Останется только слово.

Их первый и единственный разговор случился в кухне с огромной печью. Фарамир вернулся с вечернего Смотра на ужин, когда застал Пиппина за столом среди десятка пустых тарелок. Его хоббит сидел на широкой деревянной скамье, беззаботно покачивая босыми ногами и медленно доедая зажатую в кулаке булку. Казалось, она думала о чем-то беспокойном. Фарамир сел рядом. Он молча пододвинул к себе тарелку горячего куриного бульона. Наваристого и золотистого, как готовят только в кухне Гондора. - Капитан. - Да, Пип? – ложка остановилась в паре сантиметров от рта. - Я страшно много съела. – хоббит задумчиво откусила ещё кусочек. – Я хочу ещё. - У нас большие запасы еды. Хватит на сотню голодных хоббитят, – Фарамир говорил медленно, шуткой растягивая слова. Но глубоко внутри был натянут, как самая острая стрела. Прошло ещё несколько минут, пока они оба ели свой ужин. Тишина нарушалась хрустом горящего хвороста и бревен в огромном камине. Наконец, девчонка отряхнула руки, отерев губы краем рубашки. После забралась на колени своего хозяина, удобнее усаживаясь к нему между ног. Внизу живота стало тяжело и уютно, как в гнезде большой птицы. Фарамир прекратил есть. Тук привычно потянулась к нему за поцелуем, довольно щурясь навстречу его блестящим от бульона губам. Поцелуй со вкусом мяса оказался особенно сочным. Хоббит запустила пальцы в его длинные волосы, начала беспорядочно ерзать на непроизвольно твердеющем члене, что-то торопливо зашептала. Капитан взял её лицо в руки, внимательно вглядываясь в глаза. Большие и зеленые, они смотрели на него в ответ доверчиво, открыто, наивно. Фарамир увидел: легкомысленный Пиппин не понимает. Если и догадывается, то страшно боится признаться себе. Тем более – ему. Мужчина ощутимо надавил на её плечи. Деревянный край стола тупо врезался ей в поясницу. Хоббит откинулась на локти, когда его губы заскользили по шее, выше. Цепляя тонкую кожу зубами, он оставлял красные отметины. Сейчас нужно было отвлечь. От неторопливых движений бедер Тука его штаны из добротной шерсти стали чуть влажными. Фарамир прекратил поцелуи, отпустил плечи и принялся за завязку на рубашонке. Ему в ухо довольно заурчали. Горячие крепкие пальцы начали ласкать чувствительную грудь. Она заметно увеличилась в размере, напоминая сейчас две молодые тыковки. Хоббит изнывала от его прикосновений, не стесняясь ни общей кухни, ни собственного вида. Перегрин Тук была прекрасной в этот момент: пушистое облако волос прилипало к влажному от чистого пота лицу. Печка грела ей спину, заставляя мягкие щеки покрываться розоватым румянцем. Фарамир поднял её рубашку, широкой горячей ладонью делая первое круговое движение. Его ладонь покрыла весь тугой, натянутый живот хоббита. Он опустился ниже, преодолевая резинку штанишек, которые теперь отчетливо врезались в кожу, и полностью накрыл рукой твердый лобок. Пип нетерпеливо застонала, с новой для него болью в голосе прошептала: «Так тянет… Валар, очень тяжело внизу … и сладко тоже…» Одна тонкая ветка громко взорвалась в костре, осыпая снопом искр близлежащие бревна. Наступила тишина. Ладонь мужчины продолжала двигаться по кругу её живота. Она замерла. Казалось, горячая ладонь впервые за несколько месяцев позволяла ей полностью ощутить свое тело. Между постоянным желанием, частым голодом и влагой внутри, между тяжестью внизу живота и груди, между сытостью от собственного здорового тела, сладостью от малейшего давления на лобок сейчас, между привычными толчками крупного члена внутрь… ладонь обличала её собственную плотность. Горячая рука близкого человека ласково указывала ей на очевидное. Тук поняла. Без страха, как она себе когда-то представляла. Ей стало вдруг ясно: штаны обтягивают круглый живот не из-за еды. Фарамир не отводил от неё глаз. Темные, горящие сами по себе и от язычков пламени в печи, они впечатывались в её радужку желанием. Пип понимала – он всё делает правильно. И всё же один главный вопрос сорвался с её рта: - Ты будешь любить его больше, чем меня? – голос предательски задрожал, хотя она хотела звучать мужественно. Сын Наместника, князь Итилиэна облегченно рассмеялся. - Нет, Пип. Затем на пару секунд прикрыл глаза. - Конечно, нет, – его рука ещё раз обвела весь её натянутый живот прежде, чем пальцами врезаться внутрь узкой дырочки. Невыразимо больно давил на поясницу край стола. – Ты просила, чтобы меня было много. И теперь это будет так. Я заполню тебя собой, пока ты не перестанешь дышать. Хоббит не испугалась, наоборот. Стала двигаться навстречу пальцам, терзающим её сейчас. Хотелось, чтобы эти пальцы изнутри учуяли, насколько она наполнена им. Краешком рассудка Тук отметила, что у её Капитана страшно ровный голос. Низкий, затекающий в сознание голос опытного следопыта, который никак не выдает его действий. Валар! Он трахает её сейчас на общей кухне, пальцами, жирными от мясного бульона. Фарамир продолжил: - У тебя нет и не может быть ничего, кроме меня. Маленький росточек. Не бойся, потому что я всегда буду любить тебя. Потому что теперь меня будет много.