Императрица

Войти в Небесную библиотеку было всё равно что войти в хрустальное сердце драгоценного камня, где каждая из тысяч и тысяч книг создаёт собственную грань. Мраморные колонны сверкали и вздымались к куполообразным потолкам в огромном зале, по бокам которого размещались полки со всевозможными фолиантами, свитками пергамента и рукописями. По всему залу были расставлены глобусы, а также несколько устройств, незнакомых Джин. Это были небесные карты созвездий, сделанные из серебра и золота и сверкающие драгоценными камнями. Она глубоко вздохнула, вдыхая аромат книг. Земляной и странно сладкий. Лёгкий намёк на плесень. Библиотека замка Чёрного Камня в Иду была ничтожна по сравнению с этим величественным залом и всегда пахла костром и камнем. Здесь же было место для жизни. Джин повернулась к Орсону и удивлённо посмотрела на него. Он гордо стоял, скрестив руки на груди, с серыми, как буря снаружи, глазами. В нём было глубокое чувство покоя, когда он стоял в средоточии знаний этого мира. — Вот оно, — медленно произнесла Джин. — Это то, чего ты надеешься достичь. — Собирать знания и хранить их для будущих поколений. Да. Это работа всей моей жизни. Это было совсем не то, во что Джин заставляли верить. Жестокий Небесный Император, кровожадный завоеватель, стремящийся уничтожить культуру Земли. То, что она считала жизнью, сотворённой из крови, всё это время было чернилами. — Как видишь, — Орсон указал на узкую книжную полку, — раздел, предназначенный для земных знаний, весьма скуден. Я полагаю, это потому, что ваше учение передаётся из уст в уста? — По большей части так оно и есть, хотя у нас в замке имеется библиотека. Большинство работ — исторические записи и знания по ботанике. Ботанические рисунки полезны для детей… — голос Джин затих, и она встретилась взглядом с Орсоном. Он наклонил голову и наморщил лоб: — Что такое, Джин? — Шеллворт. Губы Императора едва заметно сжались: — Ну и что? — Полагаю, ты выращиваешь его в своём медицинском саду… — Так и есть, — он пронзительно глянул на неё. — Я хотела бы принимать его… ежедневно. Некоторое время. Орсон на мгновение замер, потом отвернулся и сделал вид, что поправляет перчатку. Джин коснулась стола и склонилась к нему: — Я собираюсь пить его, Орсон. Я не готова. Когда он обернулся, на его лице застыло отработанное нейтральное выражение, но Джин почувствовала поток противоречивых чувств под этой маской. —Я прикажу твоей служанке — Мот? Она ведь твоя любимица, не так ли? Джин кивнула. — Она принесёт тебе дозу к чаю после обеда. Удивлённая его согласием, Джин могла только сказать: «Спасибо». Орсон опустил взгляд: — Ты доверяешь мне достаточно, чтобы спросить, и я уважаю это доверие. Он быстро взглянул на Джин, потом снова опустил глаза на стол. — Могу я взглянуть на твои земные книги? — спросила Джин, и Орсон выпрямился. Его лицо засияло от нетерпения. — Конечно. Пожалуйста! — сказал он и простёр руку к книжной полке. Джин прошла по сверкающему полу, пересекла зал и просмотрела корешки, большинство из которых были копиями знакомых ботанических трудов, но внешний вид некоторых не давал ни малейшего представления об их содержании. Она вытащила большой том, обтянутый позолоченной кожей, и открыла его. — Энциклопедия различных минералов и их атрибутов, — сказал Орсон, и его голос эхом разнёсся по залу. — Ничего о кайбер-кристаллах, как я погляжу, — сказала Джин, листая книгу. Орсон подошёл к ней, стуча сапогами по мрамору. Он остановился совсем рядом и протянул руку. Джин уловила его аромат, и перед её мысленным взором промелькнули образы прошлой ночи. Она так крепко сжала энциклопедию, что та заскрипела. — Вот эта… — сказал Орсон и снял с полки маленькую старинную книгу. Он открыл её, но его пальцы в перчатках были слишком большими, чтобы аккуратно переворачивать тонкие страницы, поэтому Джин вернула большой том на полку и протянула руки за маленькой книгой. Орсон вложил его ей в руку, как будто вручая живое существо, Джин подняла глаза и увидела нежность на лице мужа. Она начала бережно переворачивать страницы. — Книга мифов Земли… — пробормотала она, — но они такие упрощённые… Она подняла взгляд и посмотрела Орсону в глаза. Они были синими, как лето. — Это детская книжка, — изумлённо произнесла она. — Она всегда была моей любимой. Джин разглядела