Обрывки чужих легенд

«И дракон, что живет в позвоночнике, тут же расправит крылья И опустит голову на твои ключицы…» © Катарина Султанова

      MUL Qah DiiV…       Мир гаснет на мгновение, чтобы вернуться всполохами мягкого, совсем не обжигающего огня. Золотисто-голубое пламя пляшет на ладонях, теле и у щек, не раня тонкую золотистую кожу.       Гэрлиндвэн смотрит в зеркальную гладь и ловит себя на мысли, что вместо нее в амальгаме застыло отражение Аури-эля. Золотые глаза бога-дракона времени пытливо разглядывают непутевую дочь Островов Саммерсет, не проскальзывает в них ни одобрения, ни порицания — ничего, кроме отстраненной тоски.       Венн закрывает глаза, чтобы встретиться, когда откроет, снова с кем-то другим. В зеркале хохочет над ней и над ее богом Лорхан: в груди зияет дыра, и вместо сердца в ней жгучее пламя. Альтмерка тянет руку, чтобы коснуться серебряной глади, но отдергивает на полпути, касается кончиками пальцев лица, чувствуя, как вокруг ладоней танцует хрупкий огонь призрачного драконьего доспеха — Воплощение Дракона.       В зеркале — бледное светло-золотое лицо уставшей высокой эльфийки. И отстраненная тоска не в глазах Аури-эля, а в ее. Она еще ни разу не подводила своего покровителя. И не Лорхан хохочет над ней, а это ее губы искривлены в жуткую усмешку.       «О вы, дети снегов, сказ далёких веков вы услышьте о витязе том, Кто и змию, и расам людей был роднёй, силы в ком, как в светиле златом!..»       Гэрлиндвэн вновь закрывает глаза и усмехается. Вот и все. Теперь ей есть чем отвечать, если хоть кто-то заподозрит, что она Драконорожденная.       Древние песни не могут лгать. Нет, норды верят в них так же крепко, как в собственные легенды или россказни о подвигах предков.       А вместе с песнями не могут врать пророчества… «Я. Не. Довакин… Вот и все. OBLaaN. Конец… ZU'u NI DOVahKiiN…»       Хочется рассмеяться и спокойно выдохнуть. Ничего нет и не было. Ей просто показалось. А то, что у нее выходит превращать разрозненные слова драконьего языка не только в текст, но еще и в своего рода заклинания… Но ведь и двемеры знали о тональной магии…       — Ты светишься.       Телдрин Серо сидит на грубо сбитом стуле и внимательно разглядывает эфирные драконьи доспехи: изогнутые рога шлема, когтистые перчатки и шипы кирасы.       — Но красиво. Что это?       — MUL значит «мощь», Qah — «доспех», а DiiV — «змей». Вместе они создали на мне вот это, — Гэр ладонью проводит по предплечью. — Когда записывала в тетрадь, мне показалось, что если расположить эти слова рядом, то что-то да выйдет… Получилось Воплощение Дракона.       Телдрин ведет пальцами по костяному гребню на кирасе у позвоночника. Тот, вопреки всем ожиданиям, оказывается твердым и острым, готовым тут же порезать того, кто забудет об аккуратности. Ладони скользят снизу вверх и остаются лежать на плечах, чуть ниже опасных шипов. Венн зажмуривается, поджимает губы и опускает голову. А после выдыхает, словно совсем недавно не говорила с ним с полушутливой улыбкой:       — Уйди…       Серо пожимает плечами, глядя как с Гэр сползает эфемерная броня. Усмехается и захлопывает за собой дверь.       На ладони Гэрлиндвэн длинный глубокий порез. Кровь кажется почти черной в скудном свете рожков и скайримского вечера. Эльфийка поднимает голову и смотрит на свое отражение.       В мертвой глади застыла испуганная юная Линдвэн Арана, окровавленными пальцами наново заплетающая косу, а с ней и норд, смеющийся зло и повторяющий, как заклинание, одни и те же слова висы-пророчества: «Чешуи загаром До каленья ярким Стан ее покроет Золото, как латы…»       Чужая виса затерялась среди строчек полевого словаря, записанная дрожащей рукой, но куда прочнее ее строки выжжены в памяти.       «Проклятый норд. Могла бы вернуть все вспять, убила бы. Лучше неведение, чем знать все наперед…»