Падали, но поднимались

Восемь с половиной месяцев. Именно столько наши друзья-приятели общались в соцсети, обсуждая самые различные темы от банальной повседневности до будущего президента Соединённых Штатов Америки. Конечно, бывали моменты, когда им не о чём было поговорить. Тогда между ними наступало затишье, но длилось оно не больше недели. За столь длительное время общения они хорошо знали интересы, вкусы и предпочтения друг друга, поэтому темы для разговора находились сами собой. Сидя в кресле и держа в руках учебник, Павел всеми силами пытался вникнуть в смысл текста. Но суть ускользала от него, как песок сквозь пальцы, из-за чего приходилось перечитывать каждое предложение по нескольку раз, чтобы хоть что-то запомнить. — Не забыл? — за зубрёшкой Паша не заметил подошедшего отца. — В следующую пятницу мы идём… — В ресторан, — закончил он начатую отцом фразу, не отрываясь от книги. — Помню, па, помню. — Одного «помню» достаточно, — проворчал Василий Петрович. — Хорошо, как скажешь, — кивая головой, согласился Паша, лишь бы поскорее спровадить его. Мысленно радуясь уходу отца, Павел быстро достал телефон и зашёл на «Кан-Кан», проверяя, нет ли новых сообщений. Последние несколько месяцев он просто разрывался между соцсетями, учёбой и Костей. Со своим единственным другом Паша почти не общался и кроме как в школе они больше нигде не пересекались, потому что по выходным у Павла занятия с репетитором, а на каникулах отец постоянно увозит его за город или в гости к бабушке с дедушкой. Водя пальцами по дисплею, просматривая новости, Паша не заметил, как в комнату проник вражеский шпион. — Кхм-кхм, ты совсем что ли почёкался со своими книжульками?! Я стою возле тебя уже около десяти минут. Выключив телефон и взяв в руки книгу, создав вид, будто поглощен чтением, Паша, не поворачиваясь, ответил: — Извини, мне сейчас неког… Эй! — возмутился Павел, стоило Косте забрать у него словарь. — Никакой учёбы! На улицу марш! Тебя Анька спрашивала. Посмотрев сначала на Костю, потом на часы, Павел задумался. Предложение было заманчивым, но правила и прочая литература сама себя не прочтёт, а оценки за текущую четверть находятся в весьма шатком положении. Издав звук недовольства, Паша всё же решил немного отдохнуть, тем более выдалась возможность пообщаться с другом. Но учёба вновь дала хлёсткую пощечину, давая понять, что эта прогулка может затянуться как на час, так и на два, а спать он ложится ровно в девять. — Даже не знаю… Мне ещё «Евгения Онегина» прочесть нужно… — Ау! Ты себя в зеркало давно видел? Сидишь тут весь зелёный, чахнешь над своими древнерусскими рукописями. Пошли хотя бы с получаса погуляем. — Но… — Никаких но! Пошли уже, кому говорю! Сломавшись под напором друга, Паша таки пошёл с ним на улицу, мысленно благодаря Костю за его настойчивость. Всё же прогулка, пускай и недолгая, вещь хорошая, полезная и, что самое главное, приятная. — Ну и что у тебя нового? — Ничего… вроде бы, — Паша пожал плечами, Косте однозначно будет неинтересно слушать об его успехах в учёбе. — Да ну! — Костя одарил его неверящим взглядом. — Ты же с отцом на днях в Питер ездил. Паша раздражённо цыкнул, всё-то он помнит, а о его Дне Рождения забыл, причём не в первый раз. — Поверь, там ничего интересного. — У тебя взрослый период начался, или как это сейчас называется? — Он уже идёт, — тихо пробурчал Паша. У него совсем не было желания разговаривать о чём-то подобном. — Тебе ведь почти шестнадцать? Ох, Костя, Костя, надо чаще на дни рождения ходить, тогда и уточнять бы не пришлось, сколько ему лет. — Ага. Чем старше становишься, тем больше у тебя обязанностей, — устав говорить о себе, Паша перевел тему. — Я слышал, ты с какой-то девчонкой встречаешься. — Уже не встречаюсь. Мало того, что она оказалась на год старше, так ещё и легла под какого-то старпёра, которому под сорокет, представляешь? И всё из-за денег, я вот думаю, это же до какой степени нужно быть циничной, чтобы трахаться с каким-то вонючим стариком… Голос Кости отошел куда-то на задний фон, Паша с головой ушёл в свои мысли. Если порассуждать на данную тему, то у них с Клаусом похожая ситуация. Во-первых, огромная разница в возрасте. Во-вторых, последнее время они стали разговаривать на довольно нескромные темы, обсуждая слишком личные вопросы, а самым страшным было то, что Павел не один раз видел сон, в котором они с Клаусом занимались сексом. А началось это с того момента, когда Клаус прислал ему фото, на котором был запечатлен красивый молодой мужчина в дорогом чёрном деловом костюме с бокалом вина, и надо заметить, он совсем не выглядит на свои года. Какие там к чёрту тридцать?! Максимум двадцать семь, вот истинный возраст Клауса. Вернувшись домой, Павел тут же схватил телефон, зашёл на сайт, ставший уже таким родным, и, руководствуясь нахлынувшими эмоциями, написал Клаусу, отодвигая на потом прочтение присланных им сообщений: «Ты женат? А любимый человек есть?». Хоть Клаус и был в сети, но ответил не сразу. Видать, с кем-то переписывался, выходит, у него есть человек, который ближе ему, чем Павел. «Спокойно. Что случилось?», — Клаус сумел почувствовать волнение Павла даже через холодный экран телефона. «Просто… интересно… вот, стало». «У меня никого нет, кроме работы. Она меня кормит, поит, одевает и ебёт». От такого ответа точно камень с души упал, Паше сразу стало легче, но сомнения остались. В конце концов, это Интернет, в которым ты можешь быть кем захочешь, хоть синим гоблином на розовом единороге, и никто не сможешь этого оспорить.

***

В течение последующей недели Василий Петрович без конца бубнил о встрече и о друге, с которым очень хотел познакомить сына. Вот только он ни слова не сказал о том, что она состоится в Германии. Удачно же он выбрал время — первый день осенних каникул, на которые у Павла были построены грандиозные планы и в них никак не входила поездка в Европу. Перелёт выдался тяжёлым и долгим, поэтому Павел сразу же после приезда в загородный дом, принадлежащий отцу, улёгся спать, не став осматриваться. Вечером ему ещё предстоит идти на встречу с папиным другом.