Москва. Штаб-квартира РФС.
Гончаренко вошел в кабинет быстрым шагом и с хлопком опустил увесистую папку на стол. Он обвел присутствующих внимательным взглядом, призывая их к тишине, и убедившись, что его безмолвный приказ выполнен, занял свое место во главе стола. Собрание, о котором он объявил утром, было внеплановым, практически экстренным, поэтому присутствовали на нем только те, кто по долгу службы находился в Москве и могли отлучиться на несколько часов, и те, кто были вызваны в свой законный выходной. Если эта работа, вообще, их подразумевала. Единственные, кто присутствовал почти в полном составе — это операторы, которые практически всегда работали из штаба. Исключения бывали, когда они сопровождали агентов в поездке, но такое случалось довольно редко. — Итак, — нарушил тишину Виктор, — Фалькао, Головин — я прочел ваш отчет по проваленному делу и у меня несколько вопросов. Во-первых, вы оба утверждаете, что Радамель выстрелил в объект из-за того, что тот пытался оказать сопротивление, потянувшись, якобы, в карман за оружием. Но! Один из вас пишет, что он сделал это левой рукой, а второй — правой. Собственно, сам вопрос: кто из вас лжет? — Виктор Михайлович, — неуверенно подал голос Саша, — простите, это, наверное, я ошибся. Я часто путаю лево и право. — Серьезно? Головин, ты сейчас серьезно? — раздраженно спросил Гончаренко, — этот гребаный отчет я должен передать тому, чье имя тут лучше вслух не произносить, а ты утверждаешь, что перепутал лево и право?! — Простите, — пролепетал Саша, заливаясь краской, — я обещаю, больше такого не повторится. — Уж проследи, пожалуйста, а не считай ворон, когда ты ведешь агента и после пишешь отчет о проделанной работе, — отрезал Виктор и развернулся в сторону Фалькао, — во-вторых, какого черта у тебя в отчете ни слова про телефон? — Какой телефон? — самым непонимающим тоном спросил Радамель. — Звонящий! — рявкнул в ответ Гончаренко. — Оу, я забыл, — пожал плечами Фалькао, — не думал, что это имеет какое-то значение. Мне позвонили уже после того, как Казимир был застрелен. — Ты должен в отчете указывать любую мелочь, не мне тебя учить! Любой чих и пук, — не обращая внимания на раздавшиеся смешки, отчитал Гончаренко, — тем более телефон должен быть на беззвучном режиме! — Немного не уследил, бывает, — беспечно оправдался Радамель. — В следующий раз, когда из-за звонящего телефона тебе прострелят голову — ко мне жаловаться не приходи! — будничным тоном предупредил Виктор. Словно к нему каждый день ходили жаловаться простреленные агенты. — Да без проблем, Виктор Михайлович, — усмехнулся Фалькао и подмигнул сидящему напротив Головину, от чего тот смущенно заулыбался. — Так, и последний вопрос, к вам обоим. Я просмотрел записи с этого задания. Три раза. Но каким-то чудесным образом в момент смерти объекта возникают помехи, запись прерывается и снова начинается, когда Фалькао уже сбегает из виллы от охранников. Вам что-нибудь об этом известно? — Гончаренко перевел взгляд с Радамеля на Сашу, они в ответ лишь покачали головами и пожали плечами, — я не верю в подобные совпадения. И я сделаю все возможное, чтобы восстановить эти записи. И если там есть что-то, что мне не понравится, вам обоим не поздоровится! Это понятно?! — Понятно, понятно, — проворчал Радамель и закатил глаза. — Фалькао, я не посмотрю, что ты один из лучших агентов, и отправлю в Сибирь расследовать пропажу овец! — пригрозил Гончаренко, посмотрев на недовольного Радамеля. Он снова не обратил никакого внимания на приглушенные смешки, раздавшиеся рядом с ним. — Так, ладно, — продолжил Виктор, подождав пока все снова затихнут, — за провал задания Фалькао от этого дела отстраняется. Вместо него поисками бомбы займутся Акинфеев и Дзюба. Наши информаторы сообщили, что после смерти Казимира всеми его делами теперь занимается его дочь. Она единственная, кому он доверял, и у меня нет никаких оснований не верить тому, что именно она теперь знает, где переносной ядерный