Императрица

Для Небес рассвет не начинался с восхода солнца. Он начинался со звезды. Они называли её Сативран, что на их древнем языке означало «глашатай», и когда он сверкнул над горизонтом, Джин поняла, что должна сделать выбор. Она могла продолжить путь на восток к дворцу или повернуть на юг и следовать за своим кайбером к Орсону. Вёл ли он её к Мустафару в качестве какой-либо уловки? Она должна была стать подношением Вейдеру — кристалл и её знания? Она не чувствовала ни злобы, ни скрытности: только мрачная решимость и напряжённое чувство пустоты в груди, когда боль разлуки связала их обоих. Борей пыхтел под ней, всё ещё грохоча по Звёздной дороге, а у Джин затекли шея и спина от усилий, с которыми она цеплялась за поводья в таком темпе. У неё было мало еды и только половина бурдюка воды. Никакого корма для коня. Путешествие в выжженное, беспощадное королевство Огня, таким образом, стало бы верхом глупости. Сможет ли она спешиться и продолжить путь пешком? Она может продержаться неделю, если найдет источник воды у границы… Расплывчатая тёмная фигура появилась на рассветающем горизонте. Джин моргнула и прищурилась, затем натянула поводья, чтобы приостановить Борея. Две фигуры: одинокий всадник с маленькой птицей-компаньонкой, которая беспорядочно кружила над ним. Пустельга. Плотный вихрь радости поднялся в груди Джин, а затем исчез, когда она поняла, что это не мог быть Орсон. Всадник ехал с востока, а её тянуло к югу. Теперь Борей шел ровной рысью, и Джин приготовилась. Всадник, увидев её приближение, набрал скорость, и резкая трель пустельги разорвала утреннюю тишину. Это был мужчина, одетый в лёгкие серебристые доспехи, верхом на лошади кремовой масти. Он поднял правую руку в мирном жесте. Джин остановила Борея и потянулась за кинжалами. — Ваше Величество, меня послал Император! — позвал человек и поднял другую руку. Его конь помотал головой и остановился. Джин всматривалась в лицо всадника, находя его знакомым. Привлекательный, со скромно опущенными глазами — похожими на глаза её мужа — и пшеничного цвета усами. — Лорд Меррик! — воскликнула она. Он спешился и преклонил перед ней колено на меловой дороге. — Прошу прощения, Ваше Величество, но теперь я генерал Меррик, начальник императорской дворцовой гвардии. Меня послали, чтобы сопроводить Яркую Звезду обратно во дворец и обеспечить её безопасность. — Пожалуйста, встаньте, в этой формальности нет необходимости, — сказала Джин, всё ещё сжимая оружие. Меррик поднялся — его колено побелело от пыли — и вздохнул. — Расскажите мне, что случилось, генерал. Почему Император едет в Мустафар? Глаза Меррика расширились, и он удивленно заморгал. — Он… Он не едет в Мустафар, Ваше Величество. Только к форту лорда Дрейвена на южной границе Скарифа. Джин вспомнила хмурого аристократа на заседании Совета. — Его Величество получил срочное сообщение перед самым закатом. Как вы узнали, что он покинул дворец? — спросил Меррик. — Не имеет значения, простите. Почему его позвали к лорду Дрейвену? Генерал нахмурился и посмотрел на юг: — На крепость было совершено нападение. Вероятно, бездомный сброд Огня, но Дрейвен запросил дополнительные войска, а также присутствие Императора. Его Величество покинул дворец с двумя центуриями и приказал ещё пятерым охранять сам дворец. — Пятьсот солдат охраняют дворец? — в изумлении выпалила Джин. — Мы находимся в состоянии войны? — Нет, Ваше Величество, это просто восстание, которое требует подавления. Высокая Звезда просто не хотел рисковать, когда вы одна и без защиты. — Очевидно, нет… Хотя вряд ли я чувствую себя в большей безопасности при таких мерах. — Солдаты стоят на страже вдоль дальнего периметра дворца. Они не будут препятствовать вашей повседневной жизни. — И тем не менее, — пробормотала Джин, убирая кинжалы в кобуру. — Ваше Величество, могу я воспользоваться моментом? Император приказал сообщить ему о том, что вы в безопасности, как только я вас