Императрица

Возможно, если бы она была лучшей ученицей, то смогла бы предотвратить это. Возможно, она слишком много внимания уделяла боевой подготовке и распознаванию физических реакций у других, а не у себя. Возможно, она просто слишком слаба и уязвима. В какой момент была установлена связь? Это не было просто результатом консумации их союза. Она знала об идуийских браках, где связь между мужем и женой никогда не устанавливалась, даже после долгих лет совместной жизни, детей, вполне счастливого дома… Джин пересекла спальню, подошла к открытому окну и повертела кайбер в замёрзших беспокойных пальцах. И услышала, как закрылась и защёлкнулась дверь спальни, и сапоги её мужа громко простучали по полу, пока он шёл к ней. Вечерний ветерок был прохладным и насыщенным пыльцой. Возможно, когда она впервые встретилась с ним взглядом, было уже слишком поздно. Джин склонила голову, словно готовясь к казни, смирилась и подставила шею Императору. Она почувствовала, как большие тёплые руки сжали её плечи. Как его дыхание обжигает нежную кожу у неё на затылке. Сердце Джин бешено колотилось. Его губы коснулись её шеи, и она не смогла сдержать тихий всхлип. Рука Орсона скользнула вверх по её руке к плечу, затем медленно прошлась по шее, приподняла подбородок и схватила за горло. Грудь Джина вздымалась и опускалась от глубокого, прерывистого дыхания. Она чувствовала себя деревом, раскачиваемым весенними ветрами, сок поднимался, проходил сквозь неё, концентрируясь в пустых местах, там, где было больно. Муж уткнулся носом ямку под её ухом, и Джин почувствовала, как он провёл горячим кончиком языка по её коже. Дрожь пробежала по её телу, и его рука мягко сжала ей шею. Она полностью принадлежала ему. Это она знала. Его рука ослабила хватку на горле и скользнула вниз, пальцы пробежались по мерцающему кулону, затем надавили под низким вырезом платья. Другая рука отпустила её руку и обняла за талию, Орсон притянул её к себе, и Джин почувствовала его твёрдый член. — Ты доверяешь мне, Джин? — его голос гудел над ухом, пальцы скользнули вниз по её груди. — Я… Я пытаюсь… — ответила она сквозь туман желания. — Сними кайбер, — сказал он, нащупав её сосок. Джин резко вдохнула, чувствуя смесь страха и возбуждения. — Он отвлекает, — настаивал он, перекатывая её сосок между пальцами. Джин чувствовала, как у неё подгибаются колени. Поспешно вцепившись в его руку, она сжала ноги, отчаянно желая облегчения. — Как ты можешь просить меня об этом? — спросила она дрожащим шёпотом. Ещё одно нежное прикосновение к её соску, и Джин заскулила, положив голову на грудь Орсона. — Я хочу, чтобы ты чувствовала только своё удовольствие, и ничего больше, — его голос стал грубее, глубже и соблазнительнее. — Сними его, Джин. Определённо, Джин ощутила странный восторг, когда потянулась назад и развязала узел на шнуре. Всю жизнь она сопротивлялась этому человеку, и теперь повиновение ему глубоко взволновало её. Гораздо более злой, приносящий удовлетворение бунт. Против её тяжелого прошлого. Кайбер блеснул в руке Джин, когда она сорвала с себя кулон. — Дай его мне, малышка, — прошептал Император, убирая пальцы с её груди. Он раскрыл ладонь и теперь держал её напротив Джин. Она на мгновение задержала кристалл подвешенным в воздухе — он остыл и стал сероватым, — затем медленно положила его на раскрытую ладонь. Кристалл вспыхнул теплом, коснувшись его кожи, как будто содержал в своих глубинах далёкую звезду, и облака расступились, открывая её сияние. Император сжал кайбер в кулаке и направился к ночному столику. На миг Джин охватило сожаление, паника, и она напомнила себе, что всё ещё сильна, всё ещё тренирована, всё ещё способна защитить себя. Орсон остановился и обернулся, его темные глаза блестели. — Я чувствую это. Джин стояла неподвижно и молчала. Она открылась ему. — Твой страх. Я почувствовал твой страх… — он зажмурился и резко выдохнул, как будто ему было больно. — Но есть ещё кое-что… боль… это… — Желание, — мягко произнесла