Императрица

Приближаясь к дверям дворца, Император продолжал идти также быстро. Двери тяжело распахнулись, и Джин ощутила нервный спазм в желудке, заметив внутри свиту. Она сжала руку мужа, и он немного замедлил шаг, притянул Джин к себе и отпустил её руку, чтобы обнять за талию. Войдя вместе, они были встречены оба: Император — ожидающим и озабоченным генералом Мерриком, а Джин — стайкой служанок. — Миледи, мы приготовили платье на вечер, — мягко сказал Мот, делая шаг вперед. Она протянула руку, сложив ладонь чашечкой, и её взгляд метнулся к декольте Джин. Джин опустила глаза и, кровь прилила к её щекам. — О, я… должно быть… — она запнулась и подняла руки, пытаясь спрятать разорванное кружево. Краем глаза она заметила, что Орсон посмотрел вниз, и быстро, как ветер, расстегнул свой плащ и накинул ей на плечи. — Миледи, — снова заговорила Мот. — Ваше Величество… — настаивал Меррик, обращаясь к Императору. Сильный, строгий голос Орсона прорезал комнату: — Генерал, информации, которую вы получили в моём сообщении, должно быть достаточно на данный момент, — он предостерегающе глянул на Меррика, который сглотнул и сдержанно поклонился. — Приготовьте столовую к ужину. Также пусть играет музыка в Облачной Комнате, — заявил Орсон. Он наклонился к Джин и понизил голос: — Надень то чёрное платье, что было на тебе в ночь бала. Его слова прокатились по Джин соблазнительным рокотом, и её ответная реакция была сильной. Он всегда прикасался к ней, гладил её, даже не дотрагиваясь до неё рукой. Она вздохнула и пристально посмотрела на мужа. — Нам нужно многое обсудить, милорд, — сказала она тихо и неторопливо. Орсон отреагировал на её взгляд изменчивыми, мрачными красками. Джин расслабилась, её мягкое тело прижалось к мужу, но внутри воля её оставалась непоколебимой. Твёрдой как камень. — Мот, принеси ужин в мою комнату, пожалуйста. Сегодня нам больше ничего не понадобится, — сказала она, всё ещё глядя на Императора. Последовала пауза, пока Мот взвешивала противоречивые приказы, затем Орсон махнул рукой в знак согласия и отправил слуг в бегство. *** Император не торопился, принимая ванну и одеваясь, что было очень кстати для Джин, которая хотела переодеться и привести мысли в порядок перед ужином. Отпустив слуг, она обошла маленький, но безупречно накрытый стол, не сводя глаз с серебряной двери, ведущей в коридор. Она надела платье, о котором просил Орсон, и собрала вверх волосы, оставив открытой шею и показывая розоватые цветы там, где его рот отметил её. Несмотря на все её усилия, в голове был вихрь кружащихся вопросов и возбуждённых мыслей. Когда ручка двери щёлкнула и повернулась, она расправила юбки и встала рядом со столом в отчаянной попытке взять себя в руки. Занавески заколыхались, когда в комнату ворвался прохладный ветерок. Наблюдая за тем, как Император переходит из света в тень — и обратно, в сияние свечей на столе, Джин почти решилась забыть обо всём и подойти к нему. Взъерошить его влажные, гладко зачёсанные волосы и попробовать на вкус пахнущую водой кожу. Его присутствие имело кинетический эффект. Всё снова было в движении, свежести и волнении. Сердце Джин затрепетало, и свет заплясал и закружился в её кристалле. Сжав губы, она повернулась и указала на стол, и Орсон ответил глубоким, мягким, весёлым звуком, который она любила. — Пожалуйста, садись, — сказала она, в то время как её муж продолжал приближаться к ней. — У меня есть кое-какие идеи насчет садов… Я могу рассказать о них, пока ты ешь. Он остановился в нескольких дюймах от неё и наклонился, чтобы ухватиться за спинку её стула. — Позволь мне, — пробормотал он и отодвинул стул от стола. Не смотри вверх, не вдыхай. Время для этого придёт позже. — Спасибо, — сказала Джин и опустилась в кресло. К счастью, Орсон подошёл к другой