чемодан, способный разнести целый город. — Информаторы не сообщили, где искать эту женщину? — тут же спросил Акинфеев, нахмурившись, — у нас вообще есть какая-либо информация о ней? Кажется, когда Фалькао отправлялся на задание — мы вообще не знали, что у объекта есть дочь. — По предварительным данным: она вчера ночью вылетела в Испанию на своем частном самолете с закрытого аэродрома. Так что вполне возможно, что и бомба была вместе с ней, — пояснил Виктор, — так же, как сообщила разведка, возможно именно там она попытается найти для нее покупателя. Ей она без надобности, это отец был помешан на мировом господстве, шантаже и интригах. — А как ее зовут? Она красивая? — ухмыльнувшись, поинтересовался Дзюба, покачиваясь на своем стуле. — Артем, тебе лишь бы баба красивая была, ну что за человек, — закатил глаза Акинфеев, — тебе не все равно? — Ну, если она красивая, то жалко будет пристрелить, в случае чего, а если нет, то из милосердия это можно сделать. Чтобы не мучилась, — ответил Артем, довольно улыбнувшись, глядя на произведенный эффект. — Мне кто-нибудь объяснит, почему безопасность самого большого государства мира в руках идиотов? — раздраженно проворчал Гончаренко, глядя на своих сотрудников, которые пытались не заржать. — Так на вопрос мне кто-нибудь ответит? — вздохнул Артем, — мне нужно понимать, к чему готовиться! Может мне придется ее соблазнить, чтобы узнать, куда она дела бомбу? А она страшная, как смерть! Надо же заранее настроиться, выпить там. Рассчитать дозировку. Все дела. — Да сдался ты ей, соблазнитель хренов, — фыркнул Акинфеев, демонстративно отворачиваясь от Дзюбы. — Игорек, не ревнуй, — улыбнулся Артем, — если надо, я и тебя соблазню! — Так, заткнулись оба! — жестко прервал их диалог Гончаренко, — флиртовать будете в другом месте. Головин, твой выход. — Итак, девушку зовут Роксана. Ей двадцать пять, она не особо умна, но жутко избалована и капризна. И жестока. По поводу красоты: Артем, она, на мой взгляд, эффектна, но называть ее красоткой я бы не торопился, — будничным тоном рассказал Саша, подавая Игорю и Артему папки с личным делом девушки. — Да знаем мы, кто для тебя красотка, — фыркнул Дзюба, забирая документы и осматривая прикрепленную фотографию девушки. — Итак, завтра вы двое вылетаете в Валенсию, — скомандовал Виктор, — там вас встретит один из наших агентов. Его в это дело не впутывать, он только передаст вам дальнейшие инструкции. Вашим оператором будет Головин. — Принято, — ответил Игорь. Он был образцом спокойствия и рассудительности для всех агентов. — И помните, от ваших действий зависит судьба мира, — тяжело вздохнул Гончаренко, — дело серьезное. Если девчонка продаст чертову бомбу тому, кто не побрезгует ее использовать, то, боюсь, третьей мировой нам не избежать. — Мы тебя поняли, Виктор Михайлович. Сделаем все возможное и невозможное, чтобы найти бомбу, — заверил Акинфеев. — Отлично. Идем дальше. Как всегда, беда не приходит одна, сегодня утром при транспортировке пропали яйца Фаберже, — сказал Виктор, раскрывая папку, и, не поднимая взгляда, поинтересовался, — что смешного, Обляков? Что за детский сад, ты впервые услышал слово "яйца"? — Н-н-нет, простите, Виктор Михайлович, — тут же смутился Обляков, сдерживая очередной смешок. — Кто вас только понабрал на мою голову, — проворчал Гончаренко, снова зарываясь в бумаги, чтобы найти нужную информацию. — Вы же и набрали! — довольно заявил Дзюба. — Какие именно яйца пропали? — спросил молчавший до этого Фалькао. — Самое дорогое — «Ротшильдовское» и одно из самых известных — «Бутон Розы», — ответил Виктор Михайлович, — а это миллионы долларов ущерба, не говоря о том, что это историческая реликвия. Пока об этом не разнюхали журналисты, и у нас есть шанс провернуть все без лишней шумихи. Предварительная версия, что это дело рук французской мафии, которая сейчас скрывается в Княжестве Монако. Поэтому завтра же, Фалькао, ты вылетаешь туда. — Отлично, — довольно потер руки