какой однако мрачный замок тут есть живой хоть кто нибудь печально басом из подвала отнюдь © Олег Олег
Сиф проснулась в чистой постели. Сидевший в кресле рядом миньон тут же вспрыгнул на прикроватный столик и подвинул к ней звякнувший стакан: — Банана! Сжав губы, она с подозрением взглянула на лучащегося позитивом колобка. Поглубже вдохнула — и закашлялась. Почувствовала, что лёгкие не жжёт, просто из глубины отхаркивается неприятная слизь, и это приносит облегчение. Миньон тут же с поклоном подал салфеточку. Взяла, недовольно буркнув: — Эталонное раболепие. Рассмотрела салфетку, повернув к свету, ожидая и боясь увидеть паучков — но это была грязно-серая слизь с вкраплениями чего-то, похожего на пепел. Покашляла ещё, выкашляв довольно много. Снова посмотрела на салфеточку; с отвращением скомкала и выбросила. Невыносимо захотелось пить. Чёртов колобок уже снова верещал про «банану», придвигая стакан с горчично-жёлтой, противной даже на вид жидкостью. Вздохнув, взяла и попробовала: жидкость, немногим менее вязкая, чем сопли, умудрилась совместить в себе интенсивный кисло-солёный вкус с приторной сладостью одновременно, и это внушало доверие — такая дрянь непременно должна быть целебной. Полегчало и правда почти сразу: мерзкая на вид жижа обволакивала и согревала. Лёгкие совсем не болели, только никак не получалось вдохнуть полной грудью. Встала, ощутив непривычный холодок. Подняла руки — точно, волосы отсутствовали. Только сейчас поняла, что и бровей нет, и окружающее без притеняющих ресниц смотрится непривычно. Оглянулась в поисках одежды, оружия — ничего. Выглянула в окно — заснеженный спокойный парк, совершенно незнакомый. Как и стены вокруг. Прикусив губу, уставилась на миньона, озабоченно бегающего вокруг: — Веди к хозяину! Было непонятно, дошло ли до него, но из комнаты он дёрнул очень шустро. Сиф, покачнувшись от слабости, постаралась взять нужный темп. На выходе из комнаты стояла охрана в форме гвардейцев принца. Сиф, отметив это, успокоенно выдохнула, в отличие от самих гвардейцев, чем-то смутившихся. «Ах да, я же в ночнушке», — мелькнула мысль, но миньон был уже в конце коридора, и она поспешила за ним. Спускаясь по витой лестнице, удивилась: всё вокруг было мало того, что незнакомым, так ещё и странным. Свалила это на болезнь и слабость, но всё равно подозрительно приглядывалась: казалось, что стены из чёрного камня тихо дышат, и что спускается она в желудок чудовища. Несколько раз на ходу смаргивала, тёрла глаза, но иллюзия не оставляла. Миньон же, не сбавляя скорости, лихо скакал вниз, и его радостные привизгивания глушились этими стенами.***
Чистенький, прилизанный сюзерен осторожно сливал содержимое одной пробирки в другую; подручный миньон стоял наготове с бюреткой; ещё пара суетилась, разжигая тигель. Подвальная лаборатория была один в один, как в Асгарде. Закончив, Локи поднял ясные сияющие глаза на наложницу: — Сиф, душенька, я очень переживал, когда ты упала в обморок. Рад, что очнулась. Как ты себя чувствуешь? Сиф молча смотрела: ей казалось, что в обморок она упала потому, что Локи этому поспособствовал, но, глядя на него, несомненно поняла, что он будет отвираться до последнего. Упала сама — и точка. Сюзерен не замедлил подтвердить предположения, заботливо, с лёгким укором добавив: — Это было очень опасно — бегать и волноваться в таком состоянии. Неудивительно, что сознание отключилось, — огорчённо сделал брови домиком, но тут же расцвёл, — однако огненный ветер Нижнего мира выжег твою болезнь. — Сир, я хочу получить обратно своё оружие и доспехи. Он внимательно посмотрел и задумчиво, с задержкой ответил: — Не надо торопиться, бесценная. Я хочу, чтобы ты сначала уверилась, что мы оба здоровы… «Боится, что нападу», — Сиф раздражённо выдохнула, а вслух сказала: — Я убедилась. — А я пока не совсем. «Намекает, гад, что я могу быть душевно нездорова, раз