Джин. Орсон открыл глаза. — Это ошеломляет. Джин смогла лишь слегка улыбнуться. Орсон на мгновение задержал на ней взгляд, затем повернулся и осторожно положил кайбер на стол. Джин наблюдала, как свечение потускнело, а затем кристалл погрузился во тьму. Свет на улице померк, и в открытые окна ворвался свежий ночной ветерок, заставляя плясать огоньки свечей. Орсон поднял два пальца. Ветер стих. Он подошёл к Джин, и она подняла глаза на него. Его лицо было красиво изборождено морщинами, кожа отливала золотом в свете свечей. Джин неуверенно протянула руку и коснулась его губ, провела по их неровному изгибу, и Орсон закрыл глаза, его дыхание участилось. Конечно, ему это нравилось, он всегда прикасался к своему рту, всегда возбуждал эту чувствительную часть себя. Он был терпелив и послушен, позволяя ей касаться его губ, удовлетворять любопытство, позволяя ей наблюдать за его реакцией, но когда его руки легли на её талию и сильно напряглись, Джин поняла, что его терпению приходит конец. Он открыл рот и поймал её два пальца, зажав их между зубами, и Джин, слегка вздохнув, прижалась к нему. Он отпустил её пальцы и наклонился, целуя её, посасывая её полную нижнюю губу, затем открыл рот, чтобы позволить её языку попробовать его. Кровь в жилах Джин бурлила. Пульсировала у неё в ушах. Она едва ощутила его руки на пуговицах у себя за спиной, едва почувствовала, как он стянул платье с её плеч и потянул за шёлк, пока оно не упало на пол. Очередной порыв ночного ветерка коснулся её кожи, слегка охлаждая и заставляя дрожать, Орсон наклонился и поднял Джин на руки. Она обняла его и спрятала пылающее лицо в изгибе шеи мужа, пока он нес её к кровати. Когда Орсон уложил её, простыни показались Джин прохладными. — Я хотел попробовать тебя с тех пор, как впервые увидел, — промурлыкал он низким, сиплым голосом. — Ты уже попробовал меня, — ответила Джин и снова поцеловала его. Он уклонился от неё с широкой, злой улыбкой и скользнул вниз по её телу, вдыхая её запах, его губы касались кожи, в то время как Джин дрожала и задыхалась. Он поднялся и опустился на колени между её ног, его взгляд пылал. Джин посмотрела на него широко раскрытыми глазами, позволила ему раздвинуть ей ноги сильными руками, затем повернула голову, когда волна застенчивости захлестнула её. На мгновение она почувствовала только его дыхание на своём лоне, затем он огромными руками обхватил её бедра и притянул ко рту. Джин вскрикнула, когда его язык погрузился в неё. Его рот был безжалостно горячим, мягким и ищущим. Он целовал её, входя в неё, и Джин казалось, что она тает в его объятиях. Она запустила пальцы в его мягкие волосы, затем схватила и потянула, когда он провел вверх по её ноющим, влажным складкам. Его язык нашел клитор и обвел его, Джин заскулила и снова потянула его за волосы, требуя большего. Когда он обхватил губами набухший клитор и втянул, Джейн застонала и приподняла бедра. Удовольствие собралось в тугой узел, затем распространилось от её лона, тяжелое и горячее, сквозь её кровь. Джин расслабила пальцы, поглаживая голову Орсона, и он издавал непристойные, голодные звуки, поглощая её. Джин тяжело дышала и мотала головой из стороны в сторону, сердце колотилось, напряжение сжимало её все сильнее и сильнее. Рот Орсона жадно впился в клитор, облизывая и посасывая его, и Джин выгнулась, дрожа, а затем вскрикнула, когда освобождение обрушилось на неё, подобно шторму. По телу Джин пробежали волны свежего, чистого воздуха, обновляя её. Прохлада коснулась её сосков, и они затвердели. Она открыла глаза и увидела Императора, стоящего на коленях между её ног и с довольным видом поглаживающего внутреннюю сторону её бедра. Его губы и подбородок были сияюще влажными, как будто он только что ел кусок фрукта большими, сочными кусками. Он вытер губы четырьмя пальцами, потом большим пальцем. Его глаза сияли от восторга. — Ты восхитительна на вкус, малышка. Новая вспышка желания пронзила Джин, она потянулась к мужу, притянула его к себе