стороне стола и сел, но, когда глаза Джин встретились с его взглядом, она почувствовала пульсацию между ног. Она сжала бёдра и опустила взгляд, затем потянулась за бокалом вина. Сделав неподобающий леди глоток для храбрости, Джин приступила к тщательному, подробному отчёту. Император ел и пил, пока она говорила, плечи его судорожно подёргивались, руки беспокойно двигались. Время от времени он склонял голову набок, как птица, понимающий и заинтересованный. Он издавал гортанные звуки, чтобы согласиться и убедить Джин продолжать, и его рот кривился, как будто его тянули за верёвочку. Было очень интересно наблюдать, как он получает информацию, пробует её на вкус, поглощает. Обмен знаниями был для него чувственным опытом. Наконец Орсон поставил бокал и откинулся на спинку стула. Он сложил руки на коленях, но ничего не сказал. Джин отметила, как быстро шевелятся и упорядочиваются его мысли, заметила игру света в его глазах, то, как он судорожно сглотнул. Поэтому она дала ему немного времени, наблюдая за ним и ожbдая. — Может быть, тебе будет легче рассказать мне то, что ты уже знаешь, — сказал он наконец. — Я почти ничего не знаю, — ответила Джин. — Генерал Меррик сказал мне, что ты отправился в крепость Дрейвена, чтобы подавить какое-то восстание? — Это не бунт. Испытание. Джин прищурилась: — Меррик сказал, что это были бродячие бандиты Огня. — Они казались такими, пока не начали падать. — Я не… — она покачала головой. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Орсон откашлялся и беспокойно заерзал на стуле. Порыв ветра поднял занавески, пламя свечей задрожало с шипением. — Они носили обсидиан под одеждой. Джин ощутила тошноту. — Они были вооружены им? Орсон мрачно кивнул. — Грудные пластины, — сказал он и положил широкую ладонь себе на грудь. Осознание было быстрым и острым. — Защищают свои легкие, — сказала Джин. Глаза Императора потемнели до синевы. — Ты была права, не доверяя войдам, Джин. — Они напали на тебя? — Нет, но они представляют для меня опасность. В этой броне что-то есть. Обсидиан. Он отталкивает магию. Знания Джин о камне были обширны, но обсидиан был уникальным минералом Мустафара, и о его свойствах мало что было известно даже высшему шаману Земли. — Чёрные камни… Они, как правило, поглощают, а не отталкивают… — она озадаченно разглядывала пол. — Всё, что я знаю, это то, что они уменьшили эффективность моих заклинаний. Я всё ещё мог управлять воздушными потоками вокруг врага, но я не мог взять под контроль их дыхание. Джин закрыла глаза и выдохнула. То, что она была права насчет войдов, не принесло ей никакого удовлетворения. Только ужас. — Где сейчас войды? — осторожно спросила она. — Я уничтожил их. Глаза Джин расширились, а губы приоткрылись от удивления. Она посмотрела на мужа, чей ответный взгляд был прямым и блестящим. Безжалостно ясным. — Ты… — Расколол молнией. Жаль, что тебя не было рядом, чтобы увидеть — это было прекрасно. Джин почувствовал поразительный, чувственный отклик на слова Императора, его восторженную гордость, его элегантность и жестокость. — Вейдер носит обсидиан, — сказала она, пытаясь закрепиться на своих чувствах. — Да, — ответил Орсон. — Он полностью заключён в него. Джин склонила голову набок. — Как он может творить магию Огня? Орсон повертел ножку бокала между пальцами, и сквозь гранатово-красную жидкость блеснул свет. — Конечно, как Земля, ты знаешь, как образуется обсидиан? — Охлаждённый речной огонь, — пробормотала Джин. — Таким образом, он поглощает магию других элементов, чтобы усилить чары Огня. Он использует магию как… — она сглотнула и встретилась взглядом с Орсоном. — Топливо, — небрежно сказал он, поднимая бокал. Джин переваривала информацию и смотрела, как её муж делает ещё один глоток вина. Он поставил стакан и вытер