***
Официантка в небольшом придорожном кафе безразлично рассматривала нового посетителя, который, по ее мнению, был либо богатеньким чудаком, либо косплеером, поскольку ни один человек в здравом уме и твердой памяти не стал бы одеваться настолько старомодно и нелепо. Правда, когда посетитель, похожий на иллюстрацию Бильбо Беггинса — если бы хоббит был блондином — улыбнулся человеку, которого искал, девушка не смогла удержать смешок. Один нелепый господин, сердечно приветствовал другого нелепого господина. Хотя странного, блаженно-печального парня с васильковыми глазами, трехнедельной щетиной и в вечном потрепанном тренчкоте она видела часто, а вот блондина в жилете — первый раз. — Кастиэль, друг мой! — Азирафаэль присел напротив ангела четверга, который с легкой улыбкой пододвинул к нему кусок пирога. — М-м, восхитительно! — он чуть не застонал в голос от удовольствия. Выпечка в этой не слишком презентабельной на вид забегаловке, была божественна. — Рад, что смог угодить, — Кастиэль склонил голову на бок. — Так что тебя привело сюда? Мы не виделись с… с первой мировой войны. — У меня проблема, — Азирафаэль замялся. — Крайне деликатного характера. Мои крылья, — он тяжело вздохнул. — Начали гореть… и чернеть. Все знают, что ты единственный ангел на Небесах, с черными крыльями. Может… может ты знаешь, что происходит? — Я просто дефектный. Азирафаэль вздохнул. Он знал эту историю о том, что Она, считая любовь своей наиболее удачной выдумкой, создала на пробу четырех ангелов и привязала их к смертным. Трое из четырех не выдержав череды смертей и перерождений своих возлюбленных, сами сиганули в Адское Пламя. Но не Кастиэль. Его сердце принадлежало своему смертному безраздельно, и он шагал с ним из эпохи в эпоху, тоскуя в те годы, когда его душа проходила перерегистрацию в Небесной Канцелярии после смерти. — Я должен был служить хранителем той любви, которую Она изначально задумала. Но с каждым новым веком, любовь оскверняли, извращали и подменяли на что-то другое. Она становилась жестокой и эгоистичной. Она вызывала смерти, распри и конфликты. И мои крылья начали гореть, — Кастиэль поежился. — Они чадили почти пол века. А потом просто стали черными. На них тяжело теперь летать. Азирафаэль мягко сжал холодную ладонь ангела и ободряюще улыбнулся. — Я уверен, что все будет хорошо. — Ну да, — он смешно фыркнул. — Забыл тебя поблагодарить за не случившийся апокалипсис. Если бы мой человек навсегда погиб, я бы не раздумывая бросился в серу. Знаешь, мне жаль, что я не смог тебе помочь… Может, я покопаюсь в Архивах? К тому же, — он смущенно опустил взгляд, — у моего человека есть оккультные книги. И… Из кармана пиджака раздалась знакомая мелодия, которая заставила Азирафаэля вздрогнуть: Empty spaces, what are we living for? Abandoned places, I guess we know the score On and on, does anybody know what we are looking for? Кастиэль, глядя на ошарашенного собеседника, протянул руку и достал из его кармана мобильный. — Тебе звонят. Я раньше тоже так пугался. А потом привык. Азирафаэль, поняв, что он, случайно утащил телефон Кроули, хотел было скинуть звонок, но нехорошее предчувствие заставило его принять вызов: — Тетушка Ашти, — перепуганный шепот в трубке заставил сердце ангела рухнуть в пятки, — на нас напали! Отец не отвечает! Они убили маму! Тетушка, мне страшно! — Маг, где ты? — ангел нервно сглотнул. — Франциск? Я не знаю. Мы ехали в школу. На нас напали на трассе во Флориду. Пожалуйста, позвоните в… В динамике раздались крики и грохот. Связь оборвалась, оставляя ошарашенного ангела в полном смятении. — У тебя что-то случилось? — Кастиель нахмурился. — Я могу помочь? — Нет, нет, я думаю, — Азирафаэль поднялся на ноги, направляясь к выходу. — Как скажешь, — Кастиэль одернул плащ и направился к красивой, раритетной машине. — Если что, ты знаешь мой номер. Черный автомобиль, который бы обязательно понравился Кроули, сорвался с места, оставляя Азирафаэля в полном разброде чувств. Нужно было срочно что-то предпринять.***