книгу. Коснулась потертых страниц и представила маленького мальчика с пшеничного цвета волосами, поглощающего истории внутри. Возможно, он шептал эти слова, читая вслух, шепелявя и широко раскрыв от волнения голубые глаза. — История про оленя и пещеру, — сказала Джин, наткнувшись на знакомую иллюстрацию: переплетённые корни вокруг изображения оленя. Она очень хорошо знала этот миф. — Молодая девушка следует за своим ручным оленем в пещеру и обнаруживает кристаллы, которые там растут, — проговорил Орсон. — «Девушка видела снежные цветы, тронутые восходом солнца, и озерные ивы, купающиеся в лунном свете, но никогда не видела ничего прекраснее сверкающих кристаллов». Пока он говорил, Джин читала слова на странице. Он выучил их наизусть. — И когда она дотрагивается до одного из кристаллов, — продолжала Джин, — она чувствует сердцебиение своего оленя, быстрое, сильное и дикое. Она чувствует боль в его левом боку, возникшую из-за того, что он ударился о стену пещеры, прыгнув в узкое пространство. Орсон кивнул, улыбаясь: — Девушка забирает кристалл и кладёт его в карман, чтобы отнести шаману своего поселения. Но она не может найти выход из пещеры. Она часами бродит вместе со своим оленем… — Пока не услышит песню ночного жаворонка, — тихо сказала Джин. — Умная маленькая девочка следует за песней, — добавил Орсон. Джин перевернула ещё одну страницу и увидела изображение пятиконечной звезды, белой и сияющей, её лучи прорезали темноту. Она озадаченно посмотрела на Орсона: — Этого никогда не было в истории… — Разве? Девушка достигает входа в пещеру и видит глаз звезды Урсуса. Она использует его, чтобы найти дорогу домой. Джин закрыла книгу и замолчала, впитывая это новое знание. Её народ счёл нужным вычеркнуть эту часть истории, хотя она имела символическое значение. Осознание этого встревожило её. Задумавшись, она повернулась, чтобы вернуть книгу на место. Она встала на цыпочки и потянулась, но не достала до полки. Орсон усмехнулся, обнял её за талию и приподнял. Кулон Джин вспыхнул. Она поставила книгу на место, и Орсон опустил её на пол. Она снова хотела его. Она никогда не переставала желать его. Он пробудил в ней что-то, доходящее до самых корней, и всё, что она могла сделать, это беспомощно потянуться к источнику. Время от времени она прикасалась к нему, и её поднимали, как семя, и бросали на ветер, потом она падала на землю и снова пускала корни, все ещё желая, всё ещё стремясь. Он убрал руку. Дождь хлестал в окна, выходящие на запад, резкими, стучащими порывами, а над головой грохотал гром. — Западный ветер приносит дождь, восточный ветер приносит свет, южный ветер приносит жару, а северный ветер приносит холод, — декламировал Орсон, возвращаясь с Джин к столу. Она тоже знала этот отрывок. Это был обычный детский урок о четырёх королевствах. — Хотя ты пришла с севера, ты совсем не холодна, — продолжал Орсон. Джин встретилась с ним взглядом. Они сменили цвет с голубого на ярко-серебряный. Она почувствовала, как её щеки вспыхнули. — На каких из древних языков ты умеешь читать? — спросил он. Джин вздохнула, сознавая, что он гораздо более начитан, чем она. — Я, конечно, умею читать идуийские руны и йавинские, но не могу писать йавинским шрифтом. Он слишком замысловатый. Орсон кивнул: — Чтобы овладеть им, нужны годы. Как ты научилась читать? — Мой учитель по бою был из племени Воды, он научил и своему языку. — Как его звали? — Имве. Орсон удивлённо поднял брови: — Чиррут Имве. Чрезвычайно опытный боец. Одно из лучших во всех четырёх королевствах. Он чуть не уничтожил целую центурию в одиночку. — Да, я знаю. Пока его не зарезали, как быка. Орсон посмотрел вниз. Откашлялся: — В конце концов твой народ победил. — Только потому, что ты оставил свои войска в резерве, — подчеркнула Джин. — Мне не пришлось бы посылать их, если бы Кайбери принял мои условия. Она недоверчиво вздёрнула подбородок. — Иметь свободный доступ к нашим кайбер-шахтам? Что это за условия договора? — Я предложил вашим людям защиту Пяти Точек от Мустафара. Если небольшие стычки необходимы, чтобы предотвратить войну между королевствами, пусть будет так. — Небольшие стычки, — пробормотала Джин. — Пятьдесят Кайбери погибли в небольшой стычке. — И двести небесных солдат. — Да, мы хорошо поработали, — гордо сказала Джин. Орсон расправил