рот костяшками пальцев. Туда-сюда. Последовала короткая пауза, затем он небрежно пожал плечами. — Тем не менее мои войска были эффективны. Мы отбили нападение Огня и вынудили их отступить. Они рассыпались, как искры, — последние слова сопровождались горделивым смешком. — Но теперь ты воюешь с Вейдером, — мрачно сказала Джин. Он опять пожал плечами: — Необязательно. Как я уже сказал, он испытывал меня. Джин наклонилась вперед и положила руку на стол, словно касаясь руки мужа: — Орсон, пойдём со мной в Иду. Попроси моего отца о помощи. На мгновение в нём взяли верх мягкость, задумчивость, но они исчезли, как только Император нахмурился и покачал головой: — Возможно, скоро, но сейчас я не могу оставить Скариф. Мне нужно организовать встречи. Я должен собрать вместе лидеров Небес… — Тогда я отправлюсь в Иду. — Нет!  — сказал, будто выстрелил. Глаза его вспыхнули зимней синевой. Воинственно-синим. — Ты не оставишь меня снова! Джин должна была почувствовать угрозу. Ей следовало бы рассердиться и поспорить, но вместо этого она чувствовала лишь болезненную нежность. — Я не хочу оставлять тебя, — прошептала она и вложила кулон в руку. Орсон некоторое время наблюдал за ней, и суровость исчезла с его лица. Когда он заговорил, это был его самый низкий, самый интимный тон. — Твой кайбер — не твоё сердце. Почему ты так его защищаешь? Я должна была лучше оберегать своё сердце. — Ты сказал… — Джин отпустила кайбер, и тонкое сияние осветило её кожу. Орсон наклонил голову, выражение его лица стало мягким и восприимчивым. — Ты сказал… что думал обо мне. Когда ты был далеко… Острая, лукавая улыбка: — Разве я так говорил? Руки Джин лежали на столе, и она слегка надавила на него кончиками пальцев, сминая скатерть. На мгновение показалось, что Орсон, наслаждался особенно восхитительной мыслью, а затем он заговорил снова: — Сядь ко мне на колени. Джин удивленно фыркнула, потеряв дар речи. — Иди же, — Орсон отодвинул стул и похлопал себя по бедру. — Садись ко мне на колени, и я тебе всё расскажу. — Нелепость,  — Джин бросила на него пылающий взгляд и поджала губы, но Орсон подался вперёд, намереваясь что-то сказать. — Ты сама этого хочешь. Даже если твой кайбер не светится, то твои глаза — да. А твое дыхание… — его взгляд метнулся в сторону, когда он мысленно ощупал воздух. — Оно учащается… Джин вздохнула и задержала дыхание. — Ты не можешь спрятаться от меня, — сказал он с таким злым гулом, что Джин сжалась. Она поёрзала на стуле и позволила себе выдохнуть. Орсон расправил плечи, склонил голову набок и снова похлопал по колену. — Я должен приказать тебе? — Я — Императрица, — огрызнулась Джин. — Я тоже могу командовать. Садись ко мне на колени! Орсон запрокинул голову и рассмеялся. Это было почти хихиканье, резкое и хриплое, как светящаяся пыль в ярком пятне солнечного света. Джин улыбнулась и посмотрела вниз, молча наслаждаясь собственным весельем. Через мгновение Орсон откашлялся и повернул голову к двери в коридор. — Я видел на столе свои переводы текстов Джеды. Находишь их интересными? — По большей части, — ответила Джин. — Я дошла до карт с родословными. — Немного сухо, — улыбнулся Орсон. — А чем еще ты занималась в моё отсутствие? — Я тренировалась. Брови Орсона поползли вверх, а глаза расширились от любопытства: — Ты устраивала спарринги с кем-то из моих бойцов? — Пока нет. Надеюсь, что их будет не меньше шести, когда Меррик сможет обойтись без них. — Он предоставит их завтра же, прямо с утра, если хочешь. — Я хочу, чтобы они были с боевым вооружением. Никакого спарринг-оружия. Император вздёрнул подбородок и нахмурился. Открыл рот, чтобы возразить, но Джин заговорила первой. — Только дети дерутся с игрушками. Его рот закрылся, и на губах появилась лёгкая полуулыбка. — Я не убью никого из твоих