Бог пустоты или легенда о нолдоране

      Тема главы: Scorpions — Rock You Like A Hurricane       Lustmord — Black Star       Порой в жизни встречаются задачи, которые довольно трудно решить. Но подсознательно возникает понимание того, что это надо сделать. Именно этим руководствовался Маглор, отправив тринадцать гномов на водные процедуры, чтобы они сели за стол чистыми и опрятными. Но гномы не были бы гномами, если бы с ними не приключилась какая-нибудь глупая история. Как гласит всем известный закон Мёрфи: «Всё, что должно произойти, произойдёт». И сейчас Макалаурэ шёл разбираться в ситуации.       — Я не ослышался? — уточнил он у рядом идущего Кили. — Фили в уборной застрял?       — Да, он дверь открыть не может, — ответил гном, когда оба уже подходили к уборной. — Говорит, замок заклинило. На месте сновали нервничающие гномы. В голове Маглора был разгром. Конечно, в его жизни бывали проблемы с сантехникой, но никто никогда на его памяти в туалете не застревал.       — Фили застрял, — второй раз для Маглора повторил Ори.       — Я уже понял, — буркнул эльф. — Ну вы, конечно, даёте, два брата-акробата. Вот только с вами что-то постоянно происходит. Маглор попытался открыть дверь, но у него не вышло.       — Фили, а как тебя открыть-то? — задал он в пустоту глупый вопрос.       — А что ты мне этот вопрос задаёшь? — удивился гном.       — Ну ты же застрял! — воскликнул эльф. — Я, конечно, всякое в жизни повидал, но чтобы вот так! Правильно говорят, захочешь — хрен получится! «Эльфийские замки не ломаются», — говорили они! Не ломаются, чтоб их! Фили, чёрт бы тебя побрал, вот как ты так сделал?! Ну вот как ты так сделал?!       — Позовите местных, кто эту дверь собирал… — предложил гном из-за заклинившей двери.       — Ну это не смешно уже, — ворчливо бросил Макалаурэ. — Кого мы будем звать? Что мы им скажем? Один балбес тут в уборной застрял?       — Может, хотя бы спросить? — предложил Кили.       — Как открыть друга-идиота, который в туалете сидит и выйти не может? — вопросом отрезал Маглор. — Сам-то понял, что предложил?       — Но достать его надо, — влез Бофур.       — Неа, пускай там сидит, — ответил ему эльф и, увидев, что гномы приняли за чистую монету его слова, закатил глаза. — Ну естественно его надо достать! Подергав за ручку, Маглор постучал по двери, затем вновь подёргал за ручку.       — Вертел я это. Оно не открывается, — выдал он. На стекле ниже были видны ладони Фили, который тёрся ими о перегородку.       — Ривенделльская пленница, — пошутил эльф. — Ну как так, в туалете застрять?!       — Ну что, вытащили? — спросил подошедший Торин.       — Нет, конечно, — ответил Макалаурэ. — Тут стекло бить придётся. Петли с обратной стороны двери. Нам её отсюда не снять.       — Ну надо, так делай, — надавил Дубощит. Эльф простонал в ответ и одним ударом разбил стекло в двери. За ней с одновременно виноватым и весёлым лицом показался Фили.       — Вылазь! — проорал Макалаурэ в образовавшуюся дыру. Гном полез в дыру и вскоре оказался на свободе.       — Вылез, дурак, блин, — выругался Маглор, убирая стекло. — А мне теперь дверь придётся менять. Спасибо большое!       — Всегда пожалуйста, — пошутил Фили и наигранно поклонился.       — Он ещё и паясничает! — возмутился эльф. — Ну погоди, чёрт белобрысый, тебе это даром не пройдёт!       — Маглор, уймись, — металлическим голосом без эмоций попросил его Дубощит. — Он своё получит, можешь быть уверен.       — Надеюсь, — буркнул эльф. — Берите свои вещи и идите ешьте.       Маглор пошёл к террасе, чтобы немного успокоиться. Весь сегодняшний день у него выдался очень нервным.       — Здравствуй, Макалаурэ, — послышалось приветствие сзади. Эльф обернулся и увидел Глорфиндела.       — Здравствуй, Лаурэфиндэ. Давно не виделись, — произнёс Маглор и крепко обнял друга.       — Десять лет от тебя не было вестей, — сказал Глорфиндел. — Почему?       — Я хотел заглянуть. Честно, — сделав виноватый вид, протянул Макалаурэ. — Но столько дел навалилось.       — Маглор. Мне можешь голову не морочить. Лучше признайся честно. Опять пил? — устроил ему допрос Лаурэфиндэ.       — Да, — сознался эльф. — Я не могу разобраться со своей зависимостью. То я хочу завязать, то не хочу. То у меня всё хорошо, и я трезв, то случается что-то, как тридцать пять лет назад, накатывают воспоминания, и я опять с нервов напиваюсь.       — Макалаурэ, нельзя всё время жить прошлым, — мягко произнёс Глорфиндел. — Ты только подумай. Ты побывал в далёком будущем. Тебе представилась возможность создать уже сейчас нечто уникальное. То, что никто никогда ещё не делал до тебя. Ведь у тебя однажды был запал. Стоило только тебе сообразить, как ты можешь заставить звучать собранные тобой инструменты, кроме того, с которым ты прибыл, тебя невозможно было остановить. Ты днями и ночами работал, создавал и писал. Почему ты сейчас этого не делаешь?       — Делаю, — ответил Маглор.       — Нет, — возразил Лаурэфиндэ. — Ты песен по шесть за неделю мог написать, а сейчас вообще ничего.       — А кому это оценить? — буркнул эльф. — В будущем у меня хоть были слушатели. Им нравилась та музыка, которую я писал, а здесь кто это оценит? Как в далёком прошлом пристроить перегруженную гитару и грохочущий бас?       — У любой музыки есть свои слушатели, — ответил Глорфиндел. — Твоя музыка уникальна. До тебя никто о подобном даже не думал. Тебе надо только не останавливаться.       — Очень легко говорить, когда сам этого не переживал, — продолжал ворчать Маглор.       — Да, я этого не переживал, — признал эльф. — Но кто сказал, что я не могу понять, каково это? Я лишь просто хочу тебя подбодрить. Ты слишком сильно сам на себя давишь. Просто делай, что нравится, и не останавливайся.       — Мне этого порой так не хватает. Я пытаюсь сосредоточиться, зная, что именно этого я хочу, и что-то меня вновь оттаскивает, — начал Макалаурэ. — Я бесконечно вам всем благодарен за то, что в час нужды вы приняли меня и приютили. Просто вот это, всё вот это. Всё вокруг. Оно давит на меня. Не чувствую я себя здесь как дома. Слишком многое напоминает о моих грехах. Кошмары до сих пор никуда не ушли. Но зачем-то же меня вернули. Явно не для того, чтобы заставить меня мучиться угрызениями совести.       — Может, чтобы ты смог всё исправить, — предположил Глорфиндел.       — Как? — спросил Маглор.       — Ты же сам сказал: «Безысходность — это момент, когда земля падает на крышку гроба с твоим трупом. Остальное поправимо», — ответил эльф. — Если ты чувствуешь, что какая-то вещь может тебе помочь, не отталкивай её. Возможно, именно она приведёт тебя к очищению.       — Знаешь, наверное, ты прав, — согласился Макалаурэ. — Пойдём. Нас, наверное, уже ждут.       Глорфиндел и Маглор пошли к накрываемому столу. Спустя некоторое время гномы собрались там, но опять начались проблемы. Гномов не устроило вегетарианское меню эльфов. Да и играемая музыка должного впечатления не произвела. Маглор заметил, как Кили подмигивал одной из эльфиек, играющей на арфе. Однако, заметив многозначительный взгляд Двалина, поспешил оправдаться:       — Мне не нравятся эльфийские девушки. Тощие слишком. И у всех такие высокие скулы и нежная кожа… И волос на лице слишком мало.       — Ага, ври больше, — буркнул подошедший Макалаурэ, взяв пирожное со стола.       — Хотя, вот эта ничего, — хмыкнул Кили и кивнул на эльфа, игравшего на лире, перепутав его с девушкой.       — Глаза разуй, — возмутился Маглор.       — Это тебе не девушка, — добавил Двалин. От потерянного лица Кили гномы захохотали, а Маглор подошёл к лорду Элронду, рассматривавшему найденные в пещере троллей мечи. Глорфиндел неслабо удивился, увидев утерянный давным-давно меч короля Гондолина.       — Это Оркрист, Рубящий гоблинов, — пояснил он, держа в руках меч, который достался Торину. — Знаменитый клинок. Он выкован высшими эльфами Запада. Мой род и Маглора. Пускай он служит вам на славу. С этими словами Элронд отдал меч Торину и взял другой.       — А это сам Гламдринг или Сокрушитель. Вы ведь помните этот клинок? — спросил он у Маглора и Глорфиндела, находившихся рядом.       — Конечно, — ответил экс-гондолинец. — Турукано вне Гондолина с ним не расставался. Да и в Гондолине, наверное, тоже, хоть я там и не был. Мы с Майтимо шутили, что он его под подушку кладёт.       — Турукано не был настолько опасливым, — усмехнулся Лаурэфиндэ. — Но шутка достаточно забавная. Вот только непонятно, как оба этих меча оказались у вас.       — Согласен. Как к вам попали эти мечи? — поинтересовался Элронд, поддержав Лаурэфиндэ.       — Мы нашли их в пещере троллей на Великом восточном тракте перед тем, как попали в засаду орков, — ответил Гэндальф.       — А что это вы делали на Великом восточном тракте? — продолжил расспрос полуэльф.       — Шли, — усмехнулся Макалаурэ. — Что ещё можно делать на дороге? Однако Торину что-то в вопросе не понравилось, и он, попросив прощения, встал и вышел из-за стола.       — Тринадцать гномов, полурослик и эльф-нолдо. Довольно странная компания для путешествий, — заключил Элронд.       — Это потомки Дома Дурина, — решил Гэндальф представить гномов в более позитивном ключе. — Они благородные и порядочные гномы. И они, на удивление, воспитаны. А ещё у них глубокая тяга к искусству.       — Эй, сыграйте что-нибудь повеселее, — послышался голос Нори. — А то как на похоронах сидим.       — Так, парни, есть только один выход с этой ситуации… — завёлся Бофур и начал вставать из-за стола.       — Так, сразу нет! — воскликнул Маглор, останавливая зарождающуюся гулянку.       — А что такого? — спросил Бофур. — Эти эльфы так заунывно играют, что единственное, что можно сделать под это — помереть.       — Слушай, а может ты споёшь, — предложил Глоин.       — Макалаурэ, это твой шанс, — шепнул ему на ухо Глорфиндел. Маглор от такого заявления раскрыл рот. Ему не очень хотелось быть халявным музыкантом у гномов. Однако, секунду поразмыслив, Макалаурэ решил, что рок-н-ролльная атмосфера гномам явно не повредит, да и его самого тоже встряхнёт.       — Сейчас спою, — протянул эльф. — Одну минуту. Я только кое-что принесу. Маглор резко убежал в комнату, где стояла собранная им гитара — аналог Jackson King V, который он впервые видел у Дэйва Мастейна в 1988 году. Схватив всё нужное, эльф вернулся обратно.       — Это что за инструмент такой? — поинтересовался Бофур. — Это скрипка?       — Не совсем. Это кое-что жёстче скрипки, — ухмыльнулся Макалаурэ. — Хотите повеселее… что же, получайте. Маглор решил сыграть свою первую выученную на гитаре песню. Ей оказалась Rock You Like A Hurricane в исполнении Scorpions. Исполнять партии одновременно ритм и ведущей гитары было не просто, но Маглор не был бы собой, если бы не научился импровизировать. Долгие эксперименты в прошлом помогли добиться определённого симбиоза магии и техники. Хоть магией Макалаурэ владел довольно ограниченно, он смог добиться звука от гитары, а также создавать имитацию звучания остальных инструментов. Однако партии гитары всё равно эльфу пришлось исполнять в одиночку.       Реакция на играемую Маглором композицию оказалась неоднозначной. Другие эльфы (кроме Глорфиндела, который смог проникнуться предпочтениями друга), понятное дело, не оценили нота в ноту снятых партий Маттиаса Ябса. А вот у гномов реакция была диаметрально противоположной. Зажигательный ритм их явно пробрал, и они начали в такт отстукивать ногами по полу.       Маглор, наконец, довёл композицию до начала вокальных партий и запел, копируя стиль пения Клауса Майне: Раннее утро. Солнце лишь встало. Прошлой ночью Не шуметь не пристало. Котёнок мурлычет И рвёт на мне кожу. Так я вновь Свои грехи перемножу.       Бофур и Двалин, явно проникнувшись песней, достали свои инструменты и начали подыгрывать. Мотив был явно сложнее, чем у песни про тарелки Бильбо, но гномы прекрасно справлялись. В итоге классическая песня приобретала новое и ещё более интересное звучание.       Макалаурэ дошёл до третьей части куплета, спетой более высоким голосом. Усилившиеся напор и мощь голоса эльфа дали понять, что в Бэг Энде он пел даже не в треть силы. Псина голодна. Ей нужна болтовня. Кормлю её местом, Себя потесня. Дни придут новые И другие места Придётся уйти. Я ведь звезда.       