20. Подземелье ведьм
8 мая 2020 г. в 01:26
— Люди уже готовы? Поторопите, чем скорей, тем лучше, — Локи спрашивал, имея вид человека, прислушивающегося больше не к ответу, а к чему-то в себе. — Меня терзают смутные сомненья... возможно, выступить придётся раньше вечера.
— Сир, интуиция подсказывает вам, что нужно торопиться? Или что-то более определённое? — комендант не удержался от вопроса.
— Интуиция подсказывает мне, что торопиться надо было ещё вчера, — Локи скривился, как от зубной боли, и решился: — Хочу проехаться. Сиф, Асгейр, составите мне компанию, — и встал из-за стола.
Пока седлали коней, Сиф задумчиво рассматривала сюзерена. То, что он не надел доспехи, её не удивляло. Локи всегда ценил лёгкость передвижений выше защиты. Но то, что не надел перчатки, настораживало. Сиф не была чересчур наблюдательной и только недавно поняла, почему принц не стал слишком хорошим мечником: дело было в руках. Позволять им грубеть и терять чувствительность он не мог: руки использовались при большинстве заклинаний, и маг был вынужден беречь их.
Сиф привыкла, что во время всех поездок он в перчатках, за поводья берётся только в них, а тут не надел. Значит, ожидает магического нападения в любой момент. Она подобралась и постаралась держаться ближе.
Лес был так зелен, что даже солнечные лучи, проходившие сквозь полог листьев, становились зеленоватыми. Это казалось до странности уютным и расслабляло, несмотря на дурную репутацию мест. Лесная тропа была похожа на зал во дворце эльфов: сплетение ветвей в вышине и корней внизу; никаких буреломов и густого подлеска, лошади шли легко.
Принц ехал впереди, показывая дорогу, и вёл уверенно. Следом ехали Сиф и Асгейр. В начале пути комендант указал, что все, кто уходил вот по таким прекрасным легкопроходимым тропам, никогда не возвращались, и разведчики гарнизона обычно ходили другими путями. Локи согласно кивнул и двинул лошадь вперёд:
— Сейчас одинаково опасно везде, но нападения в ближайшее время не жду. Расслабьтесь, вы в любом случае ничем не поможете, я взял вас в другом качестве.
Сиф слегка поёжилась: хотя и презирала сплетни, ходившие в Асгарде, что принца она интересует, как потенциальная жертва, всё равно подумалось всякое. Из гордости не стала спрашивать ни о чём, но Локи, видно, решил, что настало время поделиться, и сам начал рассказывать:
— Значит, так: вчера я нашёл место, где всё случилось. Местная магия — очень старая и очень дрянная. Три ведьмы пробудили древнего бога, как я понял, связанного со смертью и разложением. Не знаю, на кой это нужно было старым дурам, но он их съел. Это были первые жертвы, и они пошли ему на пользу, поскольку в течение нескольких месяцев он потихоньку сожрал всё живое в округе. Теперь здесь нет ничего страшного, кроме него, разумеется. Крепость не тронул потому, что её защищают чары, и не только асов. Эти гнумы, что в крепости, — Локи задумчиво почавкал, как будто пытался распробовать что-то, — они очень своеобразные существа. Низкий интеллект и при этом выраженная витальность — забавное сочетание. Хорошие, — с одобрением, — так вот, с одной стороны — они почти ничего не могут противопоставить обычному солдату, а с другой — их присутствие делает крепость чрезвычайно неприятной для твари, из-за этого она не нападала. Но это не навсегда, его сила растёт, ещё два-три дня... — и, обернувшись к Асгейру, прошипел, — разве приход ночи не вызывал у вас в последнее время ужас?
Тот, смутившись, кивнул:
— Да, ваше высочество, очень страшно, я уж ни на что не надеялся. Раньше, бывало, из леса по ночам вопли раздавались и рычание — так хоть и опасались, а не так страшно было, как сейчас, от тишины этой ползучей и ощущения, что кое-что похуже смерти надвигается.
От того, как попросту это было сказано, у Сиф поползли мурашки по телу.
Локи некоторое время ехал молча, потом спросил:
— А что, господин Асгейр, вы в крепости давно?
— Да, ваше высочество, давно — ещё сотником сюда прибыл, тут до тысячника и дорос. Места такие, что продвижение по службе быстрое — если жив останешься, да покажешь себя.
— Вы знали о существовании этих ведьм?
— Знал, конечно. Постоянно жители деревень жаловались, что детей крадут. Пытались их убить, да без толку. Из охотников на ведьм никто почти не возвращался.
— А сами их видели?
