Шпион

      — Значит твой мальчишка тебе поверил? — уточнил Фабрегас, поставив на столик полупустой стакан виски со льдом.              Сквозь приоткрытые шторы в гостиную проникали лучи заходящего солнца. Жара отступала, давая возможность отдохнуть от утомительного зноя, преследовавшего в течении дня.              — А разве могли быть сомнения? — Фалькао самоуверенно улыбнулся, бросая на него не менее самодовольные взгляды, — он растаял как кусок масла на солнце. А стоило мне его поцеловать…              — Все-все, слушать не хочу, — скривился Сеск, — подробности твоих похождений меня не интересуют.              — Мне тоже особого удовольствия целовать его не было, — Радамель поднялся и подошел ближе к Фабрегасу, — все исключительно ради дела! И чтобы этот малыш не мешался под ногами.              Поправив воротник его белоснежной рубашки, Фалькао ослепительно улыбнулся, видимо надеясь, что и на Сеска это произведет должное впечатление, но все же ошибся. Мысли Фабрегаса больше занимала их сделка, чем победы Фалькао над наивным Головиным. Они долго убеждали покупателей о том, что сделка будет абсолютно безопасной, за ними не будет слежки и преследующая их русская разведка останется с носом.              — Встреча будет в полдень.              — Я помню! — протянул Радамель и отступив в сторону, плеснул себе в бокал виски, — сквер на побережье, оттуда по лестнице вниз, первый причал…              — Верно, — кивнул Сеск, — идем только мы, охраной нас обеспечат, отдаешь сумку только после того, как я получаю деньги…              — Помню… — закатил глаза Радамель, — не впервой.              — Связи там не будет, так что, если что-то идет не так, уходишь первым. Не потеряй яйца, — добавил Сеск и Фалькао драматично вздохнул, всем своим видом показывая, что дополнительный инструктаж не требуется, — и надеюсь, твой Головин не выкинет никакого номера…              — Он будет сидеть смирно и ждать меня, как щенок! — засмеялся Радамель и повозившись пару секунд в телефоне, протянул ему аппарат с открытый перепиской.              «Жди меня в аэропорту в девять утра. Билеты на твое имя я тоже заказал.»              И после этого лаконичного сообщения, не менее краткий ответ Головина, состоявшего всего из двух букв: «Ок»              — Хитро! — одобрил Сеск, салютуя ему бокалом.              — Поверь, он с места не сдвинется! А его напарник понятия не имеет, где нас искать. Саша ему и слова не сказал, в этом я уверен!              — Мои поздравления, Рад! — улыбнулся ему Фабрегас, — должен признать, ты не так уж и плох!              — Ты в этом убедишься, когда узнаешь меня еще лучше! — согласился Фалькао, кидая в свой бокал несколько крупных кубиков льда, — мне всегда везет! За какое бы задание я не брался!              Отыскать нужный причал было не сложно. В полдень пляж был забит почти до отказа, что вначале смутило Радамеля, но на их счастье, нужный им причал оказался старым и заброшенным, а потому совершенно пустым. Вдалеке виднелись несколько больших яхт, но они были на достаточном расстоянии, чтобы не вызывать подозрений у случайных свидетелей. Сам же Фалькао понимал, что это никто иные, как их покупатели и охрана.              Сеск вел себя совершенно расслабленно и явно наслаждался происходящим. Остановившись на пандусе, глубоко вдохнул свежий, соленый воздух и посмотрел на часы. Несмотря на то, что вчера им удалось добраться до постели почти под утро, Фабрегас, как и Фалькао выглядел вполне свежим, а усталость и мешки под глазами отлично скрывали темные очки с толстыми стеклами.              Через пару минут возле них остановилась небольшая моторная лодка, из которой вышли трое мужчин в таких же черных очках и идеальных черных костюмах. Ничего примечательного во внешности, что могло бы послужить отличительной чертой или запомниться. Они не произнесли ни единого слова и не совершили ни одного резкого движения, лишь приветственный кивок головы и демонстрация черного кожаного чемодана, в котором лежала оговоренная сумма денег.              