и усмехнулся про себя — хорошо, что Аомине его не узнал. Это могло испортить все веселье, впервые Куроко хотел побыть с клиентом подольше — и не ради денег. Вскоре Ханако вернулась и аккуратно поставила на стол новую порцию выпивки, вновь увлекая Аомине своими улыбками и пышными формами.       — Ты можешь станцевать для меня? — вдруг спросил Кагами. Делать это Куроко не любил, но желание клиента — закон, поэтому он соскользнул со стола и начал медленно двигаться в такт негромкой музыке. Полноценным танцем эти движения не были, в конце концов, здесь не стрип-клуб, но покачивание бедрами, томный взгляд и нежные прикосновения к собственной шее, груди и бедрам Куроко разучил хорошо. Иногда танцовщицы за отдельную плату или по собственной воле в процессе танца избавлялись от некоторых деталей одежды: перчаток, поясов, бархоток, ленточек или чулок, если таковые имелись, но от Мизуки обычно ждали чего-нибудь другого. По собственной воле, подыгрывая тщеславию клиентов, он разве что снимал бархотку — для тех, кто уже знал или догадался, что он парень. Но Кагами этого не знал, поэтому Куроко вел себя осторожно и старался вложить в движения как можно больше женской пластики, запрокидывая голову и выгибаясь в финальной позе. Он не помнил, чтобы вот так старался хоть для одного из своих постоянных посетителей. Звук аплодисментов вернул мысли Куроко обратно в клуб. Судя по восхищенному выражению лица Кагами, ему понравилось. Куроко поклонился и вновь уселся на край стола, поигрывая пальцами с кончиками парика. Наверное, они так и продолжили бы играть в гляделки, если бы не распоясавшийся Аомине, который начал приставать к Ханако с невнятными вопросами, где она хотела бы продолжить знакомство. Девушка отшучивалась, но парень уже начинал вести себя слишком настырно и переходить рамки дозволенного, потянулся к ней, чтобы приобнять. Куроко встревоженно сдвинул ладонь, готовясь в любую секунду нащупать кнопку под столом, но Кагами его опередил:       — Эй, Аомине! Тебе уже хватит на сегодня. Он потряс перебравшего друга за плечо, отвлекая его от Ханако. Тот фыркнул:       — Да у нас впереди вся ночь! Куда ты торопишься?! Но Кагами был непреклонен:       — Девушки, рассчитайте нас, пожалуйста. Я заплачу. Пока Ханако бегала за счетом, Куроко продолжал смотреть на Кагами. И как тот только смог пойти наперекор Аомине? Другому такое бы с рук не сошло. Наконец Кагами расплатился, встал, забрал куртки и потянул Аомине за собой на выход, бросив на свою «девушку» прощальный взгляд:       — Спасибо! Куроко и Ханако синхронно поклонились:       — Приятного вечера, господа, приходите еще!

***

Тщательно смыв с лица косметику и приняв душ после смены, Куроко подхватил сумку, вышел из клуба и огляделся на всякий случай. «Он уехал», — облегченно вздохнул он и побежал, чтобы успеть на последний поезд. Сегодняшний вечер запомнится ему надолго. Куроко не знал, радоваться такой встрече или нет. Конечно, он хотел увидеть напарника, расспросить его о жизни в Америке и об успехах в баскетболе, посидеть с ним, наверное, как раньше, в кафе. Но, судя по всему, Кагами не очень-то хотел его видеть, иначе хотя бы написал сообщение по приезду. Его завороженный взгляд до сих пор стоял перед глазами. И Куроко чувствовал себя неловко — все эти улыбки предназначались Мизуки, он словно подглядел за Кагами в замочную скважину. Однако, вспоминая, что напарник променял его на развлечения в клубе, Куроко переставал винить себя. В конце концов, Кагами никогда об этом не узнает. Когда он пришел домой, то увидел на кухне отца, который сидел с ноутбуком и еще работал. Отец оторвался от экрана и приветливо произнес:       — Тецуя, здравствуй! Хочешь перекусить? Куроко покачал головой:       — Нет, спасибо. Я лучше пойду спать, устал.       — Да уж, ваше кафе действительно поздно закрывается. Не перенапрягайся, ты достаточно помог.       — Все хорошо, пап, мне не сложно. Спокойной ночи!       — Спокойной ночи, Тецуя. В своей комнате Куроко разделся, завел на телефоне будильник и открыл последнее сообщение от Кагами, которое получил пару месяцев назад. В нем тот писал, что уже тренируется в сборной команде для лиги НБА и безумно занят. «Лжец!» — Куроко отложил телефон, накрылся одеялом и уснул.