— Было дело, — Асгейр помрачнел, — я участие в одной из охот принимал. Так наш отряд их даже не нашёл, хотя шли со следопытом, который разведал путь и был уверен в себе. У них логово, по его словам, в нескольких часах пути было, но вёл он нас целый день и всё смурнее становился. Ночь наступила, и пришлось заночевать. А наутро, хоть и выставлены дозоры были, да и так почти никто не спал, нашли мы нашего проводника приколоченным к дереву прямо посреди стоянки, со свисающими внутренностями, и всё тело изрезано бесовскими знаками. Видно было, что убивали его долго, но никто ничего не услышал. И куколки какие-то из веточек вокруг лагеря были натыканы. После этого не то что логово, а и обратную дорогу найти никто не мог. Блуждали несколько суток, и после каждой ночёвки людей становилось меньше. Просто исчезали — и на следующую ночь их голоса звали нас из чащи, — комендант передёрнул плечами. — Я тогда уж немолод был, повоевал и на войне всякое видел, но тут духом упал и отчаялся, и в какой-то момент сознание помрачилось — я отбился от своих и начал блуждать по лесу. И набрёл-таки на их логово. Смутно помню, как передо мной возникла металлическая дверь, открытая во внутренность храма, и у меня подогнулись колени от ужаса перед тем, что я увидел. Две седые старухи, полуголые, косматые, с отвислыми грудями и сосками длиною в палец, мерзостно возились среди пылающих жаровен. Над большой чашей они разрывали младенца, в неистовой тишине разрывали его руками — я видел белокурые тонкие волосы, измазанные кровью — и пожирали куски, так что ломкие косточки хрустели у них на зубах и кровь стекала с иссохших губ. Я оледенел. Хотел закрыть глаза руками и не мог. Хотел бежать и... не мог. За гнусной, страшной своей работой они заметили меня и стали потрясать окровавленными кулаками, ругаться безгласно, но грязно и бесстыдно, на местном простонародном наречии. Мне стало тошно, дурно, как никогда. В отчаянии я рванулся с места и, скользнув спиной по колонне, упал наземь — омерзительный гнусный шепот все еще стоял у меня в ушах, ледяной ужас по-прежнему сковывал меня и... очнулся в лазарете в крепости. Как оттуда выбрался — мне неведомо. Вернулся я один, седой и бредящий, как рассказали сослуживцы; и полгода был неведомо жив, неведомо мёртв, в бреду и в горячке. Лекарь наш говорил, что выжил из-за происхождения крестьянского: психика, говорит, устойчивая и воображения мало, — помолчал и добавил, — а теперь, стало быть, валим мы в пасть чудищу, которое их съело и не подавилось?
— Именно так. Местная магия — очень древняя, грубая, опасная для практикующих в высшей степени и при этом сильная, да... Бога я не видел, только следы. Оно охотится ночами, а днём заползает в храм, в котором его вызвали. Но то, что я уже рассказал, — это не самое плохое. Самое плохое в том, что гадина пропитывает собой окружающее или вбирает его в себя; затрудняюсь в определении. И она достигла критических размеров. Я хочу, чтобы вы поняли: этот мир уже мёртв; он почти весь на пути единения с ним, и повернуть процесс вспять невозможно. Сбежать просто так нельзя, если не хотим показать чудовищу путь в другие. Ярнвид придётся уничтожить. Хорошо, если удастся спастись самим и спасти гарнизон. Надеюсь, у меня хватит на это сил. Вас я взял в качестве свидетелей — подтвердить отцу и собранию асов, что я не по своей прихоти это совершил, ибо репутация моя оставляет желать лучшего, — принц гневно дёрнул углом рта.
Дальше спутники ехали в угрюмом молчании — обсуждать было нечего.
Тропа привела к скальному выходу на поверхность, лес немного расступался в этом месте.
В скалу врастал приземистый древний храм, и обломки железных двустворчатых дверей, как будто вынесенных взрывом, валялись вокруг. Локи взглянул на Асгейра — тот кивнул, подтверждая, что да, храм тот самый.
Локи спешился, привязал лошадь к дереву и кивнул Сиф и Асгейру, приглашая их с собой.
Сиф осмотрелась: храм был круглым, свод поддерживали каменные колонны, концентрическими кругами расходясь от центра. Часть колонн была разрушена — по ним как будто прокатилось что-то очень тяжёлое, превратившее их в каменное крошево, покрытое чёрной слизью. На месте жертвенника в центре зала зиял провал в темноту.
Локи подошёл к краю, посмотрел и недовольно хмыкнул:
— Всё хуже, чем я думал. Храм был воздвигнут на выходе из пещер, и многие обряды проводились там. Надеялся, что здесь удастся разом уничтожить и чудовище, и алтарь, через который его вызвали, но оно ушло вглубь вместе с алтарём. Что ж, придётся последовать за ним, а я не готов, не готов... — принц досадливо погрыз ноготь, — но время дороже. Не знаю, насколько тварь чувствительна к магии, но на всякий случай использовать пока не буду, чтобы не потревожить её раньше времени. Также прошу молчать — ни к чему проявлять себя здесь.