напала на него», — Сиф поджала губы, а Локи продолжал, как ни в чём не бывало: — Надо подождать, посмотреть… в любом случае, в Асгард пока нос совать не стоит: мы здесь пробудем три месяца. Заодно и долечишься. — Мне спокойнее с оружием. И вдруг кто-то нападёт на вас, сир? Тренировки опять же… — Тебе пока нельзя тренироваться, ты и дышать-то нормально не можешь, надо ждать восстановления лёгких. Спать, есть и отдыхать. — Я. Хочу. Свой меч. Локи сморгнул и терпеливо улыбнулся, сглаживая конфликт: — Сиф, душенька, ты стоишь передо мной абсолютно лысая и почти голая. Ах да, и не способная пробежать сто шагов и не заработать одышку. И требуешь доспехи и меч! — он посмотрел проникновенно, с укором. — Другая женщина попросила бы волосы и платье. Он щёлкнул пальцами. Сиф ощутила лёгкое жжение, и волосы тяжёлой волной плеснули по плечам и спине. Опустила глаза, чувствуя, как отрастают роскошные ресницы — и увидела, что сорочка переплавляется в зелёно-золотое платье. — Другая женщина могла бы поблагодарить меня за это и за прочие пустячки… вроде спасения жизни, — голос Локи был сух. Сиф ощутила себя неблагодарной грубиянкой, но у неё всё равно вырвалось: — Но неужто нельзя было попробовать спасти… остальных?! Локи, осторожно отходя и становясь так, чтобы между ними был стол, ответил: — Поверь, таким способом я мог спасти только тебя: любой другой ас, не наделённый твоей защитой от огня, сгорел бы там, а работа эта тонкая и сложная. Штучная. Хорошо, что я дал эту защиту тебе, а то не знаю, что бы и делал. Сиф вдохнула и опять закашлялась. Недоуменно спросила: — Но я же кашляю? — У тебя половина лёгких успела в труху превратиться, а оставшаяся засорена пеплом, которым стали чумные букарахи, чего ж ты хочешь? Ты бы всё равно погибла, но есть место в мире, где я… в силе. Мы сейчас на тёмной стороне ярнвидской крепости. — Этой развалюхи?! — Сиф от изумления закашлялась ещё больше. — Это она в Асгарде развалюха. Не тут. Помнишь тот день, когда Хольда сказала, что сила уйдёт? Сиф тот день помнила хорошо, и даже слишком — вечером Локи показал ей пыточную в подвалах, и она до сих пор не была уверена, что защита от огня стоила ощущений, пережитых при её нанесении. Безэмоционально кивнула, и Локи продолжил: — Я в тот же день слил оставшуюся силу, уйдя на тёмную сторону этой… развалюхи и создав замок Мервин Пик. — Почему такое название? — желание прищучить сюзерена ушло, сменившись любопытством. — И что есть «тёмная сторона»? — Изнанка реальности. Тёмная сторона есть у любого города, деревни, леса и даже моря. Некоторые теоретики магии, правда, утверждают, что «Тёмная сторона» — это состояние сознания, которое позволяет увидеть изнанку вещей и взаимодействовать с ней. И даже получить абсолютно зримый, вещественный результат на «лицевой стороне реальности» или «наяву» — в так называемой «реальной жизни». Также считается, что попасть туда могут только сверходарённые адепты и более никто. По мне, так всё это сказки. Место совершенно конкретное, и при том количестве силы, которым я обладал, я смог создать тут… это. Он живой, Сиф, — улыбочка Локи стала безумной, и он восхищённо развёл руками. — Полюбуйся, дорогая — это отражение меня, моей силы… правда, восхитительно? Пойдём, я покажу тебе это великолепие, — и он подошёл ближе.***
— Название… название в честь одного писателя, описавшего замок Горменгаст — невообразимо огромный, перестраивающий сам себя, изменчивый… Место, имеющее характер. Я вспомнил про него, когда надо было куда-то деть силу, пока она не ушла просто так. Получилось удачно. Здесь я всегда в силе, почти равной той, что была, и я смог тебя вылечить, несмотря на несовместимые с жизнью повреждения. С крыши было видно только чёрное, таинственно мерцающее море, с глухим рокотом бьющееся о скалу, на которой стоял монстрообразный замок. — Сейчас ночь? — Тут всегда ночь, зима и безвременье. Череда