Сказки духа Асгарда

      Первым инстинктивным движением Сиф было выхватить меч и сделать свёкра не только одноглазым, но и одноруким, но благоразумие взяло верх — всё-таки отец сюзерена, и он поймал его, как вора; и агрессии большой пока не проявлял.       — Что ж, сын, ты, никак, собрался взять наследство раньше, чем я умру? — с издёвкой вопросил Один и получил не менее издевательский ответ:       — Какое наследство, я ж так, байстрюк неведомый. Украсть решил, — Локи пришёл в себя и только слегка морщился — то ли от хватки Одина, то ли от того, что держал в руке Вечное пламя, — известно же, что в аду радуются, когда вор у вора крадёт.       Теперь морщился уже Один — действительно, пламя было им украдено у Суртура на заре времён.       — Я сделал это ради жизни! — гневно прогремел он.       — А я ради чего делаю? — изумился Локи.       Один покряхтел и раздвинул дыру пошире. Оглядевшись, он сгрёб Вечное пламя с руки сына, оставив лишь небольшой лепесток:       — Должно хватить.       В свою очередь обобранный Локи с возмущением заорал:       — А вдруг не хватит?! Этот провал должен провалиться, как следует!!!       — И это говоришь мне ты, бог огня! Кто кому должен читать лекции о природе Вечного пламени?! — с ехидством вопросил Один.       Крыть Локи было нечем, и он резко сменил тему:       — Кстати, насчёт наследства, положена ли мне в Асгарде земельная доля, каковая имеется у моего старшего брата? Ибо есть в ней необходимость. Я решил завести себе гвардию — у брата она есть давно, почему нет у меня?       Один вперил в него свой единственный глаз и несколько секунд молча рассматривал Локи:       — Местных прибрать решил? Добро... Нечего разбрасываться ценными кадрами, — и искоса глянул на Асгейра, — верно ли говорю?       Начальник гарнизона вытянулся во фрунт и одномоментно прикинулся ветошью; Один же перевёл взгляд на Локи, и, буркнув:       — Удачи желать не буду — с Вечным-то пламенем и дурак справится, но маяк для портала я тебе провешу. И, для разнообразия, явись на вечернюю семейную трапезу: мать желает тебя видеть. Заодно похвастаешься достижениями, — вложив в последнее слово бездну сарказма, он отпустил край разрыва и руку принца, которую тот поспешил выдернуть.       Сиф подумалось, что похоже на то, что Всеотец, оценив масштабы бедствия, опасается попасть под раздачу — и что яблочко от яблоньки упало не так далеко, как принято было считать.       Дождавшись, пока стянется разрыв и последние возмущения пространства улягутся, Локи злобно и с издёвкой пробормотал под нос:       — Спешите видеть: Великий Провешиватель Маяков, дамы и господа, собственной персоной! Только в нашем варьете! Впрочем, с паршивой овцы хоть шерсти клок, — добавил он, разглядывая пламя на ладони, кстати, начинавшей обугливаться.       Повернувшись к своим спутникам, Локи обратился к Сиф, протягивая ей костяную сферу размером с грецкий орех, которую выудил из складок хламиды другой рукой:       — Держи. Раздави в кулаке, когда я скажу, — и, про себя, — давно ждал случая опробовать.       Сиф сжала сферу в потном кулаке, и в это время Локи инструктировал Асгейра:       — Глаз с неё не спускать! Сфера активируется только от крови асгардца, вы с ней ничего сделать не сможете — посему, при первых признаках одержимости или помутнения разума вы обязаны отреагировать должным образом. Разрешаю разовое физическое воздействие, вплоть до сломанного носа, сейчас не до рассусоливания, — громко, чтобы слышала Сиф, вещал принц, не сводя глаз с пламени.       — Отойдите-ка подальше, я начинаю.       Оставшись в одиночестве на алтаре, Локи, бубня себе под нос что-то про степени защиты и прикрытый зад, начал щедро разбрасывать вокруг побрякушки, висевшие на нём, при этом продолжая глядеть в пламя. Закончив, оглянулся, посмотрел Сиф в глаза, кивнул и полоснул себя вдоль руки, держащей Вечное пламя, ногтем указательного пальца. После чего запрокинул кисть, и пламя стекло по ней в зазиявшую на запястье бога огня рану.       