***

Сразу после занятий Куроко наспех перекусил в одном из ближайших кафе и вернулся в библиотеку. Почему-то по вторникам клиентов приходило больше, смены были короткими, чтобы показать побольше девушек, и ему как раз хватит времени позаниматься. Когда он пришел в клуб, уже было поздно, а сигаретами в зале пахло так, что он едва не задохнулся. Пришлось прикрыть рот носовым платком и поспешить за сцену, где вытяжка все-таки работала получше. Ничего, он привык. Проскочив в гримерку, он подошел к своей вешалке и начал перебирать наряды. Его образ был уникальным, поэтому девушки не питали особого интереса к его «старомодным» платьям, да и по размеру они почти никому не подходили. Так у него и завелся собственный маленький уголок. Другие костюмы висели в двух местах: популярные — на общей вешалке, остальные — в шкафу. Тёмное платье надевать вновь не хотелось, он и так в нем проходил уже три смены подряд. На сегодня можно выбрать синее или изумрудное. Достав оба, Куроко все же решил остановиться на синем — в этом платье ему было удобнее всего. Максимально закрытое, с неглубоким декольте, пышной юбкой до щиколоток и длинными рукавами, оно было приятным на ощупь и не сковывало движений. А еще под него можно надеть короткие чулки, простые туфли-лодочки и повязать на шею легкий голубой платок. Девушки уже почти закончили переодеваться, поэтому, как только Куроко справился с бюстгальтером и подкладками, имитирующими грудь, ему помогли зашнуровать платье.       — С макияжем сегодня сам? — хихикнула Ханако. Куроко тем временем осторожно натягивал второй чулок, стараясь не задеть пластырь на щиколотке:       — Да, думаю, справлюсь. Когда основные приготовления завершились, Куроко заскочил в маленькую ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо, а затем вернулся и принялся медленно наносить на кожу тональный крем. Далее пришлось чуть подкорректировать брови карандашом, нанести румяна, тени для век и накрасить губы. Самое сложное ожидало впереди. Осторожно капая клеем на искусственные ресницы, он старался сосредоточиться. У него все еще неуверенно подрагивали пальцы, в отличие от девушек, которые наклеивали ресницы быстро и точно. Впрочем, у Куроко тоже получилось неплохо, оставалось лишь подправить съехавшие уголки пинцетом и немного подождать. Рука привычно потянулась за одним из флакончиков духов — сегодня он выбрал нежный свежий аромат, отодвинув сладкий до следующего раза. Куроко нанес духи на шею и запястья, а после повязал голубой платок, чтобы тот пропитался приятным запахом. Это простая необходимость, каждая танцовщица благоухала по-своему, согласно образу. Многие из посетителей курили, а девушки даже под конец смены должны были приятно пахнуть. Причесавшись, он опустил голову, надел парик и осторожно расчесал его прядки. Последний штрих — перчатки, и он готов идти на сцену. В комнату зашла Одзаки-сама, осмотрела присутствующих и осталась довольна:       — Некоторые клиенты так никого и не выбрали. Постарайтесь, красавицы. Те, кто уже был готов, напоследок красовались перед зеркалом, подбирая подходящие к костюмам позы. Последняя вечерняя смена — самая денежная. Привлекут ли посетителей костюмы и новые образы? Хоть Куроко и понимал, что не все считают работу танцовщицы достойной, однако, вдобавок к неплохим деньгам, здесь можно в полной мере перевоплотиться в того, кем ты никогда не станешь. Уж он это знал как никто другой.       — Мизуки, тебя тоже ждут, — усмехнулась Одзаки-сама. Куроко остановился на полушаге:       — Кто?       — Тот красноволосый тип, что вчера приходил. Но на этот раз он один, без своего дружка. Все прошло гладко, так? Обслужишь его?       — Хорошо. Куроко не ожидал, что Кагами придет вновь, да еще и без Аомине. Неужели ему так понравилось? И на что он надеется? Станет ли приходить еще? Куроко представил, что Кагами будет подзывать его каждый день, и такая картина не особо обрадовала. Не может же он вечно притворяться перед ним девушкой! Да и, зная напарника, терпением тот не отличался, так что когда-нибудь ему надоест и захочется большего. Не хотелось, чтобы его выставили за дверь. Но об этом думать рано, и Куроко, отогнав тревожные мысли, отправился к выходу. Оказавшись на сцене, он поискал взглядом друга и заметил его за укромным столиком в уголке зала. Вздохнув, Куроко аккуратно подобрал подол платья, спустился со сцены и не спеша двинулся к Кагами. Подходя все ближе, он понял, что на столе перед Кагами ни одного стакана, и ему стало страшно — вдруг на трезвую голову тот все-таки его узнает?       — А-а, Мизуки! Здравствуй! — Кагами широко улыбнулся. — Присядешь? Места на угловом диванчике оказалось предостаточно, поэтому Куроко кивнул и опустился на сидение. Напарник смотрел на него, как и вчера, с нескрываемым интересом, но сегодня его взгляд был более осмысленным. Он, кажется, пребывал в хорошем расположении духа, темные глаза блестели — Кагами наслаждался вечером.       — Узнал твое имя у хозяйки заведения, ты ведь мне вчера не сказала, — с укором произнес он. Но Куроко не ответил, только чуть повернул к нему голову.       — Мизуки… красивое имя. Означает «Прекрасная Луна», так? Кивок. Все эти вопросы Куроко слышал уже тысячу раз — так себе попытка завести диалог с несговорчивой танцовщицей. Но Кагами не растерялся, его полностью устраивало даже такое молчаливое общество.       — Меня зовут Кагами Тайга. Сейчас вот живу в Америке, играю там в баскетбол. Ты когда-нибудь смотрела баскетбольные игры, Мизуки? Пришлось отрицательно покачать головой. Однако разговор начал нравиться Куроко — хотелось узнать о том, чем же жил его напарник эти четыре года. Он полностью развернулся к Кагами и постарался изобразить неподдельный интерес, хлопнув пару раз ресницами. И, кажется, это сработало — Кагами улыбнулся:       — Ну да, наверное, для девушки там мало интересного. Но мне очень нравится играть, это была моя мечта… «Была?» — мысленно спросил Куроко, но вслух лишь удивленно вздохнул и слегка наклонил голову вбок, подталкивая рассказать больше.       — Обидно получилось, — усмехнулся Кагами. — Я так грезил о лиге НБА, но попасть туда оказалось непросто. Три года тренировался в команде университета, а результатов оказалось недостаточно. Я сдался и решил сделать перерыв. — Он вздохнул и посмотрел куда-то сквозь зал. — А ведь я дал другу обещание, что добьюсь своей цели. Стыдно ему даже сказать об этом. Сердце заколотилось. Он прекрасно понимал, кого Кагами имел в виду. «Неужели он действительно думает, что я в нем разочаруюсь?» — Куроко захотел хорошенько ткнуть напарника промеж ребер, до того задели его слова. Но пришлось сдержаться и лишь раздраженно поправить платок на шее.       — А вы с ним похожи… Куроко почувствовал, как кровь стынет в жилах.       — … оба молчаливые — Кагами рассмеялся, а затем продолжил: — Я вернулся в Японию всего на неделю, чтобы развеяться. И, вот, встретил здесь тебя. Хотел бы показать тебе свой баскетбол, уверен, тебе бы понравилось. Воображение тут же подкинуло картину, где Кагами шутливо кидает ему мяч, а он моментально передает ему пас обратно. Наверное, напарник от удивления даже поймать не сможет, такого он точно не будет ожидать. Куроко невольно улыбнулся.       — Ты мне, наверное, не веришь. Но на площадке все по-другому ощущается. Даже те, кто мало что смыслит в баскетболе, замечают, когда игра меняется. Только присмотришься к игрокам, к тому, как они вяло играют, а потом ни с того ни с сего команда меняет стратегию, начинает теснить противника по счету. И невольно задумываешься, что же произошло? Когда сам играл, такое случалось после разговора с тренером во время перерыва. Или даже взгляда на товарища по команде было достаточно, чтобы бороться за победу вдвое сильней. Удивительно, правда? Мысленно Куроко согласился с Кагами, он не раз наблюдал, как одни лишь болельщики воодушевляли команду изменить ход матча. Парень посмотрел на улыбающегося напарника, который, видимо, вспоминал свои лучшие игры. Сейчас Кагами стал прежним, будто этих лет и не было, а они все так же лучшие друзья. После его слов захотелось вновь сыграть в баскетбол, но Куроко подавил в себе желание открыться, заговорить с ним сейчас не лучшая идея.       — Мизуки, я не хотел лететь в Японию. Это меня друг уговорил, сказал, что нам пора вспомнить Токио. Но, будто ему мало девушек в Америке, он первым делом потащил меня сюда. Честно сказать, я в клубы мало ходил, меня такие развлечения не интересовали. Был неправ, иначе я бы не встретил тебя. Куроко немного смутился от тона его голоса, коснулся кончиков волос, поиграл с ними — и отвел взгляд. Вспомнилось, как во время их первой встречи в Сейрин Кагами посоветовал ему бросить баскетбол, потому что считал его слабаком, но с каждой новой тренировкой все больше признавал в нем хорошего игрока и напарника. Куроко немало знал о Кагами, но никогда не видел прежде, чтобы друг проявлял к кому-нибудь такую симпатию. И объектом его внимания стал сам Куроко. Нет, не Куроко, а Мизуки. И обида вспыхнула вновь. «Глупости, это все из-за работы. Это же Кагами!» — он вновь посмотрел на улыбающегося напарника. На секунду Куроко представил себе, что бы почувствовал, если бы Кагами его поцеловал? К своему удивлению, ничего похожего на отвращение он не испытал. Может, дело в том, что Куроко до сих пор доверял ему и ассоциировал напарника с защитой и надежностью. «Это просто мое воображение. Кагами это наверняка не понравится». Он поспешил отогнать эти странные для него мысли. Справившись со смущением, Куроко поудобнее устроился на диване, украдкой посматривая на Кагами и ожидая его дальнейших действий. Часто клиенты клуба хотели, чтобы девушки станцевали для них, развеселили шутками или, наоборот, молча выслушали. Поскольку «Мизуки» не разговаривала, то Кагами ничего не оставалось, кроме как рассказывать о себе. Правда, про баскетбол напарник больше не упоминал, зато поведал о том, как сдружился с Аомине после его приезда в Америку и даже поднатаскал его в английском. Очевидно, они стали хорошими друзьями, несмотря даже на гордость Аомине, который всегда надеялся только на себя, помощь принимать не любил и никогда о ней не просил. Куроко радовался, что за океаном они не оказались поодиночке. Кагами продолжал рассказывать про США и про людей, которых там встретил. Тренировки и учеба занимали почти все время и развлекаться было просто некогда. Он продолжал поглядывать на «собеседницу», во взгляде уже откровенно читалось желание, и Куроко стало не по себе. До нынешнего дня его не сильно тревожили чужие взгляды, они были лишь частью работы. И сильных различий между клиентами он не делал: одинаково мило всем улыбался, разыгрывал смущение или неприступность… Но с Кагами такой трюк не проходил. И сейчас в зале почему-то стало непривычно душно. Внимание Куроко привлекла проходящая мимо Ханако — она коротким жестом, который знали лишь работники клуба, дала понять, что время смены подходит к концу, и посетителя нужно рассчитать. А вот и спасение! Куроко медленно поднялся и повернулся к Кагами, пристально глядя ему в глаза.       — А, уже время? — Тот потянулся за бумажником. — Принеси, пожалуйста, счет, Мизуки. Куроко не спеша зашагал к комнате, которая находилась рядом с гримерной, и вошел. Внутри около маленькой кассы сидела Одзаки-сама и, как обычно, курила.       — Закончил на сегодня, Мизуки?       — Да, только клиента рассчитаю, и домой. Хозяйка помогла ему с чеком. Он вернулся к Кагами и осторожно положил бумажку на край стола, напарник быстро заглянул в чек, а затем отсчитал необходимую сумму.       — Спасибо за вечер, Мизуки! Надеюсь, мы еще увидимся… Куроко едва заметно улыбнулся и вежливо поклонился, провожая взглядом выходящего из клуба друга. Как только дверь за ним закрылась, парень выдохнул и ушел в гримерную. Тело затекло от сидения в одной позе, поэтому Куроко сладко потянулся и стал потихоньку переодеваться. Ему до сих пор было жарко, платье неприятно прилипло к спине. «Нужно будет в стирку закинуть», — рассеянно подумал он, пытаясь развязать тугую шнуровку сзади — единственный минус этого платья. Хорошо бы, если кто-нибудь из девушек смог бы ему помочь… Беззвучные мольбы о помощи были услышаны, и в гримерку зашла как всегда веселая Наоми.       — Наоми, поможешь расстегнуть? — взмолился Куроко.       — А? Да, конечно! Девушка тут же подскочила к Куроко и в два счета расправилась со шнуровкой.       — Тебе Ханако просила передать, что клиент твой, похоже, уходить не собирается. Ждет тебя у выхода из клуба… И Куроко вдруг осознал, что у клуба всего один выход. «И что теперь делать? Как долго Кагами там стоять собирается?» Сидеть в клубе и ждать, пока Кагами уйдет — не лучшая идея, ведь завтра рано вставать, а еще Куроко надеялся прочитать хотя бы половину материала лекции к занятиям. «Можно попробовать проскользнуть мимо невидимкой, но с ним может не получиться, он ведь знает мой прием». Он сел на стул и задумался. К тому же ему нельзя появляться на выходе без парика и косметики. Если Кагами увидит его самого, а не Мизуки, то, наверное, придет в бешенство. И их дружбе конец. Куроко все-таки снял с себя платье и белье, переоделся в свитер и брюки, замотал горло шарфом, но косметику смывать не стал. Да и парик придется попросить на пару дней, может, хозяйка войдет в его положение. Когда он зашел в небольшую ванную, чтобы положить платье в стирку, он осознал, что даже если сбежит от Кагами, то и дома нужно постараться не попасться родителям на глаза. Они всё ещё свято уверены, что сын подрабатывает в обычном кафе, и он не хотел лишать их этой иллюзии. Разобравшись со сценической одеждой, Куроко заглянул в соседнюю комнату к хозяйке. Та слегка удивилась, заметив, что он переоделся лишь наполовину.       — Что-то случилось, Мизуки? Куроко вздохнул и попытался объяснить ситуацию:       — Ханако мне сказала, что мой клиент, скорее всего, ждет меня на улице. Постучав ногтями по столу, женщина раздраженно фыркнула.       — Какой настырный тип. Могу сказать ребятам, чтобы они, м-м, попросили его уйти. Представив, как именно два телохранителя будут разбираться с Кагами, Куроко поспешно замотал головой.       — Нет-нет! Не надо… Я просто хотел вас попросить одолжить мне парик до завтра. Будет неловко, если он меня здесь увидит. Настоящего меня. Одзаки-сама задумалась на мгновенье, а потом спокойно сказала:       — Париком и одеждой можешь пользоваться, но вот поведение твоего знакомого меня озадачивает. Он каждый день будет приходить? У тебя ведь, помимо него, и другие клиенты есть.       — Да, я знаю. — Куроко почувствовал себя виноватым. — Но он сказал, что скоро должен улететь обратно в Америку.       — Это хорошо. — Хозяйка помолчала. — А может, отдохнешь пару дней? Проветрись, навести свою родню в больнице, а в пятницу уже приходи. Этот твой знакомый, глядишь, и отстанет. Куроко понравилась эта идея. Может, Кагами перестанет преследовать, не застав его в клубе? Да и к бабушке он не заглядывал уже две недели, нехорошо получалось.       — Спасибо! Так и сделаю. Улыбнувшись, Одзаки-сама сказала:       — Ну и славно. Тогда до послезавтра!       — До свидания! — Куроко выскочил из комнаты. Он зашел в гримерную лишь забрать свою сумку, но все же посмотрел в зеркало. Выглядел он вполне обычно для улицы. Разве что яркий макияж бросался в глаза, но Куроко не мог смыть его сейчас. Повертевшись перед зеркалом, он решил все-таки сменить кроссовки на женские сапоги из его сценической коллекции. Сейчас на дворе стояла осень, а обувь была летней, пачкать ее в слякоти не хотелось, так что идти придется очень аккуратно. Переобувшись, Куроко запихал кроссовки в сумку и, в последний раз посмотрев на свое отражение, остался доволен. Осторожно открыв дверь клуба, он плотнее прижал сумку к себе и поднялся по маленькой лестнице. На улице уже стемнело и, судя по мокрому асфальту, снова прошел дождь, поэтому обходить лужи нужно будет еще осторожнее. Напарника Куроко не увидел. «Кажется, он ушел», — подумал он и выдохнул с облегчением, но не успел сделать и шага, как услышал знакомый голос:       — Мизуки! Куроко испуганно обернулся и заметил Кагами чуть поодаль. Тот стоял, прислонившись к стене здания, поэтому его поначалу и не было видно. Кагами сделал шаг вперед, выходя под свет фонаря, и остановился. «Не могу пошевелиться», — Куроко хотел уйти, но вопреки собственному решению стоял и молча смотрел на напарника. Убегать от него глупо — все равно догонит.       — Прости, я не хотел тебя пугать. — Кагами кашлянул в кулак, собираясь с мыслями. — Мизуки, я хочу узнать тебя получше. Знаю, звучит неожиданно, но… Может, ты сходишь со мной на свидание? Глаза Куроко округлились. Хоть он и понимал, что сейчас находится в образе Мизуки, слышать такое приглашение все равно казалось странным. В сердце опять проснулась едкая злость, что Кагами променял его, своего друга, на совершенно незнакомую девушку из клуба. Которая к тому же не разговаривала. Что во внешности Мизуки могло его так зацепить? Ведь, кроме этого, Кагами не знал о ней ничего. И что он собрался делать, даже если бы Куроко согласился, если сам скоро уезжает обратно в Америку? Напарник смотрел на него, и Куроко видел, как вздымается под легкой спортивной курткой его грудь. Кагами действительно обычно говорил все, что думает, но сейчас слова давались ему с большим трудом:       — Я ничего о тебе не знаю, но хочу узнать. Скажи, Мизуки, я тебе неприятен? Этот вопрос поставил Куроко в тупик, он плотнее сжал свою сумку. «Он же мой лучший друг, как он может быть мне неприятен?» Он понимал, что сейчас лучше соврать, тогда Кагами, может, больше сюда не заявится. Но он решил ответить честно и отрицательно покачал головой. Напарник воодушевился.       — Тогда… Дашь мне шанс? Но Куроко вновь покачал головой. «Прости, Кагами-кун». Он не хотел играть с чувствами друга, даже если сам все еще обижался на него. Тот опустил голову, и Куроко понял, что сейчас лучше быстро уйти, пока Кагами не предпринял еще одну попытку с ним заговорить. Сконцентрировавшись, Куроко постарался «исчезнуть», как раньше делал на баскетбольной площадке. Он развернулся и быстро, насколько позволяли сапоги, зашагал к станции. Ни разу не обернувшись, он перевел дух лишь в конце улицы, но Кагами и не думал преследовать его. Завернув за угол, Куроко переобулся в кроссовки и поехал домой. К счастью, дома родители уже спали, поэтому Куроко разделся, положил парик в комод в своей комнате и проскользнул в ванную, чтобы смыть макияж. Брать мамины средства для очищения от косметики парень не решился и хорошенько вымыл лицо с мылом. Но отделаться от накладных ресниц и разводов на коже оказалось не так-то просто, поэтому пришлось ополаскивать лицо еще несколько раз. Настроение было прескверное, и к лекциям он так и не притронулся. Перед глазами все стоял образ взволнованного Кагами. Он постарался отогнать эти мысли и лег спать.