найду. Подняв руку в перчатке, Меррик резко свистнул. В ответ раздалось чириканье, пустельга развернулась и устремилась вниз. Она села ему на руку, беспокойно подпрыгивая и взмахивая хвостовыми перьями. Генерал сунул руку в дорожную сумку, висевшую у него на поясе, и достал оттуда кусок пергамента размером не больше листа вяза. Он также достал кусок стекла, короткий, но по форме похожий на тростинку. Он был заполнен чёрными чернилами и оканчивался заострённым кусочком серебристого металла. Меррик посмотрел на восток, на восходящее солнце, затем сделал несколько пометок на пергаменте стеклянной тростинкой. Джин натянула капюшон и заправила волосы, а Меррик сунул послание в маленький кожаный цилиндр, привязав его к лапке пустельги. Он щелкнул и свистнул, пустельга вскинула голову, её чёрные глаза насторожились, затем птица взвилась вспышкой в бледное небо. — Такая крошечная пташка, — задумчиво произнесла Джин, глядя, как пустельга трепещет и летит на юг. — Маленькую мишень с острым глазом труднее сбить. Джин улыбнулась про себя. Она знала это не понаслышке. — Я буду скакать во весь опор, но прошу Ваше Величество следовать за мной, потому что Тайчу не угнаться за Бореем, — сказал Меррик, похлопав своего скакуна по шее. Джин кивнула и с любопытством наклонила голову. В добрых глазах Меррика мелькнуло понимание: — Да, Ваше Величество? — Всего два дня назад я знала вас как лорда Меррика. Теперь вы стали генералом. Чем вызвано это внезапное повышение? — После покушения на вашу жизнь, совершённого дворцовыми стражниками, генерал Корссин был отстранён от службы. После заседания Совета мне сообщили, что я должен занять его место. Джин некоторое время изучала лицо Меррика. В нём была мягкость. Сдержанность. Осторожно потянувшись к нему сознанием, Джин ощутил тупую боль от старой раны в левом боку. Этот человек должен отдыхать, сидя у огня, а не разъезжать по границам королевства и командовать войсками. — Мне очень жаль, — тихо сказала Джин. Меррик выпрямился в седле и вздёрнул подбородок: — Я самый близкий по крови родственник Императора, и Его Величество доверяет мне. Служить ему — большая честь. *** У входа во дворец собралась группа служанок, Мот вышла вперёд и торопливо, легкими шагами, подошла к Джин, чтобы сопроводить её внутрь. Джин поймала себя на том, что благодарно улыбается при виде подруги, и ей захотелось обнять её, но Мот, свежая и чистая, присела в реверансе, а Джин была мокрой от пота и вся в дорожной пыли. — Миледи, мы очень рады, что вы в безопасности, — Мот встала и улыбнулась. — Сейчас для вас будет готова ванна, и мы доставим еду в вашу комнату, — она подняла изящную руку и сделала знак служанкам, которые разбежались, как птицы. Поднимаясь по мраморной лестнице, Джин поводила затёкшей шеей и плечами: — Как долог путь до замка лорда Дрейвена? — День с небольшим, — ответила Мот. Значит, несколько часов галопом. — Борею нужен отдых, а мне — провизия, но я хотела бы отправиться в путь до полудня. Мот остановилась и положила руку ей на плечо, и Джин, повернувшись, встретилась с ней взглядом. — Миледи, прошу вас, не ездите в замок. Император специально приказал, чтобы вы оставались во дворце. — Конечно, — ответила Джин срывающимся голосом. Мот продолжила бархатным, тёплым тоном: — Пожалуйста, подумайте: беспокойство о вашей безопасности будет отвлекать Его Величество, а ему сейчас нужен весь его ум. Разумеется, Мот была права, и Джин это знала. Внутренняя тяга причиняла ей боль. Но энергия Орсона была стабильной, и с ним всё было хорошо. По крайней мере, сейчас. Джин глубоко вздохнула и нахмурилась, глядя на Мот, затем повернулась к дворцу и продолжила подниматься по ступеням. — Я получила указание добавить к вашему чаю дозу шеллворта, — тихо и сдержанно произнесла Мот. — Я не была уверена в точном количестве, так что вы найдёте порошок в закрытой баночке на подносе. Поднятые в изумлении брови Джин опустились, и она искоса взглянула на Мот, которая развела в стороны белые ладони. — Говорят… Я всегда слышала, что для земных женщин требуется немного больше. — Мы не разные виды, Мот. — Конечно. Прошу прощения. Джин взяла руку Мот и нежно сжала: — Пожалуйста, не надо. Я так же, как и все, виновата в неправильных представлениях. Хотя… — когда они вошли во дворец, она подняла глаза и сквозь нежную дымку увидела звёздный потолок, — Император, кажется, исключение. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь облачный покров и проникали в высокие окна, заставляя серебристые узоры сверкать и переливаться. — Он взял меня к себе, когда мне больше некуда было идти, — сказала Мот почти шёпотом. — Я была жалким, огненноволосым беженцем из Джеды. Я выдыхала дым и выплевывала пепел. В моих венах была не кровь, а кислота и яд. Джин посмотрела на Мот, которая всё ещё задирала подбородок, глядя в потолок. Уголки её глаз были влажными. — По крайней мере, так мне сказали. — Кто? — потребовала Джин. Мот встретилась с ней взглядом: — Речной фермер с Хота, идуанская женщина, дозорный кайбери. Джин сжала губы и посмотрела вниз. Пристыженная. — В указанном порядке, — добавила Мот, и Джин, подняв глаза, увидела её грустную улыбку. — Меня захватили в плен на границе Скарифа и привели к Императору. Я была не единственной. Я присела на холодном мраморном полу, стараясь согнуться как можно ниже, и он сказал мне встать. Он велел нам всем встать. Её голос дрогнул, она замолчала и вытерла глаза. — Встаньте. Небо будет держать вас. Джин молча стояла рядом со своей подругой и смотрела, как солнечные лучи бледнеют и исчезают. Звезды отступили в тень. Наконец она заговорила: — Я слишком невежественна, Мот. Это непростительно. Мот издала тихий протестующий звук, но Джин продолжила: — Я разрешаю тебе посетить библиотеку и собрать несколько книг, которые обучат меня культуре Огня. Истории, предания, даже детские сказки. Выбери те, которые ты считаешь наиболее полезными. — Почту за честь сделать это, — произнесла Мот. Мягкое сияние озарило её лицо, а глаза загорелись нетерпением. — Хотя, — продолжала Джин, — если что-то написано на джедаийском, я попрошу тебя перевести. Мот мягко покачала головой: — В этом нет необходимости. Его Величество потратил годы на перевод джедаийских текстов на общий язык. Я принесу вам его работы. Джин почувствовала, словно сильные пальцы взяли и сжали её сердце. Она представила себе мужа, склонившегося над древними томами, с зажжённой свечой, выцарапывающего переводы до глубокой ночи. — Полагаю, ты помогала с переводом? — Да, это так. Как и Рук. — Рук? — Главный садовник, — Мот указал на сад за домом. — Тоже беженец из Джеды. Джин подавила желание удивленно воскликнуть, узнав о том, что садовник был рождён среди народа Огня, и вместо этого напомнила себе о живом здоровье садов. — Мой учитель боевых искусств путешествовал в Джеду в юности, — сказала Джин, поворачиваясь к главной лестнице. — Он говорил, что это суровая страна, но духовная энергия сделала её красивой. — Да, она прекрасна, — пробормотала Мот. — По крайней мере, была. — Зачем Вейдеру угнетать собственный народ? Какой цели это может служить? — Власть над другими питает волю, — просто ответила Мот. Губы Джин скривились от отвращения, когда она попыталась осмыслить это безумное выражение. — Это искажение сферы Огня, — пробормотала она. Мот остановилась у подножия лестницы и наклонила голову, её дымчатые глаза блуждали, пока она собиралась с мыслями. — Огонь есть сила воли, но он должен быть умерен духовной практикой. Если духовность испорчена или игнорируется, воля становится главной. Как лесной пожар, она распространится и поглотит все остальные чувства. Джин вздрогнула, когда в ней всколыхнулся ужас. Император очень рисковал. У интеллекта мало шансов против неконтролируемой воли. — Я не знаю, что испортило Вейдера, — продолжала Мот. — Я даже не знаю, кто он такой на самом деле. Он