Локи пошатнулся, накрыл ладонью левой руки запястье, и, когда убрал её, от раны и следа не осталось. Он раскинул руки в стороны, закрыл глаза и замер. Неожиданно по залу от его неподвижно стоящей на богохульном алтаре фигуры пронеслась волна жара. Через несколько секунд волна повторилась, ещё сильнее, чем первая, мгновенно высушив титанических размеров пещеру. Туман исчез. Воздух вокруг Локи потрескивал, в нём начали появляться тлеющие багровые искры, сияющие тёмным рубиновым светом. Его глаза распахнулись, и, увидев их, Сиф содрогнулась: в них плясало то же пламя, которое обуглило правую ладонь принца. По поверхности алтаря под его ногами пробежали извилистые трещины.       С ужасом и восхищением, прищурившись от раскалённого ветра, Сиф смотрела на божественную сущность, принимавшую свой истинный облик, и краем глаза уловила движение. Обернулась — и вовремя. К ним приближался тот самый воин, на которого она смотрела, только попав в пещеру.       Теперь он совершенно не производил впечатления живого. Мертвец шёл, подволакивая ноги и запинаясь, и, несмотря на всё усиливающийся рёв разъярённой стихии, Сиф услышала нечленораздельное мычание, складывающееся в осмысленную речь:       — Бу-у-удь с-с-с на-а-а-ми, Мар-за-зи-и-ит при-и-и-зыва-а-а-а-ет т-т-е-е-еб-я-я...       Сиф повернулась и сделала шаг вперёд. Сбоку тут же появилось искажённое лицо Асгейра, который, прикрываясь локтем от ветра, что-то орал, дико разевая рот. Сиф сделала движение обойти коменданта, который уже поднимал руку в замахе, но внезапно прямо перед её глазами пронеслась одна из искр, в которой она с изумлением разглядела лицо Локи; даже не лицо, а ухмылку — такое ни с чем не перепутать. Подпалив ей ресницы и брови, искра умчалась к центру пещеры, а кулак, прилетевший следом за ней и метивший Сиф в лицо, впечатался в подставленную ладонь. Сиф сверкнула глазами поверх руки:       — Всё в порядке, — прокричала она. На лице коменданта промелькнула смесь облегчения с ужасом от того, что он:       а) Осмелился       б) Ударил       в) Не ударил.       Сиф повернула голову к мертвецу, и в этот момент зашевелились артефакты, разбросанные вокруг алтаря. Часть из них резко устремилась к зомби. Облепив его и активировавшись, они сделали мертвеца похожим на сияющее дерево, украшенное к Зимнепразднику: одна из ног оказалась приморожена к полу; на второй появилась призрачная пылающая цепь с прикованной к ней гирей; всю верхнюю часть тела охватило мертвенное бледное свечение, исходящее аж от трёх артефактов, сцепившихся между собой. От тела зомби начали отваливаться куски плоти — отвалилась и была унесена раскалённым ветром рука; его ноги, хоть и продолжали двигаться, но судя по всему, до Сиф с Асгейром в ближайший час он добраться бы не смог.       Сиф продолжала слышать его мычание, но уже полностью контролировала своё сознание и тело.       В этот момент пещеру озарила вспышка, и очередная волна жара накатила совсем нестерпимо, опрокинув мертвяка и потащив его прочь по полу. Сиф спешно подоткнула затрещавшую от жара косу под воротник доспеха, одновременно оглянувшись. Увиденное почти ослепило её. Балахон исчез, как и смертное тело Локи. На алтаре плясал высокий столб белого огня. Глаза её уже застилал густой алый туман, а она всё смотрела на пляску огня, смутно надеясь, что это зрелище отпечатается не только на дне зрачков, но и самой глубине её существа и останется с ней даже после того, как она утратит себя. И вдруг в самом центре белого огненного столба она опять увидела ухмылку Локи. Бог огня наконец перестал притворяться человеком, он пылал, он был счастлив и весел, как никогда, он, судя по всему, побеждал — потому что безграничная радость не может быть спутником поражения.       