Радамель, — обожаю искать дорогие безделушки. А если это бубенчики самого Фаберже — то просто сказка! Саша прыснул и тут же расцвел от довольной улыбки, которой наградил его Фалькао. Гончаренко сделал вид, что не слышал, а Дзюба показал ему большой палец. — Виктор Михайлович, — сказал сидевший в самом углу молодой человек, — вы пошлете этого идиота туда одного? — Оздоев, я смотрю, у тебя зубы лишние выросли? — оскалился на него Фалькао. — Вот раз ты такой умный, Оздоев, ты с ним и поедешь! — перебил Радамеля Гончаренко и добавил, видя, как два агента уже открыли рты, чтобы ему возразить, — и это не обсуждается! Считайте, что это приказ. — Принято, — обреченно ответил Оздоев, не переставая сверлить недовольным взглядом Фалькао. — Что ж, Мага, хоть мир повидаешь, а то, небось, дальше своего аула-то и не видел света! — ехидно заметил Радамель, также пытаясь испепелить своего свежеприобретенного напарника взглядом. — Прекратить балаган! — строго сказал Гончаренко, — ваш оператор Обляков. Вопросы? — Если Фалькао случайно выпадет из самолета, мне дадут нового напарника? — спросил Оздоев, откидываясь в своем кресле. — Смотри, как бы ты не выпал из своего кресла, — съязвил Радамель. — Более подробная информация, билеты и документы придут к вам на почту в течение часа, — не обращая внимания на перепалку, сказал Виктор, — перед этим всем зайти к Богданычу — он выдаст вам оружие и все, что вам может понадобиться на задании. Еще раз спрашиваю, вопросы есть? Нет? Тогда все свободны! Когда кабинет опустел, Гончаренко тяжело вздохнул и устало закрыл глаза. Подобные задания для них были не впервой: угроза террористического акта, мировые заговоры, похищения крупных шишек, даже попытки слить данные всех их агентов — все это они проходили стойко, грамотно и с минимальными потерями. И несмотря на то, что по разговорам его люди готовы были скинуть друг друга с самолета, на деле все было как раз наоборот. Виктор со стопроцентной гарантией мог положиться на любого из них и доверить им свою жизнь. Так же, как и каждый из агентов, не глядя, бросится напарнику на помощь. Но в этот раз у него сосало под ложечкой от беспокойства, хоть ничего и не предвещало беды, но казалось, что что-то идет не так. Что-то неправильное происходит у него под носом, но вот понять, что именно — Гончаренко не мог.***
Москва. Кафе Амаретто.
К встрече с Фалькао Саша готовился долго и тщательно. С трудом уняв возникшее волнение, он перебрал все свои вещи, пытаясь найти что-то наиболее подходящее. Это приглашение было очень долгожданным. То, что Радамель сдержал свое слово и позвал его на обещанный после того задания ужин, стало осуществлением его давней мечты. И Саша хотел, чтобы эта встреча запечатлелась в его памяти надолго. Примерив кучу джемперов, обычных футболок и свитеров, он остановил свой выбор на строгой классической рубашке кремового оттенка, которую Радамель точно оценит. Уж он в стиле и моде понимал, как никто другой. Черные узкие брюки и начищенные до зеркального блеска ботинки завершили его облик, которым даже сам Саша остался доволен. До места Головин добрался на такси, поскольку адрес кафе, что назвал ему Радамель, слышал впервые. Саша был уверен, что встреча ему назначена в одном из самых модных и новых заведений города. Но реальность оказалась немного иной. Кафе снаружи казалось самой обычной и ничем не примечательной забегаловкой. Как, собственно, и изнутри. Ряд деревянных, весьма грубо обтесанных столиков, серые, не раз стиранные шторы и вазочки с искусственными цветами на столах. Возможно, что обстановка зала была тщательно продумана современными, креативными дизайнерами, но, по мнению Саши, задумка им не особо удалась. Саша сел за столик у окна и взглянул на время. Радамель опаздывал, но еще не критично, и все равно это заставляло Головина нервничать. Спустя пятнадцать минут он попробовал Фалькао позвонить, чтобы уточнить, не случилось ли какого-то непредвиденного задания или