Сказки духа Асгарда

      Сиф проснулась от грохота. Накинула пеньюар и, выглянув в коридор, проследила, как в сторону покоев Локи волокут сундуки зловещего вида: чёрное кованое железо, испещрённое магическими знаками. Зевнув, с сарказмом подумала: «Да, зло не спит», — и пошла полюбопытствовать.       Локи был занят: весь в чёрном, с зализанными волосами, в перчатках, с соблюдением магических предосторожностей складывал некромантские гримуары в ящички, покрытые защитными рунами, а потом в сундуки. После чего дюжие слуги перепирали их в подземное хранилище, спуск в которое был в спальне. Не спрашивая, Сиф поняла, что это делается во избежание дальнейших инцидентов — поганые талмуды слишком сильно реагировали на её присутствие. Она хотела тихонько уйти, но была замечена. Локи оторвался от библиотечных занятий и подошёл к ней. Со скрытым ехидством Сиф наблюдала, как заботливо её оттирают во время беседы от сундуков с книгами — на всякий случай.       — Мой принц, чем вы замените вашу прекрасную библиотеку? Полки опустели... Могу ли я подарить вам полное собрание сочинений поэта Вилмара? Знаю, вы большой поклонник его творчества и источник вдохновения для лучших его вещей, — Сиф чарующе улыбнулась и кокетливо опустила ресницы.       Локи, отмечая про себя, что таки да, не врут про Риддил, что он дарует владельцу хитрожопое коварство, и втайне умиляясь этому, простодушно ответил, что поставит сюда труды по теоретической магии — те, что покрасивее изданы и с защитой от дурака, а до полного собрания Вилмара он пока не дорос. При этом принц улыбался так милостиво, что под лучами расположения его высочества мог бы вызреть средних размеров арбуз. Локи ласково спросил, не хочет ли прекрасная дама разделить с ним трапезу вечером, когда он освободится. Прекрасная дама, переваривая «защиту от дурака», задумчиво согласилась, но поесть решила на всякий случай у себя, пораньше: любимые блюда Локи, оглашённые Фригг, произвели на неё неизгладимое впечатление.       К вечеру, удивляясь самой себе, Сиф укладывала локоны, вплетая в них цветы сакуры, и перемерила кучу платьев: раньше она пришла бы на любую встречу в доспехах и с конским хвостом, а сейчас хотелось дразнить и кокетничать. Обосновав эти желания известными обстоятельствами, как-то безопасностью Локи в данный момент, она ни в чём себе не отказывала и собиралась часа три, в итоге действительно создав образ, поражающий женственностью и соблазнительностью, хотя сама подозревала, что может «пересолить» и выглядеть смешно в глазах далеко не наивного в этом плане принца.       О том что, возможно, не смешна, и всё-таки пересолила, она задумалась в тот момент, когда вышла в сад подышать воздухом и отдохнуть от непривычного занятия, и встретила боевых товарищей. По их заикающимся речам и внезапному поглупению даже известного дамского угодника Фандрала Сиф сообразила, что перегнула палку — Локи ведь не обессилел, а сознательно сдерживал себя, чтобы не убить её. Но менять что-то было поздно, и она пустила всё на самотёк. Так же поздно вспомнила, что осталась голодной, но и на это махнула рукой. И очень зря.       В покоях принца был накрыт деликатесный ужин — да-да, хрустящие мышиные ушки и прочее. Локи, в первую минуту потерявший дар речи, быстро оправился и столь же старательно, сколь и безуспешно угощал оторопевшую Сиф.       — Если ты не голодна, то попробовать вино точно не откажешься. В сущности, закусывать его чем угодно, даже мышиными ушками — кощунство. Бочки с ним привез в Асгард мой предок Бёр после войны с тёмными эльфами. Надпись на бочках сделана оружейным мастером Броком из Синдри. Они были погружены в грунт на шесть футов и засыпаны золой из виноградных стеблей. Это вино никто не пил и не пробовал. Надеюсь, мы ему понравимся, — Локи усмехнулся и налил.       В первый момент Сиф показалось, что в бокал льётся венозная кровь — оно было густым, чёрным, с золотыми отблесками. И очень крепким. Единственный глоток ударил её бархатным молотом. Мир потемнел, а Локи засиял. Единственными световыми пятнами в окружающем была его белая рубашка и золотистая кожа.       — Забавно, но от тёмных эльфов в мире осталось только две вещи — это вино и ещё... гм... артефакт. Удачно мы его украли.       — Ничего хорошего в воровстве нет, — непослушными губами проговорила Сиф, с трудом удерживая нить беседы.       — Не скажи, бесценная: хорошо украденное становится великим наследием, так что стесняться нечего...       — А плохо украденное?       — Делать надо всё хорошо, особенно преступления, — рассеянно ответил Локи. — Как оно тебе?       — Оно прекрасное, прекрасное, прекрасное... улей и сад. Я чувствую себя так, будто у меня во рту улей и сад.       Локи внимательно посмотрел ей в глаза:       — Дорогая, ты ела сегодня? Нет? И выпила это натощак? Да... хуже было бы только поить тебя гномьей «Яростью Глубин». Пожалуй, я воздержусь от дальнейшего употребления — кажется, сдерживаться сегодня сможет только один из нас, и это не ты. Я так понимаю, фаршированные гадюки не нравятся тебе? Шокируют? — с насмешкой поинтересовался принц.       — Ужасная еда, а вино дивное, — чистосердечно поведала Сиф.       — Пожалуй, Ридилл ещё не скоро тебя испортит, — пробормотал Локи.       Красота Сиф поразила его до дрожи, и он старался этого не показать, но пребывал в скрытой сексуальной панике и боялся потерять самоконтроль. Локи взял бокал, чтобы занять руки, и пролил на рубашку. С досадой он понял, что они трясутся, и всего его потряхивает.       Зато Сиф чувствовала себя безмятежно и оживлённо:       — Почему ты не снимаешь рубашку? Она же запачкана.       — Наверное, боюсь шокировать тебя своей наготой.       — О, ты же не гадюка, — беззаботно хихикнула Сиф. Ей всё хорошело.       — Ну, как сказать, — Локи напрягся ещё больше. — Ты правда хочешь увидеть меня обнажённым?       — Ты же меня видел? Это было бы справедливо.       — Подозреваю, что говорю сейчас с эльфийским десятитысячелетним, — вздохнул Локи и снял рубашку.       Сиф уставилась на его голую грудь блестящими глазами, облизнула губы и протянула руку. Локи отпрянул:       — Не трогай, это опасно!       — Хорошо, не буду, — Сиф была сама покладистость, — снимай остальное.       — Из остального только штаны!       — Мне интересно, что у тебя в штанах, — голос Сиф стал низким и певучим, поддразнивающим.       Локи сглотнул и молча, пристально глядя на её губы, не веря, что она это сказала, разделся.       Сиф распахнула глаза и восхищённо вздохнула, увидев его. Локи трясло от её взгляда. Обойдя его по кругу и больше не пытаясь потрогать, она с непосредственностью указала на болезненно эрегированный член, прижавшийся к животу, и слегка смущённо спросила:       — Почему он... такой... кривой? Как ятаган?       — Таким вырос.       — О, всё в тебе такое прямое, кроме норова, и, как выяснилось, члена, — Сиф очарованно улыбнулась и грудным голосом спросила, — интересно, как это чувствуют женщины?       — Иногда очень хорошо, а иногда очень плохо.       Локи был смущён гораздо сильнее и чувствовал, что теряет контроль над собой, и надо что-то делать, а он не имеет на это сил. Но делать ничего не понадобилось — Сиф внезапно начала трезветь. Только что она мурлыкала, что он очень красивый и ей интересно, как его ятаган она почувствует внутри себя, и вот уже имеет напуганный вид и бледнеет. Но всё равно смотрит и не может оторваться от его обнажённого тела.       — Сиф, немедленно уходи. Ещё немного, и я перестану соображать!       Сказано это было таким тоном, что Сиф, как пёрышко, вылетела за дверь, оставив Локи в состоянии, близком к помешательству.       В своей спальне Сиф начала осознавать, что чуть не погибла, но десятитысячелетнее эльфийское ещё действовало, и она достаточно спокойно разделась и легла в кровать, но заснуть не получалось. Где-то через полчаса Локи постучал в дверь и вошёл. Дверь она, конечно, запереть забыла. Сиф посмотрела ему в лицо и испугалась.       — Сиф, не бойся. Я не прикоснусь к тебе. Но я не могу больше так. Помоги мне, умоляю, — Локи, прижавшись к стене, тяжело дышал. Девушка слегка расслабилась.       — Покажи мне себя.       Локи упрашивал, это возбуждало, и Сиф сняла рубашку, откинув её в сторону.       — Что ты говорила про предметы, которыми пользовалась, чтобы не быть... «строго говоря, девственницей», — даже в этом состоянии принц умудрялся насмехаться.       Сиф, вздохнув, достала шкатулку, и, открыв, показала ему.       — Да, предмет невелик, — Локи гортанно засмеялся. — Я не напугал тебя... своим предметом?       Сиф смутилась и, покраснев, против воли упёрлась взглядом в его вздувшуюся ширинку.       — Покажи мне себя, — принц лихорадочно облизал губы.       Сиф непонимающе подняла глаза на него.       — Как? Я уже голая.       — Сладкая, ляг на кровать. Не так, ближе к краю. Согни ножки в коленях и раздвинь их. Шире, шире, — принц застонал, — как я хочу тебя, как я буду драть тебя, когда смогу, пожалуйста, не пугайся, сделай мне хорошо сейчас, я не могу больше, я не хочу убить тебя и не могу больше терпеть, пожалуйста, сладкая, сделай это для меня, покажи мне себя там, раздвинь губки.       Локи упал на колени и схватился рукой за кровать, смяв одеяло:       — Поласкай себя для меня, представь, что это делаю я, что этот предмет, — с внезапным смешком, — ну... мой палец. Скажи, что хочешь меня, — Локи дышал тяжело, со всхлипами.       — Я я хочу тебя, — безумно возбудившаяся Сиф делала, как он просил.       — Какая ты мокрая, войди им в себя. Если бы ты могла хотя бы потрогать меня через ткань! Я не могу сам, точнее, могу, но это как пытаться напиться песком! Представь, что я пальцем вхожу в тебя, подвигайся, войди до конца. Как ты сжимаешься, какая маленькая там, я же разорву тебя членом. Как ты будешь кричать подо мной!       Сиф застонала и судорожно сжалась. Локи застыл, не в силах стонать пережатым от страсти горлом, потом глухо вскрикнул и облегчённо выдохнул. На штанах спереди расплывалось мокрое пятно.       Сиф сразу задремала, свернувшись калачиком. Локи с трудом разжал пальцы и выпустил одеяло. Она тут же сонно натянула его на себя. Принц не сразу смог встать; его так выполоскало, что голова была пустая и ноги тряслись. Он еле помнил, как навёл морок на себя, чтобы не видно было позорное пятно, и добрёл до спальни.