Noblesse oblige

Когда Васко впервые встречается с де Сарде, тот умудряется легко и непринуждённо оттоптать ему все мозоли и сделать вид, что ничего такого не случилось. Де Сарде представляется, но называется не по званию даже, а намеренно подчёркивает высокое происхождение — "племянник князя". Как будто без этого не ясно, что в порт пожаловала важная шишка! Затем он называет "Морского конька" лодкой, но Васко даже не оскорбляется — чего ещё ожидать от напыщенного аристократа из Содружества, в самом-то деле. Зато наблюдать за тем, как тот смущённо пытается исправить свою оплошность скомканным извинением, бесценно. Но даже это не останавливает де-Сарде-племянника-князя. Сначала он интересуется "подозрительными личностями", но сам же резко — как-то даже неуместно резко для новоявленного дипломата — переводит тему, когда Васко спрашивает, чем вызван этот интерес, а потом и вовсе недвусмысленно предлагает провезти на корабле контрабандой “всего пару ящиков”. Ну просто гениально, не правда ли? Впрочем, Васко плавал и с худшими людьми: телемцы как-то грозились сжечь “премерзкого навта”, если он вздумает поклоняться “своим демонам”, пока “их светлости” находятся на корабле; альянсовские светила науки пошли дальше и едва не устроили взрыв, смешав какие-то там реагенты в каюте. Дипломат Содружества, как и его загулявший кузен, вряд ли может похвастаться такими причудами, а то, что они аристократы… не всё ли равно, кто платит? Чем больше, тем лучше. Однако де-Сарде-племянник-князя всё же внимателен, замечает и выспрашивает, что же у капитана не так с настроением, и таки добивается ответа. О пропавшем Джонасе Васко рассказывает только потому, что дико устал уже переживать. Не то чтобы он всерьёз надеется, что “господин дипломат” изволит снизойти до проблем простых смертных и хотя бы пальцем пошевелить, чтобы что-то разузнать о юнге… в конце концов, ему ещё предстоит найти “загулявшую светлость”, а это дело и само по себе обещает быть непростым. Де-Сарде-племянник-князя и брутальный наёмник-телохранитель ещё крутятся какое-то время в порту: расшитый золотистыми нитями камзол и форма Монетной стражи хорошо заметны среди матросов и прочих проходимцев, потому для Васко не составляет труда отследить их перемещения, — но вскоре пропадают. Чего он не ожидает, так это скорого появления Джонаса. Сначала Васко даже не его замечает, но Флавию, вскочившую с ящиков, и облегчение на её лице, а уже затем разворачивается в ту сторону, куда она смотрит. Его юнга едва ли не бежит навстречу и улыбается во весь рот, хотя вблизи становится заметно, что взгляд у него какой-то растерянный. — Джонас! Где ты… — выдыхает Васко. Он уже думал… всякое думал и приходил к далеко не утешительным выводам. Затем обязанности капитана берут верх над простой человеческой радостью, и он строго спрашивает с “потеряшки”: — А теперь, юнга, потрудись объяснить, где тебя носило? — Вы не поверите, капитан! — радостно заявляет Джонас, не заметив смены тона. Молодняк, что ещё с него взять? Все ветра в голове веют вместо мозгов. — Господин де Сарде... он… в общем, я даже не знаю, с чего начать, но слушайте! В то, что Джонас несёт, с одной стороны, и правда сложно поверить, но Васко чувствует, что юнга не врёт: слишком он взбудоражен, слишком растерян, да и слишком мал, чтобы так ладно брехать в лицо своему капитану. “Гениальности” его родителей можно только позавидовать: надо ж такое придумать, выкрасть сына, которого они же сами и отдали… "Они хотя бы озаботились его судьбой. Хотя бы нашли, хотя бы попытались вернуть", — проносится в голове, но Васко вытряхивает эти мысли. В день отплытия нет времени думать о том, что не касается корабля, команды и долгого плавания. Вскоре, когда приготовления почти закончены, де Сарде появляется вновь, а вместе с ним и встрёпанный светловолосый юноша — очевидно, княжий сын, Константин д'Орсей. Довольно непосредственный для аристократа, особенно на фоне своего кузена, вежливого и учтивого настолько, что аж зубы сводит. Васко благодарит де Сарде за возвращение юнги — про себя насмешливо называть его "де-Сарде-племянник-князя" уже не получается. Он ведь всё-таки впрягся: отыскал Джонаса, убедил отчаявшихся родителей снова расстаться с ребёнком, уладил всё так, что и не подкопаешься. Возможно, не так уж он и плох, но выводы делать рано: Васко думает, что плавание лучше покажет, из чего слеплен "господин дипломат". А затем случается, как называют этот инцидент позже, "казус" — тварь, привезённая с Тир-Фради, вырывается на свободу, и уже нет времени думать, только действовать. И де Сарде действует. Быстротой его реакции можно только восхититься — он бросается за принцем прямо под падающую грот-мачту раньше, чем кто-либо успевает что-то сообразить, и успевает многое: оттолкнуть Константина, поставить магический щит от летящих обломков, рявкнуть, чтоб звали стражу и убрали кузена, и отскочить из-под удара чудища. Васко же не успевает вмешаться — всё происходит так быстро, что это и не требуется, — но успевает увидеть де Сарде в бою. Ха! Холодную учтивость будто смыло штормовой волной: в движениях, когда он пригибается к земле, уходя от атаки, чувствуется что-то почти звериное, дикое. Поначалу он только уклоняется, примеряется, пробивает деревянную плоть парой магических зарядов, а после прижимает тварь к земле параличом — и стреляет. Будто знает, что делает. Будто всю жизнь только этим и занимается. На лице у него алеет ссадина, рукав дорогого камзола порван до самого локтя, а с руки обильно капает кровь, но де Сарде только смеётся, отшатываясь от заботы своего телохранителя, оправдывается, что в победе не так уж много его заслуги, и вдруг резко, раздражённо выдаёт, взглянув на Васко: — Кто вообще додумался привезти эту дрянь в оживлённый порт? Хорошо, что оно не рвануло крушить город и давить людей... но даже без этого навтам придётся объясниться. Как бы наше отплытие не отложилось, капитан. Кровь пропитывает плотную ткань, а он и не замечает. Азарт ударил в голову после боя, не иначе. Де Сарде прав — после такого "казуса" навтов ждут большие проблемы: долгие муторные разбирательства с Сереной, ещё более муторные разбирательства с заказчиками из Альянса, и это если не учесть потерю целого корабля… Но Васко не думает об этом. О нет, он не думает, он просто уверен — с таким кадром плавание уж точно не будет скучным.