происшествия, но на звонки он не отвечал. Сообщения, посланные после пары неудачных попыток дозвониться, оставались непрочитанными. Появился Радамель спустя еще двадцать минут. Запыхавшийся, но, как всегда, идеальный. Из уложенной прически не выбилось ни единого волоска. — Совсем отвык от пробок, — хмуро проговорил Фалькао, опускаясь на стул напротив Саши. — Ничего! — улыбнулся Головин. То, что он вообще пришел, уже казалось весьма удивительным, — я сам не так давно приехал! То, что ему пришлось ждать, Головин решил не уточнять. — И что бы я без тебя делал, мой светлый, понимающий мальчик?! — воскликнул Фалькао, сжав его ладонь. Саше пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть взволнованную дрожь и придать лицу непроницаемый вид. Подобные жесты и знаки внимания от Радамеля были редкостью, а поэтому особенно дороги. Вопреки стараниям, Саша расплылся в польщенной улыбке. — Что делал? С другим бы сейчас в кафе сидел! — Ну, нет! — отмахнулся Радамель, притворно и сурово хмурясь, — никто другой не сравнится с тобой, Сашенька. — И чем же я так отличаюсь от всех остальных? — кокетливо спросил Головин, сам не осознавая, что попался на крючок, — разве я — лучший оператор из всех? — Без сомнений… — с придыханием ответил Фалькао, и тут же хлопнул себя ладонью по лбу, — о! Я же совсем забыл! Порывшись в кармане пиджака, он достал оттуда маленький, бархатистый мешочек, перевязанный лентой из нежно-голубой фольги. — Это мне? — не поверил своим глазам Саша. Никогда раньше ему не доводилось получать подарков от Фалькао. Да и еще так тщательно упакованных. Максимум, что ему перепадало, пара конфеток, которыми он задабривал Головина первые недели знакомства. — Да, — Радамель вложил в его ладонь подарок, который оказался на удивление мягким и легким. Саша без труда сжал его в руке, чувствуя, как содержимое перекатывается и меняет форму под пальцами. Не теряя времени, Головин развязал ленту и с трудом вытряхнул из мешочка свой подарок. Ему на ладонь упала небольшая, ярко-желтая игрушка йо-йо с фонариком внутри. — Если его потрясти, он будет светиться! — с гордостью заявил Радамель недоумевающему Саше. — Это ежик… — озвучил Головин, поднимая на него взгляд. — Я называю его цыпленком. Он такой же милый и растрепанный, как ты! — сияя белозубой улыбкой, поправил его Фалькао, — я увидел его в переходе. И сразу подумал о тебе! Правда же, он очарователен? Потряси им, ну же! Саша беспрекословно подчинился, хотя и размахивать детской и дурацкой игрушкой в кафе не хотел. Но заметив восторг, который вызвал в Радамеле мигающий огонек, смягчился, да и разве важна цена этой игрушки? Главное, что Фалькао подумал о нем и купил его для него. Даже упаковал красиво. — Спасибо, — рассматривая ежика, пробормотал Головин, — не стоило… — Ой, это такая ерунда по сравнению с тем, что делаешь для меня ты! — не выпуская его руки, ответил Радамель, — если бы не твоя работа, я бы давно был убит на задании. — Неправда…. — смутился Саша, — ты — лучший агент. И много раз это уже доказал. — Ты правда так считаешь? — уточнил Фалькао, не спуская с Саши внимательного, изучающего взгляда. — Конечно! — пылко ответил Головин. — Это не так, милый мой мальчик, — удрученно вздохнув, Радамель выпустил его ладонь и отстранился, — разве может лучший агент провалить задание? Да еще по причине телефона. — Может! — не задумываясь, выпалил Саша, сам схватив его за руку, — конечно, может! Это случайность… Одна глупая ошибка ничего не стоит! — Она стоила жизни человеку, — притворно вздохнул Фалькао, — но ты так добр ко мне! Я совсем не заслуживаю такого отношения к себе. — Заслуживаешь! И мне очень жаль, что эта деталь о телефоне всплыла… И то, что мы с тобой заранее не решили, что писать в отчете. — Ты считаешь, что это было бы правильно? — опустив голос до шепота, спросил Радамель, — решать вместе и заранее, что писать в отчете? — Ну, если это какие-то детали, что не имеют большой роли… — замялся Головин. Конечно, нарушать