людей… — Наших людей, — пробормотал Орсон. — …но они будут ранены. Они должны понимать это, прежде чем спарринговать со мной. — Я больше беспокоюсь о том, что моя Императрица пострадает. — Тогда ты вероломный, — возразила Джин. Обиженное выражение промелькнуло на его лице, словно низкое пронёсшееся облако, закрывшее яркий солнечный свет — и он улыбнулся: — Хорошо. Будут тебе твои варварские, кровавые бои. Джин проигнорировала наживку и кивнула. — Могу я наблюдать? — спросил он, и глаза его потемнели. Ещё один кивок, затем движение в атмосфере, как будто тысячи полупрозрачных, бьющихся крыльев сошлись вокруг Джин, поднимая волоски на затылке, гудя, как приближающийся шторм. — Я позвоню слугам, чтобы они убрали со стола, — пробормотала она. — Сделай это. *** В ту ночь лил дождь, ветер задувал прохладные брызги тумана в открытые двери балкона. Свечи погасли, но мягкий свет от кулона Джин осветил лицо её мужа, когда он прикоснулся к ней. Он начал с мягкого, тонкого потока, его левая рука была поднята, широкие пальцы делали круговые движения, как будто рисовали фигуры на морозном стекле. Джин лежала лицом к нему, зачарованно наблюдая за его пальцами, пока прядь воздуха не коснулась её груди, и глаза не закрылись. Казалось, он шепчет, и его шёпот сливается с воздухом, придавая ему материальность и форму. Он превратился в перышко, скользящее по её коже, вверх по склону груди, затем быстро вниз к соску, и Джин всхлипнула от почти болезненного прилива возбуждения. Она прижала кончики пальцев к его груди, к мышцам, как будто пыталась проникнуть сквозь кожу и укорениться в его сердце. Если она заговорит, если все слова, которые она хотела сказать ему, слетят с её губ, соединятся ли они с его небесным шёпотом, создав новую, ужасающую магию? Она придвинулась к нему и поцеловала его, успокаивая его заклинание и зажигая другое, скрытое глубоко в крови. Она перекинула ногу через его ногу и притянула его ещё ближе, и Орсон зарычал ей в губы, когда кайбер коснулся его кожи. Джин почувствовала, как его желание пронзило её насквозь, а затем ощутила, как он яростно дёрнул невидимые поводья, пытаясь взять себя под контроль. Она прервала поцелуй и прижалась ещё плотнее, зарываясь в тёплую темноту его шеи. Он уже протянул руку между ними, находя её через прикосновение и отклик, и эта рука легла на её бедро, когда он вошел в неё. Крик удовольствия Джина звучал приглушённо в темноте, но его крик сотрясал воздух. Его пальцы впились в её бедро, а грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. Джин терпеливо держала его и чувствовала свою тугую мягкость вокруг члена, чувствовала, как он погружается в неё, чувствовала всепоглощающее желание двигаться внутри её сжатого жара. Он начал раскачиваться на ней, медленно входя в неё, у Джин перехватило дыхание, когда она сдалась и схватила его. Не было ни передышки, ни облегчения от бурлящего потока удовольствия, который кружился между ними. Это было возбуждающе и утомительно. Она хотела принять его, чтобы он вонзился в неё весь сразу. Он начал говорить. Задыхаясь, произносить слова Небес, значения которых Джин не знала. — Скажи мне,  — тихо попросила она. — Скажи мне. Его слова растворились в примитивном стоне, когда он переместил свой вес, перекатывая Джин на спину. Он упёрся руками в кровать и приподнялся, всё ещё ритмично входя в неё, и связь исчезала, пока Джин не стала ощущать только свой собственный отклик. Она задрожала, приближаясь к краю. Император навис над ней, и она увидела его влажный, приоткрытый рот и неземной блеск в глазах. Он обрёл сосредоточенность и силу, разорвав связь, но Джин ощутила дикий хаос и пришла в восторг от этого. Она обхватила ногами его талию. Она хотела, чтобы он почувствовал, что делает с ней. Схватив кулон, она резко