Как Ивану-царевичу невесту искали

      Корабль, на котором нам предстояло плыть, назывался просто и незатейливо — «Бегущий». Почему «бегущий», а не «плывущий» — непонятно, а на мой прямой вопрос капитан судна отвечать отказался.       Должно быть за названием тем стоит тайна великая, для простых умов губительная, порешила я, на том и успокоившись. Тем паче, что на корабле и без того было чем заняться и на что поглазеть.       Скажем, на толстого и ленивого серого кота, хитро щурившего очи. Или на хмурых и неприветливых матросов, с удивлением взиравших на меня и беспрестанно повторяющих: «Ох, не к добру женщина на корабле, не к добру…»       Впрочем, после того как Кий выдал каждому недовольному медяк и устрашающий кощеев прищур, так все недовольные и смолкли. И правильно: злить Кия, сына Кощеева, только глупец станет. Или царевич. Но последним энто по статусу полагается.       Замолвим словцо и о царевичах.       Наш Иван долго не мог найти подходящего места для своего ослика. Вместе с прочим скотом он оставлять его не хотел, палуба тоже была неподходящим местом. Наконец, друга нашего посетило озарение великое и он завёл ослика в трюм. Токмо ослик не ведал счастья своего, брыкался и ревел.       Опять же, недолго.       Стоило Кию намекнуть на то, что если «сия скотина славная издаст хотя бы один звук, пока мы изволим почивать, как…» Что же станется после «как» Кий не сказал и предложил царевичу измысливать самостоятельно.       Друг наш понял всё правильно и стал горячо перешёптываться со своим осликом. Уж не знаю, чего там Ивашка ему наговорил, но иаканье беспрестанное смолкло. Кий кивнул одобрительно и завалился в гамак. Отдыхать.       Я же себе роскошь такую позволить не могла. Вокруг ведь столько всего интересного! Кто знает, быть может, это первый и последний раз, когда мне на корабле плавать доводится…       Порешив так, я выбралась на палубу и стала по сторонам озиратися, приключения на голову выискивая. А кто ищет, тот всегда находит, разумеется.       Вот и я нашла себе занятие новое, девицам красным неподобающее. Хотя какая из меня девица? Ведьма я, самая настоящая!       Так что и в игры азартные право играть имею. Тем паче, играла я так, что любо-дорого смотреть. Мухлевала маленько, правда, но ведь и партнёры мои были шулерами прожжёнными.       Играли мы, к слову сказать, не просто так, а на деньги и к концу игры у меня скопилась кучка приличная монеток разномастных. Среди прочего заморские, с градами невиданными и царями неслыханными. Даже пара монеток из Английского царства в руки мои ненароком перекочевали.       Токмо всё хорошее, а главное, интересное всегда кончается. Вот и партия моя подошла к концу нежданно-негаданно.       А всё из-за кого? Из-за Кия окаянного!       Вздумалось ему зачем-то на палубу выйти да воздухом морским подышать. Как увидел меня за играми карточными, так и разозлился друг мой сердечный. И враз всех моих партнёров разогнал.       — Срамное дело ты затеяла, — пожурил меня он. — Не пристало девушкам играть в игры карточные.       — Дак я не девица, а ведьма, — пожала плечами я, сгребая в фартук золото. — Мне можно всё. Ты только посмотри сколько всего я навыигрывала!..       Однако Кий смотреть не стал, а взял меня за руку и потащил в трюм, приговаривая:       — Я твоей маменьке обещал, что присматривать за тобой в дороге буду. Вот и сиди пред очами моими, для присматривания пущего.       — До чего ты грубый! — я едва поспевала за сыном Кощеевым. — Эдак я все монетки, честно выигранные, из фартука выпущу!       — Невелика потеря, — молвил Кий, усаживая меня на койку. — Вот так-то лучше. Если хочешь, можешь со мной в карты сыграть, не более.       — На монетки заморские? — враз оживилась я.       Кий так страшно сверкнул очами своими, что я сразу оставила затею глупую и, склонивши голову на грудь, придала себе вид покаянный. Со временем Кий успокоился и я, взяв Ивана-царевича под руку, опять на палубу утопала.       А там — кто бы мог подумать! — произошла встреча с другом давним. Самим Владимиром-колдуном! Он стоял, нас не замечаючи и о чём-то своём думавши. Токмо не такова была я, чтобы позволить себя долго не замечать.       Ка-ак подкралась к нему, ка-ак дотронулась до плеча и ка-ак получила кулаком в гла… Ой!       Вот последнее в мои планы как раз и не входило. Сдавленно охнувши, я осела на палубу и принялась костерить его на чём свет стоит:       — Чтоб у тебя глаза повылазили! Чтоб у тебя рога с копытами повырастали! Чтоб любовь у тебя была безответная! Чтоб…       — Яша, ты ли это? — воскликнул Владимир, оборачиваясь и тем самым поток моих ругательств прерываючи.       — Я, — мрачно констатировала я, ощупывая глаз. — Почто ты мне в глаз заехал-то? Али я обидела тебя во встречу прошлую чем-то?       — Прости, родная, — сердечно извинился Владимир, помогая мне встать. — Обознался я. Думал, убивец какой сзади подбирается. Вот я ему в глаз и засветил упреждающе.       — Убивец? — удивилась я, враз забывая про больной глаз.       — Да, — подтвердил Владимир и тяжко вздохнул. — Нас, колдунов, нигде не привечают, зато всякий обидеть норовит. Но вернёмся к тебе. Какими судьбами на корабле-то оказалась?       — Царевну всё ищем для Ивашки нашего, — тяжело вздохнула я, показывая сколь гиблое это дело. — Вот только ему не всякая сгодится, а лишь та, что ликом с Ириной схожа. Оттого-то и держим мы курс на царство Английское. Сказывают, живёт там царевна Риана, Ирина вылитая…       — Яблочко по блюдечку наводку дало? — прервал мои пространные речи Владимир.       — Истинно так, — согласилась я и прижала руку к глазу пострадавшему. — Ай… Всё-таки больно. Надобно к Кию сходить, может, он знает, как боль унять. Не смотри на то, что я ведьма, друже. Лекарское дело у меня всегда шло туговатенько.       — Зачем идти? — удивился Владимир, к лицу моему прикасаючись. — Сейчас я тебя так полечу…       От руки его пошло тепло неимоверное, местами даже нестерпимое. С опаскою я зажмурилась, а когда открыла глаза, то всё кончилось. Удивлению моему предела не было и, в неверии лицо своё ощупавши, поняла я, что всё наладилось.       — Зеркало бы мне, — огорчилась я. — Чтоб лично убедиться.       — Не вопрос, — ответил Владимир, доставая из кармана небольшое, размером с ладонь зеркальце.       — Какое интересное… — восхищённо протянула я, принимая из рук юноши предмет неведомый. — Это где же ты такое чудо раздобыть умудрился?       — В королевстве французском, моду задающем, — Владимиру, казалось, было лестно моё восхищение. — Если хочешь, можешь оставить себе.       — Нельзя, — отчаянно замотала головой я и, убедившись, что с глазом моим порядок полнейший, вернула зеркальце. — Подарки можно только от близких принимать. От других нежелательно. Ведь неизвестно каковские услуги взамен потребуют.       — Вот как, — Владимир выглядел слегка оскорблённым. — И кто же для тебя близкий, Яшенька?       — Маменька, Кий, Ивашка-царевич, дядя Горыныч, матушка Василиса и дядюшка Кощей, — охотно пустилась в перечисление я.       — И как же мне войти в перечень людей тебе близких? — вкрадчиво спросил колдун.       — А я и не знаю, — брякнула я. — Дружи, общайся, дурью майся, и мы поладим.       — Звучит просто, — согласился Владимир.       — А то! — гордо подбоченилась я. — Но что мы всё стоим да стоим. Пошли к друзьям моим, Кию и Ивану-царевичу. Они будут рады вновь с тобой встретиться, я уверена.       — Пошли, — кивнул Владимир.       Однако Кий, Владимира завидевши, никакой радости не выказал. Напротив, ещё пуще нахмурился, а рука как будто сама собою к мечу устремилася. Иван-царевич же, напротив, был рад с Владимиром увидеться да на Ирину вреднючую пожаловаться.       Владимир терпеливо слушал страдания царевичевы и даже кивал, соглашаючись. Иногда даже впопад. Потом ему, очевидно, надоело и он, прервав поток словесный, произнёс:       — Не беда. Я, к слову сказать, намерен вашу Риану похитить.       — Как так?! — ахнули мы с царевичем в голос.       — А вот так, — Владимир развёл руки в стороны. — Практикум такой от батюшки. Мол, как ты, чёрный колдун, и никого до сих пор не похитил? А ну, исправляйся! И пока не приволочёшь на своём горбу царевну похищенную, мне на глаза не показывайся.       — Жестокий у тебя батюшка, — посочувствовала парню я. — Прям как царевичев тятенька.       — Да ну! — возмутился Иван-царевич. — Не возводи на тятеньку напраслину. Он всяко лучше энтих колдунов.       — Какая досада, — притворно вздохнул Владимир. — А я как раз хотел предложить решение с царевной Рианой.       — Что за решение? — царевич тут же сменил тон.       — Заинтересовал, да? — рассмеялся Владимир, сын колдуна. — Раз так, то слушай. Я похищу царевну Риану и запру её в башне высокой, что посреди леса дремучего. А ты как герой истинный придёшь на помощь девице горемычной и спасёшь её из лап моих поганых. Царевна просто не сможет отказать тебе, своему спасителю.       — Отлично! — воодушевился Иван-царевич. — Только ты это… скажи, куда тебя рубить, чтоб не так больно было.       — Не понял… — оторопел Владимир.       — Ну, у нас же перед вызволением должен быть бой, — пояснил парень. — До смерти. И я тебя должен зарубить.       — Дурак ты, Ивашка! — вклинилась в разговор я. — Зачем сразу рубить? Владимир — парень свойский, вон даже тебе помочь изо всех сил пытается. А ты — рубить. Тьфу ты!       — Но я же… но также полагается! — пролепетал несчастный царевич.       — Мало ли что там полагается, — заметила я. — Тебе, быть может, вообще одному невесту искать надобно. Но мы же тебе помогаем! Кто за план Владимира?       Руки подняли я, Владимир и Иван-царевич. И лишь Кий, молча нас слушавший, никак на вопрос мой не отреагировал. Но я не растерялась и подняла хвостик ослиный.       Итого — четверо против одного.       Значится, грамотно спланированному похищению, в лучших традициях дяди Горыныча — быть.