Give me a reason to love you

Утро Гарри прошло в ванной комнате — мало было парню бессонной ночи, так ещё и завтрак просился наружу. Стайлс, казалось, выплакал уже все слёзы, поэтому спокойно принимал всё, что с ним происходило — и уход Луи, и тошноту, и головокружение. Он ужасно спал, поэтому частично списывал своё плохое самочувствие на усталость. Парень очень любил Луи, но сейчас он пообещал себе быть сильным, чтобы сохранить ребёнка. Да, Стайлс согласился быть отцом-одиночкой, ведь он никогда не смог бы убить малыша, их с Томлинсоном малыша. Возможно, у него будут такие же задорные голубые глаза. Гарри очень хотел бы, чтобы у ребёнка были черты лица Луи. Как бы это ни делало кудрявому парню больно, он хотел бы, чтобы сын пошёл в Томлинсона, и это вовсе не для того, чтобы доказать отцовство — Гарри просто был безнадежно влюблён в каждую частичку Луи. Уже не его Луи. Телефон разрывался от звонков — наверняка Саймон пытался выяснить причину опоздания в студию звукозаписи. Само собой, Гарри помнил, что сегодня у группы была намечена запись нового трека, но в таком состоянии от него было бы мало толка, поэтому Стайлс предпочёл переждать очередной приступ тошноты дома. «Ты где? Мы уже начали переживать. Перезвони.» — очередной звуковой сигнал оповестил владельца телефона о пришедшем сообщении. Оно было от Лиама, и как только Гарри стал набирать ответ — с Пейном он куда охотнее разговаривал, чем с Коуэллом — пришло сообщение от Найла. «Если ты расстроен из-за поведения Луи, мы можем обсудить с тобой это после записи за чашкой чая или кофе. Но начальство лучше не злить. Ждём тебя в студии, кудряшка». Найл, на самом деле, всегда отличался чуткостью. Пусть порой он казался просто непробиваемым, для своих друзей он был одновременно и сильным плечом, и рубашкой, в которую можно поплакаться. «После записи в Dunkin' Donuts», — ответил Стайлс, после чего в очередной раз умылся и всё же принял решение отправиться в студию. Никогда прежде ему не было так плохо в транспорте. Раньше он с лёгкостью спал в тур-автобусе, а сейчас не получалось даже спокойно усидеть на месте. Гарри укачивало, он крутил головой, пытаясь не смотреть в окно машины, чтобы не усугублять своё положение. Когда поездка была окончена, и парень оказался у студии, ему хотелось благодарить Богов, что не пришлось платить за чистку салона. Сделав глубокий вдох, Гарри толкнул массивную дверь. Ресепшн пустой — наверняка молоденькая девушка, кажется, её зовут Айви, пошла поглазеть на процесс записи. Стайлс вошёл в следующую комнату и кинул свой рюкзак на стул, рядом с рюкзаком Хорана. Это комната была предназначена для отдыха, однако каждый раз парни наводили там такой беспорядок, что порой было некуда кинуть пресловутый рюкзак. Найл и Луи сидели в комнате. Хоран уплетал за обе щеки какой-то шоколадный батончик, а Луи играл в приставку. Очевидно, что Лиам записывал своё соло. Гарри до сих пор не имел понятия, зачем нужно было собирать их четверых в одно время, если всё равно на данный момент присутствие их в помещении для записи не требовалось. Но у Саймона всегда были свои соображения на этот счёт, и каждый в команде знал, что переспорить его стоило огромных моральных усилий. — Ну наконец-то! — Найл любезно отложил еду и подошёл к Гарри, — Ты следующий на запись, Лиам уже заканчивает. Эй, друг, ты в порядке? На тебе нет лица, ты белый, словно потолок. — Я в порядке, Хоран. — Гарри выдавил из себя подобие улыбки, а по чуть заметному кивку отметил, что Найл получил сообщение и согласен выслушать его после записи. — Привет, — Луи помахал коллеге, улыбнувшись так, будто бы вчера ничего не было. Это заставило сердце Стайлса пропустить удар, а после сжаться. Гарри совсем не понимал Томлинсона, не понимал, для чего всё это, не понимал, почему он ничего не рассказал ребятам. Либо он действительно промолчал, либо Найл тактично не затрагивал тему расставания. — Привет. — приветствие зеленоглазого юноши было более сдержанным. Он налил воды из кулера и сел рядом с Найлом, переводя взгляд в экран телефона ирландца — тот уже играл во что-то, высунув язык от усердия. Лиаму понадобилось ещё около получаса, и всё это время в комнате царило напряжение. Когда Пейн вышел и кинул взгляд на Стайлса, Гарри тут же подскочил и залетел в студию. — Не прошло и года! — кудрявому юноше пришлось выслушать все колкости начальства, и лишь охранник ребят посмотрел на него с сожалением. Он всегда был на стороне парней. Но пререкания с начальством сейчас меньше всего заботили Гарри. Тур не за горами, впереди — громкое промо, релизы клипов, песен, релиз альбома, а потом — долгие перелёты, переезды, трёхчасовой сон. Раньше он мужественно выносил это, но сейчас, когда Стайлс беременный, ему кажется, будто бы ему просто не хватит сил. Неужели его так и будет укачивать в тур-автобусах? Неужели он будет сильнее нервничать в самолётах? Неужели ему придётся спать несколько часов, а потом делать вид, что у него всё в порядке? А самое главное — Гарри осознавал, что рано или поздно он начнёт поправляться, будет расти живот, и он не имел ни малейшего понятия, как объяснить это начальству, ребятам, поклонникам. Саймон всегда придерживался мнения, что каждый член группы должен быть стройным и накачанным, и если кто-то заставит парня заниматься спортом в таком состоянии, то истерики не избежать. Гарри принял твёрдое решение признаться во всём Найлу. Хоран умел хранить секреты, и Стайлсу был просто необходим человек, которому он мог рассказывать свои переживания. Здесь, сейчас, позже, в туре. Гарри нуждался в заботе и поддержке как никогда ранее, и было ясно, что Луи не может дать ему этого. К своему сожалению, парень даже не мог винить бывшего — уж слишком он его любил. Стайлс надеялся на совет от Найла, на совет, который поможет ему разобраться в себе и в сложившейся ситуации. Удивительно, но поток мыслей о туре и беременности не покидал Гарри во время записи, и несколько раз он даже путал строчки. Оказавшись за пределами помещения для записи, он сразу же налил себе холодной воды — голос уже садился — и выдохнул, направляясь к друзьям и по совместительству коллегам по работе.