плечи, сжав губы. Внезапно его губы изогнулись в широкой улыбке, щёки округлились, глаза просветлели. — Хотелось бы мне быть там, чтобы увидеть тебя в бою. Вероятно, это было прекрасно. Сила Земли в сочетании с подвижностью Воды. Джин пожала плечами: — Откуда мне знать? Мне нет дела до красоты, когда я ломаю черепа дубовым посохом. — Это твоё любимое оружие? Дубина с железным наконечником? Я прикажу изготовить её для тебя. — Я была бы благодарна. Мне также необходима подходящая одежда. Мне следует — я должна — вернуться к своим ежедневным тренировкам. — Конечно. Скажи, если тебе нужен спарринг-партнер. — Вызываешься добровольцем? — спросила Джин с улыбкой, и Орсон усмехнулся, поднимая обе руки. — Конечно нет. Я прекрасно знаю, что через несколько секунд окажусь в твоей власти. — Ты ведь умеешь драться, — сказала Джин, делая несколько осторожных шагов к нему. — При необходимости — да. Но это не моя сильная сторона. — Какое оружие ты предпочитаешь? — спросила Джин. Глаза Орсона сверкнули. — И не говори «дипломатия» или что-нибудь в этом роде. Он усмехнулся про себя и посмотрел вниз. В этот момент он напомнил Джин застенчивого ребенка, и она почувствовала прилив нежности к нему, но когда он поднял глаза, она была придавлена их силой. Нежность переросла в желание. — Тогда, полагаю, мне нечего сказать. Джин сжала губы и опустила взгляд. Увидев звёздную карту, она шагнула вперед и коснулась её кончиками пальцев. Пергамент захрустел, когда она подняла его и разложила перед собой. — Небеса тоже называют эту фигуру Большой Медведицей? — спросила она. — Да, конечно. Самое большое созвездие весеннего неба. — Я думала, вы измените его на что-то более… похожее на птицу. Заявляя свои права. — Звёзды принадлежат всем. Так же как и знания. Джин задумалась на мгновение, глядя на замысловатую карту. Она был прекрасно сработана, с серебряными завитушками и точными, изящными линиями. — Поэтому тебя назвали в честь медведя? Этого созвездия? Глаза Орсона блеснули, и он грустно улыбнулся Джин: — Так и есть. Хотя на самом деле это было неуместно. — Как так? Он откашлялся и, отвернувшись, прошёлся вдоль стола. — У моего отца были большие планы на мой счет. Я должен был стать самым могущественным из всех Небесных Императоров. Грозный воин, который будет опустошать сокровищницы знаний королевств всеми доступными способами. Джин оперлась на стол, не сводя глаз с мужа. — Но я не был воином. Всё, чего я когда-либо хотел делать — это читать и учиться. У меня был острый ум и сильная воля. Идеально подходит для использования магии. — Разве твой отец не был магом? Я думала, что небесные правители всегда были ими. — Магия требует изучения. Пока мой отец правил, тьма в Мустафаре росла, и Вейдер пришёл к власти. Мой отец предпочёл преумножать наши войска, а не знания. — А твоя мать? — Я не помню её. Она умерла, когда я был младенцем. У Джина перехватило горло: — Мне было семь, когда умерла моя мать. — Тебе очень повезло, что у тебя есть отец, который любит тебя. Джин плотно сжала губы и сглотнула. — Ты очень скучаешь по нему, не так ли? Она могла только кивнуть в ответ. — Ты можешь чувствовать его через свой кайбер? С ним всё в порядке? Джин посмотрела в глаза Орсону: — Мой отец — шаман нашего народа. Сам он не носит кайбер, потому что его связь со всем столь сильна… — Я спросил не об этом, Джин. Она резко вдохнула и огляделась вокруг, словно ища способ бегства. Она уже сделала себя уязвимой для него во многих отношениях, но произносить эти слова было страшно. Это разрушит её последнюю защиту. — Я больше не чувствую его на расстоянии. Привязанность была разрушена… —Джин сделала еще один вдох и встретилась взглядом с Орсоном: — И перековалась. Орсон обошёл стол, направляясь к Джин, и она тоже сделала несколько шагов, сохраняя дистанцию. Они вышли на медленную неровную орбиту: Орсон преследовал, Джин уклонялась. Импульс света вырвался из кулона, и Джин накрыла кристалл рукой. Её глаза были широко раскрыты и влажны, а сердце бешено колотилось. В этот момент ей было бы удобнее стоять перед ним совершенно голой и без кайбера, чем одетой и сияющей. Совершенно беззащитной. — Это потому, что я твой муж? Опустив палец в перчатке на стол, он вёл им по поверхности, пока шёл, скользил по краю, и Джин чувствовала себя затравленным зверем. — Наш