Когда они углубились в пещеру и света не стало совсем, Сиф было подумала, что Локи сейчас сотворит пульсар, но он по-прежнему молча шёл в темноте, очевидно, не желая привлекать внимание, и она могла ориентироваться только на звук шагов да тревожное пыхтение господина Асгейра. Под ногами начало похрустывать, и у неё возникло неприятное подозрение, что это хруст костей. Спустя примерно час непрерывного пологого спуска звук сменился чавканьем и неприятной пружинистостью — они шли как будто по склизкому вязкому желе. Пахло мертвечиной. Спустя ещё где-то час монотонного чавканья она услышала тихие ругательства принца и поняла, в чём дело, наткнувшись на каменный завал, перегораживавший дальнейший путь.
— Всё, не успели. Ушло, и глубоко. Что ж, мы пойдём другим путём. Возвращаемся, надо быть в крепости до темноты, — скомандовал принц, и Сиф выдохнула с облегчением — кромешная тьма подземелья давила на неё.
Обратно чавкалось веселее, и в какой-то момент Сиф, задумавшись, потеряла концентрацию и немного отстала, но встрепенулась и поспешила на звук шагов. Некоторое время спокойно следовала за ними, но что-то начало её смущать: кроме шагов не чувствовалось присутствия спутников и появилось ощущение, что её уводят в сторону.
Сиф остановилась. Шаги тоже умолкли. И тут же она начала слышать мерзкий сухой шепоток из ниоткуда и отвсюду: "Будь с нами... стань, как мы...". Сначала он слышался еле-еле, но всё усиливался и волнами накатывался, подминая под себя сознание. Сиф хотела выхватить меч, но не смогла, и падая, почувствовала, как кто-то подхватывает её.
Очнулась на поверхности. Судорожно вдохнув свежий воздух, открыла глаза и увидела озабоченное лицо Локи, наклонившегося над ней:
— Как ты? На лошади удержишься? Закат близко, нужно торопиться. Я, пока искал тебя, использовал магию — неизвестно, как это отзовётся.
Сиф прислушалась к себе — всё было в норме, шепотки утихли. Сюзерен говорил дело, и, несмотря на накатывающую слабость, она поторопилась к лошади.
Небо темнело, и свет уже почти не пробивался сквозь листья. Локи сотворил зелёный пульсар, чтобы лошади не запинались в темноте. Они скакали, испуганно всхрапывая, им явно тут не нравилось. Мир вокруг всё темнел, и Сиф в неверном свете пульсара начало казаться, что деревья шевелятся вовсе не потому, что их шевелит ветер. Локи, лошадь которого вырвалась вперёд, тревожно оглянулся на спутников — если конь Сиф пока кое-как успевал за демоном Локи, то лошадка Асгейра отставала всё сильнее, и пробормотал под нос:
— я еду еду а деревья
с обочин тянутся ко мне
и кажется остановиться
опасней чем давить на газ
Сиф удивлённо покосилась на него и услышала смешок:
— Всё-таки мидгардская поэзия очень атмосферная, да? Держитесь! — и Локи вскинул руки.
Зеленоватое сияние с пальцев мага окутало всю троицу, и лошади обрели несказанную прыть. Сиф с удивлением поняла, что копыта лошадей отрываются от земли и они скачут вверх. Проломившись сквозь кроны, всадники вырвались в небо. Сиф смотрела, как чёрные ветви угрожающе тянутся снизу — уже вполне отчётливо, но не достают до них.
Бешеная скачка над бушующим лесом к одинокому огоньку крепости запомнилась Сиф на всю жизнь. Перед воротами они, естественно, тормозить не стали и опустились за ними. Навстречу бежали воины с факелами, на лицах была радость, беспокойство и восторг от увиденного. Их обступили, кричали, спрашивали, но Сиф слегка оглохла от свиста ветра в ушах и старалась отойти от скачки и продышаться. Удивительно хорошо перенесший всё это господин Асгейр что-то рассказывал солдатам.
Сиф обернулась к Локи — он смеялся. "Адреналиновый наркоман, чудовище", — с досадой подумала Сиф. Ей в этой истории ничто не казалось смешным.
И удивительно уютным был поздний ужин, поданный в башню. Мягкий свет свечей, умиротворённое лицо Локи и далеко внизу скрип и грозный шум разбушевавшегося леса.
— У меня есть идеи, но всё завтра. Отдохни, моя прекрасная, — кровать и правда выглядела очень маняще. Сиф забралась в неё и уснула хорошо, как никогда.