Искры в воздухе вокруг алтаря уже не были тёмно-багровыми, они источали яркий белый свет, подобный огню на алтаре, и слетались к нему со всех сторон. Сиф упала на колени рядом с уже лежащим на полу и закрывшим голову руками Асгейром.       От столба протянулось множество тонких огненных лучей, которые взмыли вверх и начали сплетаться между собой, образуя огромную, в половину пещеры, сферу. Сиф успела разглядеть в плетениях руны асов, прежде чем та начала сиять пульсирующим светом. Пульсация всё учащалась и наконец сфера вспыхнула особенно ярко, вбирая в себя последние лучи света, составлявшие столб.       С алтаря рухнул дымящийся Локи, который, не обращая внимания на тлеющие края балахона, неведомым образом опять оказавшемся на нём, рванул в сторону спутников с криком:       — Сиф, давай! Время разорвать дистанцию!       Та сжала кулак и почувствовала, как острые обломки костяной сферы впиваются ей в ладонь. Раскрыла ладонь и уставилась на стекающую кровь. На мгновение ей стало дурно — она чувствовала, что лишилась немалой доли сил. Но это ощущение сразу исчезло. Подняв глаза, она обнаружила себя стоящей в центре мутной белой сферы. Асгейр сидел, привалившись спиной к стенке пузыря, явно не верящий, что отделался так легко и остался цел. Его взгляд метался то на Сиф, то на Локи, лежащего у ног Сиф и сжимающего в правой руке череп Гул'Дана, с которого на обожжённую Вечным пламенем руку стекала зелёная, моментально впитывающаяся жижа — очевидно, череп мог и подлечивать. Локи, не обращая внимания на своё положение и правую руку, ласково смотрел на Сиф:       — Душенька, ты сама справилась с зовом и всё правильно сделала. Какая умница! Всё-таки ты лучшая из женщин.       Сиф отчётливо услышала небольшую издёвку, но предпочла не заметить её, слишком рада была тому, что принц жив и вроде бы здоров — по крайней мере, физически (насколько это можно было о нём сказать).       Внезапно Локи оказался стоящим рядом с ней, она даже не успела среагировать — настолько быстрым было это движение. Он заглянул ей в глаза и сказал с усмешкой:       — Ну что же, пора заканчивать.       Стенки пузыря стали прозрачными, как воздух, и Сиф осознала, что они уже очень высоко над землёй. Прямо под собой Сиф увидела крепость. Локи тоже посмотрел вниз, хмыкнул:       — Пожалуй, заберу гарнизон вместе с крепостью. Всё равно землю уже папенька пожаловал, а крепость пригодится. Опять же, гномы там... Точно пригодится! — с этими словами он протянул руку с черепом, и Сиф с изумлением увидела, как крепость, оплетённая призрачной зелёной сетью, начала неторопливо подниматься вверх, с каждой секундой ускоряя своё движение. Лес, уже прорастающий в стены замка, тянулся за взмывающими стенами неряшливой бахромой, кусками отламываясь и падая вниз.       И только тут Сиф обратила внимание, что земля и лес движутся уже не только вокруг замка. Всюду, насколько хватало взгляда, земля была похожа на море: она находилась в движении, по ней прокатывались волны — что-то пыталось вырваться из-под неё. Мимо них понеслась громада замка, стремительно набиравшего высоту, а из места, где находилась крепость, подобно змее, прячущейся под камнем в жаркий полдень, вслед выстрелило титаническое щупальце, играючи пробившее слой земли и дотянувшееся до пузыря. Сиф оторопела, разглядев его вблизи: спаянные чёрной слизью немёртвые тела людей и животных пытались ухватить пузырь разлагающимися руками и пастями. Не удержавшись под собственным весом, щупальце начало заваливаться вместе с пузырём, но он выскользнул из него, как намыленный, и продолжил подниматься.       