Сеск взял его из рук стоящего в центре мужчины и отошел на шаг назад, кивнув Радамелю, что бы не спешил передавать яйца. Фалькао едва сдержался, чтобы не закатить глаза к небу. Сколько времени заняло у Фабрегаса пересчет и проверка купюр на подлинность он не знал. Возможно, что не так уж много, но ему казалось, что это тянется вечность. Предчувствие недоброго не покидало, захватывая его и не давая покоя.              — Быстрее Сеск, — прошипел он сквозь зубы.              — Еще минуту, — отмахнулся он, осматривая очередную пачку банкнот, — ты же хочешьвотпуск со своим русским мальчиком… А если это фальшивки, то светит тебе отпуск за решеткой.              А потом все случилось слишком быстро. Звуки обрушились разом и со всех сторон. Две приплывшие моторки, взявшиеся словно из ниоткуда, а на деле, вероятнее всего, скрывавшиеся за крутым изгибом береговой линии, два вертолета появившихся со стороны города и голоса, показавшие не двигаться и несколько направленных на них стволов.              — Франсеск Фабрегас, положите чемодан на землю и пройдите на лодку. Немедленно! –прозвучало на жутком английском с французским акцентом.              — Что происходит?! — выпалил Фалькао, не двигаясь с места, — Сеск! — воскликнул он, когда Фабрегас повинуясь, опустил чемодан на землю и покорно поднял руки.              Радамель понимал, что бежать им некуда и нет пути к отступлению. Они окружены. Разом и со всех сторон. Боковым зрением он оценил обстановку на трех моторных лодках, что стояли в паре метров от них, вертолеты в воздухе, и наверняка ближе к дороге пара автомобилей, на случай, если они решат бежать.              — Все кончено, Рад… — пробормотал Фабрегас, делая шаг навстречу, — мне жаль, но все кончено.              — Не смей, — взмолился Радамель, крепче прижимая к себе сумку с реликвиями Фаберже, — Сеск…              — Радамель, — знакомый голос прозвучал с воздуха, пробирая до дрожи, — опусти сумку на землю и перейдите на вторую лодку.              К пандусу приблизились еще несколько человек, беря их в кольцо и отрезая любые пути к отступлению. Среди них он без труда узнал напарника Головина, того самого Ерохина, который крутился у него под ногами и был главной помехой на пути к Головину. Ерохин смотрел на него с прищуром, а его губы были плотно сжаты. Одного взгляда на него хватило, чтобы почувствовать на себе всю ненависть, что он испытывал к нему.              — Ну уж нет, Виктор Михайлович, — усмехнулся Фалькао, опуская сумку на пандус. Яйца ему уже были не нужны. Намного важнее было спастись самому, — меня так легко не взять.              Одним резким движением, он достал из-за пояса пистолет и выстрелил наугад, как ему показалось в воздух, второй выстрел пришелся во взявших их в кольцо агентов, которые тут же разорвали оцепление, сосредоточившись по берегу.              — Брать живым! — вновь раздался голос Гончаренко, — Фалькао нужен нам живым!              — Радамель! — почти взвизгнул Сеск, — прекрати!              — Я так просто не дамся! — отстреливаясь наугад, Фалькао пятился назад, пока не почувствовав, что позади него край пандуса. на миг он встретился взглядом с Ерохиным, который так же, как и он, смотрел на него, не мигая и не спуская его с прицела. Радамеля захлестнула злость, отчаяние и ненависть к этому человеку, он был уверен, что именно из-за него их план пошел крахом! В голове не осталось мыслей, лишь одно желание — убить… Радамель прицелился и нажал на курок, увидев, как пошатнувшись, Ерохин попытался устоять на ногах, но все же упал на землю, он самодовольно улыбнулся, после чего, резким прыжком нырнул в воду.       