правила и порядки, а тем более писать по просьбе Фалькао неправду, он бы не хотел. Но если это действительно несущественные детали, которые могли бы отразиться на репутации Рада, он и дальше был готов вносить любые поправки. — Мы с тобой самая лучшая команда, мой мальчик, — Фалькао, чуть ли не перевалившись через стол, невесомо провел пальцами по его щеке, от чего Головин на пару мгновений забыл, как дышать, и во все глаза смотрел на сидящего напротив Радамеля. — Лучшая, — словно завороженный кивнул Саша, уже плохо соображая от прикосновения, которое теплом разлилось по всему его телу. — Ну, так давай уже выпьем за наше с тобой стопроцентное понимание! — Фалькао протянул ему тоненькое меню, на изучение которого ушло не больше двух минут. — Мне только кофе, — улыбнулся Головин, не выпуская из рук игрушку, — капучино с миндальным молоком. — А на десерт? — уточнил Рад, — любишь шоколад? — Люблю, — не задумываясь, согласился Саша. — Так и знал, что ты в этом еще совсем малыш, — Фалькао перелистнул страницу, — надеюсь, что скоро я узнаю все твои предпочтения. — Я могу и так тебе все рассказать! — Нет! — расплылся в хитрой улыбке Радамель, — я предпочитаю все узнавать сам. Опытным путем. От этих слов у Саши снова выбило дыхание, и он, глупо улыбаясь, уткнулся в меню. Этот вечер и правда стал самым счастливым за последние дни, нет — годы его жизни! Он таял от похвалы и внимания Фалькао, и готов был пойти на все, о чем бы его ни попросил Рад. — Так жаль, что я не буду твоим оператором в Монако, — вздохнул Саша, когда официант, поставив перед ним тарелку с большим куском брауни, отошел в сторону. — И мне жаль! — наигранно вздохнул Радамель, — но после ситуации с телефоном я бы не стал выдвигать требования. — Если ты хочешь, я бы мог попросить Ваню… — нерешительно предложил Головин. Он очень не хотел оставлять Рада и Магомеда без присмотра. Ревновал. И даже не пытался сделать вид, что это не так. В том, что Обляков — оператор не хуже его, он знал. Но сможет ли он внимательно наблюдать за всеми сферами общения Фалькао и Оздоева? В этом он сомневался. — Не стоит, Сашенька. Мне и самому хотелось бы, чтобы моими глазами и ушами был ты. Но придется тебе в этот раз поработать с Дзюбой и Акинфеевым. Мне приятно твое волнение за меня, но все будет хорошо! Я обещаю! Головину вновь ничего не осталось, как согласиться и подчиниться. Удрученно он поковырял ложкой свой кусок брауни, раскрошив половину по тарелке. Работать с Дзюбой и Акинфеевым, за которыми давно закрепилось звание сладкой, неразлучной парочки, для любого другого оператора было удачей. Ведь они были на особом счету у руководства, и автоматически это означало лояльность и к человеку их ведущему. Но Саша отдал бы эту честь любому, лишь бы всегда быть в паре с Радамелем. В своих фантазиях Головин не раз рисовал то, как он становится настоящим агентом, и Фалькао берет его в свои напарники. Но пока это было лишь его мечтой. — В тебе я не сомневаюсь… — начал вновь свою восторженную речь Саша. Но закончить он не успел. У Радамеля зазвонил телефон, вынудив их отвлечься от их беседы. Фалькао жестом попросил его замолчать и прикрыл трубку ладонью. — Да? Что случилось? — уточнил он у своего собеседника, — конечно-конечно! Скоро буду! Саша разочарованно посмотрел на него, его самые нерадостные опасения оправдались. — Что-то срочное? — обеспокоено спросил Головин. — Да. Надо закончить одно важное дело, — Радамель поспешно поднялся, оставив на столе несколько крупных купюр, — увидимся завтра в штабе. — Конечно, — Головин отодвинул от себя тарелку, — я хотел сказать, что не сомневаюсь в том, что ты справишься… — Разумеется, справлюсь! — самоуверенно заключил Радамель и через пару секунд уже выскочил из кафе. Саша посмотрел ему вслед через окно, сжимая в ладони ярко-желтого йо-йо. Пусть эта встреча и не оправдала все его самые смелые ожидания, но все же оставила после себя теплое чувство, которое будет греть его еще долго.