Сказки духа Асгарда

петрович напоив пришельцев удачно смухлевал в буру и отыграл назад земную кору

      — Так скрепим же наш договор кровью, — обескураженный нежданным согласием дьявол заспешил, — не стоит задерживаться в этом холодном мире, когда можно вернуться в самый лучший ад во вселенной!       — Вот об этом я и хотел поговорить… перед заключением договора, — Локи никуда не торопился, и тон его становился всё более холодным. — Ты любишь свой ад, достопочтенный?       Соннелон молчал, как будто напоролся на препятствие, и только пятачком шмыгал. Потом, решившись, всё-таки сказал:       — Мне известно, что мессир порождает бури во вселенной и выступает разрушителем и пожирателем, но ведь не будет же он нарушать своё слово, данное при заключении сделки? Согласие-то прозвучало…       — А я честно заплачу. Давай свой договор.       — Так ведь мессир, если вы честно заплатите, а потом всё равно нагадите, выгоды-то никакой не будет!       — Во-о-о-от. И здесь, достопочтенный, мы можем поговорить об уменьшении цены, но только если ты настаиваешь, — Локи был сама любезность и покладистость.       — Не могу! Больше — можно, меньше — нельзя. — Соннелон страдальчески хрюкнул. — Я прислужник самого Маммона, если он узнает о таком, я из ада вылечу.       — А я, если отдам эту землю, из Асгарда вылечу. И буду в плохом настроении. И я злопамятен, — принц равнодушно констатировал, кинжалом чистя ногти.       — Так что же делать? Возможно, мессир пожелает прикупить виллу в Геене? Сейчас имеются чудесные предложения на берегу Геенского огненного озера… ах, эти виды, эти крики грешников по утрам… — дьявол благостно зажмурился, — сам бы купил, если б был принцем! Что вам в этом Асгарде! Только что Верхний мир, а так тьфу! Ни климата, ни удовольствий! А общество? В аду оно гораздо интереснее!       И попытался искательно заглянуть в глаза. Локи по-прежнему чистил ногти, и, похоже, интересовался только ими, во всяком случае огорчённо буркнул:       — Ведь только сутки, как из дворца — и руки, как у крестьянина… — и, всё-таки повернувшись к дьяволу, — нет, достопочтенный, я не стану покупать недвижимость на твоём курорте, и никому не посоветую. Кто знает, что с ним случится через сотню-другую лет: вдруг климат поменяется… похолодает, например. Бывало такое. Нет. Меня условия сделки устраивают. Неси свой договор, подпишу. Ты сам назвал цену, нечего идти на попятный.       Соннелон хорошо помнил, что в соседнем нижнем мире озеро Коцит тоже было огненным, а потом стало ледяным. Грешникам было всё равно, ад и ад, а чертям стало невесело. Также он был наслышан, что незадолго до того тамошний оверлорд повздорил с принцем из-за какой-то пустяковины, а Локи тогда был молоденький, пятиста лет не исполнилось. И ста лет не прошло, как Коцит замёрз, да ещё и оверлорд в него оказался вморожен по грудь и не мог освободиться. Считалось, что это стечение обстоятельств, но проверять не хотелось.       «Вот ведь говно какое: свяжешься, так и не развязаться», — подумал с огорчением и начал кланяться, юля хвостом и предлагая в довесок к курортным увеселениям лично устраивать экскурсии и подарить гарем из самых увлекательных исчадий всех шести полов, существующих в Геене.       Принц в ответ холодно высказался, что за такую цену Соннелон должен не экскурсии устраивать, а лично возить его на себе по всем достопримечательностям и в гарем записаться, но что он всё равно не найдёт в себе силы заключить эту сделку от чистого сердца, не держа камня за пазухой. Тем более, что от гарема один вред. Как показывает практика, даже наличие одной особи приносит сплошные убытки.       — Убыточно хотя бы то, что я сейчас сижу здесь и с тобой лясы точу, достопочтенный. Это ж не торг, а чёрт знает что. Нет! Гарем не возьму, и не упрашивай! Меня и так ещё одна дома ждёт. Неси договор, подпишу. Недосуг мне. А то и разойдёмся: пока торгуемся, предмет торга помереть может, так и смысл исчезнет.       — Но мессир, я не смогу сделать цену ниже, — Соннелон трусил, но держался.       Локи проникновенно посмотрел:       — Да кто ж узнает? Нас здесь двое. Я никому не скажу. Ты, я думаю, тоже. Она, — он кивнул на Сиф, — тем более.       — Ох, мессир, что знают двое, знает и свинья… узнают, всё узнают. Одни завистники кругом, так и норовят подсидеть, — дьявол пригорюнился.       Локи внимательно глянул на него и решил, что клиент дозрел:       — Что ж, достопочтенный, у меня есть предложение, которое устроит нас обоих. Сыграем? Выигрываешь ты — я плачу и клянусь не причинять вреда. Выигрываю я — курорт для нас бесплатен.       Соннелон призадумался: за снижение цены Маммон и правда взъелся бы, а вот проигрыш в азартную игру никаких дурных последствий не нёс — сама по себе игра считалась достаточно развратным занятием, и это всё оправдывало. К тому же можно было и выиграть. С подозрением шмыгнул пятачком:       — В карты?       Локи сухо бросил:       — На карты времени нет.       — Тогда кости. Играем до трёх раз.       Локи пожал плечами: в кости даже мухлевать не требовалось, его всё устраивало.       Решили, что назовут число, и выигрывает тот, у кого сумма броска будет ближе к нему. Локи настоял на семёрке, мня, что счастливое число не благоволит чертям, а Соннелон на своих костях. Кости, естественно, были заговорённые, но принц возмущаться не стал, втихаря уничтожив заклинание, и кости стали самыми обычными. Преимущество при честной игре было на стороне Локи: тренированные сверхчувствительные пальцы мага позволяли совершать контролируемые броски; культяпкам же дьявола с пальцами, похожими на разваренные сардельки, такие кунштюки были абсолютно недоступны.       Соннелон надеялся на заговор, считая, что тот хорошо спрятан.       Локи потряс кости, воскликнув: «Святые семь!» (отчего у дьявола слегка привяли уши), и выпала семёрка.       Дьявол посмотрел с подозрением. Протёр глаза и на всякий случай ощупал кости руками: вдруг видимая тройка и четвёрка являются наведённой иллюзией. С огорчением убедился, что иллюзия, если есть, относится и к тактильности тоже. Кинул сам и с разочарованием выпалил:       — Очи змеи!       Принц ухмыльнулся: «Очами змеи» называлась комбинация с одной точкой на каждой кости.       Локи не рисковал разводить игры с поддавками, и следующим броском снова выкинул семёрку. Недовольный дьявол скрёб, нюхал, лизал кости — и не обнаружил ничего, за исключением того, что они перестали быть шулерскими. Огорчился:       — Ведь хорошая была вещь, ну зачем так-то?! Можно ж было сказать, что увидели, я бы поменял…       И тут Локи взбесился. Лицо его потемнело, он наклонился в сторону дьявола и тихим, ласковым голосом вопросил:       — Тебя сейчас развеять или потом? Ты определись уже, умный ты или красивый! Швыряй кости, с-с-сука! — Последнее слово он прошипел сквозь стиснутые зубы и дьявол, разглядев в его глазах отсветы единственного пламени, ярости которого даже он, дитя огня, побаивался, торопливо кинул.       Локи, мельком глянув на «пять» и «два», не затягивая, подхватил кости и мягко произнеся «Святые семь», бросил их в сторону дьявола. Кости прокатились по камню, первая остановилась с одинокой точкой на верхней грани, и не успел рогатый барыга закончить радостный вздох, вторая докатилась до его копыта, и, со щелчком отскочив, замерла, глядя в серое небо шестью точками.       — Вот ты и поспособствовал спасению своей репутации, можешь не благодарить, — мгновенно потеряв интерес к костям, Локи уже нетерпеливо притопывал, подхватив Сиф на плечо. — Показывай свой курорт!