Момент припева всегда был у Маглора почти самым любимым. Воспользовавшись секундным окном, он набрал побольше воздуха в грудь и прогремел: А вот и я, встряхну вас, как ураган! А вот и я, встряхну вас, как ураган!       Макалаурэ заметил, как Бомбур за неимением инструмента отстукивает ритм на собственном животе. Ори отбивал его вилкой и ножом на металлической солонке. Линдир, будучи придворным менестрелем, переливался всеми цветами радуги, то ли оттого, что гномы так обращались со столовыми приборами, то ли от песни Маглора, текст которой содержал завуалированные непристойности и похабные призывы. Но самому Макалаурэ было глубоко наплевать. Он вновь чувствовал себя выступающим на сцене перед тысячами людей, трясущих своими гривами в такт песне. Именно в таком состоянии он перешёл ко второму куплету: Моё тело горит И начинает вопить. Желанье зудит. Меня хочет дробить. Страсть сокрыта ещё, Но буря отнимет своё. Мне надо лишь слиться С тем, что точно моё.       Наибольшее удивление от у заметивших гномов вызвал Глорфиндел, который тихонько подпевал Маглору, несмотря на не особо скрытый сексуальный подтекст песни. Сам эльф был уже в некоем подобии транса, во время пения играя глазами, строя гримасы и периодически откидывая назад свои длинные волосы. Ночь меня уж зовёт, И я должен идти. Волка голод трясёт, Ты на шоу его приведи. Язык скользит по губам. Сегодня не выживет трус. Кровь течёт по зубам. Любви это первый укус.       Грань провокации текста стала совсем тонкой, но гномов это совсем не смущало. Кили и Фили уже наперебой подхватывали партии вокала, но Маглор своим мощным голосом невольно глушил их. Остальные гномы восприняли это, как вызов, и начали все вместе пытаться перепеть Макалаурэ, но даже их всех не хватало для этого.       Когда, наконец, пришло время припева, все хором уже пропели одну простую строчку: А вот и я, встряхну вас, как ураган. А вот и я, встряхну вас, как ураган. А вот и я, встряхну вас, как ураган. А вот и я, встряхну вас, как ураган.       Сразу после припева последовал самый любимый момент песни Маглора — гитарное соло. Его пальцы выписывали замысловатые фигуры на струнах, выдавая витиеватые партии гитары. Где-то среди гномов маячил шокированный Бильбо. На его глазах высший эльф, сын самого Феанора оттягивается ещё хлеще гномов. Раннее утро. Солнце лишь встало. Прошлой ночью Не шуметь не пристало. Котёнок мурлычет И рвёт на мне кожу. Так я вновь Свои грехи перемножу.       Третий куплет представлял из себя объединённые строчки из первого и второго, отличающиеся лишь более вкрадчивым вокалом в первой части. Ночь меня уж зовёт, И я должен идти. Волка голод трясёт, Ты на шоу его приведи. Язык скользит по губам. Сегодня не выживет трус. Кровь течёт по зубам. Любви это первый укус.       — А теперь все разом! — выкрикнул Макалаурэ перед припевом, и ему ответил десяток гномьих голосов: А вот и я, встряхну вас, как ураган. А вот и я, встряхну вас, как ураган.       В слове «ураган» Маглор решил немного изменить партию Клауса Майне в пользу концертной партии Роба Хэлфорда в 1982 году и, остановив игру, взял настолько высокую ноту, что пронзительный крик, казалось, слышала вся долина. Десять секунд эльф её тянул, после чего ударил по струнам и закончил: А вот и я, встряхну вас, как ураган. А вот и я, встряхну вас, как ураган.       С завершающим «а вот и я» последние аккорды сорвались с гитары, и Маглор поднял руку с медиатором, объявляя финал.       — Это что сейчас было? — спросил Элронд, при котором Макалаурэ играл только один единственный раз по возвращении в Средиземье.       — Это было пламя Феанора, — ответил Гэндальф.       — Вот как надо играть, — объявил эльфам Бофур. — Учитесь.       — Хорошо, что хоть едой не швырялись, — тихонько прошептал Бильбо. — Только вот я не понял, о чём песня.       — Тебе лучше и не знать, — ответил ему Балин, прекрасно понимавший, о чём пел Маглор.       — Маглор, нам срочно нужны такие инструменты, как у тебя, — заявил Бофур.       — Посмотрим, — протянул эльф. — Посмотрим.