дёрнула его, разорвав застежку, и прижала кристалл к груди Орсона. Он задохнулся и зажмурился, как будто его пронзили клинком. Его бедра дёрнулись, она обняла его и наклонила свои бедра навстречу. Он был полон до отказа, и она пульсировала вокруг него так сильно, что не могла выдержать… Он не мог удержаться… Дрожащая рука Джин безвольно упала с груди Орсона. Он поймал её и переплёл свои пальцы с её, вдавливая кайбер в их ладони. Белый солнечный свет пронзил сознание Джин, и она напряглась и закричала, затем почувствовала пульсацию освобождения, исходящую из их центра. Небо и Земля вместе. Он рухнул на неё, но его тяжесть была восхитительна. Джин вдохнула и ощутила запах дождя, земли и тёплый, солнечный запах мужа. Он издал грубый, низкий звук удовлетворения, затем перевернулся на бок, увлекая за собой Джин. Он нежно сжал руку, в которой она держала кайбер, прежде чем обнять Джин. Он прижался губами к её лбу, и Джин уснула, убаюканная его лёгким дыханием в своих волосах. *** Почва впитала в себя дождь прошлой ночью и теперь была покрыта тонким слоем песка. Джин заметила это, проходя по периметру тренировочного круга. Под ногами у неё будет немного скользко, что идеально подойдёт для движения, но если ей придется укореняться, это будет стоить ей больших затрат энергии. Семь солдат Небес расположились вдоль кромки круга. Оставалась открытой только восточная точка, где сидел Император. Бойцы были одеты в традиционные небесные доспехи, но это не составляло проблемы. Джин знала их слабые места как свои пять пальцев. Бросив быстрый взгляд на Императора, она вдруг занервничала. Он сидел во внушительном кресле на помосте, сразу за кругом. Он наклонился в сторону, глаза его блестели, рука была сжата, а костяшки пальцев прижаты к губам. Она почти дотянулась до него, когда заняла позицию в центре круга, но решила не делать этого. Ей нужно было беречь энергию. Первые два бойца легко были повержены. Они бросились на Джин с обеих сторон, размахивая серебристыми короткими мечами, и получили колющие удары в шею, которые заставили их отступить, хватаясь руками за горло, чтобы перевести дыхание. Третий боец был более изобретателен и повернул свой меч так, что луч солнечного света ослепил Джин, прежде чем он сделал выпад к центру маленьким когтистым лезвием. Джин сменила стойку и повернула посох, базовым ударом сломав противнику незащищённую лодыжку, а затем взметнула вверх, чтобы ударить его в подбородок. Боец отлетел назад, оружие с грохотом упало на землю, и Джин послала импульс фокусировки, расцветающий широким кругом. Рука напряжена, пальцы подняты. Она взмахнула посохом, сбивая стрелу с траектории полёта, но, прежде чем лучник успел нанести ещё один удар, Джин уже подняла с земли когтистый клинок и метнула его, как дротик, в плечо противника. Джин поморщилась, ощутив, как лезвие пронзило плоть, а затем сфокусировалась. Повернувшись налево, она взмахнула посохом на уровне туловища и едва не попала в трёх оставшихся солдат, которые разделились, как расправленные перья крыльев, и окружили Джин. Перенос веса на пятку. Джин вскинула посох и заблокировала удар меча: при столкновении раздался металлический лязг. Воин качнулся назад, чтобы броситься вперед, но Джин уклонилась, вращая посохом, и послала ещё один импульс. Она могла бы сделать это с закрытыми глазами, их сердцебиение было таким сильным. Опустив посох на землю, Джин атаковала серповидным ударом, метя в бойца за своей спиной. Как только он упал, она откинула его меч в сторону — тот заскользил по гладкой земле, — ударила ещё раз, а затем подняла посох, чтобы ударить в макушку бойца слева от неё. Он шарахнулся назад, но удержал меч, и на долю секунды Джин увидела Императора. Он стоял неподвижно, как статуя, скрестив руки на груди, с довольным