мрачноватых коридоров, витые роскошные лестницы, громадные гулкие залы… но более всего Сиф впечатлилась, заметив, как картина на одной из стен слегка перекосилась — от того, что стена под ней прошла дрожью, как шкура животного. Это был краткий момент; не было уверенности, что это ей не показалось — и что-то внутри говорило, что нет, не показалось. — Я из окна парк видела. — А, это я иллюзию навёл. Чтобы ты не беспокоилась. И ты не беспокойся. Это моё место силы, — в темноте голос Локи звучал буднично, экзальтация, с которой он хвастался своим произведением, ушла. — Пойдём, ты устала, тебе надо отдохнуть. Они пошли обратно, и Сиф всё косилась на кажущиеся подозрительно живыми стены. Локи заметив, постарался успокоить: — Это место хорошо относится к тебе, потому что ты любишь меня… хоть и пыталась убить. Мервин Пик чувствует такие вещи безошибочно, и это… удобно.***
Что имелось в виду под «удобно», Сиф поняла через несколько дней, сопровождая сюзерена ужинать. В конце огромного зала на возвышении стоял накрытый стол — Сиф, увидев это впервые, только брови подняла. Она, конечно, знала, что Локи мегаломаньяк, но чтобы настолько… Дверь из коридора не успела закрыться за ними, и Сиф обернулась, привлечённая хрустом. Коридор сжимался, жуя гвардейца, охранявшего вход в столовую. Оторопело уставившись на кровь, брызнувшую на пол перед нею, Сиф молчала. Кровь моментально всосалась в каменный, но такой живой пол. Сиф подняла потрясённые глаза на сюзерена — тот обезоруженно развёл руками: — Душечка, он, очевидно, был недостаточно лоялен. Я же говорил, что замок чувствует — и принимает меры. — Обаятельно улыбаясь, хвастливо добавил: — очень удобно. Я уже почти всю гвардию прогнал через Мервин Пик. Дежурная сотня сменяется раз в неделю, и каждый раз одного-двоих не досчитываюсь. Отсев невелик: я, оказывается, нравлюсь своим воинам. Согласись, удобно! Полезная функция! И, кинув взгляд на побелевшую наложницу: — Ну что ты, душенька! Не стоит принимать близко к сердцу! Пойдём поедим, — и галантно пропустил её вперёд. Аппетит пропал. Сиф, неохотно ковыряясь в тарелке, слушала упоённые разглагольствования Локи, увещевавшего не огорчаться по пустякам и понимать, что замок — прекрасная защита для него и его семьи, и, возможно, настало время жить своим домом, отдельно от родителей — тем более, что скоро у него родится сын. Тут Сиф не выдержала: — А может, не сын? Локи аж подавился и посмотрел на неё с искренним смятением: — А кто?! Сиф со спокойной едкостью обронила: — Дочь, — и была вознаграждена: до этого соловьём разливавшийся Локи утих, присмирел и тоже потерял аппетит. Дар речи он обрёл, только проводив наложницу в её покои. На пороге остановился: — Прости, душа моя, я собирался ещё поработать в лабораториях. Дела не ждут, — она улыбнулась, кивнула, и он развернулся. Сиф смотрела, как он удаляется по коридору, подавленно опустив плечи, и услышала, как Локи начал тихо беседовать сам с собой: — Дочь… при этом развратном дворе! Надо что-то предпринимать… с двором-то. Фандрала, конечно, первым делом… того. И не только. Надо списочек составить, вот что, — и тут принц, видимо, что-то для себя решив, выпрямился, подобрался и пошёл веселее. Даже насвистывать начал. Дальнейшие его рассуждения Сиф уже не услышала.***
Спалось Сиф дурно: дышалось тяжело и снился кошмар. Проснулась, задыхаясь, с гулко бьющимся сердцем и пересохшим ртом. Потянулась к просвеченному лунным лучом стакану с питьём и замерла: продолжением кошмара на пороге маячила тощая женская фигура в саване. С тряпок и длинных чёрных волос стекала вода, на безжизненном лице вместо глаз чёрные провалы. В коридоре за ней мелькнуло что-то, похожее на белёсые щупальца. Она почувствовала Сиф и повернулась к ней, вытянув костлявую руку. Холодный мёртвый голос прошептал в повлажневшем стылом воздухе: — Впусти меня. Скажи, что я могу войти.