***

      Саша сидел в аэропорту с самого утра, как и просил его Радамель. Почему он послушался и примчался сюда с рассветом, с полностью собранной сумкой он не понимал. В его голове словно жили два разных человека. Один хотел улететь с Радамелем в обещанный ему отпуск, а второй забраться под одеяло в комнате отеля и прижаться к Ерохину и до утра спать у него под боком. До рассвета ни один из двух личностей так и не смог определиться, и подумав, Саша рассудил, что лучше остаться верным своей первой любви и не рисковать понапрасну. Всю дорогу до аэропорта он сжимал в руках резиновую игрушку йо-йо, что берег все это время.              Он не знал где искать Радамеля, а его телефон оказался выключен. Чтобы хоть как-то скоротать время, Саша, заказав большой кофе, сел за столик у окна, которое удачно выходило в сторону дороги. Он так долго ждал Радамеля, что значат еще какие-то пара часов? Больше Фалькао его не оставит. Он любит его. Саша в это верил.              Помимо волнения, Головин еще чувствовал себя виноватым. И было за что. Утром он так и не нашел в себе сил, чтобы попрощаться с Александром. Постояв под дверью его номера с минуту, Саша сбежал, понимая, что одного взгляда на Ерохина возможно будет достаточно для того, чтобы изменить свое решение. Его качало из стороны в сторону, словно на чаше весов. С одной стороны, была его давняя мечта, вдруг ставшая явью, а с другой, невыносимый, самовлюбленный Александр, который вряд ли вообще был способен увлечься им всерьез.              Мысли о том, что для Ерохина он всего лишь навсего развлечение, возможность скрасить себе время в чужой стране успокаивали, и не давали выскочить из такси на первом светофоре. Так, твердя себе о том, что Александр ему не пара, а проверка на прочность, Головин добрался до здания аэропорта.              Время приближалось к полудню, но телефон Радамеля по-прежнему был выключен. Саша допивал третий стаканчик кофе, гипнотизируя взглядом свой телефон, убеждая себя, что еще немного и Фалькао придет. Хотя надежда на это, постепенно таяла. До вылета их рейса было еще много времени, но молчание Рада пугало и беспокоило.              Прерывистый звонок, заставил вздрогнуть, и схватившись за аппарат, Головин не сдержал разочарованного стона. Это был не Радамель, а всего лишь Обляков.              — Да? — покручивая картонный стаканчик по столу ответил Саша, — что-то срочное?              — Срочное? Ты спрашиваешь меня?! –зло выпалил Ваня, — ты пропал! Где ты был?! Гончаренко злой… наши…              — Так! — напрягся Саша, инстинктивно выпрямляя, — что случилось?              — Что случилось?! — все громче возмущался Обляков, — вчера на нас вышли французские спецслужбы, они уже давно охотились на Фабрегаса, короче, я не знаю всех подробностей, но они объединились и сегодня утром Фабрегасу и Фалькао устроили облаву во время передачи яиц и получении денег! Фабрегаса взяли на месте, а Радамель твой сбежал!              — Радамель сбежал?! — тупо переспросил Головин, чувствуя, как сердце с глухим ухом упало вниз, — он жив?              — Он-то стопроцентно жив! Но перед тем как прыгнуть в воду, он ранил твоего напарника!              — Ерохина? — по телу Саши пробежала нервная дрожь. Нет. Этого не могло быть! Разве такого агента как он, возможно ранить?              — У тебя есть еще напарники? — по-прежнему огрызался Обляков, — он был там не один, но Фалькао целился точно в него!              Рука сжимающая стаканчик дрогнула, расплескав кофе по белоснежной столешнице.              — Он будет в порядке…              — Не знаю, — отозвался Ваня, — но когда его забирали, он был без сознания…              — Это не вопрос, — прошептал Саша, — я знаю, что он точно будет в порядке.              