и поцеловала голодным открытым ртом. Она чувствовала свой вкус на его губах и языке, и на вкус она была как вино и воднолист. Она потянула его за рубашку, скользнула руками вниз, пытаясь расстегнуть пояс, Орсон отодвинулся от неё и быстро разделся. Он всё ещё был в сапогах, и они со стуком упали на пол. Звякнула пряжка ремня. Когда он снова подошел к ней, Джин прижалась к его телу. Потёрлась о него, как животное, борясь с желанием укусить его плоть. Она не будет долго сопротивляться. Она скользнула вниз по его груди, кусая его кожу, пока губы не коснулись его соска. Она взяла его зубами и нежно укусила, затем втянула в рот. Орсон ахнул и запустил пальцы в её волосы. Он потянул, и Джин стала сосать сильнее, пока он не зарычал. Перевернув его на спину, она оседлала его с агрессивностью, которую проявляла только в бою. Его член был огромным и твёрдым, и когда Джин обхватила его своей маленькой рукой, Орсон задохнулся, как будто она обожгла его. Он зажмурился, вздернул подбородок и выгнулся дугой, вцепившись в её руку. Джин расположилась над ним и потёрлась половыми губами о кончик его члена. Он толкнулся ей в руку — вверх, — издавая грубые, примитивные стоны. Джин улыбнулась, глядя, как под ней извивается Небесный Император. Она прижала его к себе, положила руки ему на грудь и медленно опустилась. Орсон тяжело дышал. Глаза его были полузакрыты, губы пылали. Внезапно он стиснул зубы и обхватил её бедра своими большими руками. И потянул вниз, насаживая Джин на член. Не было ни извинений, ни слов утешения, только жёсткие, сверкающие глаза, тяжёлые руки и восхитительная боль от длинного толстого члена, растягивающего её. Джин резко вдохнула и напряглась, потом выдохнула и начала двигаться с нарочитой медлительностью. Она чувствовала нетерпение Орсона, чувствовала его в требовательных, дёрганых толчках вверх, и приподнялась ровно настолько, чтобы уклониться от него. Его глаза горели странным блеском, как у полуголодного и злого от этого человека. Джин томно улыбнулась мужу и принялась раскачиваться в глубоком ритме. Она почувствовала, как он сопротивляется, затем он смягчился, откинулся назад и ослабил хватку. Он последовал её примеру, приподняв бедра, чтобы войти в неё, когда она опустилась. Он поглаживал новые места внутри неё, новые источники боли, и у Джин внезапно возникло видение бутонов, тянущихся к солнцу, возбужденных, разворачивающихся, а затем распушающихся взрывом цвета. — Потрогай себя, Джин, — сказал Орсон ровным и глубоким голосом. Жёстко контролируемым. Джин повернула шею и встряхнула волосами, кончики которых коснулись её спины. Она прикусила нижнюю губу, когда её пальцы нашли чувствительный, набухший клитор. Блестящие глаза Орсона открылись. —Вот так, малышка, — выдохнул он. Джин надавила пальцами, водя кругами, и её возбуждение достигло предела. Она набрала скорость и посмотрела на мужа. Она увидела его открытый, уязвимый рот, его лихорадочно сверкающие глаза, и её взгляд затуманился, когда она почувствовала, как удовольствие сжалось и завибрировало, а затем вырвалось из самой её сущности. Орсон был огромным, твердым и сильным, и Джин ощущала исходящие от него потоки жара. Она почти рыдала от переполнявшего её облегчения. Рухнув вперед, она прижалась к мужу, в то время как её лоно пульсировало и трепетало вокруг него. Орсон обнял Джин и прижал к себе, пока она пыталась отдышаться. Её сердце билось в том же ритме, что и его, а её лоно всё ещё напрягалось от небольших толчков, а он отвечал быстрыми, резкими вдохами. Они лежали рядом, кожу холодил ночной ветерок, дыхание медленно успокаивалось. Джин перекатилась на бок, Орсон последовал за ней, всё ещё прижимая её к себе. Она сонно моргнула, всё её тело гудело от эйфории. Она чувствовала себя так, как, должно быть, чувствовал себя кайбер, когда она уносила его в глубины земли. Та же самая переполненная сопричастность. То же блаженство. Она протянула руку и коснулась приподнятых костей на плечах Орсона — они выглядели