Локи озабоченно нахмурился, и подъём ускорился ещё больше; безумная гонка остановилась только в космосе.       Сиф во все глаза смотрела на планету, потрясённая её размерами и происходящими изменениями: поверхность вспарывали щупальца, видимые даже отсюда; многие из них превосходили первое, напавшее на них, в сотни раз. Щупалец становилось всё больше, и планета начинала напоминать морского ежа. Но вот в какой-то момент щупальца ухватились друг за друга и начали сплетаться между собой, а на месте того леса, в котором стояла крепость, разверзлась гигантская пасть, над которой открылся циклопических размеров кратер глаза; он, казалось, уставился прямо на них. Сиф завороженно глядела вниз, забыв обо всём, и вдруг глаз моргнул. Сиф почувствовала изменения в пространстве, как будто услышав на грани восприятия всё усиливающийся гул. Щупальца, уже полностью покрывшие поверхность, внезапно сжались и начали крушить планету, разрывая её давлением на части. В этот момент в разных частях планеты прорвались белые лучи ярчайшего света, которых становилось всё больше.       — Апокалипсис, — сдавленно выдохнул Асгейр.       Сиф обернулась на него и осознала, что Локи рядом нет. Пометавшись взглядом по сторонам, она увидела, что принц неторопливым прогулочным шагом движется в пустоте в сторону того, что осталось от этого мира, постепенно увеличиваясь в размерах и начиная полыхать, но не белым ярким огнём, как до этого, а рыжим. Одежда его сгорела, волосы стали пламенем. Как бы подражая самому себе, он раскинул руки и резко свёл их в хлопке.       Словно отозвавшись на его движение, белые лучи исчезли, а сама планета начала резко увеличиваться в размерах. Глаз на поверхности выпучился и начал метаться в разные стороны; щупальца беспорядочно молотили вокруг, довершая разрушение планеты. Пасть чудища начала изгибаться; Сиф даже на мгновение показалось, что земля превратилась в воду, настолько ярким было впечатление водоворота, возникшего на её месте. Такие же воронки образовались ещё в нескольких местах. Из глубин этих воронок ударили колонны огня, которые начали загибаться и обрушиваться назад на планету, превращая её в точное подобие сферы, созданной Локи в пещере — только в планетарном масштабе. Сиф разглядела тонущий в море огня глаз Марзазита и, хотя не могла слышать ничего, находясь в пузыре, каким-то образом почувствовала предсмертный крик титана. Из двух полюсов в мёртвое пространство выстрелили жгуты энергии, и планета начала стремительно схлопываться. Уже не планета, а раскалённая звезда коллапсировала сама в себя. Сиф перевела взгляд на Локи, который сидел, пылая, уже в позе лотоса, и держа руки перед собой, как будто удерживал шар на уровне груди. Присмотревшись, она с содроганием поняла — туманности и облака пыли вокруг планеты приобретали очертания рук Локи, держащих звезду и впитывающих энергию гибнущего мира.       В какой-то момент всё погасло, и Локи, сидевший на фоне светящейся космической пыли, поднялся и сделал шаг в сторону сферы, моментально оказавшись внутри:       — Я брал вас в качестве свидетелей. Вы всё видели? — будничность интонации в сочетании с пылающими глазами производила настолько неизгладимое впечатление, что язык Сиф отказывался повиноваться ей.       Господин Асгейр, простой человек с устойчивой психикой, смог хотя бы кивнуть. Локи, хохоча, проскандировал:       — Вечное пламя дарит бодрость и освежает! Рекомендую! — и подмигнул Сиф.       Ничуть не стесняясь своей наготы, Локи направил пузырь к крепости, висящей в пустоте рядом с ними. Доставая из пространства череп Гул'Дана, он весело говорил:       — Старый хре... — и, оглянувшись на Асгейра, — дражайший отче обещался провесить, хе-хе, маяк! Проверим, удалось ли ему, — и вперил взор в череп, — невероятно, но этому крестьянину от магии хоть что-то удалось!