Не дождавшись ответа Облякова, Головин прервал разговор и откинувшись на спинку стула, закрыл глаза. Он знал, что Радамелю мешает Ерохин, но то, что он решится на такой шаг, не думал. Хотя он и сам никогда не подумал бы, что станет предателем.              Фалькао появился, когда Саша уже всерьез задумывался о том, куда бы ему отправиться на ночь. Влетел в здание аэропорта и окинул холл безумным, испуганным взглядом.              — Сашенька, мой русский мальчик! — улыбнулся он, увидев Головина на стуле возле широких, светлых окон, — ты дождался меня!              Впервые Саша не поднялся ему навстречу, не кинулся ему на шею, хотя видимо именно этого Радамель и ожидал. Равнодушие Головина, его отстраненность явно напугали его. Довольный, искусственный оскал именуемый улыбкой исчез, а в глазах еще больше разрасталась паника и разочарование.              — Что-то не так? Тыне рад мне? — нахмурился Фалькао, — может быть, ты уже не ждал меня?              — Нет, я тебя ждал… — Саша все же поднялся на ноги и приблизился к нему. Приблизился через силу, перешагивая через самого себя и свое отвращение, которое оказалась намного сильнее, чем та любовь, что он испытывал к нему.              — Прости что задержался, мне так жаль! — Фалькао сжал его плечи ладонями, — мне пришлось не просто…              — Не будем об этом, — прервал его Головин, криво и через силу улыбнувшись, — главное, что ты теперь со мной. А значит, теперь точно все будет хорошо!              — Я знал, что ты поймешь меня! — Фалькао наклонился к нему, с четким намерением поцеловать, но Саша извернулся, избегая поцелуя.              — Если возьмешь нам кофе, прощу окончательно! — Головин развернул его в сторону кофейни, — иди.              — Минуту, мой дорогой! — Фалькао направился в сторону баристы, и Головин оставшись один, достал из кармана телефон.              «Он в аэропорту. Высылайте людей. Я задержу его в кофейне.»              Отправив сообщение Облякову, Головин опустился в кресло, придав своему лицу самый беззаботный вид.              Минуты тянулись словно часы, Саша старался пить кофе, как можно медленнее, пока Фалькао решал вопросы с билетами. Их самолет давно улетел, и Радамель предлагал уже пятый вариант их конченого пункта, выбирая из ближайших рейсов. С каждым отказом Головина, он все больше нервничал, ерзая на месте, словно на иголках.              — Саша, нам нужно улететь отсюда! А потом, мы можем сменить место на любое другое!              — У тебя так много денег? — улыбнулся Головин. Как он подозревал, Фалькао остался ни с чем после того, как их поймали, а то, что он всегда жил на широкую ногу ни в чем себе не отказывая, давало повод подозревать, что накопления если у него и были, то не настолько большие, чтобы обеспечить им безбедную жизнь даже на непродолжительное время.              — Ты меня обижаешь! — нахмурился Фалькао, и его недовольный, обиженный взгляд, был для Саши словно бальзам по сердцу. Хотелось обидеть его еще сильнее.Оскорбить и причинить боль. Такую, чтобы отомстить за Ерохина.              Саша видел, как постепенно небольшой зал кофейни заполняют хорошо знакомые лица, и те, кого он видел лишь мельком в здании их агентства. Одни занимали места в углу зала, другие поближе. На некоторых были очки, на других нет, разный стиль одежды и поведения, но всех объединяло одно, ничем не примечательная внешность, которая не привлекала к себе внимания вычурной красотой или неприятностью. Они мастерски сливались с толпой, не привлекая к себе внимания. Тем более погруженного в свои мысли Фалькао. От внимания Головина же не ушел никто, и это тоже польстило его самолюбию, не так уж хорош на деле Радамель. Ерохин бы точно заметил агентов, в этом он не сомневался.              