***

      Ночь быстро забрала права у дня. Луна мягко освещала красоты Ривенделла. Компания из гномов сидела на террасе и расспрашивала Маглора о его гастрольной жизни в будущем. Он с охотой рассказывал различные забавные истории, связанные с его музыкальной деятельностью и не только.       — … Короче, Трей держит рукой стояк. Я весь в дерьме, вантуза нет, — рассказывал эльф историю о починке раковины в студии. Гномы надрывались от смеха.       — Ну и мы решили вытаскивать всё, что набилось в трубе. Терри притащил пружину и протолкнул её внутрь. Но под ноги он не посмотрел и поскользнулся, упав лицом прямо в таз со всем тем, что уже достали, — продолжил Макалаурэ. Гномы засмеялись ещё сильнее.       — Маглор, — окликнул эльфа подошедший Гэндальф. — Пойдём.       — Ладно, парни, я ещё вернусь, — вставая с пола, сообщил эльф и пошёл за волшебником.       В одном из залов находился лорд Элронд, который согласился помочь разобраться с картой. Туда же пришли Торин и Балин. Между Маглором и Гэндальфом затесался Бильбо, которому тоже было интересно узнать, что было сокрыто на гномьей карте.       — Зачем мы сюда пришли? — спросил Дубощит. — Наши дела не касаются эльфов.       — Торин, ради всего святого, покажи ему карту, — уговаривал гнома Гэндальф.       — С какой стати? Это наследие моего народа. Мой долг — охранять его и его тайны, — упрямился Торин.       — Слушай, ну хватит уже. Тебе руку помощи протягивают, а ты её кусаешь, — попытался образумить его Макалаурэ. — Мы постоянно тебя уговаривать должны?       — Прошу, избавь нас от своего гномьего упрямства, — проворчал Гэндальф. — Твоя гордыня однажды погубит тебя. Перед тобой один из немногих в Средиземье, кто может прочитать карту. Покажи её лорду Элронду и заканчивай упрямиться. До Торина вновь дошло, что он опять не вовремя начал своевольничать. Он достал из-за пазухи карту и отдал её Элронду.       — Эребор, — протянул полуэльф, развернув карту. — Что у вас за интерес к этой карте? Торин хотел было ответить, но Гэндальф перебил его:       — У нас научный интерес. Как ты знаешь, подобные артефакты порой содержат скрытые послания. Элронд понял, что волшебник говорит неправду, но не подал виду.       — Ты ведь ещё не забыл древний язык гномов? — поинтересовался Гэндальф. Элронд не ответил, а лишь подошёл к месту, на которое через окно на крыше падал лунный свет.       — Это Кирс-Исил, — сообщил полуэльф.       — Лунные руны? — уточнил волшебник. — Ну конечно. Их очень легко не заметить.       — Их можно прочесть лишь при лунном свете в той же фазе и в то же время года, когда они были написаны, — пояснил Элронд.       — И ты сможешь их прочесть? — спросил у него Торин.       — Идём, — сказал полуэльф и повёл компанию за собой к горному уступу среди водопадов.       — Эти руны были написаны в канун летнего солнцестояния при свете нарастающей луны почти двести лет назад, — рассказал Элронд, кладя карту на гладкий хрустальный камень. — Похоже, вам суждено было попасть в Ривенделл. Судьба благоволит тебе, Торин Дубощит, ибо этой ночью над нами светит та же луна. Лунный свет упал на лоскут бумаги, и на нём начали голубым цветом проявляться руны.       — Встань у серого камня, когда прострекочет дрозд, и последний луч заходящего солнца в День Дурина укажет на замочную скважину, — прочитал Элронд.       — День Дурина? — решил уточнить Бильбо.       — Это гномий Новый год, — ответил Маглор.       — В этот день осенняя луна и зимнее солнце вместе появляются на небосводе, — добавил Гэндальф.       — Это нехорошие новости, — начал Торин. — Скоро осень. День Дурина уже не за горами.       — Время ещё есть, — утешил его Балин. — Нам лишь нужно оказаться в нужное время в нужном месте. И тогда дверь можно будет открыть.       — Так в этом ваша цель? — наконец услышав намерения гномов из уст их самих, спросил Элронд. — Вы хотите пробраться внутрь Горы?       — Да, и что? — невозмутимо парировал Торин.       — Кое-кто может счесть это опрометчивым, — многозначительно произнёс полуэльф.       — Ты это о чём? — спросил у него Гэндальф.       — Ты же не думал, что ты — единственный, кто присматривает за Средиземьем? — вопросом ответил Элронд и подозвал к себе Маглора. Эльф подошёл к нему.       — Почему ты их не отговорил? — тихо спросил полуэльф у него.       — А должен был? — удивился такому вопросу Макалаурэ. — Есть события, ход которых не стоит останавливать. А есть вещи, которые тебе не достанутся, если руки не протянуть. Я долго думал на этот счёт. Для чего я вернулся, что должен сделать. У всего в этой жизни есть какая-то цель. Жизнь — это не череда случайных событий и ошибок, как бы я не старался себя в этом уверить. Наверное, поэтому я и не стал отговаривать гномов.       — В этом весь ты, — усмехнулся Элронд. — Арвен слишком многого у тебя набралась.       — Кстати говоря, я всё никак не успевал спросить. Где же Арвен? Я её сегодня не видел, — вспомнил Маглор.       — Она в Лотлориэне, — ответил Элронд. — Заглянул бы ты на неделю раньше, успел бы её повидать.       — Эх, жаль. Не успел, — понурил голову эльф.       — Для тебя двери всегда открыты, — напомнил ему Элронд. — Не забывай это.       — Я помню, — уже уходя, ответил Маглор.       Пройдя через два зала, Макалаурэ вернулся к гномам. Среди них уже были Торин, Балин и Бильбо.       — Маглор, ты однажды рассказывал про очень мрачную музыку, — начал хоббит.       — Я так понимаю, что вы захотели её послушать, — понял эльф. Гномы дружно закивали.       — Ладно, — согласился Маглор. — Только для начала небольшое предупреждение. Во-первых, я буду вам всё показывать другим способом, так как нужных инструментов для этого у меня нет. Но так даже интереснее будет. Во-вторых, эта музыка — совсем не то, что вы слышали от меня сегодня вечером. Это кое-что совершенно другое. Нервы оно вам пощекочет будь здоров. Так что кто хочет отказаться, пусть говорит сейчас. Никто не захотел отказываться.       — Что же, тогда садитесь в круг и берите друг друга за руки, — начал давать указания эльф. Гномы сделали так, как он сказал. Следом на пол сел сам Макалаурэ. Слева к нему подсел Бильбо, а справа, немного поразмыслив и загоревшись любопытством, Торин.       — Закройте глаза. Расслабьтесь и ни о чём не думайте, — сказал Маглор и, спустя пару секунд, ощутил четырнадцать пучков разума. Сосредоточившись на них, эльф начал создавать коллаж из различных увиденных им мрачных образов с композицией Black Star в исполнении Lustmord. Силуэты заброшенных психиатрических больниц, заводов, кладбищ и церквей на фоне пасмурного и мрачного неба идеально сочетались с перепадами уровней звука и вплетёнными человеческими криками, прогнанными через искажённые частоты и тональное наслоение. Периодически пейзажи сменялись кадрами из фильмов ужасов, наполненных болезненными, искажёнными и зловещими образами. Это посылалось прямо в мозг всем, кто сидел в комнате и держался за руки, отчего происходящее казалось слишком реальным и мгновенно запоминалось.       Спустя пятнадцать минут аттракцион ужасов закончился.       — Да уж, когда ты говорил, что эта музыка может заставить бояться, ты не шутил, — дрожащим голосом заявил Бильбо. Он оказался единственным, кто сказал хоть что-то. Остальные гномы были до сих пор под огромным впечатлением, что не могли вымолвить ни слова. На их лицах чувствовался подсознательный исступлённый страх. Маглор прекрасно их понимал, так как внушил им самый настоящий фильм ужасов.