больше монстр, чем человек, полагаю. Некоторые говорят, что он обсидиановый голем, выплюнутый одной из огненных гор. Некоторые говорят, что он просто человек, поглощённый собственной ненасытной жаждой власти. Она понизила голос: — Некоторые говорят, что он путешествовал по Йавину в молодости и влюбился в высокородную даму Воды. Джин подняла брови: — Очевидно, это плохо кончилось. Мот понимающе посмотрела на Джин, и они вместе поднялись по лестнице. *** Вода в ванне остыла час назад, но Джин всё ещё оставалась в ней, вертя в пальцах кайбер и глядя в окно на небо. Обычно она наслаждалась тишиной и покоем, но в этот момент не было покоя, только застой. Небо было жарким, облака плотными и желтоватыми, шёлковые занавески не шевелились. Всё полнилось ожиданием. Она сфокусировалась, нашла его свет и направила его в центр себя. Она ощупала его. Пульс слегка учащен, но дыхание ровное. Напряжение в шее и плечах. Ноющая боль в груди, стянутая к центру. Беспокойство. Как и во всех других случаях, когда она проверяла, сегодня днем. Джин отпустила связующую нить и вздохнула, затем провела руками по поверхности воды. Она должна быть осторожной. Многократная концентрация начала утомлять её, и она уже была усталой после путешествия. Было и ещё кое-что. Что-то, что давило на неё и делало её ум беспокойным и смутным. Что-то, что заставляло её продолжать смотреть на небо стеклянным взглядом, медленно моргая, вздыхать еще раз и задаваться вопросом, сможет ли она подождать несколько часов, прежде чем снова сосредоточится. Она знала, что впала в уныние. Теперь она очень хорошо осознавала это ощущение, предаваясь воспоминаниям о его голосе, горячем дыхании у её уха и большом пальце, скользящем по её нижней губе. «Открой свой маленький угрюмый ротик». Джин закрыла лицо руками и застонала. Она провела всю свою жизнь, изучая отражение эмоций на физическом состоянии тела, и её самодиагностика дала единственный вывод. Любовная лихорадка. Она быстро встала, разбрызгивая воду, и потянулась за полотенцем. Погружение в воду не пошло ей на пользу. Это всегда усиливало её эмоции и затуманивало рассудок. Наклонив голову, Джин завернула волосы в полотенце и принялась энергично растирать их. Сейчас ей нужна дисциплина, сосредоточенность. Рутина. Она вышла из ванны и, надевая халат, заставила себя не смотреть в сторону стеклянной душевой кабины. Днём она хотела начать упражнения, но Мот сказала, что тренировочный костюм ещё не готом, а оружейнику нужно больше времени, чтобы сбалансировать посох. Придётся подождать до завтра. «Просто дай мне чёртову ручку от метлы»,  — подумала Джин, выходя из ванной комнаты в полном унынии. Отведя взгляд от роскошной, но пустой кровати, она посмотрела на стол в дальнем углу, где Мот сложила несколько больших книг — императорские переводы знаний Огня. Джин помедлила, словно собираясь с силами перед надвигающейся волной, затем медленным, крадущимся шагом подошла к столу. Он не сел бы, чтобы переписать их, но стоял, возможно, периодически прекращая работу, чтобы встряхнуть судорожно сжатую руку или размять шею. Вероятно, требовался большой контроль, чтобы направить его сильную энергию на переписывание древних историй на протяжении нескольких лет. Джин открыла верхнюю книгу и увидела наклонный почерк сильной левой руки. Надписи были безукоризненны, но временами слова начинали полукругом подниматься вверх, изгибаясь к вершине страницы, только чтобы снова начать приземляться на следующей строке. Орсон, должно быть, сознавал это и неоднократно пытался исправить. Джин провела кончиками пальцев по словам, чувствуя, как волна поднимается в груди, пока её кайбер не покрылся рябью света. Ему понадобится её помощь. Его дипломатические устремления, его фантастические надежды, его парящие амбиции поднесут его слишком близко к пламени. Когда интеллект потерпит неудачу, а в конце концов так и произойдёт, потребуется физическая сила — сфера Земли.