Такие пробуждения были сродни каре небесной. Голова раскалывалась, во рту появился стойкий привкус пятки Хастура — не то что бы Кроули знал, какова эта пятка на вкус, но она определенно должна была быть достаточно мерзкой, — а глаза просто отказывались открываться. И ко всему этому букету истинной агонии примешивалась еще и отвратительно громкая трель старого дискового телефона. Скатившись с дивана, и дождевым червем добравшись до многострадальной трубки, Кроули уже готов был наорать на звонившего, и параллельно обложить его парой тройкой не снимаемых проклятий, но его планам не суждено было осуществиться. На том конце провода, взвинченный донельзя ангел вещал что-то о нападении на Мага, о том, что Гарриет Даулинг погибла и нужно срочно бежать и вызволять названного крестника из лап злодеев! По-хорошему, если бы не заторможенное состояние, демон мог бы нырнуть в информационный поток и переместиться к Азирафаэлю за одно мгновение. Но пока его мозги натужно скрипели, заряда на смартфоне не осталось, и связь оборвалась. Вообще, соображал Кроули с похмелья из рук вон плохо, если брать во внимание то, что у змей не так уж много конечностей. А потому, из всего этого потока информации он вычленил слово «США» и «похищение». Пока что этого было довольно. Раздумывать над тем, какого черта ангел делает в Америке, какого черта он забрал его мобильник и какого черта опять лезет на рожон не хотелось от слова «нихрена». Закрыв магазин, он заскочил в любимую Бэнтли и вдавил в пол педаль газа. Демоническая энергия окутывала автомобиль плотным коконом, заставляя малышку разогнаться до неприличной скорости. Долго еще желтые газетенки старушки Англии пестрели заголовками об НЛО, который, добравшись до Плимута, погрузилось в воды Кельтского моря. Но Кроули было плевать. Он, конечно, мог бы и не погружаться в воду, однако, там его детку не потревожили бы волны, морские птицы, и холодная вода спасала ее мотор от перегрева. Терять милашку Бэнтли после того, как Адам любезно возвратил ее к заводскому виду, демон не желал по морально этическим соображениям. В противном случае он имел полное право закатить такую истерику, что содрогнулась бы вся Англия. Что поделать. Кроули был настоящей королевой драмы. Морская живность разлеталась в разные стороны, с интересом поглядывая на странную плавучую конструкцию, от которой несло спиртом сильнее, чем от русских подлодок. Через пару-тройку часов он прибудет в Америку и, в таком случае, нужно было настроиться на волну Мага, чтобы, как клубок, распутывать энергетическую линию юного сына посла. И да поможет ему Всевышняя.***
Ветер бил в лицо. Лопатки сводило от напряжения, потому что полетом на крыльях из ангелов уже давно никто не пользовался, предпочитая не тратить энергию чудес на простое перемещение по миру. Бог, в конце концов, дала людям ноги и животных. А потом, люди и сами заменили лошадь на железных скакунов, так что ангелы предпочитали либо транспорт, либо точечные перемещения. Но некому было сделать Азирафаэлю выговор за превышение лимита чудес. Ангел чувствовал Мага. Чувствовал его страх и ужас. Отчаяние и злость. Эти эмоции подгоняли его, как бич погонщика. Впереди замаячил старый, оставленный военными полигон. Сердце заходилось неровным ритмом, потому что концентрация недобрых мыслей на один квадратный метр на этом полигоне просто зашкаливала. Очень хотелось, чтобы Кроули был здесь. Обычно он легко ориентировался в ситуации повышенной опасности. Он вздохнул, безошибочно определив, где держат мальчика. Мгновение, и он оказался рядом с ним. Сырое полуподвальное помещение пропахло сыростью и плесенью. Связанный Маг лежал на полу. Похитители не слишком заботились о комфорте своего заложника и просто бросили его на голый холодный пол. — Я помогу тебе, — прошептал ангел, развязывая ребёнку руки. — Франциск? — в голосе Мага сквозило плохо скрываемое облегчение. — Как ты тут оказался? — Это долгая история, дорогой мой. Я все тебе расскажу. Главное, мы должны выбраться отсюда. — Ага, — Маг потянулся развязать глаза, как вдруг само время замерло. Азирафаэль вскочил на ноги, оглядываясь. — Мы знали, что кто-то может прийти и помешать нам. Но не думали, что это будешь ты, мятежный ангел Азирафаэль. — Муриэль? — Азирафаэль недоуменно смотрел в чистые зеленые глаза ангела порядка. — Что… Почему ты здесь? — Почему? Этот агнец Божий — моя жертва Всевышней во имя мира.***