Спустя пару минут к их столику подошли двое и вальяжно подставив к ним стулья, сели рядом.              — А теперь вы тихо встанете Радамель, и пойдете за нами. — распорядился один из агентов, — и, если вы попробуете бежать, вас тут же поймают. В кофейне около десяти агентов, столько же в зале и возле всех дверей. Вам не уйти.              — Но… — опешил Радамель, — как? Саша?              Головин коротко кивнул, подтверждая его подозрения, после чего поднялся с места и направился к выходу. Он не хотел терять время, не хотел оправдываться и что-то объяснять. Его ждал Ерохин, и это теперь было куда важнее, чем Фалькао, яйца Фаберже и миллионы, что были за них обещаны. Он не чувствовал ни намека на прежнее чувство, что душило его столько лет. Теперь, отдав Радамеля в руки агентов, его ни капли не тревожила его дальнейшая судьба. Как и судьба любого другого предателя. Он искупил свою вину. И надеялся, что Александр его тоже простит.              Головин всю дорогу как мог подгонял таксиста, прося ехать его быстрее. Тот, то ли не понимал его ломаного французского, то ли делал вид. Собрав по пути почти все светофоры, автомобиль остановился возле большого, современного медицинского центра, и расплатившись с водителем, Головин бегом направился к нему. Еще больше времени ушло на то, чтобы объяснить девушке на рецепции, кто он и к кому.              — Молодой мужчина с пулевым ранением! — чуть не кричал он на весь холл, но в ответ получал лишь недоуменный взгляд и слова извинения.              Помощь пришла чуть позже, от медсестры, которая, к счастью немного поняла дикую смесь русского, английского и французского языка на котором изъяснялся Саша. После тщательной проверки и переписи всех данных, Сашу провели на третий этаж и дали целых десять минут на общение с Ерохиным.              Александр, с плотно перевязанной грудью лежал на кровати и судя по закрытым глазам и мирно тикающему аппарату рядом, спокойно спал.              От вида Ерохина — такого уставшего, бледного и непривычно хрупкого, сердце Головина заныло, а глаза защипало от подступающих слез. Чуть помедлив, он приблизился к кровати и нерешительно коснулся его ладони. Глаза Ерохина тут же приоткрылись, и через мгновение, словно осознав кто перед ним, Александр приподнялся, слегка морщась от боли.              — Не надо, — удержал его Саша, — не дергайся, тебе нельзя.              — Ты жив! — облегченно вздохнув, улыбнулся Ерохин и крепко сжал его пальцы, — я думал, что ты попался им в руки раньше нас. Все произошло так быстро и сумбурно…              — Нет, — виновато всхлипнул Головин, — меня просто не было в отеле…. Я… — замолчал Саша, чувствуя на себе пытливый взгляд. Оправдываться, а тем более врать не хотелось, — прости, а? Я совершил самую большую ошибку…              — Я не злюсь, цыпа! Я даже рад, что тебя с нами не было! Так, я был в ответе только за пятерых. А будь там ты, то волновался бы только за тебя!              — Ну конечно! — усмехнулся Саша, немного нервно засмеявшись, — скажи лучше, как твоя рана?              — Рана? Но разве это рана?! — махнув рукой, Александр поморщился, хоть и постарался это скрыть, — так, царапинка. Вот когда меня ранили на задании в Гонконге! Врачи сказали, что у меня точно девять жизней! Наивные глупцы, у меня тогда началась минимум пятнадцатая!              — Ой, заткнись уже, Ерохин! — взмолился Саша, и не нашел лучшего способа заставить его замолчать, как просто поцеловать.              И это оказался не только самый действенный способ, но и самый желанный. Для обоих. Теперь, в сердце и мыслях Саши не было места никому другому. И как ему казалось, не было с момента первой его встречи с Ерохиным.