брак не имеет никакого значения для кайбера. Гром потрескивал, напряжённый и сжатый, а затем развернулся и превратился в низкие раскаты, которые охватили всё небо. Император остановился и склонил голову набок. Его правое плечо дёрнулось. — Интересно… — пробормотал он. Император получил ответ. Джин сделала шаг назад и тоже остановилась, её мысли были такими же беспокойными, как и буря снаружи. Копье тошнотворного сомнения вонзилось ей в грудь. Это были просто облака и ветер. Всё это. Его очарование, нежный, голодный взгляд, которым он одаривал её, его манера обольщать словами. Это всё не могло быть настоящим. — Почему бы тебе не рассказать мне, чего ты действительно хочешь, — сказала она, её голос был спокойным, но усталым. Складка между бровями Орсона стала глубже. Он поднес сжатую ладонь ко рту и погладил губы большим пальцем в перчатке. — Ты хочешь проникнуть в наши шахты и без сопротивления опустошить их ради кайбер-кристаллов. Орсон стоял неподвижно, но его глаза были полны мерцающего движения. — Я знаю, почему вы взяли меня в жены, милорд. Он поднял брови: — Мы снова вернулись к «милорду»? — Я не позволю этому случиться, Орсон. Я буду бороться до последнего вздоха, чтобы этого не случилось… или пока ты не отнимешь у меня дыхание. — Не говори так, — произнёс Орсон напряжённым шепотом. Кристалл Джин вспыхнул. — Почему бы мне просто не рассказать тебе всё, что я знаю о кристаллах, и тогда ты сможешь избавиться от меня? — Хватит, Джин. — Я даже оставлю тебе кулон, чтобы ты мог возиться с ним, как хочешь. — Прекрати. — Тебе не придётся страдать от ещё одного ужасного союза. Орсон подлетел к Джин, схватил её за плечи сильными руками и притянул к себе. Джин почувствовала жар его тела, вдохнула его глубокий возбуждающий запах и почувствовала, как желание пронзило её, словно молния. — Ты этого хочешь? Так ли это?  — он зарычал и запустил руку ей в волосы. Он схватил её, потянул, и Джин ощутила резкую пульсацию между ног. Она закрыла глаза, её руки лежали на его жёстком, тугом воротнике. — Ты хочешь уйти? — Орсон заговорил другим голосом. Глубоко вросшие в богатую чернозёмом землю корни. Он сделал шаг вперед, и Джин почувствовала спиной край стола. Её глаза открылись, и она увидела в его глазах огонь. Быстро надавив руками на гладкую поверхность стола, она приподнялась и села на него. Она подняла ноги, и Орсон поймал их, его руки в перчатках восхитительно гладили тонкую кожу под её коленями. Джин откинулась на спину, пергамент потрескивал под её телом, в отдалении раздавались раскаты грома. Лицо Орсона было мрачным и угрожающим. Он провёл рукой по внутренней стороне её бедра, и Джин напряглась, а затем ахнула, когда мягкая кожа коснулась её лона. Она прижалась к его руке, к толстым пальцам в перчатках, потерлась о них, потом подавила желание умолять, когда Орсон отдёрнул руку. Он поднял два пальца — чёрная кожа блестела от её влаги — и покачал головой: — Нет, маленькая земная девочка, ты не хочешь уходить. Джин села и обвила ногами талию Орсона. Её кристалл задрожал, когда она прижалась губами к его губам, затем запульсировал, когда его рот открылся. Джин схватила его за нижнюю губу и с силой втянула её, заставив Орсона глухо зарычать. Она прижалась к нему и почувствовала твёрдость члена, затем крепче сжала ноги. Внезапно он отстранился, крепко держа её за плечи. — Я заставлю тебя подождать, — голос Орсона был напряжён от самоконтроля… но глаза горели, как у дикого зверя. Губы Джин надулись в тугой гримаске, затем расслабились, когда она перекатила его вкус во рту. Она снова сжала ноги и услышала его короткий вздох. — Я — Земля. Я очень хорошо умею ждать. Ты же нетерпелив, как порыв ветра. — Она прижалась к нему, приоткрыла губы и ощутила триумф, когда Орсон наклонился, чтобы поцеловать её снова. — Ваше Величество, прошу прощения… Джин едва расслышала голос слуги сквозь прилившую к ушам кровь. Орсон повернул голову и рявкнул: — Что такое? — Тысяча извинений, но у нас посланец из Иду. Это слово, словно кинжал, пронзило туман похоти Джин. — Из Иду?  — повторил Орсон. Джин соскользнул со стола и шагнул к поклонившемуся слуге. — Имя, пожалуйста. Он назвал имя? — спросила она дрожащим голосом. — Андор. — Кассиан, — прошептала Джин, и её взгляд метнулся к Орсону. Его глаза превратились в осколки льда.