выражением лица. Джин отвела посох назад и усмехнулась, услышав резкий крик боли от бойца позади неё. Она развернулась и уложила его ударом по голове, в то время как он схватился за живот. Последний фехтовальщик приблизился, и Джин почувствовал, как пульсирует его рана на голове и как он слабо сжимает меч. Она заняла свою позицию. — Бросай меч и отступай, — крикнула она. — С тобой всё кончено. Воин расправил плечи и вызывающе крутанул мечом, затем шагнул к Джин. Внезапно свирепый порыв ветра ударил их обоих. Джин повернула голову и судорожно вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Её волосы хлестали по лицу, а ветер ревел в ушах. Она смутно услышала, как мечник вскрикнул от страха и упал на землю, а затем увидела, как он попятился прочь, подальше от источника удара. Кайбер жарко горел. Джин воткнула посох в землю и держалась за него для устойчивости, опустившись на корточки, затем быстро посмотрела прищуренными глазами, чтобы увидеть Императора в восточной части круга. Он стоял, подняв руки, белый плащ развевался, как знамя. Слёзы хлынули из глаз и потекли по её щекам, когда ветер усилился, превращаясь в карающую бурю. Ладно, продолжай в том же духе. Ты устанешь раньше меня. Не было никакого способа докричаться до него. Только выдержать и пережить. Из-под прикрытых век Джин увидела вспышку света, а затем земля под её ногами содрогнулась, когда удар грома расколол небо. Ты просто буйствуешь. — Сдавайся! — крикнул Орсон и подкрепил своё требование ещё одним раскатом грома. Джин внутренне посмеялась бы над любовью мужа к драматическим эффектам, но сейчас она дрожала от напряжения. Шея начала болеть, костяшки пальцев побелели. Ей достаточно было только поднять ладонь, чтобы показать, что она сдается, но вместо этого она сжала посох покрепче. Внезапно посох дёрнулся вверх и улетел от неё. Джин вскрикнула от удивления, но не подняла головы, чтобы проследить за оружием. Всё её внимание было сосредоточено на восстановлении равновесия. Она стиснула зубы и упёрлась руками в землю, всем телом прижимаясь к ней. Корни энергии устремились вниз сквозь гравий и почву, проникая туда, подобно пальцам, и разрастаясь. Теперь она лежала, растворяясь в земле, дыша так глубоко и спокойно, как только могла. — Сдавайся! Его голос утратил часть своей ревущей силы, хотя и казался немного ближе к ней. Ветер был настолько пронизывающим, что контролируемое дыхание Джин превратилось в неглубокие, спорадические вздохи, которые затуманили её разум и заставили сердце глухо стучать в груди. Она попыталась поднять веки, но увидела лишь узкую полоску света, слёзы застили взгляд, грязь царапала глаза, и она закрыла их. Он мог бы сбить ей дыхание, мог бы ударить её молнией, мог бы поднять её в воронке урагана и бросить, как лист, но он этого не сделал. Это была демонстрация силы и мощи. Он хотел показать, на что способен. Осознание этого, казалось, проникло в неё и закрепило её чувства. Кайбер был холодный как мрамор. Высушенный. Теперь Джин боролась только с мягким, чёрным соблазном бесчувствия. Она должна была оставаться в сознании. Её собственная стихия предала её, притянула к себе, погружая, соблазняя, умоляя раствориться во тьме. Я буду держаться, я буду держаться. Она услышала звук, близкий и в то же время отдалённый, словно доносившийся из узкого туннеля. Это был напряжённый, слабый стон изнеможения. Это был Орсон. Внезапно пронизывающий ветер задрожал, сместился и растворился в тишине. Джин открыла глаза. Она увидела свои руки, лежащие на земле: её пальцы вонзились в почву по самые костяшки. Она увидела руки Орсона рядом, тоже на земле, раскинутые и очень бледные. Он упал на колени и скорчился, тяжело дыша. Джин оторвала руки от земли и потянулась к нему. Она накрыла его руку своей и нежно сжала.