Кроули гнал с запредельной для него скоростью. Пару секунд назад, благодать Азирафаэля вспыхнула, разлетелась на многие километры по-настоящему яростным потоком. Что бы там не происходило — ангелу нужно помочь. Полигон маячил впереди как бельмо на глазу. И почему все важные штуки происходят на каких-то военных базах, а не в Диснейленде, например? Бентли легко выбила ворота, будто те были сделаны из папиросной бумаги. Тормозя возле нужного здания, демон чувствовал, что время тут искажено. Этим же трюком не брезговал и он сам, просто все это, до покалывания кончиков пальцев, смердело благодатью и первосортным дерьмом. Он осторожно спускался вниз, где слышались голоса: — Как ты не понимаешь, Азирафаэль, это нужно для общего блага! Мы не могли действовать на атташе напрямую. Его защищали демоны, а теперь их влияние не такое мощное и… — Ты и так уже убил его жену и мать Мага! Что еще тебе нужно? — Смерть сына закрепит результат. Заставит полностью поменять род деятельности и превратит его в миротворца! — А что, смерти Гарриет мало? Нужно убить и мальчика? — Ты слишком подвержен страстям, Азирафаэль. Ты остановил Армагеддон из-за своей греховной привязанности к этим грязным и недостойным существам, — Кроули скользнул внутрь, размышляя, как бы так поудачнее пришлепнуть трясокрылку, которая спорила с его ангелом. — Порой смерти случаются. Люди не долговечны и не стоит обращать внимание на каждого погибшего смертного. Они лишь инструмент в наших руках. — Что?! — возглас Азирафаэля сотряс воздух, разбивая лед на реке времени. Его благодать буквально превращалась в огненный поток. Демон пискнул, и кинулся к заворочавшемуся на полу Магу. Он уже понял к чему все идет, и мечтал оказаться на любом кругу Ада, лишь бы не рядом с разгневанным Азирафаэлем. Из сплетен в Аду, еще на заре времен, он узнал, что этот ангел был разжалован с Серафимов до Начал после Падения неверных, что посмели критиковать замысел Ее. А потом, так и вовсе оставлен сторожить врата в Эдем и, на практике, был приравнен к обычным, рядовым ангелам. Очень редко праведный гнев вскипал в его сердце, которое, обычно, было переполнено любовью и смирением. И многие небожители забыли, каким бывал порой Азирафаэль. А Кроули помнил. — Маг, сейчас ты зажмуришься и ни в коем случае не откроешь глаза, понял? — Тетя Аштарот? — Ага, что-то типа того, — черные крылья взметнулись за спиной, укрывая мальчика. — Ох, да спаси нас Сатана.***
Это был не праведный гнев. Азирафаэль оспаривал решение Небес. Оспаривал, возможно, и Ее решение. Но он ничего не мог с собой поделать. Мир и так постоянно содрогался от зверств творимых людьми, но этот мальчик не заслужил подобной участи. — Люди — творение Ее! Порой несовершенные и подверженные грехам, но часто добрые, самоотверженные и полные идей! — грохотал ангел, расправив крылья. Золотое свечение охватило все его тело. — Не инструмент! Не игрушка! И даже не поле боя! Это Ее творения! И тебе стоило бы покаяться, Муриэль! — Что ты творишь? Придержи благодать! — в голосе ангела порядка звучала паника. Воздух вокруг становился обжигающе горячим. — Ты развоплотишь нас! И ты погибнешь сам! Но ярость невозможно обуздать. Она вспыхивает из малой искры и превращается в бушующий пожар. Она пожирает все человечество, выедает изнутри, оставляя лишь хрупкую скорлупу. Она терзала его, рвала когтями вопрошая: Почему так, Всевышняя? Зачем, зачем эти страдания, боль, бессмысленные убийства во славу Твою? И почему же ангелы, все те, кто должен быть добр и справедлив, ведут такую странную арифметику, будто души — всего лишь расходная монета? И он просил: — Покайтесь! И каялись грешники, что обустроили свой лагерь на старом полигоне. Плакали, катались по земле, стенали и просили о пощаде. Муриэль отступал на улицу, пораженный силой, что скрывалась в несуразной земной оболочке. А взгляд голубых глаз будто превратился в адское клеймо и прижигал кожу. Солнце запуталось в светлых волосах. — Покайтесь! И резко развернувшись, Муриэль сбежал, не в силах выносить на себе чужой гнев. Жар схлынул и Азирафаэль упал на землю, раскинув в пыльном редком сухостое дымящиеся крылья.