как основания оленьих рогов, которым ещё предстояло разветвиться. — Какие странные маленькие бугорки, — пробормотала она, затем придвинулась ближе и прижалась к ним губами. — Легенда гласит, что когда-то у людей небес были крылья… давным-давно, — сказал Орсон, его голос был тяжёлым и бархатистым, сонным. — И это всё, что осталось. — М-м-м… честная сделка, чтобы быть ближе к земле… Джин откинулась на руку Орсона, вдыхая аромат колышущейся травы и солнечного света, и представила, как её окутывают бледные крылья. *** Где-то посреди ночи Джин проснулась. Она осторожно высвободилась из объятий мужа и потянулась к тумбочке. Растопырив пальцы, зашарила по гладкой мраморной поверхности, пока не коснулась кайбера. Он вспыхнул с новой силой и засветился, как будто Джин зажгла свечу. Она надела кулон. Откинувшись назад, она почувствовала, как тонкое жужжание энергии пронеслось по её крови, почувствовала, как обострилось её сознание, и сосредоточилась на внешнем мире. Тяжесть в конечностях, пульс ровный. Доверие. *** В утреннем воздухе пахло дождем, и обычно восторженное пение птиц звучало приглушённо. Джин раздвинула шторы и выглянула в окно. Небо было тусклым и словно мраморным от грозовых туч. Она разочарованно вздохнула и почувствовала, как руки Орсона обхватили её сзади за талию. Он притянул её к себе и спустил с плеча ночную рубашку. — Что мы будем делать сегодня, Яркая Звезда? — пробормотал он, уткнувшись носом в её волосы. — Я хотела провести день в саду, но надвигается гроза. Небо такое унылое и серое. — М-м-м… — промычал Император, заставив Джин вздрогнуть. — Знаешь, — продолжал он, — серое небо на самом деле не серое. Он отвел в сторону её волосы и поцеловал в шею. — Оно серебряное. Джин подняла брови: — Ну, чем дальше на запад я смотрю, тем больше темнеет твоё прекрасное серебро. Думаю, скоро начнётся дождь. — Двадцать три минуты, — пробормотал Орсон, уткнувшись в голое плечо Джин. — Если хочешь, я могу пододвинуть его поближе, он закончится быстрее… — Нет-нет. Пусть приходит, когда придёт. Его зубы царапнули её кожу, Джин напряглась, кристалл вспыхнул, когда возбуждение прошло сквозь неё. — Сегодня я покажу тебе Небесную библиотеку, — сказал Император, целуя её в плечо. — Но сначала тебе нужно позавтракать, а мне — принять душ. — Душ? Ты имеешь в виду создатель дождя? Джин услышала тихий смешок Орсона и обернулась, обидевшись. — Я не знаю, как называется эта чёртова штука! Глаза Орсона горели нежностью, но в уголках их светился смех. Он взял её руки и поднес к губам. — Моя безупречная жена, — сказал он, целуя ей костяшки пальцев, ладони. Его глаза сверкнули: — Я и есть создатель дождя. Он протянул руку к западу и сделал вращательное движение. Слова, которые он произносил, были странными, шепчущими, стучащими. Кайбер Джин светился и подрагивал. Она смотрела широко раскрытыми глазами, как облака сгущаются, словно ртуть. Верхушки деревьев гнулись и метались. Слова Орсона, казалось, постепенно сливались с шумом ветра, пока не стали единым, диким, дышащим звуком. Яростный порыв ветра ворвался в окно, Джин моргнула и ахнула, когда ветер откинул назад её волосы. Ветер был влажный, пахло землей, и утренний свет в комнате по мере приближения грозовых туч становился всё тусклее. Орсон растопырил пальцы, и Джин почувствовала, как вся сфера энергии вокруг неё сжалась, а затем рухнула. Был выпущен целый поток дождя. Орсон вздохнул и на мгновение опустил голову, словно восстанавливая силы. Он согнул руки и откашлялся, затем повернулся и одарил Джин яркой, очаровательной улыбкой. Она ответила удивлённым взглядом. Внезапно дверь спальни распахнулась, и в комнату вкатились тележки, нагруженные изысканными пирожными, а по бокам выстроились слуги с подносами. — Ах! Завтрак подан. Я собираюсь умыться. Наслаждайся, любовь моя. Джин стояла неподвижно, ошеломлённая, когда Небесный Император прошёл в ванную. Она не знала, что взволновало её больше — магия, буря или прозвучавшие из его уст слова.